| ||||||||||||||||||||
|
|
|
Фархад Карагусов, доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник Института частного права Каспийского университета (Алматы, Казахстан)
Об осуществлении акционерным обществом сделок, в которых имеется
1. Одной из основных целей современного корпоративного законодательства является не только регулирование правового статуса акционерного общества (компании), но и наиболее эффективная и целесообразная (сбалансированная в той или иной степени) регламентация различных конфликтов интересов, которые неизбежно возникают в процессе осуществления деятельности корпорации, действующей в организационно-правовой форме акционерного общества (АО). Примером такой регламентации конфликтов интересов являются законодательные установления относительно условий осуществления особых категорий сделок с участием акционерного общества. В частности, к таким сделкам национальными законами относятся сделки, в которых присутствует конфликт, обусловленный наличием иного, чем интересы АО, интереса в их совершении акционерным обществом у его должностных лиц или крупных акционеров, то есть тех субъектов, которые в каждом отдельном случае участвуют в принятии решения о заключении такой сделки акционерным обществом. В связи с этим в современных законодательных системах находит свое решение необходимость в специальном регулировании таких сделок (сделок с заинтересованностью), обусловленная потребностью минимизировать негативные последствия для участников корпоративных отношений в связи с наличием таких конфликтующих интересов, как интересы акционерного общества, с одной стороны, и собственные имущественные интересы его крупного акционера или его должностного лица при осуществлении обществом сделки, в совершении которой у такого акционера или должностного лица имеется личный интерес, с другой стороны. Особая регламентация таких сделок АО является обязательной составной частью корпоративного законодательства большинства современных государств, хотя и различается по объему или содержанию регулирования. В данной статье предлагается анализ норм казахстанского законодательства, относящихся к регулированию сделок АО, в которых имеется заинтересованность, и сопоставление их содержания с законодательными положениями, относящимися к регламентации таких сделок в зарубежных странах. 2. В иностранной литературе отмечается, что во всех юрисдикциях имеет место законодательный стандарт, являющийся составной частью правовых установлений, направленных на обеспечение исполнения обязанности лояльного поведения определенных категорий лиц в отношении акционерного общества.i Здесь следует обратить внимание на утверждение о том, что «несмотря на широко распространенное впечатление, обязанность лояльного поведения по отношению к корпорации является фундаментально схожим в юрисдикциях общего и гражданского права».ii Действительно, в литературе по корпоративному праву континентальной Европы указывается, что, к примеру, в Германии соблюдение обязанности быть лояльным (duty of loyalty) представляет собой обязательство акционера, которое, однако, должно исполняться им по отношению и к компании, и другим акционерам.iii В любом случае, закрепление этого стандарта своей целью имеет обеспечение контроля конфликтов интересов при управлении акционерным обществом и ограничение риска необоснованного ухудшения качества активов или иных результатов деятельности АО. При этом в публикациях указывается, что средством законодательного контроля за соблюдением этого стандарта является установление личной ответственности лиц, допустивших своими действиями имущественный ущерб для АО, а также аннулирование соответствующих сделок, в которых имелся такой конфликт интересов.iv 3. Определяя круг лиц, в отношениях которых с компанией может возникнуть конфликт интересов, некоторые теоретические источники относят к таковым контролирующих акционеров компании и тех, кто управляет компанией (директора и менеджеры). При этом в определенной степени разделяются сделки с конфликтом интересов, когда они заключаются между компанией и ее контролирующим акционером (conflicted transactions) и сделки с заинтересованностью, когда в совершении обществом сделки имеется личный интерес кого-то из управляющих обществом субъектов, (interested transactions). Одновременно в этих источниках поясняется, что сделки с наличием конфликта интересов обусловливают возникновение большинства таких же вопросов, которые имеют место при осуществлении сделок с заинтересованностью, поскольку в обоих случаях опасность для компании заключается в том, что инсайдер (ее контролирующий акционер либо директор или менеджер) может неправильно использовать свое влияние при принятии корпоративных решений с тем, чтобы извлечь частную выгоду (в ущерб другим акционерам или самой компании, соответственно). И хотя сущностная разница между этими двумя категориями особых сделок компании с ее связанными лицами (с конфликтом интересов и с заинтересованностью в их заключении) очевидна, большинство юрисдикции регулирует их осуществление на основе практически одной и той же стратегической идеи, но либо рассматривая контролирующего акционера как «фактического директора» и распространяя в отношении него правила, установленные для регулирования поведения должностных лиц компании, либо более просто - устанавливая отдельные нормы для сделок с контролирующим акционером, в которых возникает конфликт интересов, и отдельные положения - для сделок с заинтересованными в их совершении директорами и менеджерами компании.v 4. Зарубежные исследователи корпоративного права отмечают, что в законодательстве Австрии и Германии концепция конфликта интересов рассматривается применительно к случаям принятия корпоративных решений о заключении сделок компании с ее акционером, а также о возбуждении или урегулировании спора с таким акционером. При этом указывается, что простое наличие конфликта интересов не запрещает принятие соответствующего корпоративного решения и не влечет его ничтожности, но обязательным является проведение анализа для того, чтобы убедиться в том, что это решение по своей сути не нарушило обязанности лояльного поведения соответствующего акционера.vi При этом, однако, как предусмотрено в §136(1) Германского закона об акционерных обществах, сам акционер с конфликтующим интересом не может голосовать при принятии решений, например, об освобождении его от обязательств перед обществом или о том, должно ли общество предъявить к нему требование.vii Причем, как мы понимаем, соответствующие обязанности установлены в отношении любого акционера, безотносительно того, является он контролирующим в отношении компании или нет. 5. В некоторых же российских исследованиях указывается на то, что обязанность действовать добросовестно и разумно в интересах корпорации и нести ответственность за несоблюдение этого требования возлагается только на контролирующее лицо. Причем в том случае, когда такое лицо «дает указание членам наблюдательного совета корпорации одобрить невыгодную сделку, а генеральному директору - совершить ее, контролирующее лицо становится своего рода неформальным директором корпорации, который фактически осуществляет руководство ею»viii (то есть, очевидно, такой вывод основан на вышеупомянутой концепции «фактического директора»). В данном случае думается, что, хотя могут быть разные основания и способы осуществления контроля в отношении акционерного общества, наиболее очевидным и самым распространенным является контроль, осуществляемый в силу обладания его голосующими акциями в количестве, позволяющем определять решения, принимаемые на общем собрании акционеров. В указанных целях такое количество должно быть преобладающим по отношению к общему количеству голосующих акций, принадлежащих всем другим акционерам. Именно с учетом этого признака (помимо отдельных / самостоятельных признаков об оказании решающего влияния на основе договора или иным способом) в ст. 94 казахстанского ГКix определяется понятие дочерней организации, в отношении которой родительская организация приобретает полномочия контроля. 6. Вместе с тем, однако, следует отметить, что в соответствии с казахстанским законодательством применение в отношении контролирующего акционера концепции «фактического директора» акционерного общества представляется не имеющим оснований, поскольку в соответствии со ст.ст. 33, 35-37 ГК, юридическое лицо как самостоятельный субъект права приобретает гражданские права и принимает на себя обязанности только через свои органы, а общее собрание акционеров не может включаться в организационную структуру акционерного общества, ибо акционеры противопоставляются АО как его кредиторы в обязательственном правоотношении. В свою очередь, согласно ст.ст. 53 и 59 Закона об АОx общее руководство деятельностью АО осуществляется его советом директоров, а руководство текущей деятельностью АО - его исполнительным органом, и на основании ст.ст. 62 и 63 Закона об АО члены этих двух органов (но не акционеры) управляют обществом и ведут его дела под свою ответственность, в том числе (что специально указано в ст. 63) за убытки АО, возникшие в связи с принятием ими решений или их участием в принятии решения о заключении обществом сделки с заинтересованностью с нарушением их обязанностей действовать в интересах АО, как это предписано в ст. 62 Закона об АО. С учетом этих требований Закона об АО в казахстанском законодательстве вполне определенно отражен принцип, согласно которому директора и менеджеры АО управляют им под свою ответственность. Поскольку же в соответствии с п/п. 20 п. 2 ст. 53 Закона об АО решение о заключении сделок, в совершении которых обществом имеется заинтересованность, отнесено к исключительной компетенции совета директоров АО, то в этом вопросе влияние на директоров со стороны акционеров не может иметь место (хотя в настоящее время деловая и судебная практика до сих пор свидетельствуют об ином). Исключением могут быть только случаи, когда уставом отдельного АО принятие такого решения отнесено к компетенции общего собрания акционеров (что допускается п. 2 ст. 53 Закона об АО), либо когда такое решение может быть принятым только общим собранием акционеров при отсутствии незаинтересованных в сделке директоров или иной невозможности для совета директоров принять такое решение (как предусмотрено в п. 2 ст. 73 Закона об АО). Но и в этих случаях говорить о том, что акционеры должны проявить лояльность к АО, нет оснований, поскольку, во-первых, не обязательно сделка с заинтересованностью может заключать в себя конфликт интересов на стороне акционеров (когда в заключении этой сделки обществом имеется интерес членов совета директоров АО, но не имеется такового у его акционеров); во-вторых, акционеры не связаны обязательствами с обществом в качестве должников последнего, они несут лишь риск потерь собственных инвестиций в акции (капитал) АО, соответственно, от них не может требоваться исполнение обязанности лояльного поведения по отношению к АО, хотя разумное и добросовестное поведение и может предполагаться с учетом того, что именно акционеры рискуют своими инвестициями в АО. И только в случае, когда в сделке, рассматриваемой на общем собрании акционеров, у контролирующего акционера имеется свой интерес, конфликтующий с интересами общества, и реализация этой сделки повлечет за собой убытки для общества, обусловившие банкротство последнего, то могут возникнуть основания для наступления у контролирующего акционера имущественной ответственности по долгам АО-банкрота в соответствии с п. 3 ст. 44 и п. 2 ст. 94 ГК перед кредиторами такого АО, либо в соответствии с п. 3 ст. 94 ГК перед другими акционерами этого АО безотносительно факта его состоятельности или объявления его банкротом. 7. Следует, однако, оговориться, что применительно к сделкам с заинтересованностью основания для наступления ответственности контролирующего акционера перед АО и другими акционерами может наступать, во-первых, только в упомянутых ограниченных ситуациях, во-вторых, с применением только положений п. 3 ст. 94 ГК, и в-третьих, как правило, совместно с теми должностными лицами АО (директорами и менеджерами), которые участвовали в принятии (но не исполнении!) соответствующего решения о сделке с конфликтом интересов. Но и в этих случаях, по поводу того, насколько целесообразно развивать корпоративное законодательство в направлении того, чтобы обусловливать негативные последствия заключения сделок АО при наличии конфликта интересов общества и его акционеров (крупных ли, контролирующих или миноритарных), высказывается точка зрения, основанная на том, что «учитывая международный опыт, общее ужесточение ответственности акционеров вряд ли желательно».xi Это прежде всего основано на базовом принципе регулирования отношений между хозяйственными обществами (компаниями) и их акционерами таких компаний, основанных (в отличие от хозяйственных товариществ (партнерств) на разделении прав участия в имуществе (капитале) компании от полномочий контроля в отношении нее (управления ею).xii Именно поэтому представляется ключевым вывод о том, что «ограниченная ответственность - наиболее важная особенность корпорация, и отказ от этого принципа может допускаться только в исключительных случаях, которые должны быть четко определены».xiii Выражение этого принципа обнаруживается в законодательных установлениях целого ряда государств (см. ниже), в соответствии с которыми «общество отвечает за незаконные действия, совершенные при управлении его делами лицом, уполномоченным им управлять или его представлять», но при этом само такое уполномоченное лицо, нарушившее свою обязанность «необходимой заботливости и преданной заботы об интересах общества» и его акционеров, несут ответственность перед самой компанией за убытки, понесенные ею в результате такого ненадлежащего управления. В некоторых государствах предусматривается и уголовная ответственность за подобные нарушения, как, например, во Франции (также см. ниже). 8. В связи с этим именно в качестве наиболее актуальной проблемы в настоящее время сохраняется вопрос эффективного правового регулирования, направленного на повышение ответственности именно членов совета директоров и других руководителей компаний с целью не допустить участия директоров и менеджеров в действиях, ведущих к корпоративным скандалам. Как отмечается в рекомендациях по развитию корпоративного законодательства, целесообразным является «разработка правил, позволяющих четко определить основания и принципы привлечения к ответственности менеджеров компании. К числу таких оснований могут относиться вывод активов из компании, некорректное ведение учета и отчетности, несоблюдение фидуциарных обязательств органом управления, «злоупотребление доверие» акционеров». Вместе с тем, вполне справедливо указывается на то, что при применении таких норм «существует опасность произвольного толкования и ошибочного применения правил привлечения к ответственности генеральных директоров и других топ-менеджеров компании».xiv Это предупреждение очень важно, поскольку, в частности, в Казахстане до сих пор остается актуальной проблема отсутствия полноценного класса эффективных и ответственных менеджеров частного бизнеса и государственного предпринимательства, с одной стороны, и до сих пор широкое распространение необоснованного вмешательство в управление компаниями со стороны их акционеров, с другой стороны. Результатом нередко являются такие неблагоприятные последствия, как рейдерство, разрушение экономических связей, нарушение прав работников компаний, иное несоблюдение законодательства и другие негативные социально-экономические и правовые последствия. Таким образом, представляется наиболее обоснованным распространение обязанности лояльного поведения по отношению к акционерному обществу, исполнение которой обеспечивается мерами юридической ответственности, применительно только к тем субъектам, которые ответственны за его надлежащее управление и ведение его дел. Таковыми, в первую очередь, являются директора и менеджеры компании. Лояльность же акционеров по отношению к компании имеет несколько иную природу. Если ответственность должностных лиц акционерного общества устанавливается для того, чтобы обеспечить добросовестность исполнение ими обязанностей по надлежащему управлению обществом с целью сохранить и увеличить стоимость инвестиций, осуществленных акционерами в его капитал, то требование лояльности акционеров, во-первых, обоснованно только в случае, когда принятие решений по управлению компанией (не в отношении компании!) поднимается на их уровень (то есть уровень общего собрания акционеров), а во-вторых, ответственность за нелояльность акционеров должна основываться, как отмечено выше, не на ожидании их добросовестного поведения, но на предположении их разумного отношения к объекту своих инвестиций. Именно поэтому более эффективным представляется раздельная регламентация условий, порядка и последствий принятия решений относительно сделок, в которых присутствует конфликт интересов с участием акционеров компании, и сделок, в совершении которых обществом имеется личный интерес его должностного лица, не являющийся интересом данного АО. Законодательство развитых государств может предложить правовые решения этих вопросов, основанные преимущественно на таком подходе. 9. В частности, в акционерном законодательстве Швейцарии «обязанность заботливости и верности» возлагается на членов административного совета АО, а также на третьих лиц, осуществляющих управление обществом (то есть таких лиц, которым административный совет делегировал все или часть полномочий по управлению АО в соответствии с его организационной структурой, если такое делегирование разрешено уставом). Такие третьи лица называются директорами (ст. 718(2) Швейцарского обязательственного закона (Code des obligations. Titre vingt-sixieme)). Причем эта обязанность осуществлять управленческие полномочия «со всей необходимой заботливостью и преданно заботиться об интересах общества» должна исполняться не только по отношению к самому АО, но упомянутые управленцы таким же образом должны обходиться и с акционерами компании. Эти положения включены в содержание ст.ст. 716b и 717 Швейцарского обязательственного закона (ШОЗ). Поскольку именно административный совет уполномочивается управлять делами АО с наделением его целым рядом соответствующих непередаваемых и неотчуждаемых полномочий (ст.ст. 716 и 716а ШОЗ), члены административного совета и директора несут имущественную ответственность перед самим АО и каждым его акционером или кредитором за убытки, которые причинены в результате пренебрежения своими обязанностями умышленного или по неосторожности, и такая ответственность может быть солидарной (ст.ст. 754 и 759 ШОЗ). При этом, иск о возмещении понесенных обществом убытков может быть предъявлен даже к ранее освобожденным от должности или временно отстраненным от выполнения своих функций лицам (ст. 726(3) ШОЗ), а акционер имеет право предъявить такой иск только о возмещении убытков именно обществу, но не самому акционеру (ст. 756 ШОЗ). В то же время и к акционеру может быть предъявлен такой иск в случае, когда он поддержал решение об освобождении кого-либо от обязательств перед обществом.xv 10. Во французском праве предусмотрена и гражданско-правовая, и уголовная ответственность руководителей акционерного товарищества. В частности, в зависимости от выбранной акционерами организационной структуры компании (монистическая или дуалистическая), управление акционерным товариществом осуществляется административным советом, который «определяет направления деятельности товарищества и принимает меры к их реализации» (ст.ст. L.225-17 и L.225-35 Коммерческого кодекса Франции (ККФ)), либо его деятельностью руководит директорат или единоличный директор с самыми широкими полномочиями действовать от имени товарищества, а «наблюдательный совет осуществляет постоянный контроль над деятельностью директората по управлению товариществом» (ст.ст. L.225-58, L.225-64 и L.225-68 ККФ). С учетом этого, согласно ст.ст. L.225-251 и L.225-257 ККФ администраторы и директора несут индивидуальную или солидарную (в зависимости от обстоятельств) ответственность за нарушения положений законов или регламентов, применяемых к акционерным товариществам, за нарушения устава и за виновные действия, которые они совершили при осуществлении управления делами товарищества, а члены наблюдательного совета несут ответственность, во-первых, за свои личные виновные действия при осуществлении ими своих полномочий, а во-вторых, они могут быть привлечены к ответственности за правонарушения, совершенные членами директората, если они, «будучи об этих правонарушениях осведомлены, не уведомили о них общее собрание» акционеров. Во всех этих случаях речь идет об имущественной ответственности по возмещению ущерба, причиненного товариществу, причем иск о таком возмещении может быть подан как самим товариществом, так и его акционерами (действующими индивидуально или на основе коллективного иска). Вместе с тем, в соответствии со ст. L.242-6 ККФ уголовное наказание в виде долгосрочного лишения свободы и крупного штрафа может быть назначено председателю, администраторам или генеральному директору акционерного товарищества за «недобросовестное использование имущества или кредитных средств товарищества, а также за недобросовестное использование ими полномочий или голосов, которые они имеют в силу своего должностного положения, вопреки интересам последнего, в личных целях или в целях благоприятствования другому товариществу или предприятию, в котором они имеют прямой или опосредованный интерес».xvi В этих положениях прямо отражены признанные международные стандарты в регулировании организационной структуры акционерных компаний на основе принципе разделения участия в капитале от управления компанией, а также условий принятия корпоративных решений о совершении компанией сделок с заинтересованностью в них со стороны ее директоров и менеджеров с возложением на них обязанности добросовестно действовать в интересах компании и ответственности за нарушение соответствующих законодательных установлений. 11. В английском праве также именно на директоров компании возлагается обязанность не допускать ситуаций, когда при исполнении ими обязанностей перед компанией возникал бы конфликт между интересами управляемой ими компании и их личными интересами или интересами третьих лиц, в отношении которых у директоров существуют какие-либо обязанности. В литературе специально подчеркивается, что добросовестность директоров должна не просто проявляться, но проявление добросовестности должно быть очевидным. В контексте данной статьи это в первую очередь применимо в случае сделок с компанией. Причем соответствующие правила применяются не только к сделкам компании с ее директорами непосредственно, но также к тем сделкам, в которых директора заинтересованы хоть каким-то образом, например, когда они лично получают хоть косвенную выгоду, или когда у них имеется какая-то обязанность перед другими лицами, не соответствующая интересам компании. Такие сделки компании не запрещаются, но обязательным является соблюдение следующих правил: (а) полное раскрытие всех существенных аспектов сделки и интереса в ней, адресованное незаинтересованным (независимым) директорам или акционерам компании, и (б) воздержание заинтересованного директора от участия в заседании и от голосования при принятии решения о совершении сделки. На каждого директора возлагается обязанность объявить о своем интересе в действующем или предполагаемом контракте с компанией на заседании директоров, а ее соблюдение обеспечивается предусмотренными законом штрафными санкциями, применимыми в отношении нарушивших эту обязанность директоров. В то же время указывается, что в этом случае единственным эффективным способом избежать ущемления интересов компании является полное раскрытие упомянутой информации перед акционерами и принятие решения о заключении сделки или ее одобрении компанией на общем собрании акционеров. Что касается последствий нарушения этих правил для самой сделки, то судебная практика английских судов занимает преимущественную позицию в том, что в этом случае такая сделка является недействительной безотносительно воли самой компании. Однако, следует отметить, что также высказывалась несколько иная точка зрения, заключающаяся в том, что эта недействительность может быть обусловлена волеизъявлением компании о признании ее недействительной.xvii 12. Акционерное законодательство Республики Кипр, существенно дополненное с учетом действующих директив Европейского Союза, содержит нормы, которые устанавливают непосредственно обязанность директоров компании раскрывать информацию об интересах в договорах, которые компания заключила (или ей предлагается заключить) с третьими лицами. В частности, в соответствии с разделом 191 киприотского Закона о Компаниях «директор компании, который каким-либо образом, прямо или косвенно, заинтересован в контракте или предполагаемом контракте с компанией, обязан изложить природу его заинтересованности на собрании директоров компании». Нарушение этой обязанности влечет наложение штрафа на соответствующего директора. При этом ничто не запрещает директорам компании иметь заинтересованность в заключении ею сделок (в том числе имея интерес в любой иной компании, как допускается в п. 78 Приложения I к указанному Закону о Компаниях Кипра), но, во-первых, требуется надлежащее раскрытие информации об этом интересе, а во-вторых, запрещается заинтересованному директору голосовать по такому контракту или иному соглашению компании, в котором он заинтересован, и в любом случае - его голос не может засчитываться при подсчете кворума и принятии соответствующего решения (п. 84 этого же Приложения I).xviii 13. На основе анализа лучших образцов современного корпоративного законодательства развитых юрисдикции и соответствующих директив Европейского Союза, а также с учетом особенностей правового развития в странах Содружества Независимых Государств (СНГ) был разработан и в октября 2010 года принят Межпарламентской Ассамблеей государств - участников СНГ Модельный закон «Об акционерных обществах» (новая редакция) (Модельный закон).xix В целях регулирования сделок акционерного общества с особыми условиями Модельный закон оперирует понятиями «сделок, в которых присутствует конфликт интересов» и «заинтересованных лиц» (ст.ст. 138 и 139). В п. 1 ст. 138 такие сделки определяются как «те сделки, относительно которых в силу имеющихся фактов и (или) сложившихся обстоятельств имеются основания полагать, что участники сделки действуют или могут действовать не только в интересах общества». Хотя такое определение нельзя назвать удачным с точки зрения его однозначности, дальнейшие положения этой ст. 138 позволяют вполне определенно понимать, что в данном случае речь идет о том, что это - такая сделка, в которой одной стороной всегда выступает само акционерное общество, а лицом, заинтересованным в том, чтобы общество ее совершило, является такой крупный акционер или такое должностное лицо общества, которое вправе участвовать в принятии решений о заключении данной сделки и одновременно может иметь имущественный интерес в совершении обществом этой сделки, не совпадающий с интересами общества. Модельный закон перечисляет признаки, при наличии которых крупный акционер (при владении 10% или более голосующих акций АО согласно п/п. 13 ст. 2) или должностное лицо (в зависимости от используемой модели организационной структуры АО: член наблюдательного совета или член правления, либо член совета директоров, член исполнительного органа или лицо, единолично осуществляющее функции исполнительного органа согласно п/п. 8 ст. 2) АО квалифицируется как лицо, заинтересованное в совершении обществом конкретной сделки. В частности, крупный акционер либо должностное лицо АО считается таким заинтересованным лицом, если одновременно является любым из следующих субъектов: контрагентом АО в данной сделке, крупным акционером (участником) контрагента АО в сделке, должностным лицом контрагента АО по сделке, либо выступающим в качестве представителя контрагента АО или посредником в этой сделке, или являющимся аффилированным лицом любого из таких субъектов (контрагента, представителя, посредника). Модельный закон возлагает на таких заинтересованных лиц обязанность соответствующего раскрытия информации. Причем такое раскрытие информации заинтересованным лицом о своей заинтересованности в совершении обществом сделки осуществляется на момент, предшествующий принятию решения о заключении этой сделки, и оно осуществляется в письменной форме в адрес того органа АО, в компетенцию которого входит принятие решений о заключении таких сделок. Помимо предоставления информации по каждой отдельной сделке с заинтересованностью, устанавливается обязанность каждого крупного акционера и каждого должностного лица АО не реже одного раза в год представлять совету директоров или наблюдательному совету (в зависимости от выбранной организационной структуры АО) общества письменное заявление, содержащее сведения, достаточные для своевременного выявления акционерным обществом сделок, в которых присутствует или может присутствовать конфликт интересов. Таковыми, в частности, являются сведения, позволяющие обществу выявить потенциальных контрагентов АО или их представителей, с которыми крупный акционер или должностное лицо этого общества связан(-о) крупным участием в капитале или участием в органах управления, либо иными признаками аффилированности. Принципиальной рекомендацией Модельного закона является также то, чтобы решение совета директоров общества о заключении сделки, в которой присутствует конфликт интересов, было принято единогласно членами совета директоров, не являющимися заинтересованными лицами в заключаемой сделке. Причем лицо, заинтересованное в совершении данной сделки, должно временно, на период голосования, покинуть заседание совета директоров или общее собрание акционеров общества, на котором открытым голосованием решается вопрос о ее заключении сделки. О принятии такого решения общим собранием акционеров следует говорить, если более половины избранных членов совета директоров общества являются лицами, заинтересованными в совершении данной сделки. Примечательными рекомендациями Модельного закона по вопросам регулирования сделок с наличием конфликта интересов являются следующие: (1) решение о заключении сделки должно быть обоснованным: п. 7 ст. 139 Модельного закона исходит из того, что уполномоченный орган АО при принятии решения о заключении сделки имел достоверную и полную информацию о предполагаемых условиях этой сделки и содержании интереса в ее совершении обществом у соответствующего заинтересованного лица; причем соответствующие сведение не только должны быть предоставлены таким заинтересованным лицом, но также само общество должно провести соответствующее исследование на основе ранее предоставленной заинтересованным лицом информации о его связях со своими аффилированными лицами (как это предусматривается в п. 4 ст. 138 Модельного закона); (2) стабильность гражданского оборота имеет приоритет: действительность самой сделки с заинтересованностью не связывается с фактами оспаривания, действительности или недействительности корпоративного решения, на основании которого эта сделка была совершена (п. 8 ст. 139); ничтожность такой сделки обусловливается только фактами причинения обществу ущерба вследствие намеренных действий уполномоченного органа в убыток обществу, о чем другая сторона (контрагент АО) в сделке знала или должна была знать, (то есть действовала недобросовестно) (п. 9 ст. 139); если после заключения сделки обществу станет известно об обстоятельствах, которые обязывали соблюсти предусмотренные в ст. 139 требования, но сделка была совершена с нарушением этих требований, общество вправе принять меры к досрочному прекращению этой сделки и потребовать от соответствующего заинтересованного лица возмещение ущерба, причиненного обществу в результате совершения такой сделки; однако не предусматривается безусловная ничтожность сделки, и даже специально не оговаривается возможность оспорить ее действительность, в случае нарушения правил относительно принятия обществом решения о ее совершении; (3) презумпция нарушения требований закона со стороны заинтересованных лиц: в соответствии с п. 10 ст. 139, если при заключении сделки, в которой присутствует конфликт интересов, положения этой статьи были нарушены, предполагается, что заинтересованные лица общества действовали намеренно в ущерб имущественным интересам общества. Такая презумпция направлена, во-первых, на обеспечение уровня дисциплинированности и лояльности акционеров и должностных лиц по отношению к обществу, а во-вторых, на облегчение возможности для общества возместить соответствующие убытки. Как мы видим, Модельный закон во многом воспринял модель регулирования, применяемую в немецком праве, когда предполагает определенную степень лояльности и со стороны крупных акционеров общества при принятии решения общества о совершении сделки, в которой присутствует интерес такого акционера. При этом, однако, сам Модельный закон вполне определенно построен на принципе отделения участия от управления, в связи с чем в п. 1 ст. 133 Модельного закона регулирует конфликт интересов только на стороне должностных лиц АО и требует только от таковых обеспечивать правомерные интересы АО и исполнять свои функции исключительно в интересах АО. С учетом этого в ст.ст. 133-135 Модельного закона регулируются условия минимизации негативных последствий наличия таких конфликтов интересов, обязанности должностных лиц АО в чрезвычайных обстоятельствах, а также основания для ответственности должностных лиц, когда они действовали не в интересах компании и нарушали требования закона, Устава АО и договора об исполнении функций должностного лица. Более подробный комментарий Модельного закона на английском языке (а положений ст.ст. 138 и 139 - также на русском языке) был ранее опубликован в печатном и электронном виде.хх
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |