Проблемы нормативного закрепления ничтожных и оспоримых сделок в законодательстве Республики Казахстан

Е.В. НЕСТЕРОВА

кандидат юридических наук,

ассоциированный профессор кафедры «Юриспруденция» Высшей школы права «Әділет» Каспийского университета,

ведущий научный сотрудник ГУ «Институт законодательства Республики Казахстан»,

арбитр Международного третейского суда «IUS»,

арбитр Международного центра по урегулированию споров при Экономическом СНГ

Вопрос, вынесенный в заголовок настоящей статьи, обрел высокую актуальность в Казахстане в связи с проводимой работой, направленной на совершенствование гражданского законодательства[1]. Как определено в Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года, одним из направлений законопроектной деятельности в области частного права является совершенствование института признания сделок недействительными[2]. Соответствующая необходимость продиктована, как представляется, прежде всего, нуждами казахстанской правоприменительной (главным образом, судебной и арбитражной) практики. Однако нельзя недооценивать и определенное влияние на казахстанское нормотворчество зарубежного опыта, прежде всего Российской Федерации, и процессов глобализации, которые, по справедливому замечанию профессора А.Г. Диденко, «ведут к сближению различных государственных и национальных систем, что вызывает необходимость унификации юридических фактов с целью однотипного решения принципиальных конфликтов»[3].

Как известно, разграничение ничтожных и оспоримых сделок проводится на протяжении нескольких веков и является, можно сказать, классическим. Категории ничтожных и оспоримых сделок использовались и в римском праве, и в европейском праве. Так, например, нормы, посвященные ничтожности и оспоримости сделок, содержатся в Гражданском кодексе Франции 1804 г. (Кодекс Наполеона), Германском гражданском уложении 1896 г. и др.[4].

Один из яркий классиков дореволюционной цивилистики, профессор Г.Ф. Шершеневич отмечал, что «Недействительность сделки бывает двоякого рода: а) Абсолютная недействительность или ничтожность сделки признается тогда, когда она по закону не производит никаких юридических последствий, как будто стороны не совершали никакого юридического акта… b) В противоположность ничтожности, относительная недействительность, или опровержимость, не лишает сделку саму по себе юридических последствий, а приводит к этому результату только по иску или возражению заинтересованного лица»[5].

В учебнике русского гражданского права профессора В.И. Синайского так же различаются два основных вида недействительности сделок: ничтожность и оспоримость. В качестве критерия их разграничения указывается на частный или публичный интерес, который нарушен недействительной сделкой: «а. Ничтожность юридической сделки есть такая ее недействительность, которая имеет место в отношении всех лиц и, как таковая, не подлежит по общему правилу последующему исправлению.

б. Оспоримость же, в противоположность ничтожности, есть недействительность сделки лишь в отношении определенных лиц, и именно участников сделки или кредиторов при конкурсе. Этим интересом указанных лиц определяется и самый критерий различия между оспоримостью и ничтожностью сделки»[6].

В советском законодательстве классификация недействительных сделок проводилась не через дефиниции ничтожных и оспоримых сделок, а посредством установления в законе особенностей в части оснований, порядка и последствий признания недействительными оспоримых или ничтожных сделок. И хотя в ГК КазССР 1963 г. не было прямого закрепления ничтожных и оспоримых сделок, но такая классификация была общепризнана[7].

В настоящее время ничтожные и оспоримые сделки предусмотрены в законодательствах многих государств ближнего и дальнего зарубежья: Германии, Франции, Молдовы, Румынии, России, Беларуси, Азербайджана, Армении, Грузии, Узбекистана, Украины, Таджикистана и других.

Между тем, невзирая на внушительный срок классификации недействительных сделок на ничтожные и оспоримые, нельзя отрицать и наличие в научной литературе как в прежние годы, так и теперь взглядов, ставящих под сомнение как оправданность такой классификации, так и обоснованность ее критериев и целесообразность нормативного закрепления ничтожных и оспоримых сделок. Например, в отношении нормативного деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые профессор И.С. Перетерский писал: «Думается, что нет оснований закреплять это деление не известное ГК. Этому не противоречит установление ГК различного порядка признания сделок недействительными»[8].

По мнению профессора Ю.Г. Басина, «Главный разграничительный признак между ничтожной и оспоримой сделками… состоит в том, что оспоримая сделка признается недействительной в силу судебного решения, а для признания недействительности ничтожной сделки судебного решения не требуется. Но данный признак не является достаточно надежным. Если участники ничтожной сделки (или хотя бы один из них) не согласен с ее оценкой недействительности, от кого бы она не исходила, то без судебного решения по данному вопросу не обойтись. Дело поэтому не в том, требуется или не требуется судебное признание недействительности сделки, а в том, чьи интересы (частные или публичные) были нарушены при заключении сделки, и, следовательно, кто вправе обратиться в суд с соответствующим требованием»[9].

В диссертационном исследовании О.В. Гутникова, посвященном оспоримым сделкам в гражданском праве, в плане de lege ferenda высказано предложение «вернуться к традиции ранее действующего законодательства, которое на уровне закона не проводило деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые в зависимости от необходимости судебного признания недействительности. Такое деление должно производиться в зависимости от того, чья воля нарушена при совершении соответствующей сделки: если нарушена воля государства, то доказывать недействительность сделки может неопределенный круг лиц. Если нарушена воля определенного лица, то доказывать недействительность сделки по общему правилу может только это лицо. Соответствующие изменения полезно было бы внести в ГК РФ.

До оспаривания оспоримых (как и до оспаривания ничтожных) сделок следует исходить из презумпции действительности любой сделки, которую полезно закрепить на законодательном уровне. Опровержение этой презумпции в отношении оспоримых сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления юридически значимой воле определенного лица. Опровержение этой презумпции в отношении ничтожных сделок означает опровержение презумпции соответствия волеизъявления закону»[10].

В научной литературе также высказывались предложения об отказе от конструкций ничтожных и оспоримых сделок ввиду терминологической неточности соответствующих категорий: «противопоставление оспоримых и ничтожных сделок не вяжется с тем, что оспоримая сделка в результате оспаривания становится ничтожной. Поэтому более предпочтительно деление недействительных сделок на абсолютно недействительные и относительно недействительные»[11].

Наряду с критическими взглядами на разграничение ничтожных и оспоримых сделок, в доктрине представлено и значительное число мнений сторонников такой классификации. Так, например, профессор А.Г. Диденко полагает, что «Деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые важно и по теоретическим, и по практическим соображениям. Возьмем в качестве примера крайний случай: заключена сделка по организации заказного преступления. Утверждение, что такая сделка действительна до тех пор, пока не признана недействительной судом, не отвечает гуманистическим целям права. То же самое можно сказать и в отношении очевидно беззаконной или безнравственной сделки. С практической точки зрения важно, чтобы некоторые, строго определенные сделки не подвергались специальной судебной процедуре признания их недействительными. Достаточной правовой реакцией на такие сделки является игнорирование последствий, на которые они были направлены. Это упростит порядок пресечения очевидных правонарушений. Так, если суд, рассматривающий дело о нарушении обязательства, усмотрит, что сделка, на основании которой возникло нарушенное обязательство, является ничтожной, но в отношении данной сделки в суде никогда не ставился вопрос о факте ее недействительности, суд не должен применять санкции к нарушителю обязательства. Суд в этом случае должен проигнорировать обязательство, возникшее из недействительной сделки»[12].

Схожая позиция высказана профессором Л.Л. Чантурия, который, опираясь на гражданское законодательство Германии и Грузии, провел, на наш взгляд, наиболее полную и точную классификацию недействительных сделок, в основе которой лежит их деление на ничтожные и оспоримые:

a) ничтожные сделки (сделки, которые недействительны с момента совершения и не влекут намеченных участниками сделки юридических последствий);

b) частично недействительные сделки (сделка в целом может быть действительной, но та или иная ее часть - непригодной в правовом отношении);

c) относительно недействительные сделки (сделки, которые являются недействительными с момента их совершения, однако могут стать действительными, если правомочное лицо одобрит их. Классическим примером таких сделок являются некоторые сделки, совершенные несовершеннолетними без согласия их законных представителей);

d) оспоримые сделки (сделки, которые в момент совершения являются действительными, однако в результате оспаривания (т.е. требования их отмены) теряют юридическую силу, т.е. превращаются в недействительные (в ничтожные).

e) относительно действительные сделки (категория сделок, которые в целом хотя и являются действительными, но в отношении конкретного лица или лиц не имеют юридической силы)[13].

Возвращаясь к вопросу о нормативном закреплении ничтожных и оспоримых сделок, отметим, что на постсоветском пространстве соответствующее деление впервые было закреплено в Модельном Гражданском кодексе для государств - участников Содружества Независимых Государств, принятом Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств (г. Санкт-Петербург, 29 октября 1994 года)[14]. И, несмотря на то, что Модельный ГК является только рекомендательным актом, нормативное закрепление ничтожных и оспоримых сделок было воспроизведено законодателями Российской Федерации (ст. 166 ГК РФ), Республики Беларусь (ст. 167 ГК РБ), Азербайджанской Республики (ст. 337 ГК АР), Армении (ст. 303 ГК Армении), Грузии (ст. 61 ГК Грузии), Украины (п.п. 2, 3 ст. 215 ГК Украины) и другими.

Казахстанским законодателем был избран иной подход. Как отмечал один из разработчиков проекта казахстанского Гражданского кодекса, профессор Ю.Г. Басин, «ГК РК в отличие от норм Модельного ГК и ГК РФ не делит недействительные сделки на ничтожные и оспоримые, поскольку это деление имеет практическое значение лишь для определения того, кто вправе требовать признание сделки недействительной - участник сделки, другое заинтересованное частное лицо, либо уполномоченный государственный орган. А об этом специально сказано в статьях, определяющих конкретные основания недействительности»[15].

По прошествии ряда лет после принятия общей части ГК РК, когда сформировалась определенная судебная практика по делам, связанным с недействительностью сделок, другой разработчик кодекса профессор М.К. Сулейменов подверг критике заложенный в ст. 157 ГК РК подход о возможности признания недействительности сделки только на основании решения суда: «К сожалению, в Казахстане отсутствует деление сделок на ничтожные и оспоримые. Мы сейчас признаем, что нами при подготовке проекта ГК была допущена ошибка. На практике возникает много проблем. В частности, любая сделка, даже явно незаконная, даже заведомо противная основам правопорядка или нравственности, может быть признана недействительной только по решению суда. Следовательно, с пропуском исковой давности даже такую сделку уже нельзя признать недействительной. Необходимо срочно ввести в ГК РК понятия ничтожных и оспоримых сделок»[16].

Другими авторитетными исследователями недействительности сделок также излагались схожие рекомендации в адрес казахстанского законодателя. Так, например, профессор Л.Л. Чантурия указывает, что «Конструкция ничтожных сделок призвана предотвратить произвол и беззаконие в частном праве, и она объявляет все сделки вне юридической силы, которые нарушают установленные законом запреты, независимо от того, эти нарушения обнаружены государственными органами или нет. Таким образом, государство не ждет обнаружения совершенных нарушений, и сделки с такими нарушениями объявляет вне закона и признает не имеющими юридической силы. Без конструкции ничтожных сделок гражданское право дает легитимацию всем противозаконным, аморальным и опасным для любого нормального общества частноправовым соглашениям лиц, которые пока не обнаружены и не оценены со стороны судов. Коррупция, трафикинг, подкуп избирателей, торговля наркотиками согласно ГК РК - легитимные явления, пока они не будут выявлены и признаны судом недействительными. Во избежание таких нежелательных последствий следует пересмотреть существующую концепцию недействительности сделок и вновь возродить понятие ничтожных сделок. В противном случае все противозаконные сделки будут считаться действительными и легитимными. Правопорядок не может допустить такое положение»[17].

Между тем, спор о целесообразности нормативного закрепления ничтожных сделок является лишь одним из актуальных аспектов данной тематики в Республике Казахстан. Другая не менее практически значимая проблема заключается в том, что согласно текущей редакции ГК РК, на самом деле, существует серьезная неопределенность относительно необходимости судебной процедуры признания сделки недействительной. Так, в ряде норм законодательства предусматриваются основания недействительности сделок, но при этом в них прямо не указано, что процедура признания сделки недействительной является исключительно судебной. Напротив, соответствующие нормы сформулированы таким образом, что недействительность сделки вытекает из самого положения закона и не требует судебного признания недействительности. Например, следует обратить внимание на п.п. 1,2,3,5 ст. 159 ГК, п. 1 ст. 158 ГК РК, которые, в отличие от иных подобного рода норм, императивно устанавливают: «недействительная сделка…». Тем самым ГК, по сути, устанавливает ничтожный характер таких сделок. В других случаях законодатель использует формулировку, соответствующую природе оспоримых сделок: «может быть признана недействительной сделка…» (например, п. 1 ст. 157, п.п. 4, 6,7, 8, 9 10, 11 ст. 159 ГК РК).

Вследствие обозначенной неопределенности возникают сложности в судебной практике. Так, например, в одном деле о принудительном изъятии земельного участка для государственных нужд независимо от того, что истец предоставил суду в качестве доказательства договор дарения в подтверждение своих доводов о том, что он являлся собственником снесенного кафе и имеет право на компенсацию, суд надзорной инстанции, применив п. 1 ст. 158 ГК, оценил данный договор дарения как недействительную (ничтожную) сделку, поскольку в силу прямого указания закона недействительна сделка, содержание которой не соответствует требованиям законодательства, а также совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. То есть при таких обстоятельствах, по мнению Верховного Суда, закон не требует признания данной сделки недействительной в судебном порядке. При этом подобный подход не всегда должным образом применяется в судебной практике, что порождает, целую массу дополнительных судебных процессов по признанию сделок недействительными, а также затягивает время и увеличивает путь к достижению истины.

Изложенные проблемы судебной практики, в основе которых лежит несовершенство текущей редакции Гражданского кодекса, были детально освещены в 2012 году судьями М.Т. Алимбековым и Д.А. Тумабековым[18] на основании анализа казахстанской судебной практики за 2010-2011 годы и 1-ое полугодие 2012 года о недействительности сделок, об истребовании имущества из чужого незаконного владения, в том числе у добросовестного приобретателя. При этом авторами сделан обоснованный вывод об актуальности для совершенствования национального законодательства Казахстана рассмотрения опыта стран СНГ, законодательства которых прямо предусматривают классическое деление сделок на ничтожные и оспоримые.

Наряду с судебной практикой в казахстанских учебниках по гражданскому праву однозначно признается наличие сделок, недействительность которых должна устанавливаться судом и сделок, которые недействительны независимо от того, признаны ли они недействительными решением суда или нет[19].

Таким образом, казахстанское законодательство уже предусматривает как ничтожные, так и оспоримые сделки. Однако отсутствие общей нормы, регламентирующей соответствующее деление, а также последствия ничтожных сделок создает необоснованную неопределенность в отношении недействительных сделок, которые согласно текущей редакции законодательных актов урегулированы с использованием формулировок «недействительна сделка…», «признается недействительной сделка…», «сделка является недействительной…» и т.п.: п. 1 ст. 158, п.п. 1-3 ст. 159, ст.ст. 168, 315, 319, 414, 428, 429, 506, 508, 510, 526, 530, 641, 701, 764, 765, 807, 809 ГК РК, ст. 74 Закона РК «Об акционерных обществах», ст. 82 Закона РК «О внутреннем водном транспорте», ст. 43 Кодекса РК «О браке (супружестве) и семье», ст. 36 Закона РК «О недрах и недропользовании», ст. 11-2 Закона РК «О зерне» и др.

В отношении такого рода сделок одни суды исходят из того, что сделка, на которую ссылается сторона, никем не оспорена, в установленном порядке не признана недействительной, после чего принимают такую сделку в качестве доказательства и разъясняют право на подачу самостоятельного иска о признании этой сделки недействительной. Итог - искусственно создаваемая волокита в судебной системе. Другие же суды, как показано в обобщении, проведенном М.Т. Алимбековым и Д.А. Тумабековым, напротив, сразу оценивают ничтожную сделку в качестве таковой и игнорируют ее правовые последствия.

Наличие столь широкого перечня недействительных сделок, сконструированных по формуле ничтожных, без четкой законодательной определенности их правовой судьбы влечет не только изложенные проблемы в судебной и арбитражной практике, но и порождает нестабильность договорных отношений, создавая угрозу благоприятному инвестиционному климату в Казахстане. Так, если изложенная ситуация не будет незамедлительно устранена, любой инвестор будет находиться под угрозой того, что его сделка (в т.ч. инвестиционный договор) независимо от времени, прошедшего с момента ее заключения, может быть просто не принята во внимание судом (казахстанским или международным, применяющим казахстанское право), который всего-навсего будет буквально применять положение п. 1 ст. 158 ГК РК: «Недействительна сделка, содержание которой не соответствует требованиям законодательства…».

Согласно процитированной редакции достаточно какого-либо несущественного несоответствия сделки императивной норме акта любого уровня иерархии для того, чтобы такая сделка автоматически считалась недействительной вне процедуры признания ее недействительной судом. Это открывает чрезмерно широкие основания для возможного судебного произвола, когда суды могут игнорировать последствия сделок без судебного признания их недействительными на основании соответствующих исков о признании недействительности.

В целях исправления изложенного положения дел применительно к рассмотренной выше узкой проблеме предлагается, во-первых, ввести прямое законодательное деление недейсвительных сделок на ничтожные и оспоримые и, во-вторых, несоответствие содержания сделки императивным нормам законодательства (п. 1 ст. 158 ГК РК) предусмотреть в качестве основания оспоримости сделки.

 Согласно устоявшемуся в теории гражданского права подходу, оспоримая сделка может быть признана недействительной только на основании решения суда. Т.е. оспоримая сделка не будет считаться недействительной до тех пор, пока не вступит в законную силу решение суда о признании такой сделки недействительной. Ничтожная сделка является недействительной независимо от судебного признания ее недействительной. Т.е. ничтожная сделка с момента ее заключения не порождает и не может породить желаемые для ее участников последствия.

Таким образом, в случае, если сделка является ничтожной, судебная защита нарушенных прав должна состоять в прямом применении судом последствий ее недействительности без предварительного судебного признания ее недействительной.

 Учитывая отсутствие в настоящее время в законодательстве РК прямого нормативного закрепления деления сделок на ничтожные и оспоримые и преобладание концепции оспоримости всех недействительных сделок, необходимо наряду с законодательным закреплением ничтожных и оспоримых сделок установить презумпцию оспоримых сделок. Иными словами, всякая сделка будет считаться оспоримой, кроме случаев, когда законодатель прямо предусматривает ничтожность сделки.

 В наиболее же широком смысле предлагаются следующие концептуальные изменения, направленные на совершенствование института признания сделок недействительными:

1) прямое законодательное установление и без того фактически существующего в Казахстане деления недействительных сделок ни ничтожные и оспоримые в целях законодательного определения правового режима ничтожных сделок;

2) установление незначительного исчерпывающего перечня ничтожных сделок, конструкция которых должна охватывать только исключительные случаи наиболее серьезных нарушений;

3) установление презумпции оспоримости сделок,

4) введение четкого правила, что установленная законодательными актами РК ничтожность сделки не препятствует заинтересованному лицу требовать судебного признания недействительности такой сделки.

Принятие предложенных новелл позволит, как представляется, добиться усовершенствования судебной и арбитражной практики по делам, связанным с недействительностью сделок и повысить уровень защищенности участников договорных отношений как от возможной судебной волокиты, с одной стороны, так и от судебного произвола - с другой.

[1] Так, в соответствии с пунктом 13 Плана законопроектных работ Правительства Республики Казахстан на 2015 год, утвержденного постановлением Правительства РК от 31 декабря 2014 года № 1421, предусматривается разработка проекта Закона «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам совершенствования гражданского законодательства».

^[2] Указ Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года № 858 «О Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года».

[3] Диденко А.Г. Вызовы времени: теория юридических фактов и ее отражение в правовой действительности - Алматы: Раритет, 2015. - С.5.

[5] Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права (Юридическое наследие). - Тула: Авторгаф, 2001. - С. 1268-169

[6] Синайский В.И. Русское гражданское право (Классика российской цивилистики) - М.: «Статут», 2002. - С. 166-167.

[7] Гражданское право. Общая часть. Курс лекций / Под ред. А.Г. Диденко. - «Нур-пресс» - Алматы, 2006.- С. 322.

[8] Перетерский И.С. Научный комментарий Гражданского кодекса РСФСР. Выпуск V. Сделки. Договоры. - М.: Юрид. изд-во НКЮ РСФСР, 1929. - С. 12.

[9] Басин Ю.Г. Сделки. Учебное пособие. Алматы, ӘдiлетПресс, 1996. - С. 24-25.

[10] Гутников О.В. Оспоримые сделки в гражданском праве: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. - М.,2003. - 23 с. // Юридическая Россия, Федеральный правовой портал: http://www.law.edu.ru.

[12] Гражданское право. Общая часть. Курс лекций / Под ред. А.Г. Диденко. - «Нур-пресс» - Алматы, 2006.- С. 321.

[13] Чантурия Л.Л. Значение и функции института недействительности сделок в частном праве // Материалы международной научно-практической конференции «Предмет, метод и система гражданского права» в рамках ежегодных цивилистических чтений, Алматы, 13-14 мая 2010 г. / Отв. ред. М.К. Сулейменов. - Алматы: НИИ частного права КазГЮУ, 2010 // ИС «Параграф».

[14] Модельный Гражданский кодекс для государств - участников Содружества Независимых Государств от 29 октября 1994 года // ИС «Параграф».

[15] Басин Ю.Г. Сделки. Учебное пособие. Алматы, ӘдiлетПресс, 1996. - С. 24.

[16] Сулейменов М.К. Защита гражданских прав по законодательству Республики Казахстан // Материалы Международной научно-практической конференции «Защита гражданских прав», посвященной 10-летию Казахского гуманитарно-юридического университета (в рамках ежегодных цивилистических чтений). Алматы, 13-14 мая 2004 г. / Отв. ред. М.К. Сулейменов. - Алматы: НИИ частного права, КазГЮУ, 2005. - С. 28.

[17] Чантурия Л.Л. Значение и функции института недействительности сделок в частном праве // Материалы международной научно-практической конференции «Предмет, метод и система гражданского права» в рамках ежегодных цивилистических чтений, Алматы, 13-14 мая 2010 г. / Отв. ред. М.К. Сулейменов. - Алматы: НИИ частного права КазГЮУ, 2010 // ИС «Параграф».

[18] Алимбеков М.Т. и Тумабеков Д.А. О некоторых вопросах недействительности сделок, об истребовании имущества из чужого незаконного владения // ИС «Параграф».

[19] Гражданское право. Том I. Общая часть. Учебник для вузов (академический курс) Отв. ред. М.К. Сулейменов. - Алматы, 2013. - 776 с.; Гражданское право. Общая часть. Курс лекций. / Под ред. А.Г. Диденко. Алматы, 2006, 722 с.