|
|
|
Целевые ветви права Профессор А.Г. Диденко
Пятая сессия Европейско-Азиатского правового конгресса «Право и модернизация: приоритеты и стратегия» 26-27 мая 2011 года в г. Екатеринбурге
В цивилистических и общетеоретических исследованиях представителей уральской правовой школы заметное место занимают работы в области изучения структуры права. Научный вклад в эту область знаний таких ученых как С.С.Алексеев, О.А.Красавчиков, В.Ф.Яковлев, Г.А.Свердлык, Б.М. Гонгало, В.С.Белых и др. хорошо известен, и представляет собой фундаментальную ценность юридической науки. История правовой мысли преклоняется перед результатами их творческих усилий. Но нужно идти дальше. Место сегодняшней встречи я бы назвал словами Аристофана: «мыслильня для умов возвышенных». И где, как не здесь, можно проверить свои взгляды на скепсис, поддержку либо неприятие. То, о чем буду говорить, носит поисковый характер, поэтому пока еще рано с пеной у рта отстаивать правоту выводов. Праву свойственны разнообразные комбинации его составных частей, в нем постоянно возникают какие-то новые блоки, не вписывающиеся в традиционное деление на отрасли и институты. Это приводит к возникновению теорий вторичных структур, комплексных отраслей права и комплексных институтов. Комплексные явления в праве и законодательстве вещь очевидная и не требующая доказательств своего существования. Вопрос в том, представляет ли та или иная комплексность некоторое органическое единство или же искусственное смешение разнородных явлений. Советская действительность, в свое время исторически совершенно новая, направила творческую мысль правоведов на нахождение первичных классификационных признаков для градации правовых комплексов: предмет и метод правового регулирования, равноправие или подчиненность субъектов, имущественный или неимущественный характер отношений, наличие или отсутствие Общей части в правовом подразделении и т.д. Все это исследовалось на базе внерыночных отношений. Думается, что и впредь эти признаки будут шлифоваться, но, в целом, они принадлежат прошлому. Тем не менее, не следует впадать в крайность и отбрасывать накопленные в этой области идеи как отработанный и ненужный материал, подобный, скажем, теориям о принципах управления социалистическим народным хозяйством. Здесь более уместен гегелевский подход к преодолению существующих взглядов путем их «снятия» и возвышения теории на основе закона отрицания отрицания. Дело в том, что витает идея о схоластичности деления права на отрасли, дескать, без такого деления обходятся другие правовые системы. Вопросы комплексности права были одним из предметов цивилистической конференции (Алматы, май, 2010). Если отбросить частные шероховатости в рассуждениях выступающих, то общую научную линию выступлений основных ораторов можно определить как подкрепление новыми формулировками воззрений, сложившихся в советские времена. Думается, что главная полезность такой линии состоит лишь в реализации дидактического принципа repetitio est mater studiorum, но научных шагов вперед, как мне кажется, она собой не представляет. Какой путь может быть предложен для учета новых общественно-правовых явлений при изучении комплексных образований в праве? Я думаю, что таким путем является утверждение взгляда на право как сложную структуру, делящуюся на отрасли права и целевые ветви права. Целевая ветвь права является объединением одинаковых по целевому предназначению и направленности норм и институтов различных отраслей права. Присутствующим не нужно говорить, что цель как философская категория выступает отражением объективных потребностей, она определяет способ и характер действия людей. Выбор законодателем цели выделения той или иной ветви права существенно предопределен и ограничен, поскольку целеполагание не есть только дело его свободы и воли. Цель в правовом регулировании, увы, не столь зримый и наглядный ориентир как светящаяся вышка для мореплавателя или маяки из стихотворения Бодлера для художника; путь к ней обозначен целым рядом оценочных понятий (перспективы которых я, кстати, очень высоко ценю, ибо они представляют собой путь к сближению с ценностями прецедентного права). Оценочные понятия сочетают в себе субъективное усмотрение законодателя с объективными составляющими в виде таких категорий, как общественная потребность, социальная справедливость, политическая целесообразность и др. Целевая ветвь права также как и отрасль права объективна, но объективность отрасли обусловлена объективностью и однородностью регулируемых общественных отношений, а объективность целевой ветви права предопределяется объективной потребностью решения возникших общественных потребностей, задач. Названные два вида объективности различны. Наличие определенных отношений и их характер от сознания людей не зависит. Но от сознания людей также не зависит существование объективной необходимости сознательно решать потребности общества. Невозможно, как со справедливой иронией отмечалось цивилистами, создать правовую отрасль «банно-прачечного» хозяйства. Но и целевую ветвь «банно-прачечное право» создать невозможно, ибо в ней нет общественной нужды. Но сразу возникает резонный вопрос, где критерии такой нужды? Ответ, думается, должен быть следующим. Общественная нужда - оценочная категория, и в качестве таковой она содержательна, и государство, законодатели, общество, наука способны ее определить, точно также как и разумная семья способна на основе объективных показателей своих доходов, включая потенциальные, сопоставить свои материальные нужды и затраты на них. Представим, что где-то в далекие начальные советские годы было принято развернутое законодательство о банно-прачечных отношениях, то есть было бы сформировано комплексное законодательство и соответствующая ему целевая ветвь права. Одним из негативных последствий такого законодательства возможно было бы то, что из-за временного улучшения названных отношений мог не появиться на свет чудесный рассказ М.Зощенко «Баня». А другим очевидным следствием - то, что эта ветвь права в силу ее искусственности, несоответствия объективным целям общества незаметно сошла бы на нет. Внутри целевых ветвей права существуют блоки однородных правовых норм: порядок предоставления жилья в жилищном праве, проведения торгов в приватизационном, предоставления права недропользования в недропользовательском и т.п.. Но это не институты целевой ветви права, надо избегать этого названия применительно к внутренней структуре целевой ветви права, это институты отраслей права, но пока нет другого термина, обозначающего нахождение отраслевого института в целевой ветви права. Некоторую близость к предлагаемой идее о целевых ветвях права представляет мысль О.А.Красавчикова, который предлагал заменить понятие «комплексные отрасли законодательства и права» понятием «функциональные нормативные массивы», отдельным частям которых присущи различные методы правовой регламентации. Г.А.Свердлык справедливо замечает, что с введением в научный оборот понятия «функциональные нормативные массивы» не произошло открытия нового правового явления, так как не была раскрыта сущность, содержание и место таких массивов в системе права, что ведет не только к путанице понятий, но и к неясности исследуемых проблем, осталась какая-то недосказанность и незавершенность концепции «функциональных нормативных массивов». Я думаю, что основной причиной такой недосказанности и незавершенности были объективные обстоятельства. Не могла социалистическая система допустить плюрализма целей правового регулирования, не могла советская правовая наука развивать не только идей рыночных целей законодательства, но и любых иных направлений, подрывающих основы централизма в народном хозяйстве. Говоря о целевых ветвях права, сразу выходишь на проблему комплексных отраслей и институтов права, разобраться с которой можно, начав с рассмотрения клеточки права- нормы. Правовая норма рассчитана на урегулирование конкретного общественного отношения. Одна и та же норма не может существовать в различных отраслях права. Например, предпринимательский договор, относимый некоторыми авторами к самостоятельному правовому институту либо к комплексному институту, не образует и не может образовывать особую группу в правовой структуре. Нужное и важное учение о предпринимательском договоре реально основано на объединении не признаков природы правовых институтов, а на единстве практического назначения отдельных признаков, позволяющем образовать собирательное понятие. Понятие «комплексный институт» вообще не может быть отнесено к правовому институту, поскольку для природы последнего характерно то, что он может объединяться с другими институтами в более высокую категорию подотрасли или отрасли права, а также способен сужаться до группы правовых норм, не достигающих уровня института, в то время как «комплексный институт» такими свойствами не располагает. Другая крайность - объявление некоторых правовых норм лежащими вообще вне отраслей права. Так, В.Мозолин, рассматривая норму ст. 223 ГК РФ о моменте перехода права собственности на недвижимое имущество, приходит к выводу, что эта норма даже не комплексная, гражданско-административная, а внеотраслевая. Действительно, нахождение нормы в ГК предполагает, но не предопределяет ее гражданско-правовой характер, ГК содержит и публично-правовые нормы. Но выделение в ГК еще и «внеотраслевых» норм права поставит правоприменителя перед неразрешимыми трудностями, а именно: полном отсутствии критериев, которые делали бы норму «внеотраслевой», и полной неопределенности соотношения такой нормы с отраслевыми нормами, в частности, с нормами гражданского законодательства. Подобного рода нормы носят служебный характер. Их, очевидно, следует рассматривать в привязке к основным нормам в качестве элемента диспозиции. В ГК постсоветских государств содержится немало диспозиций, выступающих одновременно также диспозициями норм других отраслей права. Так, Гражданские, Уголовные, Административные кодексы определяют последствия обмана потребителей, нарушений правил производства строительно-монтажных работ и т.п. Объем диспозиций норм ГК в этих случаях равен объемам диспозиций норм УК и Административного кодекса, но у диспозиций норм всех этих кодексов различные гипотезы и санкции, и поэтому они относятся к различным отраслевым правовым нормам. Таким образом, одной и той же нормы не может существовать в различных правовых отраслях и институтах, ибо даже при одинаково сформулированной диспозиции у них будут абсолютно разные гипотезы, равно как и санкции. В чем состоит принципиальное отличие понятия целевой ветви права от теории комплексных отраслей права? В целевой ветви права регулирующие нормы подбираются из уже существующих, а также создаются новые, исходя из общей нацеленности. Но однонаправленность не означает одной и той же природы. Общая нацеленность позволяет вырабатывать некоторые общие правила и принципы, которые, однако, относятся не к природе, а к направленности, чтобы выдерживать ее единство. Новые нормы, появившиеся в целевой ветви права, будут принадлежать соответствующим их природе отраслям права. Идея комплексных отраслей близка идее выделения хозяйственного права как самостоятельной отрасли. Последняя исходит из единства определенных хозяйственных отношений, а сторонники комплексных отраслей такого единства не признают, но, делая сердцевиной объединения разнородные отраслевые правовые институты, они объективно становятся на почву допущения существования для таких институтов каких-то общих правил и принципов, иначе теряется сама идея комплексности как определенной общности ее составных частей. Непримиримость позиций приверженцев этих идей напоминает конфликт вероучений в рамках одной религии или даже внутри определенного направления одной и той же религии. Сторонники комплексных отраслей не дают, и не могут дать, по моему мнению, убедительного ответа на вопрос о критерии разграничения комплексной отрасли от других комплексных правовых образований. Почему, допустим, горное право, по мнению ряда из них, относится к комплексной отрасли права, а другие не являются комплексными отраслями, существуй по ним хоть многотомное законодательство?! Почему в советское время не относили к комплексной отрасли строительное право, законодательство о котором было систематизировано в 10 томах?! Нет единства природы. Итак, я прихожу к следующим выводам. 1. Правовая система представляет собой комплексное образование, состоящее из правовых норм и их сочетаний (институтов, суботраслей, отраслей права), правотворчества правоприменителей, осуществляемого на основе оценочных понятий, судебной практики, когда она допустима в качестве источника права. Правовые комплексы делятся на отрасли и целевые ветви права. 2. Целевая ветвь права является объединением одинаковых по целевому предназначению и направленности норм и институтов различных отраслей права. Единая нацеленность разноотраслевых норм и институтов позволяет создать общие правила и принципы целевой ветви права, которые отражают не их общую природу, а общую направленность. 3. Целевое предназначение различных по своей природе норм и институтов является объективной категорией, определяемой на основе оценочных понятий общественной потребности, политической целесообразности и др., содержание которых также объективно обусловлено. 4. Правовые нормы и институты внутри целевой ветви права продолжают сохранять свою отраслевую принадлежность. Возникающие внутри целевой ветви права новые правовые нормы в зависимости от их природы имеют соответствующую отраслевую принадлежность. 5. Одна и та же норма права не может быть составной частью различных институтов и отраслей права.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |