|
|
|
Несколько слов в защиту суда присяжных
Канафин Д.К. адвокат к.ю.н., доцент
Ничто так не привлекает внимания рядового обывателя в уголовном процессе как суд присяжных. Скандалы и разоблачения, горячие новости из зала суда и псевдоаналитические комментарии в телевизионных передачах, эпатажные статьи в газетах - вот тот шлейф, который тянется за деятельностью присяжных заседателей почти всю историю новейшего времени. Как только не называют этот суд радетели «безупречного» правосудия: «суд толпы», «суд прачек» и т.п. Перечень профессий, употребляемых в такого рода определениях, в большинстве случаев зациклен на представителях малоквалифицированного труда, что, по мнению критиков, должно символизировать излишнюю пролетаризированность этого суда, его «кондовость», малообразованность и «некультурность». Однако, вопрос не столько в профессии. Проблема неприятия суда присяжных гораздо глубже. Есть некая группа людей, считающая, что представители народа не могут и не должны вершить правосудие, поскольку не обладают необходимыми для этого качествами. Народных судей обвиняют в некомпетентности, эмоциональности, тенденциозности, ксенофобии и даже продажности. Давайте попробуем подробнее рассмотреть институт присяжных и выяснить, насколько перечисленные качества вообще присущи заседателям и насколько они в действительности препятствуют функционированию справедливого и независимого суда. При этом следует сразу оговориться. В настоящей статье речь идет о классическом суде присяжных английской модели. Другие формы отправления правосудия с участием народных представителей и, в частности, навязываемая сегодня группой судей Верховного суда так называемая французская модель суда ассизов (или шеффенов), где народные представители совместно с профессиональными судьями выносят приговор по делу, судом присяжных не является и представляет собой неудачно реанимированный «самый гуманный» советский народный суд. Итак, по порядку. Начнем с аргумента об отсутствии у представителей народа специальных юридических знаний и обусловленной этим неспособности последних квалифицировано разрешать уголовные дела. Критики присяжных любят использовать набивший оскомину аргумент: «А Вы бы согласились, чтобы аппендицит Вам вырезал человек, не имеющий медицинского образования?». Авторы этой претензии, как правило - профессиональные юристы, немного лукавят, говоря о необходимости юридического образования для присяжных. На самом деле механизм функционирования классического суда присяжных защищает людей, оказавшихся в орбите уголовного процесса, от не нужной активности непрофессионалов. В классической форме этого суда к компетенции заседателей относится разрешение только вопроса факта, то есть оценка жизненных обстоятельств и ответ на три основных вопроса: «Доказано ли, что преступление было совершено?»; «Доказано ли, что его совершил подсудимый?»; «Виновен ли подсудимый?». Для того, чтобы ответить на эти вопросы присяжным, изучившим в полном объеме все допустимые доказательства по делу, вполне достаточно здравого смысла, житейского опыта, нормальных представлений о морали, нравственности и справедливости. А юридическая сторона дела разбирается профессиональным судьей совместно с прокурором и адвокатом и участия заседателей не требует. Задача судьи в таком производстве - правильно отделить фактическую сторону от юридической. И если вдруг, по каким-то причинам ему этого сделать не удалось и присяжным пришлось разрешать правовые вопросы, в которых они не сведущи, то это вина судьи, а не заседателей. Применительно к приведенному примеру с аппендицитом процедурой создаются такие условия, при которых от простого человека требуется только установление признаков нездоровья и обеспечение своевременного оказания медицинской помощи хирургом. Согласитесь, для выполнения перечисленных действий сгодится любой нормальный член общества. Все остальное - дело специалистов. Именно на такой логике выстроен порядок судопроизводства в классическом суде присяжных. Заседатели играют главную роль там, где нужны гражданские качества, здравый смысл и совесть, а юристы выходят на сцену, когда необходимы специальные знания и соблюдение формы. В суде французской модели, защищаемой судейскими чиновниками, рационального разделения дела на фактическую и юридическую стороны нет, и народные судьи совместно с профессионалами отвечают за обе части разбирательства. Именно поэтому, модель, разработанная Верховным судом, и представленная Министерством юстиции в Парламент, неудачна, поскольку обязывает заседателей не только устанавливать наличие имевших место фактов, но и определять юридическую квалификацию деяния, размер наказания и другие правовые вопросы, в которых они в силу отсутствия специального образования как раз и не разбираются. Если продолжать нашу медицинскую аналогию, то получается, что непрофессионалы в этой ситуации вынуждены не только пригласить врача, но и затем принимать участие в самой операции. Кроме этого, я думаю, все согласятся с тем, что ни в коем случае нельзя связывать наличие юридического (да и любого специального) образования с уровнем интеллекта человека, выбранного в качестве присяжного. В последнее время, в особенности по причине кризиса отечественной системы образования, такая связь может отсутствовать вообще. Происхождение и место жительства особой роли также не играют. Академик может быть родом из семьи архангельских рыбаков, а потомственный горожанин оказаться серой посредственностью. Таким образом, аргумент о некомпетентности не имеющих юридического образования присяжных является не состоятельным. Эмоциональность присяжных вошла во языцех. По мнению критиков народного суда, на их совести много решений, оправдать которые можно только примитивными страстями, симпатиями, антипатиями и возможно инстинктами из области бессознательного. Именно этим иногда объясняют нашумевшие вердикты по делу Засулич, О-Джей Симпсона и прочих «неправильно» оправданных и осужденных. Однако, почему-то критики народного суда забывают, что процесс в суде присяжных носит по-настоящему состязательный характер. Присяжные знакомятся с делом непосредственно в зале суда, выслушивая как сторону обвинения, так и сторону защиты. Конечно, мастерство обвинителей и защитников играет большую роль в исходе дела. Но в абсолютном большинстве случаев, присяжные являются взрослыми, психически здоровыми людьми, адекватно воспринимающими окружающую действительность, и принимают решения не на основе эмоций, как пытаются представить это наши борцы за судейское хладнокровие, а руководствуясь жизненным опытом и здравым смыслом. И юридическое краснобайство далеко не так кардинально воздействует на сознание присяжных, как это представляют себе дилетанты. На самом деле, слабость государственного обвинения или несостоятельность некомпетентной защиты становятся причинами того или иного вердикта присяжных. Последующие ссылки на их эмоциональность есть попытка оправдать собственное поражение в глазах общественного мнения. Присяжные не более и не менее подвержены эмоциям, чем каждый из нас. Не думаю, что профессиональные судьи, которые состоят из такой же плоти и крови, что и мы с вами, обладают более «холодной головой» и «горячим сердцем». Тенденциозность и ксенофобия, якобы присущие присяжным, относятся к числу прочих уколов, впивающихся в тело народного суда. Представителей гражданского общества, осуществляющих правосудие, обвиняют в подверженности стереотипам вроде: «богачи - воры», «бородачи - террористы» и т.п. Считается, что, вынося вердикт, судьи факта руководствуются в первую очередь именно этими соображениями и тем самым проявляют свою мещанскую, местечковую психологию. При поверхностном взгляде на вещи этот аргумент кажется не лишенным логики. Однако, в действительности ситуация гораздо сложнее. Во-первых, такого рода объяснение также удобно неквалифицированным прокурорам и адвокатам, для оправдания своих промахов в работе. Во-вторых, каждый знающий жизнь и человеческую природу человек усомнится в том, что все 12 присяжных, состоящих в коллегии, являются шовинистами или завистливыми неудачниками. И что все они, перешагнув через свою совесть и естественное для любого нормального человека стремление к справедливости, осудят невиновного или оправдают убийцу только потому, что это способствует избавлению от скрытых комплексов или соответствует декларируемым воинствующими радикалами идеалам. В-третьих, существует масса доказательств того, что профессиональные судьи явно или не явно тоже подвержены стереотипам и предрассудкам. В этом смысле, очень важно то, что настоящий суд присяжных предусматривает дополнительную гарантию против влияния подобного рода факторов. В случае если лицо было признано судом присяжных виновным, а профессиональный судья так не считает, то он может распустить коллегию присяжных. В модели смешанного суда, предлагаемой Верховным Судом, такая гарантия отсутствует. Там профессиональные судьи могут оказаться своего рода «заложниками» непрофессионального большинства, настроенного негативно в отношении подсудимого. С другой стороны суд присяжных - это зеркало современного общества, которое точно отражает имеющиеся в нем проблемы. Если присяжные оправдывают тех, кто возможно должен нести уголовную ответственность, значит, в недрах общества зреет сильный социальный протест (вспомним Засулич), закон и реальное общественное правосознание разошлись в том, что понимать под справедливостью. И лучше в таком случае государству обратить на это внимание, найти причины, которые порождают общественное напряжение, и преодолеть их не уголовными средствами. Если присяжные проявляют суровость в отношении представителей определенных этнических или социальных групп, следовательно, существуют достаточно серьезные проблемы в национальной политике, и эту проблему нужно решать не юридическими, а политико-общественными мерами. И практика судов присяжных прямо указывает государству на эти болевые точки и призывает к их лечению. Суд присяжных - это средство правовой коммуникации, способ взаимодействия власти и общества, государства и народа. Это тот мост, который пролегает между субъектами управления и гражданами. Его нормальное функционирование удерживает в равновесии лодку социального спокойствия, является одним из средств выражения активной частью населения своей позиции по животрепещущим вопросам действительности. В конечном счете, именно благодаря суду присяжных, гражданин реализует свое право на справедливое правосудие. Разве не это является основной целью нашей судебной реформы? Обвинения присяжных в коррумпированности и продажности также звучат в последнее время все чаще. В нашей стране, некоторые циники, привыкшие к тому, что правосудие время от времени становится объектом купли продажи, предупреждают о возможном подкупе присяжных. Поскольку пока суда присяжных в нашей стране нет, говорить о его коррумпированности представляется преждевременным, но исключать эту опасность в потенции нельзя. Нет абсолютно эффективных средств, гарантирующих защиту от коррупции, и суд присяжных здесь тоже не панацея. Однако, в любом случае, добиться благосклонности одного судьи чисто технически гораздо легче, чем склонить к коррупции двенадцать незнакомых граждан. При этом, почему-то никто не вспоминает, что присяжные - вполне репрезентативный срез того общества, которое они представляют. Они ничем не хуже и, возможно, не лучше каждого из нас. И если поборники чистоты судейского корпуса обеспокоены совместными трапезами присяжных и оправданных, очевидно, не меньшего переживания заслуживает то, откуда у государственных чиновников, получающих достаточно скромную по любым меркам зарплату, огромные дома, шикарные лимузины и деньги на дорогие покупки и развлечения. Подобно тому, как борьба с разрухой должна начинаться в головах, избавление общества от коррупции следует начинать с приведения в порядок системы государственного управления. Борьба с коррупцией должна носить бескомпромиссный и тотальный характер. И тогда непогрешимость судебной системы не будет вызывать сомнений ни у кого. Есть еще один сомнительный аргумент, который довольно часто используют противники суда присяжных. Ссылаясь на мозаичность структуры казахского этноса, эти люди высказывают сомнения в объективности присяжных, принадлежащих к одному роду, при отправлении правосудия в отношении подсудимого другого рода. Аргумент о возможном трайбализме присяжных в действительности применяется людьми, мало знакомыми с традиционной системой отношений внутри казахского общества и его этнической психологией (как принято сейчас говорить «ментальностью»). Во-первых, в настоящее время в связи с активной внутренней миграцией и достаточно большой дифференциацией казахов по родовому признаку, исключена возможность формирования коллегии присяжных, состоящей из представителей одного рода. Напомню, что суды присяжных будут формироваться в областном суде на основе случайной выборки и включат в свой состав не только казахов, но и представителей других наций со всей территории области. И, во вторых, система родовых отношений и противопоставление участников процесса друг-другу по этому признаку не могут быть определяющими при отправлении правосудия народными представителями. Даже без учета современных факторов, состоящих во все большей урбанизации нации, воздействии капитализма, рынка, и информатизации на психологию людей, можно сделать однозначный вывод о том, что при разрешении дела по существу даже выходцы из глубинки, представители ортодоксальных взглядов не будут в ущерб справедливости оправдывать своих единоплеменников и осуждать выходцев из другого рода. В сознании каждого представителя нашей нации в первую очередь все мы - казахи, а уже потом аргыны, уйсуни, адаи и пр. А принадлежность к тому или иному роду вовсе не воспринимается как аргумент для оправдания убийцы или осуждения невиновного, ибо правый суд превыше всего. Народная традиция никогда не приветствовала разделение по родовому признаку и всегда осуждала несправедливость, совершенную по этой причине. В казахском языке есть поговорка: «Тура биде туған жоқ», которую можно перевести как «У справедливого судьи нет родственников». Я думаю, смысл этого высказывания понятен и без комментариев. Само использование данного аргумента, к сожалению, свидетельствует о скрытом пренебрежении к казахам, по сути, представляет собой сомнения в гражданских качествах представителей нашего народа, в конечном итоге связано с неким завуалированным отрицанием способности нации к созданию государственности вообще. Оставим эту позицию на совести тех, кто ее разделяет. Присяжные - это представители народа в судебной ветви государственной власти, выражающие его волю и защищающие его интересы. Вынесенные ими вердикты, как правило, не просто обеспечивают благо большинства, они оберегают от произвола каждого гражданина в государстве. Действительно, эти вердикты иногда суровы, иногда милосердны, но почти всегда они - обоснованны и справедливы. Нам давно пора создать классический суд присяжных в собственной стране и убедиться в его качествах лично, а не довольствоваться сторонними, далеко не всегда правильными оценками.
Июль 2005 года
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |