|
|
|
Мусабек Алимбеков: Недовольных судебной деятельностью должно быть как можно меньше
Суд должен быть скорым и правым. Именно этот реформаторский принцип поставлен во главу угла начатого в республике с прошлого года эксперимента по непрерывному проведению судебных разбирательств. О новом стиле работы служителей Фемиды, законодательных огрехах и многом другом в интервью "ЭК" рассказал председатель коллегии по гражданским делам Верховного суда РК Мусабек Алимбеков. Вопреки законам жанра корифей отечественной цивилистики сам начал беседу с вопроса об имидже третьей власти. - Сейчас много говорят и пишут о коррупции в среде судейского корпуса,- сразу же объяснил выбор темы Мусабек Тургынбекович.- Однако выводы о том, что суды - наиболее коррумпированные организации, составляются по опросам общественного мнения. Даже суммы взяток называются. На мой взгляд, это однобокий подход. Ведь на улице опрашиваются случайные прохожие, которые, скорее всего, никогда с судами не сталкивались, а информацию для себя они когда-то почерпнули из прессы. Получается, за счет таких приватных мнений складывается общая негативная картина. - Чем тогда можно объяснить, когда за аналогичные преступления наши суды выносят совершенно разные наказания? Взять, к примеру, дела о дорожно-транспортных происшествиях. В одних случаях виновные приговариваются к условному наказанию, хотя есть человеческие жертвы. В других, даже если все пострадавшие живы, человека приговаривают к тюремному сроку: - Никто не скрывает, такая проблема есть, но мы с ней боремся. О результатах говорит прошлогодняя статистика: в 93 процентах случаев люди соглашались с судебными решениями, и только 7 процентов обжаловались. Как раз в последнем показателе заключается весь вопрос. Мы постоянно анализируем, почему люди остаются недовольными вынесенными судебными актами. На мой взгляд, тому две причины. В числе субъективных факторов как раз и сидит элемент коррупционности. Проявляется она не только во мздоимстве, но и телефонном праве тоже. Чтобы выявлять тех коллег, кто ведет себя неподобающе, действуют различные системы и по государственной линии, и по линии профессионального сообщества, включая комиссию по судебной этике. В то же время нельзя сбрасывать со счетов объективные причины. Они кроются в возможности разночтений отдельных законодательных актов. Ведь зачастую разрешение спорной ситуации зависит от того, как будут истолкованы те или иные нормы закона. Например, согласно Гражданскому и Земельному кодексам земля и любые постройки имеют одинаковый статус - недвижимости. Но приравняв их, тем самым заложили бомбу замедленного действия. Потому что люди сразу смекнули, что за счет земельных наделов можно разбогатеть, не вкладывая ни копейки. Выбил себе гектар, перепродал его и стал миллионером. То есть тут изначально присутствует элемент аморальности, который порождает конфликтные ситуации и множество земельных споров. Подобные недостатки законов тоже приводят к судебным ошибкам. Следовательно, все эти и аналогичные им моменты требуется четко разграничить в правовом поле, усовершенствовать технику законов. - Как скоро, на ваш взгляд, можно очистить законодательное поле от таких огрехов? - Сейчас готовится концепция правовой реформы. В нее нужно закладывать элемент усовершенствования законодательства, чтобы оно стало нравственным, доктариально правильно построенным. - Но, согласитесь, качество рассмотрения дел во многом зависит и от нагрузки на конкретного судью. На недавнем совещании судей говорилось, что с началом кризиса в храмы Фемиды буквально хлынул поток обманутых дольщиков и незаконно уволенных работников. Прошлогодняя статистика говорит, что суды первой инстанции превращаются в "конвейеры". - Я бы так не сказал. Знаете, в советское время судей было намного меньше. Конечно, одноукладность экономики облегчала нам работу. Но мы не прохлаждались. В 1982 году, когда я начинал свою карьеру народным судьей в Жамбылском райсуде, в год рассматривал около 200 гражданских и более ста уголовных дел. Плюс к тому другие материалы: административные, об условно-досрочном освобождении, отправке в лечебно-трудовые профилактории, вопросы исполнения решений, проводил отчеты перед избирателями, выездные заседания. Так что объем нагрузки тоже был достаточный. Сейчас же многие несвойственные судам функции отошли в сторону, и говорить, что тогда было легче, нельзя. Другой вопрос, что действовавший в те годы принцип непрерывности рассмотрения дел заставлял нас работать в плановом порядке. Нам запрещалось параллельно вести сразу несколько дел, чтобы иметь возможность полностью сконцентрироваться на одном деле, всесторонне изучить его материалы и принять объективное решение. За нарушение этого принципа наказывали, и наказывали строго. Лишь в виде исключения разрешалось прерывать процесс для некоторых категорий сложных дел. Сегодня же такой подход сплошь и рядом стал обычной практикой. Даже если в ней нет необходимости. Допустим, по тем же бракоразводным делам можно вынести решение в течение часа, но они откладываются, судьи переключаются на другие дела. В итоге людей вызывают в суды по многу раз, а они и без того напряжены до предела. И сейчас судьям нужно планировать рабочий график. Я обычно делал так. Месяц делил на декады, один день отводил на несложные дела и проводил их через каждый час. Вызывал людей к определенному времени, чтобы они не томились в коридорах. Сейчас же приглашают участников сразу нескольких процессов, и они подолгу дожидаются своей очереди. Словом, судьи стали вести себя немного вольно, что ущербно для граждан. Все эти моменты говорят о необходимости возрождения принципа непрерывного рассмотрения дел. Дабы наладить систему планирования судебных разбирательств, повысить качество досудебной подготовки дел, исключить скрытую волокиту и в итоге поднять уровень отправления правосудия. По инициативе председателя Верховного суда это требование вводится на организационном уровне. Проводятся эксперименты в нескольких судах каждого региона, мы убеждаем судей, что процессы можно откладывать только в исключительных случаях, а не постоянно. Возможно, в перспективе будем обсуждать вопрос о включении этой нормы в закон. - Пока действующее законодательство не оговаривает следование принципу непрерывности, но одновременно устанавливает жесткие сроки рассмотрения дел. Нет ли в этом противоречия? - Сегодня с нарушением сроков, предусмотренных Гражданско-процессуальным кодексом, проводится 0,009 процента дел. Немного на первый взгляд. Но за этими цифрами кроются скрытые формы волокиты, которые требуется искоренить. Недовольных судебной деятельностью должно быть как можно меньше. Поэтому председателем Верховного суда перед председателями нижестоящих судов поставлена задача: проанализировать моменты, препятствующие безболезненному введению принципа непрерывности судебных процессов. К нему нужно относиться не как к эксперименту, а как к будущей реальности. - Насколько известно, эта инициатива неоднозначно воспринята судейским корпусом. Допускаете, что со стороны подчиненных возможно скрытое сопротивление? - Одобряют они или нет принцип непрерывности, но им придется его соблюдать. Он станет одним из критериев оценки работы судей. За случаи волокиты будем привлекать их к дисциплинарной ответственности. При системных нарушениях наказывать соответствующим образом, вплоть до освобождения от занимаемой должности. А председателей судов, допускающих подобный стиль работы своих подчиненных, будем переводить в рядовые судьи. Соглашаться с безответственностью и нарушением сроков рассмотрения дел нельзя. Ведь есть же судьи, которые вообще их не нарушают.
№ 283 (16669) от 05.03.2009 Беседовала Наталья АБСАЛЯМОВА, Астана
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |