Судебное жюри: идеи и реальность (Сулейменова Г., кандидат юридических наук, профессор, ст. научный сотрудник научно-исследовательского института правового мониторинга, экспертизы и анализа, член Научно-консультативного совета при Верховном Суде Республики Казахстан)

Судебное жюри: идеи и реальность

Сулейменова Г., кандидат юридических наук, профессор,

 ст. научный сотрудник научно-исследовательского института

правового мониторинга, экспертизы и анализа,

член Научно-консультативного совета при Верховном

Суде Республики Казахстан

// Уголовная юстиция связь времён. Межд.научн.конф. С-Пб, 6-8 октября 2010 г.

За годы проводимой в Казахстане судебной реформы, предпринимались и предпринимаются усилия, направленные на принятие мер, направленных на усиление требований к профессионализму судей, что, как известно, является залогом справедливого компетентного, независимого и беспристрастного суда.

Между тем, на каждом съезде судейского сообщества Главой государства Н.А. Назарбаевым обращалось внимание на «многочисленные жалобы граждан, которые не могут добиться справедливости в суде…»^[1], «… недостаточный профессиональный уровень и морально-этический облик отдельных судей, …нарекания к качеству отправления правосудия…»^[2], а также отмечалось, что «существуют большие претензии как к качеству работы судей, так и к их моральному облику»^[3].

В поисках путей и средств, которые бы стали барьером на пути указанных и других негативных явлений при отправлении правосудия, в 2007 г. Конституционным законом РК от 11 декабря 2006 г. № 199-III «О внесении изменений и дополнений в Конституционный закон Республики Казахстан судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» был учрежден орган, призванный определять профессиональную пригодность действующего судьи - Судебное жюри^[4]. Этим же законом был введено дополнительное основание прекращения полномочий судьи - заключение Судебного жюри (п./п. 9 п.1 ст. 34 Конституционного закона Республики Казахстан от 25 декабря 2000 г. № 132-II «О судебной системе и статусе Республики Казахстан^[5] (далее - КЗоС).

Согласно ст. 38-1 КЗоС, основанием для рассмотрения на Судебном жюри материалов в отношении судьи является решение пленарного заседания областного или Верховного Суда, а порядок рассмотрения материалов определяется Положением, утверждаемым Президентом РК.

Как следует из п. 15 Положения о Судебном жюри, критериями определения профессиональной непригодности судьи являются: 1) низкие показатели по отправлению правосудия; 2) или два и более дисциплинарных взыскания за нарушение законности при рассмотрении судебных дел^[6]. По результатам рассмотрения материалов Судебное жюри выносит одно из следующих решений в форме заключения:1) о соответствии судьи занимаемой должности; 2) о принятии необходимых мер по повышению профессиональной квалификации судьи (направление судьи на обучение, установление наставничества над судьей, организация стажировки в вышестоящем суде и другое; 3) о несоответствии судьи занимаемой должности в силу профессиональной непригодности. Заключение обжалованию не подлежит (п. 26, 29 Положения о Судебном жюри).

Однако учреждение такого органа и регламентация его деятельности вызывают обоснованную критику. Некоторые авторы, указывая на репрессивный характер этого органа, считают его несовместимым с принципами независимости и несменяемости судей. По справедливому мнению Т.Г. Морщаковой, недостаточный уровень профессионализма судьи не может рассматриваться как виновное поведение, поскольку он может быть связан с дефектами конкурсного отбора, несоответствующими условиями работы судей, непредоставлением ему возможности доступа к постоянному повышению квалификации, т.е. с организационным обеспечением деятельности по осуществлению правосудия. Проверка профессиональной пригодности действующих судей может лишь искажать цели, ценность и методы всей работы по кадровому обеспечению судов. Удаление с должности судьи по порочащим основаниям при наличии вины с его стороны законом уже предусмотрено, а введение иных способов «чистки» судейского корпуса, т.е. без установления виновного поведения, может лишь провоцировать грубые нарушения независимости и несменяемости судей»^[7].

Ж.К. Сейдалина считает, что данный орган, проявляет свой карательный характер и не соответствует принципам независимости и несменяемости судей^[8], а потому, как считает автор, «не должно быть наличия беспредельных возможностей соответствующих органов привлечь судью к дисциплинарной ответственности за любой, даже за самый малейший проступок, за незначительное нарушение законодательства»^[9].

Кроме того, представляется, что регламентация деятельности Судебного не исключает возможность субъективного усмотрения при определении оснований признания судьи профессионально непригодным. Это обусловлено тем, что такие основания, установленные Положением о Судебном жюри, носят оценочный характер, а критерии определения таких понятий, как «профессиональная непригодность судьи», «низкие показатели», «нарушение законности» не предусмотрены. Например, на практике «низкий показатель» определяется, исходя из количества отмененных судебных решений, независимо от того, явилось ли оно следствием виновного нарушения (т.е. процессуального правонарушения) или произошло невиновно (т.е. вследствие судебной ошибки). Хотя п. 3 ст. 39 КЗоСС однозначно устанавливает: «Отмена или изменение судебного акта само по себе не влечет ответственности судьи, если при этом не были допущены грубые нарушения закона, о которых указано в судебном акте вышестоящей судебной инстанции». Давая разъяснение этому положению, Пленум Верховного Суда РК еще в 1998 г. указал, что «под грубым нарушением закона следует понимать очевидное и существенное нарушение закона, которое было совершено судьей преднамеренно или вследствие его недобросовестности, небрежности или незнания закона. Факт грубого нарушения закона должен быть установлен судом, отменившим или изменившим судебное решение по этому основанию, и отражен в постановлении этого суда. Отмена или изменение судебного решения, связанные с оценкой доказательств, не могут быть поставлены в вину судье»^[10].

Однако по сей день это требование игнорируется - независимо от наличия вины судьи любая отмена судебного решения оценивается как «низкий показатель».

Кроме того, нормы, регламентирующие компетенцию пленарных заседаний Верховного Суда РК и областных и приравненных к ним судов (п./п. 9-1 п. 2 ст. 16, п. /п. 7-1 п. 2 ст. 22 КЗоС), не предусматривают ряд важнейших вопросов - кто и в каком порядке осуществляет сбор названных материалов, кем инициируется вопрос о передаче материалов в Судебное жюри.

В нарушение п. 1 ст. 13 Конституции РК, провозглашающего право каждого на защиту своих прав, судья, в отношение которого Судебным жюри вынесено заключение о признании его профессионально непригодным, лишен права на обжалование этого решения (п. 29 Положения о Судебном жюри). Между тем, лишение судьи такого права противоречит и международным стандартам. Например, п. 1.4. Европейской хартии о законе о статусе судей устанавливает: «Закон дает каждому судье, считающему, что его права по Закону или в более широком смысле его независимость либо независимость юридического процесса так или иначе находятся под угрозой или не принимаются во внимание, возможность обратиться к … независимому органу, обладающему эффективными средствами правового воздействия либо способному предложить такое средство».

Безусловно, обеспечение судейской дисциплины и ответственности судей, являющееся основным фактором, влияющим на качество отправления ими правосудия, необходимо и, соответственно, недопустимо, чтобы факты систематического нарушения судьей требований закона при отправлении правосудия оставались без должного реагирования. Однако основания и процедура привлечения определения профессионального уровня судьи, как и привлечение его к ответственности, должны быть регламентированы только законом и таким образом, чтобы исключить из закона формулировки, позволяющие их произвольно толковать, а также дающие возможность субъективному усмотрению при решении вопроса о возбуждении дисциплинарного производства.

Придавая важное значение вопросам, связанным с оценкой профессиональной деятельности судей, экспертами указывается: «Критерии профессиональной оценки должны быть четко сформулированы, прозрачны и унифицированы. Основные критерии должны быть указаны в законе. Точные критерии, используемые в регулярных оценках, должны быть изложены в подзаконных актах вместе с графиками и механизмами проведения подобных проверок» (п. 28 Рекомендаций Киевской конференции по вопросам независимости судебной власти в странах Восточной Европы, Южного Кавказа и Центральной Азии «Судебное управление, отбор и подотчетность судей» (23-25 июня 2010 г.^[11])^[12].

Поэтому деятельность Судебного жюри, как и критерии определения качества отправления правосудия должны быть предусмотрены КЗоС, а не Положением.

В этой связи следует указать на непоследовательность регламентации и дисциплинарной ответственности судей. Так, к ее основаниям законодатель относит: 1) нарушение законности при рассмотрении судебных дел; 2) совершение порочащего проступка, противоречащего судейской этике; 3) грубое нарушение трудовой дисциплины (п.п.1 ст. 39 КЗоС).

Однако, указанный перечень не является исчерпывающим, поскольку имеются и другие основания, позволяющие привлечь судью к дисциплинарной ответственности. Так, п./п. 3 п. 1 ст. 28 КЗоС возлагает на судью обязанность «противостоять любым проявлениям коррупции»^[13], за неисполнение которой он также может подлежать дисциплинарной ответственности;

Внесенными в 2007 г. изменениями и дополнениями в Положение о Республиканской и областных дисциплинарно-квалификационных коллегиях судей^[14], установлены, помимо указанных в ст. 39 КЗоС еще два основания привлечения судьи к дисциплинарной ответственности. Это - факт «совершения судьей дисциплинарного проступка, сопряженного с коррупцией или создающего условия для коррупции, а также проступка, вызвавшего общественный резонанс» (п. 23).

Вполне очевидно, что такие формулировки оснований, носящие неопределенный и оценочный характер, расширяют возможности субъективного усмотрения при их применении и произвольного толкования, что позволяет принимать либо не принимать решения о привлечении судьи к дисциплинарной ответственности.

В аспекте рассматриваемых вопросов важно обратить внимание еще на одну проблему - о субъектах, полномочных возбуждать дисциплинарное производство. До 1 января 2007 г. полномочиями по возбуждению дисциплинарных дел были наделены Председатель Верховного Суда (в отношении любого судьи) и председатели областных судов (в отношении председателей коллегии и судей областных судов, председателей и судей районных судов). С принятием вышеупомянутого Конституционного закона РК от 11 декабря 2006 г. правом возбуждения дисциплинарного производства были наделены Республиканские дисциплинарно-квалификационные коллегии^[15] (в отношении любого судьи) и областные дисциплинарно-квалификационные коллегии (в отношении председателей и судей местных судов)^[16], а полномочия Председателя Верховного Суда РК и председателей областных судов были упразднены.

Однако, такая регламентация привела к тому, что, орган возбуждающий дисциплинарное производство, сам же и рассматривает дисциплинарное дело, что также является недопустимым. По этому поводу в Рекомендациях Киевской конференции однозначно указано, что «у председателей судов не должно быть полномочий по возбуждению дисциплинарного производства или принятия дисциплинарных мер воздействия» (п.14), а «органы, которые рассматривают дисциплинарные дела, не должны иметь полномочий по их возбуждению, а также иметь в своем составе членов, у которых есть такие полномочия» (п. 25).

Кроме того, хотя законодатель лишил Председателя Верховного Суда РК полномочия по возбуждению дисциплинарного производства, однако, согласно принятой 27 февраля 2007 г. новой редакции Положения о Республиканской и областных дисциплинарно-квалификационных коллегиях судей, он был наделен правом вносить в РДКК представление о возбуждении дисциплинарного производства в отношении любого судьи по факту совершения судьей дисциплинарного проступка, сопряженного с коррупцией или создающего условия для коррупции, а также проступка, вызвавшего общественный резонанс» (п. 23). Кроме того, п.п. 22-24 указанного Положения устанавливают следующие поводы к возбуждению дисциплинарного производства в отношении судьей местных судов, отнеся к ним обращения: 1) Председателя Верховного Суда РК; 2) председателей местных судов; 3) Комиссии по судейской этике областных филиалов Союза судей РК; 4) первых руководителей центральных государственных органов. К этим поводам, согласно п. 25 этого же Положения, отнесены также сообщения средств массовой информации.

Указанные основания дисциплинарной ответственности (как и основания для признания судьи профессионально непригодным) предоставляют лицам, инициирующим возбуждение соответствующего производства, возможность их широкого толкования. Тем самым, законодатель отдает на их усмотрение признание того или иного факта, подпадающим под признаки дисциплинарного проступка, предусмотренного п. 1 ст. 39 КЗоС.

Подобная регламентация дисциплинарной ответственности судей, довольно уязвима с точки зрения ее соответствия требованиям закона, поскольку, по мнению Т.Г. Морщаковой, ставит вопрос о том «насколько порядок формирования и деятельности данных коллегий… может быть признан адекватным, во-первых, требованию к независимости органа, управомоченного на удаление судьи с должности, и, во-вторых, рекомендации хартии о статусе судей, согласно которой регулирование этого статуса следовало бы закреплять в национальном законодательстве самого высокого уровня, чтобы изменение статусных гарантий было затруднено»^[17].

Нормы указанного Положения в части, определяющей дополнительные основания привлечения к дисциплинарной ответственности и поводы возбуждения дисциплинарного производства, входят в противоречие и с конституционными нормами, которое выражается, прежде всего, в том, что ни одно из них не установлено законом - КЗоС. Эти нормы входят, в противоречие с п. 1 ст. 39 Конституции РК, а также с международными стандартами, которые предусматривают, что основания, процедуры и виды мер дисциплинарной ответственности должны быть предусмотрены только законом.. Например, Обязательства ОБСЕ в области человеческого измерения, предусматривают, что государства-участники «будут обеспечивать, чтобы независимость судебных органов была гарантирована и закреплена в конституции или законодательстве страны и соблюдалась на практике», обращая особо внимание, в частности, на «обеспечение того, чтобы дисциплинарные санкции, временное отстранение от должности и увольнение судей осуществлялись в соответствии с законом»^[18]. Пункт 2 Рекомендации № R (94) 12 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам «О независимости, эффективности судей и их роли» устанавливает: «Назначаемые судьи не могут быть сняты с должности без веских оснований до исполнения возраста обязательного выхода на пенсию. Такие основания … должны точно определяться законом».

В этой связи следует также указать и на то, что установленный законом порядок обжалования судьями решений, принимаемых дисциплинарно-квалификационными коллегиями, не соответствует конституционному требованию единства статуса судей, предусмотренного п. 1 ст. 23 КЗоС. Так, если Председатель Верховного Суда РК и председатели судов имеют право обжаловать решение дисциплинарной коллегии об отказе в возбуждении дисциплинарного производства, то судье, в отношении которого возбуждено дисциплинарное производство, право обжалования такого решения не предоставлено. Если решение ОДКК по дисциплинарному делу может быть обжаловано (п. 35 Положения о РДКК), то решения РДКК обжалованию не подлежат.

Такая регламентация противоречит не только провозглашенному КЗоС единству статуса судей, но и гарантированных государством возможности защиты своих прав (п.1 ст. 13 Конституции РК) и равенства всех перед законом (п. 1 ст. 14 Конституции РК), а также международным стандартам. Например, п. «с» Рекомендации № R (94) 12 Комитета Министров Совета Европы государствам-членам «О независимости, эффективности судей и их роли» устанавливает, что должны существовать гарантии транспарентности и практической независимости процедур назначения судей, а также защиты решений от влияния различных факторов, к числу которых относится, в частности предоставление права обжалования решений в индивидуальном порядке в независимом органе; или создание органа, который обеспечивал бы защиту решений от необоснованного или постороннего влияния.

Таким образом, в КзОС не предусматривает разграничение оснований привлечения к дисциплинарной ответственности судей от поводов привлечения их к такой ответственности, а также отсутствуют: 1) четкий перечень лиц, наделенных правом инициировать начало дисциплинарного производства в отношении судьи; 2) исчерпывающий круг оснований привлечения судьи к дисциплинарной ответственности.

Поэтому, учитывая важность этих вопросов, необходимо внести соответствующие дополнения и изменения в КЗоС и исключить практику регламентации таких и подобных вопросов в подзаконных (производных) актах; в целях нейтрализации судейской корпоративности и действенности социального контроля, следует ввести в состав Судебного жюри, РДКК и ОДКК представителей из числа авторитетных общественных деятелей и ученых в области права.

^[1] Выступление Президента РК Н.А. Назарбаева на III съезде судей Республики Казахстан «Правосудие - это справедливость» (г. Астана, 6 июня 2001 года) // Казахстанская правда. 2001. 7 июня.

^[2] Выступление Президента РК Н.А. Назарбаева на V съезде судей (Астана, 18 ноября 2009 года) // Электронный правовой справочник «Законодательство РК». Версия 1.4. Издательство «ЮРИСТ», 2010 (далее - ЭПС «Законодательство РК»).

^[3] Государство возлагает высокую ответственность на судей. Выступление Президента РК Н. А. Назарбаева на ІV съезде судей страны // www.akorda.kz/page.php?&page_id=383&news_id=262

^[4] Конституционный закон РК № 199-III «О внесении изменений и дополнений в Конституционный закон Республики Казахстан судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» // Казахстанская правда. 2006. 21 декабря (№ 268 (25239).

^[5] Ведомости Парламента РК. 2000. № 23. Ст. 410; 2006. № 23. Ст. 136; Казахстанская правда. 2008. 20 ноября (№ 252 (25699).

^[6] См.: Приложение 2 к Указу Президента РК от 27 февраля 2007 г. № 292 «О внесении изменений и дополнений в Указ Президента Республики Казахстан от 26 июня 2001 г. № 643 // ЭПС «Законодательство РК».

^[7] Морщакова Т.Г. Анализ проекта Закона Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в Конституционный закон «О судебной системе и статусе судей» // Правовая реформа в Казахстане. 2006. № 2 (34). С. 49-50.

^[8] См.: Сейдалина Ж.К. Особенности правового регулирования трудовых отношений судей Республики Казахстан: дисс. … канд. юрид. наук. Астана, 2007. С. 122-123.

^[9] Там же. С. 92.

^[10] Нормативное постановление Верховного Суда РК от 14 мая 1998 г. № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о судебной власти в Республике Казахстан» // Казахстанская правда. 1998.11 июня; 2009.13 февраля.

^[11] http://www.osce.org/documents/odihr/2010/08/45779_ru.pdf

^[12] Далее - Рекомендации Киевского совещания.

^[13] Эта норма была введена указанным выше Конституционным законом РК от 11 декабря 2006 г.

^[14] См.: Указ Президента РК от 27 февраля 2007 г. № 292 «О внесении изменений и дополнений в Указ Президента Республики Казахстан от 26 июня 2001 года № 643» // ЭПС «Законодательство РК».

^[15] Далее - РДКК.

^[16] Далее - ОДКК.

^[17] Морщакова Т.Г. Указ. раб. С. 50.

^[18] Обязательства ОБСЕ в области человеческого измерения // Московское совещание по человеческому измерению ОБСЕ. М., 1991. С. 126-127.