|
|
|
Сравнительный анализ законодательства Казахстана и Узбекистана о судебном санкционировании и об отмене смертной казни
Г.Ж. Сулейменова - профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Алматинской юридической академии, кандидат юридических наук
Идеи радикальных изменений уголовного процесса в сторону демократизации и гуманизации, приведения его принципов, процессуальной формы и других институтов в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права являются основными показателями, которые характеризуют правовую реформу, проводимую в Казахстане и Узбекистане с момента обретения ими статуса самостоятельных и независимых государств. Именно в силу этих причин большинство институтов уголовного судопроизводства, регламентируемых Уголовно-процессуальным кодексом Республики Казахстан (далее - УПК РК) и Уголовно-процессуальным кодексом Республики Узбекистан (далее - УПК РУз), имеют много общего, поскольку в их основу положены общепризнанные принципы и нормы международного, Модельного УПК для государств - участников СНГ, ряд норм ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства, оправдавшие себя на практике. Тем не менее профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Алматинской юридической академии, кандидат юридических наук Г. Сулейменова констатирует, что в законодательстве обеих стран есть такие нормы и институты, которые свидетельствуют о различных подходах казахстанского и узбекского законодателя к регулированию отдельных положений уголовного судопроизводства.
Наиболее ярко эта тенденция прослеживается в принятых законодательных актах о введении судебного санкционирования и отмене смертной казни. Так,18 мая 2007 г. на совместном заседании палат Парламента РК принят, а 25 мая 2007 г. подписан главой государства Закон «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан», которым фактически отменена смертная казнь, а также введено судебное санкционирование ареста и содержания под стражей, которое будет введено в действие после принятия соответствующих законодательных актов. Эти новеллы явились результатом многолетнего обсуждения перспектив введения судебного санкционирования и гуманизации уголовного законодательства. А в Узбекистане 29 июня 2007 г. на десятом пленарном заседании сената олий мажлиса Республики Узбекистан были одобрены законы «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с отменой смертной казни», «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с передачей судам права выдачи санкции на заключение под стражу», подготовленные в соответствии с указами Президента страны от 1 августа 2005 г. «Об отмене смертной казни в Республике Узбекистан» и «О передаче судам права выдачи санкции на заключение под стражу». Оба этих закона вступают в силу с 1 января 2008 г. Принятые в Казахстане и Узбекистане указанные законы об отмене смертной казни и о введении судебного санкционирования ареста имеют важное не только правовое, но и общественно-политическое значение. Отменяя смертную казнь, оба государства исходили из того, что право на жизнь и не быть произвольно ее лишенным является прирожденным правом человека, защищаемым Конституцией как Казахстана (п. 1 ст. 15), так и Узбекистана (ст. 24), которые возлагают на государство определенные обязательства. При этом законодательство обеих республик исходит из положений общепризнанных принципов и норм международного права. Так, п. 3 Всеобщей декларации прав человека (принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г.) провозглашает: «Каждый человек имеет право на жизнь, свободу и на личную неприкосновенность». Это положение нашло свою конкретизацию в п. 1 ст. 6 Международного пакта о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 г., который устанавливает: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Это право охраняется законом. Никто не может быть произвольно лишен жизни». Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 25 марта 1992 г., 11 мая 1994 г.) дополняет: «Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть намеренно лишен жизни иначе, как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание». Тем самым, хотя нормы международных актов не запрещают применение смертной казни, но вместе с тем поощряют ее отмену /1/. В 1997 и 1998 гг. Комиссия ООН по правам человека призвала государства, в которых не отменена смертная казнь, установить мораторий на приведение ее в исполнение с последующей полной отменой смертной казни /2/. Процесс, связанный с отменой смертной казни в обеих республиках, проводился поэтапно: первоначально - постепенное сокращение применения этого вида наказания и, в конечном итоге, отказ от него является важнейшей характеристикой гуманизации и либерализации уголовных наказаний в Казахстане и Узбекистане. Так, в Узбекистане УК РУз 1994 г. устанавливал наказание в виде смертной казни за 13 видов особо тяжких преступлений, в последующем число таких преступлений было сокращено - в1998 г. до 8, в 2001 г. - 4, с 2003 г. было оставлено только два (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 97 УК РУз) и терроризм (ч. 3 ст. 155 УК РУз). А с 1 января 2008 г. согласно ст. 4 Закона РУз от 15 июня 2007 г. «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с отменой смертной казни» этот вид наказания отменяется и заменяется на пожизненное лишение свободы или длительные сроки лишения свободы (свыше 20-ти, но не более 25-ти лет за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 97 УК РУз) и терроризм (ч. 3 ст. 155 УК РУз (ч. ч. 3, 4 ст. 50 УК РУз). При этом указанным законом установлены ограничения для применения длительного срока лишения свободы: этот вид наказания не может быть назначен женщине, лицу, совершившему преступление в возрасте до 18-ти, лет и мужчине старше 60-ти лет. Лица, приговоренные к пожизненному лишению свободы или к длительному сроку лишения свободы, имеют право на ходатайство о помиловании (ч. 3 ст. 76 УК РУз). В Казахстане решение вопроса об отмене смертной казни также явилось результатом поэтапной программы ограничения применения смертной казни, и как итог - отказ от нее, за исключением двух категорий преступлений: - 1-й этап - в принятом УК РК от 16 июля 1997 г. было сокращено почти вдвое, по сравнению с УК Казахской ССР, количество преступлений, за совершение которых предусматривалась возможность применения смертной казни. Кодекс установил пожизненное лишение свободы только как альтернативу смертной казни (ч. 4 ст. 48 УК РК) и, кроме того, запрет на назначение смертной казни женщинам, а также лицам, совершившим преступление в возрасте до 18 лет, и мужчинам, достигнувшим к моменту вынесения приговора 65-летнего возраста (ч. 3 ст. 49 УК РК); - 2-й этап - дальнейшее сокращение числа статей УК РК, санкции которых предусматривали этот вид наказания (если до второй половины 90-х годов эта мера наказания предусматривалась в 29 статьях УК РК, в 2002 г. - в17 /3/; то в 2007 г. - в 10); - 3-й этап - в принятом 20 сентября 2002 г. Указе Президента РК «О Концепции правовой политики Республики Казахстан» указывалось о необходимости продолжения «курса на постепенное сужение сферы применения смертной казни, а также рассмотрение возможности объявления моратория на смертную казнь» /4/, а менее чем через год, 17 декабря 2003 г., Президент Казахстана ввел своим указом бессрочный мораторий на исполнение смертных приговоров до решения вопроса о ее полной отмене, который вступил в силу 19 декабря 2003 г. Генеральной прокуратуре было дано распоряжение осуществить пересмотр всех вынесенных к тому времени приговоров, предусматривающих смертную казнь. Проект закона, предлагающий в качестве альтернативы смертной казни пожизненное лишение свободы, был одобрен Сенатом Парламента республики 29 декабря и вступил в законную силу 1 января 2004 г. В УК РК были внесены законом соответствующие изменения, согласно которым лицам, при введении моратория на исполнение смертной казни, исполнение приговора о смертной казни приостанавливается на время действия моратория /5/; - 4-й этап - в соответствии с Законом РК от 21 мая 2007 г. № 254-III «О внесении изменений и дополнений в Конституцию Республики Казахстан» было внесено изменение в п. 2 ст. 15 Конституции, которым смертная казнь фактически отменена, но она устанавливается законом как исключительная мера наказания за террористические преступления, сопряженные с гибелью людей, а также за особо тяжкие преступления, совершенные в военное время, с предоставлением приговоренному права ходатайствовать о помиловании. Важно указать, что одной из наиболее существенных новелл Закона РУз «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с отменой смертной казни», в отличие от казахстанской регламентации, является полная отмена смертной казни, тогда как согласно п. 2 ст. 15 Конституции РК этот вид наказания в Казахстане сохраняется по двум категориям преступлений. Принятыми законами национальное законодательство обоих государств не только приведено в соответствие с международными стандартами в области защиты прав человека (например, с Международным пактом о гражданских и политических правах (19 декабря 1966 г.), Резолюцией Экономического и Социального совета ООН от 25 мая 1984 г. «О мерах, гарантирующих защиту прав лиц, приговоренных к смертной казни», Конвенцией о правах ребенка от 20 ноября 1989 г. и др.), но и по некоторым положениям даже превзошло их (например, в части, устанавливающей запрет на применение смертной казни, запрет применения пожизненного лишения свободы к женщинам, мужчинам, достигшим 60-ти лет, и др.) Следует заметить, что в Казахстане отношение как общества в целом, так и юридического сообщества, в частности, к вопросу об отмене смертной казни было неоднозначным. Так, сохранение смертной казни в 2002 году поддержало 80% населения /6/,в 2006 г. - 70% /7/. Что касается судебного санкционирования, то этот институт является сравнительно новым для обеих республик. Новая редакция п. 2 ст. 16 Конституции РК однозначно установила: «Арест и содержание под стражей допускаются только в предусмотренных законом случаях и лишь с санкции суда с предоставлением арестованному права обжалования. Без санкции суда лицо может быть подвергнуто задержанию на срок не более семидесяти двух часов». Данная конституционная норма определила субъектом санкционирования на всех стадиях судопроизводства только суд и, тем самым, исключив прокурора, как субъекта, обладающего таким правом на досудебных стадиях судопроизводства. Введением этой конституционной нормы национальное законодательство приведено в соответствие со ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, ратифицированного в 2005 г. Казахстаном /8/. В перспективе предполагается рассмотреть вопрос о поэтапном расширении судебного контроля в досудебном производстве путем судебного санкционирования следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционных прав и свобод человека /9/. Наделение суда правом санкционирования влечет за собой не только внесение соответствующих изменений и дополнений в УПК РК, но и принятие организационных мер, к числу которых прежде всего следует отнести разрешение вопроса об установлении суда, к юрисдикции которого должно быть отнесено санкционирование ареста. В зависимости от того, какая модель судебного санкционирования будет избрана, зависит и эффективность этой функции судебной власти. Если в Узбекистане закон, регламентирующий этот институт, уже принят, то в Казахстане разработан только проект закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам применения меры пресечения в виде ареста» (далее - проект). Анализ проекта и Закона РУз «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Узбекистан в связи с передачей судам права выдачи санкции на заключение под стражу» позволяют сделать вывод о том, что избранные в обеих республиках модели института санкционирования по принципиальным положениям одинаковы. Так как закон РУз и казахстанский проект закона устанавливают, что орган предварительного расследования с согласия прокурора возбуждают ходатайство перед судом о применении в качестве меры пресечения арест (заключение под стражу); прокурор, в случае согласия с ним, направляет постановление о возбуждении ходатайства и необходимые материалы в суд; ходатайство о применении меры пресечения должно быть рассмотрено судьей районного (городского) суда в течение шести часов (а по закону РУз - в течение 12 час.) с момента поступления материалов в суд; в судебном заседании - обязательно с участием подозреваемого (обвиняемого), прокурора, защитника. Рассмотрение ходатайства осуществляется судом по месту предварительного расследования либо по месту задержания подозреваемого. Решение судьи о применении судом меры пресечения в виде ареста (заключения под стражу) может быть обжаловано подозреваемым, обвиняемым, их защитником, законным представителем, а также опротестовано прокурором в апелляционном порядке и др. Следует указать, что учеными высказаны различные мнения по поводу модели суда, к юрисдикции которого должно быть отнесено право санкционирования. Можно выделить три точки зрения по вопросу о суде, к компетенции которого должно быть отнесено право санкционирования: 1) отнесение санкционирования к компетенции районного и приравненного к нему суда (такая модель предусмотрена УПК РУз); 2) отнесение санкционирования к компетенции специализированного суда - административного /10/; 3) предложение об учреждении института следственного судьи (судьи по предварительному расследованию), в компетенцию которого входило бы осуществление всех форм судебного контроля на досудебных стадиях уголовного судопроизводства /11/. Однако представляется, что некоторые из этих предложений не бесспорны. Так, предложение о наделении районного и приравненного к нему суда компетенцией по санкционированию ареста и содержания под стражей, на мой взгляд, уязвимо, поскольку в этом случае не исключена возможность как прямого, так и косвенного влияния на объективность и беспристрастность судьи, рассматривающего дело по существу, поскольку он окажется связанным решением, принятым его коллегой судьей, о мере пресечения в виде ареста. Решение о санкционировании не может не повлиять на внутреннее убеждение судьи, сознательно или подсознательно чувствующего свою связанность с решением о мере пресечения, хотя принятым и не им: общие корпоративные связи, как горизонтальные, так и вертикальные, возьмут верх: судьи одного и того же суда, как правило, представляют собой малую группу, члены которой включены помимо официальных и в межличностные отношения. По меткому замечанию российского ученого А.В. Смирнова, «одной лишь замены «арестного» судьи при дальнейшем рассмотрении дела его коллегой из соседнего кабинета, одноименного или даже вышестоящего суда, недостаточно, ибо в момент смены судей за… креслом встает тень ведомственного и корпоративного интереса» /12/. Поэтому создается опасность влияния «внешнего фактора» (характер отношений между судьей, осуществляющим контроль за предварительным расследованием, и судьей, проводящим судебное разбирательство) на беспристрастность суда» /13/. Предложение о передаче санкционирования в юрисдикцию специализированных административных судов также не лишено недостатков - поскольку судьи этих судов, как известно, специализируются на рассмотрении дел об оспаривании постановлений органов (должностных лиц), уполномоченных рассматривать дела об административных правонарушениях. Поэтому, полагаю, что с учетом реалий правовой среды Казахстана, тенденциями к расширению круга специализированных судов, обеспечению принципа независимости судей, а также некоторых других условий, наиболее целесообразным было бы создание специализированной структуры в судебной системе - следственных судей (судьи по контролю за законностью предварительного расследования), дистанцированных от других судов. Почему необходимо дистанцировать судью, осуществляющего судебный контроль, от суда, рассматривающего дело по существу? Прежде всего ответ на этот вопрос частично дает ч. 6 ст. 109 УПК РК, устанавливающая, что судья, рассматривавший вопрос о санкционировании, не вправе в последующем рассматривать или принимать участие в рассмотрении дела. Тем самым законодатель дистанцирует такого судью от функции правосудия по данному делу, чтобы не связывать его мнением, сложившимся у него при решении вопроса о санкционировании меры пресечения о виновности лица в совершении преступления, с одной стороны, и с выбранной позицией в вопросе обоснованности и законности ареста - с другой. Наряду с этим для санкционирующего судьи важным является, на мой взгляд, и обеспечение его независимости - как процессуальной, так и организационной, что следует из содержания п. 1 ст. 77 Конституции РК (ст. 112 Конституции РУз) и п. 3 ст. 1 Конституционного закона «О судебной системе и статусе судей РК», провозглашающие независимость судей и подчинение их только Конституции РК и закону. В этом принципе можно выделить два составляющих его элемента: институциональная (п. 4 ст. 3 Конституции РК, ст. 106 Конституции РУз) и процессуальная (функциональная) независимость как самой судебной власти, так и ее носителей, т.е. судей. Процессуальная (функциональная) независимость находит свое выражение в установленной уголовно-процессуальным законодательством процедуре осуществления правосудия, которая должна обеспечить суду, независимо от чьего-либо мнения, рассмотрение и разрешение дела в соответствии со своим внутренним убеждением, основанным на законе и материалах дела. Так, развивая и конкретизируя заключенные в п. 1 ст. 77 Конституции РК положения, п. 2 ст. 1 Конституционного закона РК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» устанавливает: «Никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела с соблюдением всех требований закона и справедливости, компетентным, независимым и беспристрастным судом». Важно обратить внимание и на то, что «основные принципы, касающиеся независимости судебных органов», принятые седьмым Конгрессом ООН от 6 сентября 1985 г. и утвержденные Генеральной Ассамблеей ООН 13 декабря 1985 г., устанавливают, что суды должны рассматривать переданные им дела «беспристрастно на основе фактов и в соответствии с законом без каких-либо ограничений, неправомерного влияния, побуждения, давления, угроз или вмешательства, прямого или косвенного, с чьей бы то ни было стороны и по каким бы, то ни было причинам». Определяя критерии независимости судебных органов и судей, п. п. 1.4 и 1.5. Бангалорских принципов поведения судей (принятые Правозащитной группой по повышению честности судей 26 ноября 2002 г. в Гааге), предписывают судье, принимающему решение, действовать «независимо от мнения других коллег по составу суда», а также отстаивать и поддерживать «гарантии исполнения судьями своих обязанностей с целью сохранения и повышения институциональной и оперативной независимости судей». Тем самым эти международные документы требуют осуществлять судебную деятельность таким образом, чтобы исключить не только какое-либо давление на судью или вмешательство прямое или косвенное в рассмотрение и разрешение дела, но и неправомерное побуждение. Это должно быть обеспечено таким образом, «чтобы, как это указано в п. 1.3 Бангалорских принципов поведения судей, это было очевидно даже стороннему наблюдателю». Частично эти положения нашли свою реализацию в УПК РК и УПК РУз. Так, одним из оснований отвода судьи являются, согласно п. 6 ч. 1 ст. 90 УПК, «иные обстоятельства, дающие основание считать, что судья лично, прямо или косвенно заинтересован в данном деле». А часть п. 3 ст. 76 УПК РУз устанавливает, что судья не вправе участвовать в производстве по уголовному делу и подлежит отводу, если имеются обстоятельства, вызывающие сомнение в его объективности и беспристрастности. Указанное выше позволяет говорить о том, что помимо установления процедуры дачи санкции судом, необходимо и определенное организационное обеспечение, к числу которого в первую очередь необходимо отнести дистанцирование судьи, осуществляющего судебный контроль за расследованием, от судей, рассматривающих дело по существу. Такое обособление обусловлено, как было указано, прежде всего, фактором корпоративности судей, как и любой другой профессиональной корпоративности. Нельзя не учитывать и того, что суд во многих сельских районах Казахстана в своем штате имеет одного или двух судей. Указанные обстоятельства позволяют говорить, что наиболее эффективным для Казахстана будет учреждение должности следственного судьи, которого можно определить как специализированный суд судебной системы республики. Статья 82 Конституции республики позволяет учреждение такого суда, поскольку предусматривает создание, как указано в этой норме Конституции, «других судов». К компетенции следственного судьи можно было бы отнести помимо санкционирования, все разновидности судебного контроля, а именно: 1) рассмотрение жалоб граждан и организаций на действия и решения органов уголовного преследования, затрагивающие их права и свободы; 2) признание доказательств по уголовному делу недопустимыми; 3) признание собранных защитником или представителем фактических данных доказательствами по конкретному делу в случае подачи об этом ходатайства защитником или представителем. Такое признание должно будет являться обязательным для органа, ведущего расследование по уголовному делу; 4) проведение предварительного слушания по уголовному делу; 5) осуществление контроля за исполнением судебных решений по уголовному делу. Последнее полномочие в последующем можно было бы выделить в самостоятельную форму судебного контроля посредством создания аналогичной специализированной структуры - пенитенциарного судьи /14/. Помимо создания такого суда необходимо создание в вышестоящем суде судебной коллегии по судебному контролю, к компетенции которой относилось бы рассмотрение жалоб и протестов на постановления следственного судьи. Тем самым была бы выстроена логическая вертикаль судебного контроля за досудебным производством по уголовному делу. Представляется, что именно такая процессуальная фигура - следственный судья (судья по предварительному расследованию) - способна беспристрастно и независимо осуществлять функцию судебного контроля за процессуальной деятельностью органов предварительного расследования, прокурора, а также помочь адвокату стать полноценным участником в процессе доказывания в досудебном производстве. Безусловно, что создание такой специализированной судебной подсистемы потребует значительных организационных, материально-технических и правовых мер. Прежде всего, помимо внесения соответствующих изменений в Конституционный закон РК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» и УПК РК, необходимы разработка и принятие закона «О следственных судьях Республики Казахстан», который бы регламентировал принципы организации и деятельности такого суда, его материально-техническое и организационное обеспечение, правовой статус следственного судьи и другие вопросы. Однако и институт следственного судьи не безупречен, и ему присущи определенные недостатки. Так, по мнению некоторых западноевропейских юристов, институт следственного судьи является пережитком тех времен, когда суд выполнял одновременно функции расследования уголовных дел, их разбирательство по существу и даже уголовное преследование обвиняемых. Эти соображения в определенной степени послужили основанием для того, что в Германии, Португалии, Турции и Италии этот институт был упразднен, а во Франции были внесены также существенные изменения в их процессуальное положение /15/. Так, по закону от 15 июня 2000 г. следственный судья утратил право принимать решения о заключении под стражу, а решение этого вопроса было передано в исключительную прерогативу судьи по свободам и заключению. Важным является и то, что по своей инициативе этот судья действовать не вправе: он осуществляет судебный контроль только по требованию органов, ведущих производство по делу, или сторон. Между тем в юридической литературе и среди практических работников взгляд на наделение суда правом санкционирования ареста, а также процессуальных и следственных действий неоднозначен. При этом авторы ряда публикаций явно преувеличивают преимущества санкционирования судом действий и решений органов уголовного преследования, не указывая на его негативные моменты. Поэтому некоторыми исследователями отмечается, что санкционирование решений и действий, ограничивающих права и свободы граждан, не свойственно природе суда, поскольку санкции на арест придадут суду обвинительный характер; этот институт заимствован из англо-американского процесса и входит в противоречие с традициями уголовного процесса, вводится ненужная состязательность предварительного следствия /16/; санкционируя, судья свяжет себя принятым на следствии решением /17/; санкционирование судом ломает отлаженную систему судопроизводства /18/; недопустимо выполнение надзорной функции сразу двумя органами - прокуратурой и судом; суд не может обеспечить постоянный и оперативный характер надзора /19/; судебный контроль нарушает тайну следствия, влечет снижение оперативности принятия решений /20/; деятельность суда в силу объективно присущих правосудию закономерностей функционирования не может и не должна заменять собою прокурорский надзор /21/ и др. Также утверждается, что даже в тех случаях, когда санкционирование осуществляет следственный судья, «происходит неизбежное и опасное сближение функций правосудия по данному делу и уголовного преследования.…обязанность судей выдавать приказы об арестах скоро превращается в сознание единства задач с теми, кто эти аресты производит, и привычку видеть в любом обвиняемом заведомого правонарушителя» /22/, а в последующем у специализированных арестантских судей «очень скоро будет выработано ощущение причастности к делу борьбы с преступностью, чувство профессиональной солидарности с правоохранительным органом» /23/. А потому, как считает первый заместитель Генерального прокурора республики И. Бахтыбаев, «вдобавок к мощным аппаратам государственного принуждения может добавиться еще и вся судебная система, которая тоже окажется втянутой в сферу уголовного преследования и давления на права человека... Нельзя забывать и о том, что арест - это функция уголовного преследования, и, выдавая санкции, суды, по сути, станут частью следственной системы» /24/. Поэтому вопрос о выборе модели суда, к юрисдикции которого будет отнесено санкционирование, требует тщательного осмысления и прогнозирования казахстанским законодателем.
Литература 1. Второй факультативный протокол к Международному пакту о гражданских и политических правах (принят Генеральной Ассамблеей ООН в 1989 г. и вступил в силу в 1991 г.), Американская конвенция о правах человека об отмене смертной казни (принята Генеральной Ассамблеей ООН в 1990 г., Протокол № 6 к Европейской конвенции, вступил в силу в 1985 г.) и др. 2. Руководство по справедливому судопроизводству. Изд. 2-е. М.: «Международная Амнистия», 2003. С. 147. 3. Кайрат Мами. Исключительная мера наказания: за и против. http://www.supcourt.kz/site/. 4. Указ Президента РК от 20 сентября 2002 года № 949 «О Концепции правовой политики Республики Казахстан». САПП РК. 2002. № 31. Ст. 336; 2005. № 30. Ст. 381. 5. Закон РК от 10 марта 2004 г. № 529-II 3РК «О внесении изменений и дополнений в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Уголовно-исполнительный кодексы Республики Казахстан в связи с введением моратория на исполнение смертной казни. Ведомости Парламента РК. 2004. № 5 (2414). Ст. 22. 6. Зангер. 2002. № 12. С. 6. 7. Из выступления члена Конституционного Совета РКН. В.Белорукова Отмена смертной казни в Казахстане: реалии и перспективы» (г. Париж (Франция), 1-4 февраля 2007 года). http://www.constcouncil.kz /rus/vyst/ ?cid=0&rid=265. 8. Закон РК от 28 ноября 2005 г. № 91-III ЗРК «О ратификации Международного пакта о гражданских и политических правах». Ведомости Парламента РК. 2005. №№ 21-22. Ст. 88. 9. Выступление Председателя Конституционного Совета РК Рогова И.И. на конференции «Конституционная реформа и углубление демократических процессов в Казахстане» 30 мая 2007 г. в Сенате Парламента: «Конституционная реформа - основа для дальнейшей модернизации правовойсистемы».www.constcouncil.kz/rus/%20vyst/?cid=0&rid=301; Председатель Верховного Суда Кайрат Мами. «Судебная власть защищает свободу». Казахстанская правда. 21 июня 2007 г. 10. Насыров Г. Санкция прокурора или судебное решение: кому в Казахстане принимать решение об аресте? Правовая реформа в Казахстане. 2003. № 4; Мами К. Кому санкционировать арест? Казахстанская правда. 2006. 25 ноября. 11. Громов Н., Лисоволенко В., Гришин А. Защита в состязательном уголовном процессе. Следователь. 1999. № 8. С. 24; Алиев Т.Т., Громов Н.А., Зейналова Л.М., Лукичев Н.А. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве. М., 2003. С. 49; Муратова Н.Г. Система судебного контроля в уголовном судопроизводстве: вопросы теории, законодательного регулирования и практики. Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 23-24; Панько Н.К. Состязательность в уголовном процессе России и роль адвоката-защитника в ее осуществлении. Дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2000. С.115 и др. 12. Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб.: «Альфа», 2001. С. 273. 13. Михайловская И.Б. Судебные стадии в уголовном процессе. Судебная реформа: проблемы и перспективы. М.: Проспект, 2001. С. 127. 14. Подобный аналогимеется во Франции, где в 2000 г. такая функция была изъята из компетенцииследственного судьи и включена в компетенцию судьи по свободам и тюрьмам. 15.Гуценко К.Ф.,Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М.: ИКД «Зерцало-М», 2001. С. 24. 16. Ефимичев С.П. Разделение властей и проблемы борьбы с преступностью. Проблемы совершенствования прокурорского надзора (к 275-летию Российской прокуратуры). Материалы научно-практической конференции. М., 1997. С. 176-183: Соловьев А., Якубович Н. Предварительное расследование и прокурорский надзор в свете судебной реформы. Законность. 1995. № 8. С. 2-7; Токарева М. Е. Современные проблемы законности и прокурорский надзор в досудебных стадиях уголовного процесса. Дисс. … д-ра юрид. наук в форме научного доклада. М., 1997. С. 12и др. 17. Джатиев В.О. О противоречиях в российском уголовном процессе. Владикавказ, 1994. С. 61, 64-65. 18. Бойков А.Д. Прокуратура и судебная власть. Проблемы уголовного судопроизводства. Москва- Кемерово, 1998. С. 48. 19. Якимович Ю.К. Избранные статьи. (1985-1996 гг.). Томск, 1997. С. 49; Новицкая И. В. Актуальные проблемы прокурорского надзора в проекте нового УПК РФ: Проект УПК и проблемы правоприменительной деятельности. Под ред. В. Д. Зеленского и др. Краснодар, 1999. С. 105. 20. Журсимбаев С.Проблемы прокурорского надзора и судебного контроля над досудебным производством по уголовным делам. Место и роль прокуратуры в системе государственных органов Республики Казахстан и ее роль в защите прав человека и гражданина. Сб. материалов междунар. научн.-практич. конференции. Алматы, 2002. С. 71. 21. Шалумов М. Судебныйконтроль и прокурорский надзор: не междуусобица, а взаимодействие. Российская юстиция.2001. № 4. С. 16. 22. Смирнов А.В. Указ. раб. С. 271. 23. Там же. С. 275. 24. Нефедова Н. Арестовать, не нарушая права. Мегаполис. 2007. № 24 (339). 25 июня.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |