|
|
|
Право: должное и сущее Часть вторая
Токсан Шиктыбаев, доктор юридических наук, генеральный директор Исследовательского института права и профессионального обучения
Смотрите часть первую
Мораль (нравственность) и право
Как было показано в первой части настоящего исследования, философское понятие должного в его антитезе с сущим основано на категории «мораль» (моральный идеал). А мораль как понятие европейской философии, в свою очередь, представляет собой обобщенный выразитель высших ценностей и долженствования. В этой связи для уяснения обоснования понятия права - критериев разграничения права должного и права сущего в цивилизованном обществе первенство отводится морали - нравственным и ценностным принципам. Мораль обобщает тот срез человеческого опыта, разные стороны которого обозначаются словами: «добро» и «зло»; «добродетель» и «порок»; «правильное» и «неправильное», «долг», «совесть», «справедливость» и т.д., с одной стороны, и их антиподы, с другой. Представления о морали формируются в процессе осмысления, во-первых, правильного поведения, должного характера («морального облика»), а во-вторых, условий и пределов произволения человека, ограничиваемого собственным (внутренним) долженствованием, а также пределов свободы в условиях извне задаваемой организационной и (или) нормативной упорядоченности /2/. Обусловленность права нравственностью (моралью) четко демонстрирует И.Кант. По его мнению, если территорией морали, собственной и исконной, выступает внутренний мир человека, его свобода (произвол) во внутренней духовной жизни, то территорией права является область внешних отношений, свобода (произвол) в действиях людей, которые могут иметь влияние друг на друга. При этом, Кант не отрицает, что мораль касается также внешних поступков, внешней свободы человека. Однако делает он это с одним принципиальным уточнением: - но в основном все же в той степени, в какой во внешних действиях человека проявляется мораль человека, доминирование в его поведении моральных принципов и идеалов /3. С.12/. Наглядным примером сказанному может служить вина (умысел и неосторожность), мотив, которые получают юридическое значение только в тех случаях, когда в результате игнорирования моральных принципов возникает правовой конфликт. То есть тогда, когда нарушаются права кого-либо из участников правоотношений или третьих лиц, не выполняются кем-либо из них гражданско-правовые или публично правовые обязательства. Причем это больше свойственно сфере уголовного или административного права, чем отношениям гражданско-правовым. Праву и морали присуща общая черта — ценностно-нормативный характер обоих, поскольку и то и другое устанавливают ценности и правила поведения, а не констатируют факты. Ценностно-нормативная общность морали и права, как представляется, проявляется в поведении: а) законодателя, который осуществляет закрепление (формализацию, легализацию) нравственных ценностей и норм в нормативном правовом акте; б) правоприменителя и правоохранительных субъектов, которые на основе своих моральных принципов и требований закона (как гаранты от имени государства) обеспечивают выполнение требований закона со стороны всех остальных участников правоотношений; в) всякого участника (субъекта) общественных отношений, который пользуется правами, наделен определенными обязанностями и несет юридическую ответственность за свое поведение (поступок). Однако между ними существует и большая разница, в отличие от права, исполнение требований морали санкционируется лишь формами духовного воздействия (общественные оценки, одобрения или осуждения, стыд как внутренний регулятор). Право как область внешних отношений производно от внутреннего мира человека - морали, культуры, духовности. Человек подчинен внутренним ценностным нормам, которые сообразуются с его собственной волей и приобретают категорический характер. Эти нормы глубоко субъективны и индивидуальны, причем они в виде добра и зла практически соседствуют и конкурируют во внутреннем мире отдельно взятого человека, как ярко и наглядно сумел показать это Ф.М. Достоевский в своих знаменитых произведениях. Субъективность ценностей и норм морали состоит в том, что законодатель, правоприменитель, правоохранительный субъект или участник общественных правоотношений посредством своего поступка (поведения, деятельности) может выбирать между общепринятыми правилами поведения (норм морали и закона) и собственными предпочтениями - нравственными (безнравственными, корпоративными, «воровскими») ценностями. Если внутренние ценностные нормы человека (должностного лица, группы лиц) не совпадают с внешними (нормами права) и общепринятыми с позиции морали принципами, то основанное на этом поведение как аморально, так и противоправно. Если поведение человека или группы основано на устоявшихся в обществе неформальных правилах, считающихся в обществе обыденными (нравственными), но это поведение не соответствует требованиям закона, то возникает конфликт между неформальными правилами и формальными нормами (нормами права). В авторитарных и тоталитарных режимах, к примеру, таковое проявляется в незаконном лоббировании должностными лицами интересов определенных лиц или групп, в этих государствах неформальные правила нередко вытесняют формальные (правовые - нормы законодательства), поскольку последние не несут для него (них) личного материального или иного стимула. Именно приоритет неформальных (безнравственных) принципов (норм), обуславливающих безмерную алчность и извращенное потребление, лежит в основе многих социальных пороков, в особенности системной и институциональной коррумпированности отдельных обществ. Мораль и долженствование, как было обосновано выше, - есть взаимообусловленные и взаимодополняющие философские категории. Отсюда вывод, - если праву должному присуща высокая нравственность, то право сущее - это есть симбиоз нравственности и негативных черт внутреннего мира человека (отдельной группы или социума), воля, легализованные в законе. На мой взгляд, чем больше нравственности и человеколюбия в законе, тем меньше в правовой действительности (праве сущем) авторитаризма, диктатуры власти и деспотии.
Религия и право
Современное государство, как известно, строит свои отношения с религиями, как правило, на основе закрепления в конституции (законодательстве) принципа отделения религии от государства, невмешательства в ее дела, государство гарантирует равенство всех религиозных конфессий, допускает возможность добровольного религиозного образования. Однако, как представляется, это лишь внешняя сторона права, причем права должного - таким должно быть право в гражданском обществе, светском государстве с верховенством права. С другой стороны, более глубокой и философской, религия есть составная часть духовно-культурной жизни. На протяжении многовековой истории человечества она традиционно объединяла людей, оказывала прямое или косвенное влияние на жизнь государства, формирование культуры и нравственности как отдельного индивида и общества в целом. Религия, как известно, представляет собой один из наиболее важных социальных институтов (общественных образований), включающих в себя систему социальных норм, ролей, обычаев, верований и ритуалов (культа), предписаний, стандартов поведения, организационных форм. Всякий образованный человек знает, что на протяжении большей части человеческой истории она играла решающую роль при конструировании человеком социальной реальности и была наиболее эффективным и распространенным средством легитимации (объяснения и оправдания) и поддержания социального порядка. В этой связи религиозное сознание напрямую (например, в мусульманских странах) либо опосредовано (путем переплетения с ценностными нормами морали в светских обществах) оказывает свое знаковое влияние на обоснование и формирование духа и идеи национальной системы права, законодательства (права сущего). От религии в этой связи зависит, в определенной мере, соответствие права сущего нравственным принципам и самоценности человека (праву должному) в светских государствах, и божественному в странах с религиозной основой права. Таким образом, религия может оказывать серьезное влияние на выбор государством того или иного типа права, социальных ценностей и основных начал законодательства, а также формирование его институтов. Более того, следует сказать об одном из самых неожиданных феноменов современной истории, каковым оказалось возвращение религии в общественную жизнь развитых и светских государств, на международную арену. Так, один из известных историков религии пишет: «Хотя образ жизни большей части западного общества мало связан с религией, идея Бога по-прежнему оказывает влияние на умы миллионов людей. Недавние опросы показали, что девяносто девять процентов американцев, по их собственному признанию, веруют в Бога. Остается лишь выяснить, какой он, тот «Бог», в которого верует каждый из нас» /4. С.12-13/. Поэтому, независимо от того, признано ли в национальном законодательстве отделение религии от государства или нет, влияние ее на миропорядок и правопорядок, на правосознание человека и общества, как представляется, будет расти. При этом по сравнению с моралью и правом, религия более архаична и традиционна. Несмотря на высокую духовность, как отмечает К. Армстронг, она чрезвычайно прагматична, идея Бога должна быть действенной /4. С.11/. Сегодня, в условиях дуализма миропорядка, когда, с одной стороны, глобализация сближает цивилизации и общества, с другой, - стремление к этническому обособлению отдаляет их, религия, так или иначе, являясь частью этого процесса, может вести нас к миру либо не в меньшей мере и с неудержимой силой - к войне, к внутренним (гражданским) столкновениям. Более того, религия изменяет жизнь. Религиозные деятели прямо отмечают: «Можно заключить мирный договор…, но если стремление к миру не растет в сердцах и мыслях простых людей, он не продлится долго. Вероятно, он не наступит вообще» /5. С.24/. В этой связи, крайне важное значения для правопонимания (да и миропорядка и правопорядка в целом) приобретает знание основных идей, ценностей, а главное инструментов и методов влияния религии на законотворчество, правоприменение, законопослушание, на юридическую науку и образование. В этом вопросе право как должное (модель, представление о справедливом праве) и есть та «лакмусовая бумага», которая позволяет праву сущему не превратиться в инструмент религиозного влияния, - в ущерб нравственным и общечеловеческим ценностям.
Мораль и религия
В гражданском обществе, как правило (о чем уже было сказано), религия отделена от государства, соответственно, религиозные традиции и ценности в значительной мере находят отражение в праве через мораль - нравственные ценности. В этой связи нравственность, как представляется, есть то центральное звено, которое лежит между религией, с одной стороны, законотворчеством, правоприменением и законопослушанием, с другой. Религия и мораль являются одними из самых древних форм проявления общественной активности человека, их взаимодействие и взаимовлияние можно обнаружить на любом этапе развития человеческого общества. Между религией и моралью имеется много общего и объединяющего, но они имеют и существенные различия, которые обусловлены спецификой как религии, так и морали. О том, что религия - основа морали, много и убедительно говорили многие мыслители, хотя следует отметить также и то, что далеко не все согласны с этим. Очень интересная тема, однако для настоящего исследования важно другое, прежде всего, понимание того, что, с одной стороны, у них много общего, они неизбежно пересекаются и взаимообусловлены. С другой, - у религии и морали много и различий, что с прагматической точки зрения еще важнее, чем их схожесть. Среди наиболее принципиальных их отличий отмечу следующее. Так, с одной стороны, религия (религиозная мораль) требует постоянного нравственного самосовершенствования, она побуждает к высшим образцам морального самоотвержения. Религия предъявляет к человеческому поведению более высокие требования, чем мораль. Религия - это путь к Богу, почитание Бога. Отмечу, что в последнем она может совпадать с моралью, которая представляет собой путь к Добру, к высшим нравственным ценностям, нравственному самосовершенствованию /6/. Далее, религию как формы мировоззрения от морали отличает нетерпимость к инакомыслию ее радикальных течений. Как отмечает Джонатан Сакс, «…как хорошо известно, религии не склонны миролюбиво воспринимать разнообразие мира. Они были одним из источников социальных конфликтов в прошлом и остаются во многих частях современного мира» /5. С.9/. Религия более статична и сакральна, обоснована верой в Бога (сверхъестественного Создателя), институциональна, по этим причинам ее потенциал как в нравственном влиянии на сознание человека, культуру и общественное сознание, так и в нетерпимости к инакомыслию и радикальных методах выражения этой нетерпимости значительно выше чем у морали. Очевидно, что такая религиозная нетерпимость это, прежде всего, проблема морали самой религии, но она исторически в определенной степени, как было сказано, обуславливает нравственные ценности и нормы духовной культуры общества в целом. Таким образом, религия как важнейший компонент духовно-культурной жизни человека как непосредственно, так и опосредованно может оказывать влияние на правовое пространство: законотворчество, правоприменение и законопослушание. При этом критерием различения положительного или отрицательного влияния религии на право сущее должны служить мораль и самоценность человека, основанные на нормативных ценностях гражданского общества и верховенства права, либеральных и демократических идеях. От этих компонентов человеческого бытия зависит, насколько право как сущее отражает идею и ценности права как должного в определенном правовом пространстве в тот или иной промежуток исторического времени. На мой взгляд, отдельно следует обозначить обратное влияние права на духовно-культурную жизнь человека и общества, в частности, на религиозное сознание и поступки людей. Очевидно, если законотворчество и правоприменение (право как сущее) высоконравственны, пытаются максимально отразить идеи и ценности права как должного, то и носитель религии (человек, социальная группа), как представляется, будет более лоялен к существующему миропорядку и правопорядку, проявлять уважение к праву и законопослушание. И, напротив, если право как сущее безнравственно, законодательство и правоприменительная практика не отражают принципов равенства и справедливости, то религиозное сознание будет искать выход из жизненных трудностей не в праве, а в других социальных институтах, порой нелегитимных (противозаконных). Примеров этому также более чем достаточно.
Проблема морали и должного в праве
Согласно М.М. Бахтину, все моральные нормы как возможные императивы долга несостоятельны в силу безосновательности, т.е. за моральными нормами нет таких авторитетов, источников, как Бог в религиозных нормах, общество - в социальных нормах, государство - в политических и правовых нормах. М.М. Бахтин заявляет: «…для этики ничего не остается (так называемые этические нормы суть главным образом социальные положения, и когда будут обоснованы соответственные социальные науки, они будут приняты туда)» /7. С.25/. В развитие этой мысли можно привести утверждение С.С. Аверинцева, который пишет, что «чистая этика» не может ответить на два кардинальных для долженствования вопроса: 1) перед кем должен субъект долженствования и 2) на чем основывается само долженствование? В конечном счете «чистая этика» в лице Ницше и героев Достоевского пришла логично к идее «помыслить долженствование отсутствием всякого долженствования». С.С. Аверинцев считает, что ситуацию может спасти только метафизика «естественного нравственного закона» «как Божьей скрижали в сердцах людей» и «внутрижизненная ангажированность» /8/. Если сказать проще, то проблема морали и долженствования заключается, прежде всего, в высокой субъективности обозначенных категорий. Законодатель, правоприменитель, правоохранительный субъект в лице их должностных лиц или иной участник общественных правоотношений, исходя из духовной культуры, эмпирического опыта, ментальности и многих других внутренних свойств каждого из них, по-своему понимают, что такое морально (аморально), право должное (как антитеза праву сущему). Прав П.Е. Матвеев, когда отмечает: «у каждого человека есть свой контекст (правда) и он руководствуется только собственными нормами, то они и являются нормами только для него, и не для другого. «Другой», «чужой» - это ответственный перед собой свободный человек, который руководствуется собственными нормами. Иными словами, каждый субъект конструирует для себя «свой» мир со своими нормами» /9/. На мой взгляд, проблема морали и должного как оценочных категорий по большому счету, обусловлена самой природой человека, его категоричностью и определенной закрытостью для чужого мнения. Нередко человек ушами слушает (читает глазами), но разумом (умом) не слышит (не хочет слышать) и воспринять картину познаваемого объекта (явления), его сущность и особенности, если они не отражают его представления (знания, опыта) об этом объекте, тем более - принять аргументы своих оппонентов. Такова уж природа человека. Единожды на интуитивном, некотором рациональном и больше всего на иррациональном (чувственном) восприятии сформировав для себя то или иное положение (концепцию), человек видит и слышит только то, что соответствует этому положению - тому, что помнит и что является правильным в его субъективном понимании. По большому счету, на мой взгляд, природа и сущность человека есть главная проблема, которая лежит в основе осмысления не только морали и права должного, но и мировоззрения и его форм в целом. Сложность осмысления морали и права должного состоит также и в том, что при формировании каждого из этих понятий (морали (нравственности), долга, должного - долженствования), их природы и сущности, в качестве обоснования делаются взаимно обуславливающие ссылки. Так, согласно философии, категория должного, противоположного сущему, необходимо присутствует в представлении о моральном идеале. Императивный характер нравственной ценности делает антитезу должного и сущего существенным моментом в движении человека к воплощению своих ценностных представлений. Категория долг обозначает нравственно аргументированное принуждение к поступкам, нравственную необходимость, фиксированную в качестве субъективного принципа поведения. Долг выражает императивную форму морали. В свою очередь, представления о морали формируются в процессе осмысления, во-первых, правильного поведения, должного характера («морального облика»), и во-вторых, условий и пределов произволения человека, ограничиваемого собственным (внутренним) долженствованием, а также пределов свободы в условиях извне задаваемой организационной и (или) нормативной упорядоченности. Получается какой-то замкнутый круг - «круговая порука». Так, в упрощенном варианте, «мораль - это есть должное, а должное - это то, что представляет из себя мораль». Скажу, у этих категорий есть не только общее в их природе и сущности, но и существенные различения. Но для нас важно другое, ответ на вопрос, как следует трансформировать (конвертировать) эти категории в другие формы (конструкции) для точного и эффективного применения их в праве - с одной стороны, минимизировать их субъективность, с другой, - сделать их качественно и количественно измеримыми. Это далеко не простая задача, ее решение требует комплексного подхода (философского, методологического и теоретического) и серьезного осмысления, но без решения этой проблемы трудно будет говорить о праве как явлении, отражающем интересы человечества в целом и каждого индивида в отдельности. Это отдельная тема.
Опережая возражения
Одну из глав своей книги «Самое святое, что есть у Бога на земле» С.С.Алексеев назвал: «Идеи Канта о праве: утопия? прогноз? вехи?». Весьма актуально. Содержание этой главы побудило меня, опережая возражения радикальных сторонников позитивного права (имею ввиду тех, кто отрицает естественное право, право человека в объективном смысле), более убедительнее обосновать /10/, что: а) естественное право имеет право на существование; б) право должное есть та необходимость, которая вытекает из самой природы человека, оно есть необходимое условие существования цивилизации (человечества) в своем поступательном (и более всего) технологическом развитии. Как известно, главный аргумент сторонников позитивного права (исторической концепции права), не признающих естественное право, состоит в том, что естественное право (также как и взгляды Канта о праве, право должное) оторвано от жизненных реалий, политических страстей и идейных битв, происходящих в мире. В них с трудом улавливаются потребности текущего времени, злоба дня, те жизненные экономические, политические, нравственные требования /3. С.298/, которые обусловлены самим способом коллективного бытия человека. Действительно, с этим не поспоришь, правоотношения есть жесткая реальность бытия, которая, по определению не может быть преодолена оторванным от жизни естественным правом или правом должным. Как было отмечено, естественное право и право должное это представление (модель) желаемого, которое с необходимостью служит философской и идейной основой для права сущего (позитивного права-регулятора, права объективного). Поэтому у естественного права и права должного предназначение заключается не в социальной регуляции, их миссия методологическая (философская, идейная, нравственно-ценностная) - воплотить нравственные принципы, самоценность человека, принципы справедливости и равенства в плоть (материю) и конструкцию объективного права (права сущего). Согласно философии, понятие чего-либо наиболее точно можно дать через то, чем это нечто не является. Поэтому обоснование права должного (соответственно и естественного права, права человека в объективном смысле), его методологического значения представляется целесообразным рассмотреть также через потенциальные пороки (на мой взгляд) позитивной и исторической концепций права. Право позитивное - это: а) право произволения государства (в широком философском понимании), что не исключает при определенных условиях превращения его в понимание социологическое - как произвола диктатуры и деспотии государства. Поскольку по Марксу, государство есть орудие господствующего класса, то приоритетом такого права не всегда будут нравственные принципы и общечеловеческие ценности, а, как показывает богатый исторический опыт, - интересы государства и/или определенной группы лиц; б) право в одном лице - государства как-то: законодателя; правоприменителя; охранительного и карательного института. Негативность такого единства вытекает из предыдущего утверждения. Принцип разделения власти есть попытка сгладить произвол государства, который на деле удается реализовать далеко не всегда; в) право устаревшее (право цивилизации традиции, предмодерна), которому не было свойственно понятия гражданского общества и правовое государство. Либерализм, демократия, индивидуализм, самоценность человека - это элементы модерна и даже постмодерна, они не вписываются в парадигму позитивного права (исторической теории права), им тесно в рамках указанных концепций права. Всю трагичность и утопичность позитивного права (как идеи) наглядно продемонстрировало это же позитивное право в постреволюционный и советский периоды, но уже как регулятор. Впервые послереволюционные годы позитивное право мгновенно и открыто показало свою классовую и силовую (деспотичную) сущность - идею нечем и некем не ограниченной диктатуры пролетариата, выразившиеся в таких концепциях как «пролетарское коммунистическое право», затем «социалистическое право», отрицавшие право в его подлинном смысле /11. С.102/. Последствия такого права, как и всей тоталитарной системы широко известны. Сегодня отдельные философы, социологи, юристы не без основания высказываются об определенной преемственности в большинстве постсоветских республик советской ментальности: психологического отношения к ценности человека, отношения к институтам и нормам права, отношения к государству и власти и т.д. В этих условиях позитивное право (как идея), воплощенная в позитивное право-регулятор, становится весьма опасным для гражданского общества и демократии, верховенства права в истинном его значении. Всю хронологию противостояния естественного права и позитивного права (соответственно, и исторической школы права), характеризующегося переменным успехом этих теорий, хорошо показал И.А. Покровский /12. С.60-76/. Однако перед историческими вызовами (вопросом цели права, критериями справедливости и разумности), по мнению выдающегося автора, «позитивистская юриспруденция оказалась беспомощной и растерянной: у нее не было ни подготовки, ни методов к их трактованию. И скоро общим настроением юриспруденции стало то, которое выразил Гирке своим известным восклицанием: «Мы должны найти ее, эту потерянную идею права, иначе мы сами себя потеряем!» /12. С.74-75/. Далее, И.А. Покровский пишет: «И действительно, конец XIX века - начало ХХ знаменуется в истории гражданского правоведения исканием этой «потерянной идеи права», этого «справедливого» или «правильного» права и т. д. Эти поиски, в свою очередь, привели не к чему иному, как к возрождению того, что казалось похороненным навсегда - к возрождению естественного права. С разных сторон заговорили о «природе вещей» в социальных отношениях, о «неизменных моральных ценностях» и т. д. XIX век, умирая, вернулся к тем идеям, которые он слышал в своем раннем детстве, но которые он потом так тщательно старался заглушить в себе в течение всей своей жизни. Дух Фейербаха победил дух Савиньи, констатировал еще в 1894 г. Бехманн» /12. С.75/. Серьезное обоснование нежизнеспособности позитивного права (исторической школы права) как социального контракта можно найти и в новой институциональной экономической теории, в частности, через понятие государства, являющегося институтом насилия и даже, по модели Мак-Гира - Олсона, - оседлым бандитом /13. С.212-276/. Суть этого обоснования состоит в том, что государство согласно обозначенной теории является единственным учредителем (творцом закона). Если учесть, что государство как инструмент правоприменения также не всегда на стороне права должного, то оно (позитивное право) ведет к произволу. В первой части статьи было сказано об усиливающихся тенденциях глобального кризиса (политического и религиозного, экономического и социального, мировоззренческого), обусловленного отставанием духовной культуры и пороками человека и общества. На мой взгляд, сложившийся глубинный кризис - это в значительной мере есть следствие кризиса позитивного права, идущего: а) на поводу текущего и суетного бытия человека и общества - политической и экономической предпочтений; б) политической и геополитической, экономической и ресурсной конкуренции с позиции «своего права» каждого из участников общественных отношений - с позиции силы этих участников (государства, транснациональных и социальных групп, использующих авторитет и силу этого государства). В связи с изложенным, сглаживание обозначенного негативного диссонанса научно-технического прогресса и отставания духовной культуры человечества, на мой взгляд, требует новой парадигмы права - права сущего, идейно и институционально опирающего на право должное, - нравственные и общечеловеческие ценности. Иначе человек (человечество) в своей агрессивности, алчности и технологических успехах просто уничтожит сам себя. Таковым правом должно стать право гражданского общества - «гражданское право», но не в узком цивилистическом понимании, а в широком - как право (целостная система права), построенное на идеях и ценностях гражданского общества - философских и нравственных основах права должного. Но это, в свою очередь, требует нового подхода - новой методологии осмысления таких важнейших категорий как-то: человек в его духовной и биологических противоречиях; государство; равенство и справедливость; народ и индивид; произвол и злоупотребление правом; либерализм и демократия; институты и стимулы и т.д.
Продолжение следует…
Использованная литература
1. Первую часть см. http://www.zakon.kz/4903810-pravo-dolzhnoe-i-sushchee-toksan.html. 2. См. https://iphlib.ru/greenstone3/library/collection/newphilenc/document/HASH0c180705923b860f63380c. 3. См. Алексеев С.С. Самое святое, что есть у Бога на земле. Иммануил Кант и проблемы права в современную эпоху. - М.: Издательство НОРМА, 1998. 4. Армстронг К. История Бога: 400 лет исканий в иудаизме, христианстве и исламе / Карен Армстронг; Пер. с англ. - 5-е изд. М.: Альпина нон-фикшн, 2014. 5. Джонатан САКС. Достоинство различия. Как избежать столкновения цивилизаций. Москва-Иерусалим. 2008. 6. См. https://cyberleninka.ru/article/n/religiya-i-moral-obschee-i-osobennoe. 7. См. Бахтин М.М. К философии поступка. С. 25, 10. // по https://iphras.ru/uplfile/root/biblio/em/em_16_2/70%E2%80%9383.pdf. 8. См. https://iphras.ru/uplfile/root/biblio/em/em_16_2/70%E2%80%9383.pdf. 9. Матвеев П.Е. Философия поступка М.М. Бахтина // https://iphras.ru/uplfile/root/biblio/em/em_16_2/70%E2%80%9383.pdf. 10. Не как сторонник естественного права, а как независимый исследователь, предлагающий новую концепцию единого права, объединяющего сущее и должное в своем взаимно обуславливающем противоречии. 11. Нерсесянц В. С. Философия права. - М.: Издательство НОРМА-ИНФРА-М 2000. 12. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут (в серии «Классика российской цивилистики), 1998. 13. См. Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник / Под общей ред. д.э.н. проф. А.А. Аузана. - М.: ИНФРА-М, 2007. С. 212-276. Ключевые слова: философия права, теория права, право должное, право сущее, мораль и право, религия и право
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |