|
|
|
Какая истина дороже
Среди юристов-практиков сегодня активно обсуждается вопрос: устанавливают нынешние суды объективную истину по делу или нет?
Игорь Нам, юрист, начальник юридического отдела ТОО «АртФасад», Геннадий Нам, доцент Академии права и рынка, адвокат
С принятием реформаторского ГПК РК на первый план вышел принцип состязательности участвующих в деле сторон. Теперь они сами с помощью своих представителей (адвокатов, юристов) собирают доказательства и представляют их суду в ходе судебного слушания, юрисдикционный орган полностью «освобожден от сбора доказательств по собственной инициативе в целях установления фактических обстоятельств дела» (ч. 2 ст. 15 ГПК). Суд становится арбитром и его задача создать условия для состязания сторон, оценивать представленные доказательства по своему внутреннему убеждению, следить за тем, насколько стороны процесса правильно обосновывают свои исковые требования нормами материального права и др. Такая пассивность суда при подготовке и рассмотрении дела вроде бы обеспечивает вынесение справедливого решения на основе равной удаленности от сторон процесса. Во всяком случае, проигравшая сторона не сможет обвинить судью в необъективности и предвзятости, ибо он только наблюдал за исследованием доказательств, собранных и представленных сторонами, и подтвердил правильность ссылки на нормы материального законодательства. Сегодня состязательность в гражданском процессе означает прения адвокатов (юристов), представляющих противоборствующие стороны. Этому способствует, в частности, и пикировка между свидетелями, экспертами и специалистами. Ранее, до принятия нового ГПК, только судья вправе был задавать вопросы участникам процесса. Сейчас же он в ходе разбирательства не полномочен кого-либо допрашивать, задает вопросы только уточняющего характера, да и то в самую последнюю очередь. Нет ничего естественнее ожидания, что суд должен установить истину по делу. Но весь вопрос в том, что понимать под истиной. Формальная истина означает, что суд выносит решение, исходя из определенной степени убежденности в правильности своего вердикта, на основе веры в объективность свидетельских показаний и признания сторон. При этом судья не ставит перед собой вопрос - полностью ли свидетельские показания или признания сторон соответствуют действительности. Лишь бы суд поверил им. Это и является формальной истиной. А объективны показания или от лукавого, решают противоборствующие стороны. Если та или иная сторона посчитает, что доказательства ложные, сфальсифицированные либо подложные, то она должна поставить вопрос перед судом об их исключении из числа доказательств. Сам же суд не может по собственной инициативе исключить такие доказательства. Согласно ст. 69 ГПК суд вправе лишь признать подобные доказательства недопустимыми. Вот таковы правила нынешнего состязательного процесса. На наш взгляд, не совсем разумные. Попытаемся это обосновать. Прежде, согласно ГПК КазССР, суд должен был задействовать свои властные полномочия и, собрав соответственные доказательства, вынести решение, которое бы отвечало объективной истине. Сегодня он этого сделать не может, т. к. подобное не позволяет принцип состязательности сторон и действует запрет суду по собственной инициативе собирать доказательства в интересах той или иной стороны. Таким образом, на смену объективной пришла формальная или относительная истина. Объективной истины, если следовать научным установкам, достичь практически невозможно. Однако приблизиться к ней можно. И сделать это в состоянии только суд, имеющий властные полномочия на собирание доказательств по собственной инициативе. Стороны же процесса, истец или ответчик, не смогут этого сделать, так как, во-первых, не обладают властными полномочиями, а во-вторых, их цели в судебном процессе диаметрально противоположны. Тем не менее, принцип установления формальной истины продолжает оставаться главенствующим и в апелляционной инстанции. В соответствии со ст. 66 и ч. 2 ст. 355 ГПК стороны вправе представить суду второй инстанции новые доказательства, которые ранее по каким-то уважительным причинам не были доведены до суда первой инстанции. Но и на этом этапе судопроизводства продолжает действовать принцип установления формальной истины. В том, что в Казахстане уголовный процесс неуклонно идет по пути отказа от установления объективной истины и признания формальной, убеждает введение института сокращенного судопроизводства (ст. 363 УПК). При сокращенном производстве суд выносит обвинительный приговор только на основании установленного факта преступления и признания подсудимым вины в совершенном деянии, т.е. суд не рассматривает и не исследует доказательства, собранные следователем, подтверждающие вину лица, привлеченного к уголовной ответственности. А из этого следует, что суд может вынести приговор лицу, которое вообще непричастно к преступлению либо его роль в нем незначительна. Например, обвиняемый берет на себя преступление, которого не совершал, чтобы избежать ответственности за совершенное более тяжкое деяние, либо выгородить другого. При возникновении подобной ситуации суд, не вдаваясь в суть представленных следствием доказательств и не анализируя их, а порой и при их отсутствии, вынужден будет вынести обвинительный приговор только на основании признания самим подсудимым вины инкриминируемого ему преступления (самооговор). Ситуация нелепая, но, увы, не такая уж и неожиданная. Постепенно входящие в нашу практику заимствованные из континентальной и англоамериканской систем права институты подчас противоречат друг другу. В случае введения в казахстанское судопроизводство суда присяжных англо-американской модели наши присяжные заседатели будут выносить свой вердикт о виновности или невиновности лишь на основании доказательств, собранных и представленных сторонами процесса (защиты и обвинения). Они не всегда будут истинны и объективны, поэтому наш суд застопорится на доказательстве истины формальной, а не объективной. Казахстанская теоретическая процессуальная наука весьма сильно отстает от практики. В идеале же теория должна значительно опережать практику, давая ей научные рекомендации. При отсутствии теоретических работ, объясняющих сущность произошедших перемен, практики будут вынуждены постоянно решать возникшие перед ними вопросы так, как они это понимают и умеют. Разумеется, не все доводы, высказанные в нашей статье, бесспорны. Мнения других правоведов и практиков будут способствовать не только пониманию сути происходящих перемен в процессуальном праве, но и выработке четкой и единообразной линии правоприменения.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |