Источник: Головко Л.В.
*(13) В настоящей работе не затрагиваются сугубо цивилистические проблемы, связанные с применением института прощения долга, но не относящиеся к предмету нашего анализа, хотя, конечно, их существует немало. В современной российской доктрине наиболее полное освещение этих проблем, а также исторический и сравнительно-правовой анализ развития института прощения долга даны в обстоятельной статье О.Ю.Шилохвоста (см.: Шилохвост О.Ю.О прекращении обязательств прощением долга // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А.Хохлова. М., 1998. С. 353-372). *(14) С.Г.Келина справедливо считает, что применение ст.76 УК будет связано в основном именно с такими случаями, и приводит следующие примеры: "кража, совершенная несовершеннолетним у родителей", "причинение имущественного вреда соседу" и т.п. (см.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В.Наумова. М., 1997. С.197). *(15) Так, В.С.Савельева включает возмещение ущерба в совокупность обстоятельств, которые "позволяют однозначно определить степень общественной опасности содеянного и оценить личность виновного, а отсюда - сделать обоснованный вывод о целесообразности его освобождения от уголовной ответственности" (Уголовное право Российской Федерации: Общая часть / Отв. ред. Б.В.Здравомыслов. М., 1996. С.429). *(16) В этом проявляется особая юридическая ценность дискреционного процессуального характера освобождения от уголовной ответственности по интересующему нас основанию, поэтому не выдерживает критики сделанное В.В.Сверчковым предложение заменить в УК и УПК (в частности, в ст. 76 и 9 соответственно) формулу "лицо может быть освобождено" на "лицо должно быть освобождено" (Сверчков В.В.О диспозитивности и императивности в институте освобождения от уголовной ответственности (наказания) // Юридическая техника и вопросы дифференциации ответственности в уголовном праве и процессе. Ярославль, 1998. С. 39). Дискреционный характер применения института освобождения от уголовной ответственности необоснованно критикуется также Х.Д.Аликперовым (см.: Обсуждены вопросы совершенствования уголовного законодательства // Журнал российского права. 1999. № 1. С. 177; Аликперов Х.Д.Новый УК: проблемы освобождения от уголовной ответственности // Законность. 1999. № 4. С. 13). *(17) Наверное, именно это имеет в виду А.Н.Красиков, когда пишет, что "при совершении преступления, которым нарушаются одновременно публичные интересы и интересы частного лица, примирение виновного с потерпевшим не имеет значения обстоятельства, освобождающего от уголовной ответственности" (Красиков А.Н.Примирение с потерпевшим и согласие потерпевшего - "частный сектор" в публичном уголовном праве // Правоведение. 1998. № 1. С. 180). *(18) Никоим образом не претендуя на полноту анализа всей современной гражданско-правовой литературы по данному вопросу, заметим, что нам пока не встречались не только попытки провести разграничение между прощением долга и отказом от осуществления гражданских прав (в данном случае отказом от права требовать исполнения обязательства), но даже сама постановка проблемы. В то же время такое разграничение представляется и крайне важным практически, и обоснованным теоретически. *(19) Иными словами, если подходить к проблеме сугубо цивилистически, то "прощение долга - это односторонняя сделка, к которой применимы положения ст.154-156 (ГК. - Л.Г.)" (Гражданский кодекс Российской Федерации: Часть первая: Научно-практический комментарий. С. 613), тогда как отказ в порядке ч. 2 ст.9 ГК РФ от осуществления права требования к обвиняемому об исполнении деликтного обязательства сделкой не является, т. е. в последнем случае не происходит изменение или прекращение гражданских правоотношений между потерпевшим и обвиняемым. Только такой подход, с нашей точки зрения, может служить критерием при разграничении этих двух гражданско-правовых институтов. Некоторые цивилисты считают, что прощение долга есть не односторонняя, а двусторонняя сделка (см., напр.: Эрделевский А. Прощение долга и договор дарения // Российская юстиция. 2000. № 3. С. 12), т. е. вопрос о виде сделки, когда речь идет о прощении долга, в той или иной мере дискуссионен. Но для нашего исследования данная полемика не имеет существенного значения. Важно только, что в любом случае прощение долга - это сделка, а отказ от требований в порядке ст. 9 ГК - нет. *(20) Откровенно говоря, не совсем понятен смысл критики, которой подверглись формулировки ст. 76 УК и ст. 9 УПК: считается, что словосочетание "примирение обвиняемого с потерпевшим" неудачно, тогда как правильно было бы наоборот - "примирение потерпевшего с обвиняемым", так как "испокон веку оценка именно потерпевшим действий и личности обидчика и его, потерпевшего, согласие простить обвиняемого, примириться с ним служили первоочередным условием прекращения дела" (Савицкий В.М. Последние новеллы в старом УПК // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР. М., 1999. С. 7). Но ведь примирение обязательно подразумевает соответствующее субъективное отношение к происходящему обеих сторон. Обвиняемый при всем желании не может примириться с потерпевшим, если потерпевший одновременно не примирится с ним. В такой ситуации "перемена мест слагаемых" не имеет принципиального юридического значения, так что вряд ли мы сталкиваемся здесь с "переосмыслением взаимоотношений потерпевшего и обвиняемого" или даже с существенной "редакционной погрешностью" (см.: там же), как полагают критики института. *(21) Заметим, что довольно странно трактует понятие примирения А.Д.Прошляков, рассматривающий его (пусть и применительно к делам частного обвинения) как "одностороннее заявление потерпевшего". Отсюда, переходя к институту освобождения от уголовной ответственности, он делает вывод о том, что прекращение уголовного дела по ст. 76 УК и ст. 9 УПК исключено, если лицо, совершившее преступление, против этого возражает (Прошляков А.Д.Взаимосвязь материального и процессуального уголовного права: Автореф. дисс. : докт. юрид. наук. Екатеринбург, 1997. С.36). Вынужден повторить, что примирение по всем категориям дел, где оно предусмотрено, является не иначе как обоюдным волеизъявлением сторон, т.е. оно никогда не носит одностороннего характера. Если потерпевший высказывает стремление к примирению, пусть даже облаченное в процессуальную форму заявления о прекращении уголовного дела, а его оппонент по делу против этого возражает, в такой ситуации примирения нет, и соответственно дело не может быть прекращено ни по ст. 27 УПК, ни по ст. 76 УК (ст. 9 УПК). О правильном подходе к данному вопросу см.: Ленский А.В., Якимович Ю.К. Производство по делам частного обвинения в уголовном процессе России. М., 1998. С. 21. *(22) Нельзя не согласиться с точкой зрения, хотя и высказанной по другому поводу, но в полной мере приложимой к интересующей нас проблеме, о том, что "вопрос о возмещении ущерба, о его характере должен решать сам потерпевший" (Рогова О.И. Пределы проявления диспозитивности в деятельности потерпевшего // Состояние и проблемы развития российского законодательства. Томск, 1998. С. 234). Уточним лишь, что потерпевший должен обладать правом решать вопрос не только и не столько о характере и даже размере ущерба (эти категории часто имеют сугубо уголовно-правовое значение, важное, например, для квалификации содеянного, не являющейся прерогативой потерпевшего), сколько о самой необходимости его полного или частичного возмещения. *(23) Некоторые исследователи справедливо отмечают, что применение ст. 76 УК возможно не только при полном, но и при "частичном возмещении ущерба" (см., напр.: Лобанова Л.В., Лянго Л.Н.К вопросу о природе освобождения от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Сер. 3: Экономика. Право. Вып. 2. 1997. С. 99; Курс уголовного права: Общая часть. Т. 2: Учение о наказании. М., 1999. С. 182), однако игнорирование сугубо цивилистической аргументации (института прощения долга) не позволяет им довести эту мысль до логического завершения и точного обоснования. *(24) Поэтому никак нельзя согласиться с А.Д. Прошляковым, который полагает, что "для применения ст. 76 УК недостаточно просто примирения, а требуется, чтобы потерпевшему еще был заглажен причиненный преступлением вред" (Прошляков А.Д. Указ. соч. С.36). Впрочем, такого мнения придерживается не только он. *(25) Подчеркнем: уголовно-процессуальная диспозитивность проявляется в праве потерпевшего подавать или не подавать заявление в порядке ст. 9 УПК, прощать или не прощать долг и т.д. (т.е. свободно распоряжаться своими материально-правовыми и процессуальными правами), но никак не в "праве" следователя, органа дознания, прокурора и суда оценивать при наличии соответствующего заявления возможность или невозможность прекращения уголовного дела "в связи с примирением с потерпевшим". В последнем случае речь идет не о диспозитивности, но о дискреционном усмотрении, что далеко не одно и то же. *(26) См.: Головко Л.В. Прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием // Законодательство. 1999. № 1. С. 77. *(27) Дорошков В.В. Частное обвинение: Правовая и судебная практика. М., 2000. С. 33. *(28) Тот факт, что ст. 75 УК в отличие от ст. 76 УК не упоминает "потерпевшего", видимо, не случаен и служит дополнительным аргументом в пользу высказанной точки зрения, хотя ст. 7 УПК, где потерпевший все-таки упомянут, определенным образом этот аргумент нейтрализует. *(29) Напомним вкратце, что проблема заключается в новом подходе гражданского законодательства к предмету договора дарения, которым, согласно действующему ГК РФ, может быть, в частности, освобождение дарителем одаряемого от "имущественной обязанности" (ст.572), тогда как прощение долга также есть "освобождение кредитором должника от лежащих на нем обязанностей" (ст. 415). Подробнее см.: Гражданское право. Т.II. Полутом 1 / Отв. ред. Е.А.Суханов: 2-е изд. М., 2000. С. 146-147. Краткую современную библиографию вопроса см.: Там же. В дополнение к ней см. специальную работу: Эрделевский А. Прощение долга и договор дарения // Российская юстиция. 2000. № 3. С. 12. *(30) В качестве "государства" в гражданских правоотношениях могут выступать Российская Федерация в целом, ее субъекты, а также муниципальные образования (ст.124 ГК), которые в литературе иногда обозначают родовым понятием "публично-правовые образования" (Гражданское право. Т.I / Отв. ред. Е.А.Суханов: 2-е изд. М., 1998. С. 281). В конкретной ситуации необходимо, конечно, выяснить, какому именно из названных субъектов гражданского права причинен вред в результате преступления. Но для нашего анализа подобная дифференциация не имеет значения: мы говорим о едином случае причинения имущественного вреда "государству". *(31) См.: Гражданское право. Т.I / Отв. ред. Е.А.Суханов: 2-е изд. С. 289-290. *(32) Здесь намеренно не обсуждается правомерность данного решения с точки зрения норм уголовного и уголовно-процессуального права. Ведь даже если сугубо в целях нашего анализа сделать предположение о том, что оно правомерно в аспекте пеналистическом (при расширительном толковании права на дискреционное усмотрение, выраженного в ст. 7 УПК и ст. 75 УК), то это ровным счетом ничего не изменит с учетом аспекта цивилистического. *(33) Применительно к государству анализировалась только ситуация с прощением долга, однако вся предложенная аргументация позволяет сделать вывод о том, что проблема с отказом от осуществления принадлежащих государству гражданских прав будет решаться абсолютно идентично. *(34) Поэтому нельзя согласиться с теми авторами, которые, не замечая нюансов, связанных с нормами материального гражданского права, подчеркивают применительно к институту деятельного раскаяния необходимость "полного, конкретного возмещения (заглаживания) материального и морального вреда от преступления" как обязательного условия освобождения от уголовной ответственности по данному основанию (Сверчков В.В.Актуальные вопросы освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. С.60). Такого рода "полное, конкретное" возмещение вреда должно в обязательном порядке иметь место только тогда, когда на нем настаивает лицо (физическое или юридическое), понесшее вред, либо вред причинен имущественным интересам государства.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |