Реструктуризация налогообложения нефтедобычи с целью Прежде всего разрешите поблагодарить Комитет по экономической политике и предпринимательству Государственной Думы за приглашение выступить перед вами сегодня. Я являюсь профессором Университета штата Аляска, расположенного в городе Анкоридж, а также одним из директоров консультативной морской программы этого университета. Несколько раз я был на Дальнем Востоке России: дважды с лекциями о технологиях коммерческого рыболовства на Сахалине и Курильских островах, а недавно для комплексной оценки безопасности транспорта нефти на острове Сахалин. Исторически и географически сложилось так, что Аляска и Россия имеют общую границу и, по сути, являются частью одной и той же земли, окружены одной и той же водой и населены теми же людьми. Я горячо одобряю ваше стремление к обсуждению альтернативных видов налоговой политики, которые потенциально могут принести большую выгоду всем гражданам России. Поскольку принципиальной и главной задачей правительства является обеспечение достатка, стабильности, безопасности и устойчивого процветания для всех жителей страны, то и соответствующую политику налогообложения ресурсов следует рассматривать в этом контексте - как еще один инструмент достижения цели. Правительство ответственно за получение дохода, достаточного для предоставления всех этих услуг своим гражданам и за регулирование путей распределения богатства в обществе. В 1988 году Алан Гельб провел важное исследование для Всемирного Банка, озаглавленное "Нефтяные фонтаны: благословение или проклятье?". В нем отмечено, что ресурсная рента играла ведущую роль в развитии таких индустриальных экономик, как США, Канада и Австралия. Доход от добычи меди послужил стимулом развития Швеции в XVII веке, развитие Бразилии поддерживалось средствами, полученными от экспорта кофе, а развитие Южной Африки - золотом. Однако в исследовании подчеркивается, что "положительная причинная связь между высокой рентной активностью и развитием экономики, конечно, не является неизбежной". С помощью глубокого экономического анализа было показано, что высокий уровень ренты "может сдерживать процессы накопления и модернизации воспроизводимых факторов производства, а в длительном периоде недостаток ресурсов и внимания может свести на нет рост (курсив мой)". Многие экономики, базировавшиеся на добыче минеральных ресурсов и нефти, столкнулись и продолжают сталкиваться с проблемой падения эффективности внутреннего капитала, тенденциями к концентрации богатства и неравномерному распределению дохода, игнорированию традиционных не ресурсных секторов экономики, сравнительно низкого уровня образования, здравоохранения и т.д. Резюмируя итоги исследования Всемирного Банка можно сказать, что подход к выбору политики для "поглощения" и использования доходов, приносимых добываемой нефтью зависит, прежде всего, от двух основных факторов: 1) "Продолжительностью жизни" принятых государством решений (при нестабильном правительстве, в условиях частой смены руководства это время относительно непродолжительно; и 2) "Единство" или централизованность принятия решений: если действуют влиятельные противоборствующие силы, как, например, автономные местные власти, возрастает вероятность принятия противоречивых непоследовательных решений. "Оба этих фактора определяют, может ли страна сформулировать любую последовательную стратегию и следовать ей. Правительства Индонезии и Алжира имели долгий срок жизни и власть была в этих странах централизованной; правительства Эквадора и Нигерии часто менялись и испытывали мощное давление со стороны регионов (т.е. процесс принятия решений был децентрализованным); Тринидад-и-Тобаго и Венесуэла занимали промежуточное положение". В отчете Всемирного Банка утверждается, что существуют следующие ключевые факторы политики "поглощения" дохода от разработки нефтяных месторождений: 1) норма добычи - если страна имеет возможность предоставлять кредиты и занимать за рубежом столько, сколько ей надо, то в том случае, когда ожидается, что темпы роста стоимости нефти будут превышать рост процентных ставок, нефть следует оставить в земле; 2) соотношение между доходом от нефти, потребляемым в стране и за рубежом; 3) вид потребления нефтяных доходов - например, должен ли доход от нефти использоваться для государственных инвестиций, для финансирования государственного сектора или направляться в частный сектор посредством уменьшения не нефтяных налогов и субсидий и т.п.; 4) расширять государственное инвестирование за счет нефтяных доходов, или "сеять нефть" с целью усилить прочие секторы экономики, либо делая акцент на крупных и мелких не нефтяных товарных секторах (сельское хозяйство, промышленность, переработка ресурсов), либо уделить большее внимание ключевым нетоварным секторам инфраструктуры, включая инфраструктуру, обслуживающую производство (транспорт, связь, энергетика); социальному капиталу (жилищное строительство) и человеческому капиталу (образование, здравоохранение и т.д.). 5) способ передачи ренты конечным получателям (фирмам, домашним хозяйствам) - прямой трансферт или кредитное субсидирование; 6) кому отдать приоритет - городу или селу. Важным вопросом, с которым сталкиваются все добывающие нефть страны, является необходимость баланса между секторами экономики с целью защитить не нефтяную ее часть от неблагоприятного воздействия богатого нефтедобывающего сектора, оттягивающего на себя ресурсы из других секторов. То, как правительственная политика и действующие в очерченных ею рамках рыночные силы распределяют богатство в обществе (преднамеренно или нет), непосредственно влияет на характер складывающегося общества. Распределение богатства в современном мире, по моему мнению, можно назвать фарсом, полностью поддерживаемым правительствами и международной торговой системой. Что-то неверно в этом мире, если всего три семьи Султан Брунея, Уолтоны (Waltons of WalMart) и Билл Гейтс (Microsoft) контролируют больше богатства, чем 500 миллионов беднейших людей. ООН назвала такое несправедливое распределение богатства "гротескным". В США 1% самых богатых семей владеют примерно 35% богатства страны, а 10% самых богатых людей контролируют 73% богатства. На долю оставшихся 90% жителей страны при этом приходится лишь 27 % богатства - не самая справедливая ситуация. Просто США не являются экономически справедливым обществом. При этом, несмотря на существующий постыдный разрыв в уровне благосостояния, в США происходит процесс дальнейшей концентрации богатства у самых богатых - предложения президента Буша о снижении налогов. Это предложение, оцениваемое в 1,6 млрд. долларов, рассматривается сейчас в Конгрессе. С его помощью примерно 45% денежных средств США перейдут к 1% самых богатых американцев - к тем, кто зарабатывает более 373000 долларов в год и кто платит лишь 20% налогов страны. 10% самых богатых людей получат 60% дохода от такого снижения налогов. Фактически это означает передачу богатства и без того богатым людям. Богатство продолжает концентрироваться, хотя совершенно ясно, что цель должна быть прямо противоположной. Такое предложение вызовет еще больше вопросов, если принять во внимание важные статьи государственных расходов США - образование, модернизацию инфраструктуры и т.д. и, что более важно, острую необходимость увеличить объемы помощи развивающимся странам. Похоже, что люди настолько обожествляют богатство и власть, что мы прилагаем массу усилий для их получения и концентрации, при этом не обращая внимания на наносимый этими процессами ущерб. Цель политики, связанной со сферой доходов от ресурсных отраслей экономики, должна быть проста: установить такие режимы налогообложения и сборов за добычу ресурсов ("royalty"), которые бы максимизировали в долгосрочной перспективе стоимость эксплуатации любых ресурсов. Проще говоря, задачей правительства должно быть получение максимально возможного дохода от эксплуатации общественной собственности на территории страны. Условия и права на эксплуатацию национальных природных ресурсов частными предприятиями должны определяться правительством. При этом главной его заботой должно быть общественное благо. Самой сложной задачей является проблема установления оптимального рентного режима, который одновременно оставался бы стимулом к производству и максимизировал бы доход, выплачиваемый государству. Этот закон должен быть очень тонким и точным. К сожалению, как будет показано дальше, при этом почти всегда в руках корпораций остается больше капитала, чем необходимо (или желательно) с точки зрения общества. Я считаю, что нефтяные компании грабят общество на протяжении вот уже многих лет, недоплачивая при этом государству налоги, роялти и арендную плату. Такая ситуация явно не идет обществу на пользу. По данным Министерства по налогам и сборам (Alaska Department of Revenue) штата Аляска, компетентность нефтяной фискальной системы государства может быть оценена с помощью двух принципиальных критериев: 1) доля прибыли (до уплаты налогов) нефтегазовой отрасли, поступающая в государственный доход; 2) стимулирует или нет существующая система инвестирование внутри страны (штата). К этим двум критериям я бы добавил еще и третий: какое влияние система ресурсного налогообложения оказывает на окружающую страну. "Прогрессивность" фискальной системы может быть ключевым фактором для оценки этих критериев. Пропорциональной называется такая налоговая система, в которой объем государственной выручки пропорционален прибыльности проекта, прогрессивной - та, в которой доля прибыли, отходящая государству, увеличивается с ростом прибыли, а регрессивной та, в которой ставка государственных сборов увеличивается с уменьшением прибыли (и наоборот, уменьшается с ее ростом). Вообще, экономисты полагают, что регрессивные налоговые режимы создают инвестиционный риск, особенно для товаров с очень часто изменяющейся ценой (таких, как нефть). Такие режимы также приводят к непропорционально низкому падению прибыли государства в периоды относительно высокой цены, что и произошло на Аляске. Доходы от нефти на Аляске Кратко говоря, штат Аляска получает доход от нефти и газа четырьмя путями: 1) Налог на имущество - налог на оборудование по добыче, переработке и транспортировке нефти. Ставка этого налога - 2%. Общая оценочная стоимость нефтяного имущества в 2000 году составила 13,3 млрд. долларов США. 2) Налог на выработку (добычу) нефти. Ставка этого налога достигает 15% от стоимости (12,25% на протяжении первых пяти лет добычи и 15% в дальнейшем). На менее прибыльных месторождениях этот налог уменьшается за счет фактора экономического лимитирования (Economic Limit Factor), но он не может составлять менее 80 центов за баррель. Помимо этого, взимается плата за ущерб окружающей среде при опасных выбросах нефти (Hazardous Release Surcharge), ставка которой составляет 3 цента за баррель (за исключением state royalty oil). Кроме того, если на счету у Фонда охраны природы от разливов нефти (Spill Response Fund) остается менее 50 млн. долларов, дополнительно взимается 2 цента с каждого барреля добытой нефти. 3) Роялти - 12,5% стоимости добытой нефти взимаемые за право добычи нефти, а также доход от договоров аренды, так как в настоящее время почти вся добыча нефти на Аляске ведется на государственных землях (хотя на некоторых участках роялти выше и/или взимается по скользящей шкале). 4) Налог на доход корпораций. Ставка этого налога составляет 9,4 % чистого дохода, полученного компанией непосредственно на Аляске, а также совокупного чистого дохода, полученного во всем мире. Нефть является самым крупным источником консолидированного дохода штата (78% в 2000 финансовом году). [Прочие налоги включают: налоги на алкоголь, табак, топливо, страховую деятельность; общий налог на доход корпораций; налог на добычу рыбы; налог на добычу минеральных полезных ископаемых, налог на недвижимость и на азартные игры.] Приведем простой пример. В 2000 финансовом году правительство штата Аляска получило 45 млн. долларов США за счет налога на имущество (оборудование) в нефтеразведке, нефтедобыче и транспортировке нефти. Органы местного самоуправления получили дополнительно к этому еще 219 млн. долларов, что в сумме составило 264 млн. долларов. 163 млн. долларов было получено за счет налога на доход нефтяных корпораций, 703 млн. - за счет налога на добычу нефти, 732 млн. - за счет роялти. В сумме общий консолидированный нефтяной доход составил 1642 млн. долларов. Распределенный доход (направленный на определенные цели) включал в себя 306 млн. долларов, полученных за счет роялти и был направлен в Перманентный Фонд штата Аляска (о нем - ниже) и в Фонд поддержки государственных школ. 448 млн. долларов, получены в уплату по разрешенным спорам между правительством и нефтяными компаниями относительно роялти и налогов и направлены в Конституционный Резервный Бюджетный Фонд. Общая сумма нефтяного дохода, полученного в 2000 финансовом году штатом Аляска, составила 2397 млн. долларов (эти цифры не включают в себя федеральный бюджетный доход, полученный штатом Аляска). Большая часть налоговых доходов и роялти идет в бюджет штата (так называемый Общий Фонд) и тратится на государственные расходы, 25-50% выручки от роялти направляется в Перманентный Фонд, а 0,5 % отчисляется в Фонд поддержки государственных школ. Штат оценивает стоимость своей нефти на основе текущей рыночной цены корзины основных сортов нефти-сырца. Обычно в эту корзину входит стоимость стандартной средней западно-техасской нефти-сырца (WTI) на Нью-Йоркской товарно-сырьевой бирже (NYMEX). Основой исчисления дохода от роялти и добываемой нефти является оценочная стоимость скважин и производительность конкретного месторождения (на любом из 22 нефтяных месторождений Северного склона (North Slope). Вычисляется эта стоимость следующим образом: из цены нефти, доставляемой на перерабатывающие заводы на западном побережье (где продается большая часть добытой нефти), вычитается тариф за пользование нефтепроводом и стоимость перевозки нефти по морю. В среднем, цена уменьшается на 5 долларов за баррель. Тарифы на пользование нефтепроводом, за счет которых владельцы трубопроводов покрывают затраты по транспортировке нефти, играют важную роль в экономике Аляски. Наиболее важными являются три нефтепровода на Северном Склоне и нефтепроводная система "Трансаляска" (TAPS). Таким образом, владельцы нефтепроводов, которые одновременно являются крупнейшими владельцами месторождений на Северном Склоне, и нефтедобывающие компании получают обратно платежи за транспортировку в размере примерно 3,5 доллара за каждый прошедший по нефтепроводу баррель. Полученный за счет нефтяной рентной системы Аляски доход приводит как к позитивным, так и к негативным результатам в области государственной политики. Положительное влияние оказывают Перманентный фонд штата Аляска (APF) и Конституционный Бюджетный Резервный Фонд (CBRF). Перманентный фонд штата Аляска был основан в 1976 году избирателями штата. Его главными целями являлись: 1) Создание инвестиционной базы, способной приносить доход в будущем, чтобы когда доходы от нефти упадут, сохранился источник бюджетного дохода для правительства и будущих жителей Аляски. 2) Законодательно вывести значительную часть поступающих от нефти доходов из-под власти государства с целью не допустить избыточных государственных расходов. 3) Превратить невозобновляемое богатство в возобновляемое. Главной задачей фонда является "максимизация стоимости Перманентного фонда штата Аляска путем разумного долгосрочного инвестирования и защита основного капитала с тем, чтобы он приносил доход в интересах всех поколений жителей Аляски". В начале нефтяного бума Аляска остро нуждалась в развитии инфраструктуры - необходимы были тысячи миль дорог, дамбы, бизнес-центры, культурные учреждения, системы водоснабжения, спортивные центры, школьные бассейны и т.д. Большая часть расходов на конкретные проекты была позже признана расточительной. Забота избирателей об этих общедоступных благах вылилась в принятие Конституционной поправки, учреждающей Перманентный фонд. За эту поправку проголосовало квалифицированное большинство. Согласно поправке, минимум 25% отходящих штату рентных доходов от добычи нефти и минеральных ресурсов, роялти и федеральных платежей по разделению дохода от минеральных ресурсов должны были помещаться в Фонд. В 1980 году эта ставка выросла до 50%. Основной капитал Фонда защищен Конституцией и не может расходоваться без согласия избирателей. Получаемый Фондом доход расходуется в двух целях. Одна часть тратится на защиту Фонда от инфляции, а вторая выплачивается каждый год в виде дивидендов всем жителям штата настоящим владельцам Фонда. Эти ежегодные дивиденды выросли с 800 долларов в 1980 году до почти 2000 долларов в прошлом году. В соответствие с законодательством создана корпорация по управлению Перманентным Фондом штата Аляска (APFC). Эта государственная структура управляет активами фонда и принимает решения об инвестициях. APFC управляется советом из 6 Попечителей, назначаемых губернатором штата. На сегодняшний день рыночная стоимость Фонда превышает 26 млрд. долларов, из которых 20 млрд. приходятся на основной капитал. Примерно 37% активов Перманентного Фонда вложены в акции отечественных предприятий, 16% - в акции международных компаний, 35% - в отечественные облигации, 2% - в зарубежные облигации и 10% - в недвижимость. Перманентный Фонд штата Аляска на сегодняшний день входит в сотню крупнейших инвестиционных фондов мира. Он является одним из крупнейших внутренних кредиторов правительства США в масштабах всей страны. Хотя подобный фонд, базирующийся на нефтяных доходах, существует также в канадской провинции Альберта (Фонд сохранения общественного наследия провинции Альберта, также основанный в 1976 году), Перманентный Фонд штата Аляска является единственным фондом, выплачивающим дивиденды непосредственно своим жителям. Доходы Фонда провинции Альберта просто присовокупляются к прочим доходам провинции. Обе эти философии распределения доходов имеют свои преимущества и недостатки. Сравнение фондов провинции Альберта и штата Аляска показывает, что хотя масштабы дохода были примерно одинаковыми, фонд провинции Альберта не защищал себя от инфляции и его потери были гораздо больше. Поэтому чистые активы фонда провинции Альберта на сегодняшний день в три раза меньше, чем активы фонда штата Аляска. Программа выплаты дивидендов привела к резкому росту интереса к деятельности Фонда штата Аляска среди жителей. В 1999 году был проведен референдум, на который был вынесен вопрос о расходовании части доходов Перманентного Фонда на оплату деятельности правительства. Подавляющее большинство людей высказались против этого. Люди любят получать дивиденды. Я абсолютно уверен, что инвестиции Перманентного Фонда должны проходить социальную и экологическую экспертизу. Для этого из инвестиционного портфеля фонда должны быть удалены компании, оказывающие сомнительное влияние на социальную и природную среду (такие компании, как Exxon-Mobil и Philip Morris). Конституционный бюджетный резервный фонд был основан в 1990 году решением избирателей. По закону, все платежи, полученные за счет пеней и штрафов, связанных с разрешением споров по поводу налогообложения нефтедобычи и взимания роялти, должны помещаться в этот фонд. Каждый год законодательные органы штата направляют средства фонда в операционный бюджет штата (для этого требуются 3/4 голосов каждой палаты). Баланс Конституционного бюджетного резервного фонда на сегодня составляет 3 млрд. долларов. Этим подтверждается важность для государства эффективных механизмов общественного согласия при взимании платежей с нефтяных компаний. Негативная сторона модели Аляски заключается в том простом факте, что нефтяная промышленность, находящаяся в тесных взаимоотношениях с властью, смогла создать максимально благоприятный для себя налоговый режим. Например, одно из "полюбовных соглашений" между законодательным органом штата и нефтяной промышленностью привело к тому, что ставки налога с доходов корпораций определяются без учета распределения доходов (formula apportionment accounting), а не на основе раздельного учета доходов. Отсутствие постатейного распределение доходов позволяет нефтяным компаниям использовать более низкие доходы за рубежом для занижения высоких доходов на Аляске, вместо того, чтобы платить налог лишь с доходов, полученных в пределах штата. Этот маленький нюанс позволяет им недоплачивать миллиарды долларов налогов. Даже Верховный Суд США выражает недовольство тем, что подобный учет "не защищен от манипуляций и неточностей, и часто не позволяет учесть или учитывает неверно большое число мелких и не допускающих количественного определения трансфертов внутри подразделений большой компании". Как только длинные нефтяные доллары стали поступать в казну, нефтяная промышленность смогла убедить законодательные органы штата отменить раздельный учет. В результате эффективная ставка налога на доход нефтяных корпораций на Аляске стремительно упала с 10 % до 3 %. В одном из исследований было показано, что доход штата от налога на доходы нефтяных корпораций уменьшился более чем вдвое по сравнению с тем, каким он мог бы быть, если бы налогооблагаемой базой служил доход компании внутри штата. Даже министерство по налогам и сборам штата Аляска утверждает, что "переход от взимания налога с дохода корпораций на основе прибыли в мировом масштабе к взиманию этого налога на основе производительности компании внутри штата приведет, вероятно, к более последовательному прогрессивному эффекту". Другими словами, правительство штата прекрасно осознает, что сегодняшняя система налогообложения оставляет слишком много денег в руках нефтяных компаний, но тесные взаимоотношения законодательных органов и нефтяной отрасли не позволяют бороться с этой проблемой. Второе полюбовное соглашение между отраслью и законодательством заключается в возможности сохранять в своих руках доход от завышенной стоимости тарифов системы нефтепроводов "Трансаляска". Этот процесс показан в исследовании "Высокое давление - TAPS и уход крупных компаний, обнаруживших нефть на Северном склоне Аляски" (The Big Squeeze - TAPS and the departure of major oil companies who found oil on Alaska's North Slope), проведенном для органов нефтяного надзора штата Аляска (Oilwatch Alaska) независимым нефтяным аналитиком Ричардом Файнбергом из Эстера, Аляска. 95 % нефти в этом районе добывается тремя компаниями - BP, Exxon и Phillips Petroleum, которые совместно владеют 95% нефтепроводов "Трансаляска", что позволяет им удерживать в своих руках прибыль от тарифов, взимаемых за транспортировку нефти по нефтепроводам. Сложная система расчета тарифов за пользование нефтепроводом "Трансаляска", принятая соглашением от 1985 года (out-of-court agreement) через 8 лет после начала добычи, дает отрасли еще одно несправедливое преимущество. Как утверждает Файнберг: "Поскольку штат Аляска является сборщиком налогов и роялти, он стал первой жертвой этого соглашения. Согласно последним исследованиям, завышенные тарифы за пользование нефтепроводом "Трансаляска" уменьшает поступающий в бюджет доход от нефтедобывающей деятельности в районе North Slope на 4,5 млрд. долларов за период с 1977 по 2011 год и составит лишь 9,2 млрд. долларов. Согласно тем же исследованиям, та часть денег, которая должна была пойти в Перманентный Фонд штата Аляска, позволила бы ему вырасти на 6,7 млрд. долларов. В этом случае к концу 1995 стоимость его активов составила бы 14,3 млрд. долларов". Другая уступка нефтяным компаниям, записанная в соглашении о платежах за услуги TAPS, позволила им использовать по своему усмотрению более 1,5 млрд. долларов, которые должны были быть собраны и пущены на будущий демонтаж нефтепровода. Результатом наличия подобных умных дыр в налоговом законодательстве стало то, что нефтяные компании со временем получили в свое распоряжение огромный капитал, скопленный за счет нефтедобычи в районе Северного склона (North Slope). А ведь эти средства должны были пойти на благо общества. В 1998 году все тот же Файнберг выпустил работу "Сколько средств достаточно" ("How much is enough"), в которой автор пришел к выводу, что за 6 лет (1993-1998) суммарная экономическая рента от добычи нефти на Аляске распределилась следующим образом: Нефтедобывающая промышленность - 15,6 млрд. долларов 42.5% Бюджет штата Аляска - 12,.4 млрд. долларов 33.7% Федеральный бюджет - 8.7 млрд. долларов 23.8% Итого - 36.7 млрд. долларов. Модель расчета экономической ренты, используемая Файнбергом, достаточно строга и точна. В ней учитываются 23 переменных, в том числе цена, объем добычи в каждом месторождении, федеральные и местные тарифы за использование нефтепроводов, затраты на морскую транспортировку нефти, роялти, налоги, издержки добычи. С помощью этой модели было подсчитано, что с начала добычи нефти в 1977 году прибыли в нефтяной отрасли от собственно нефтедобычи и транспортировки нефти составили примерно 73 млрд. долларов (113 млрд. долларов по курсу 1998 года) - в среднем 10 000 долларов в минуту. Нефтяные компании получают 10 000 долларов в минуту каждую минуту каждого часа нефтедобычи 24 часа в сутки. Оценивая суммарную ренту, вытекающую из вышеизложенного, в долларах по современному курсу можно получить к следующие цифры: Нефтедобывающие корпорации 120 млрд. долларов Бюджет Аляски 95 млрд. долларов Федеральный бюджет 67 млрд. долларов Всего 282 млрд. долларов Далее Файнберг сравнивает суммарную прибыль от нефти Аляски с прибылями 500 крупнейших компаний США (по рейтингу журнала "Fortune"), и обнаруживает, что лишь некоторые корпорации могут поспорить с нефтедобывающими по этому показателю - Intel, General Motors, Bank of America, Coca-Cola и Chrysler. Если же просуммировать прибыли от всех месторождений Северного склона штата Аляска, то получившаяся суммарная прибыль была бы одной из самых высоких во всем рейтинге "Fortune". Кроме того, нужно помнить, что, присваивая такую огромную долю нефтяной ренты Аляски, нефтедобывающие гиганты постоянно жаловались на "непомерно высокие налоги и чрезмерно зарегулированную деловую среду". Конечно же, здесь рассматривалась лишь основная прибыль нефтяных корпораций - от добычи нефти. Компании, помимо того, получают значительную прибыль от деятельности "на другом конце трубы" нефтепереработки и перепродажи нефтепродуктов. Поскольку эти корпорации имеют вертикально интегрированную структуру (они одновременно владеют как добывающими, так и перерабатывающими предприятиями), они получают высокую прибыль вне зависимости от ситуации на нефтяном рынке. Когда цены на нефть высоки, высока и их прибыль от добычи. Когда же цены на сырую нефть низки, растут доходы от нефтепереработки, поскольку затраты на сырье падают. Таким образом, нефтяные гиганты выигрывают всегда. Я считаю, что любой государственный налоговый режим, оставляющий такие огромные средства в руках частных корпораций, эксплуатирующих общественные ресурсы, просто-напросто не выполняет своей главной обязанности - заботы преумножении благосостояния граждан. На Аляске одной из причин этому стала регрессивная природа режима налогообложения нефтедобычи, в условиях которого с увеличением прибыли компаний доля, поступающая в государственную казну, соответственно уменьшается. По мнению Министерства по налогам и сборам штата Аляска: "Нефтяная фискальная система Аляски регрессивна. Доля штата в нефтяных прибылях падает с ростом цен на нефть. Например, в 1999 финансовом году, когда среднегодовая цена на нефть, добытую на Северном склоне Аляски, была лишь 8,5 доллара за баррель, по нашим расчетам доля государства должна была составлять около 45%. от прибыли до уплаты налогов: В 2000 году среднегодовая цена на нефть достигла $19 долларов за баррель, а доля штата, по нашим расчетам, сократилась до примерно 30 %". Министерство также утверждает, что, хотя "доля прибыли, отходящая штату при низких ценах на нефть, выше, чем во многих других добывающих нефть странах при сравнимом уровне цен: когда цены на нефть высоки, [доход Аляски] гораздо ниже, чем в большинстве других странах". Министерство предлагает две поправки, способные сделать налоговую систему более прогрессивной: 1) Отказаться от действующей системы подсчета прибылей и возврат к системе раздельного учета доходов; 2) Введение дополнительного налога на нефть за каждый доллар, на который цена на нефть превосходит определенную базовую цену. Например, штат мог бы получать 10 центов с каждого барреля за каждый доллар, на который цена на нефть превышает, скажем, 10 долларов за баррель. Таким образом при цене 20 долларов за баррель штат дополнительно получит 1 доллар с каждого проданного барреля, а при цене 30 долларов - 2 доллара с барреля. [Вторая поправка была предложена Службой Нефтяного контроля Аляски (Oilwatch Alaska) и Группой исследования общественных интересов в начале 1999 года устами независимого аналитика Файнберга.] Еще одна проблема в отношениях между штатом и нефтяными компаниями, заключается в следующем (говоря словами Файнберга): с момента начала добычи нефти "правительство штата Аляска было вынуждено проводить продолжительные судебные процессы, итогом которых стало увеличение доходов от нефти и газа примерно на 6 млрд. долларов". Примерно 10 % дохода штата от нефти было получено за счет подобных действий. Некоторые аналитики считают, что штату причитается еще примерно 3-4 млрд. долларов налогов и просроченных роялти. Доходы от нефти, приходящиеся на долю федерального правительства Федеральная схема корпоративного налогообложения в США, особенно в нефтяной отрасли, исключительна благоприятна для промышленности. Многие порицают ее за это, называя невообразимой "схемой всеобщего благоденствия корпораций". Эта схема была тщательно спланирована стратегами конгресса и администрации Президента с целью оставить как можно больше денег в руках и карманах крупного бизнеса, финансировавшего их избирательные кампании. Последствия такой схемы для государственной политики, хотя и "широко" обсуждаются, должны быть очевидны для всех. Федеральный подоходный налог, выплачиваемый нефтяными компаниями, предположительно вычисляется как 35% чистого годового дохода минус подоходный налог, выплачиваемый штату. Но обычно компании платят гораздо меньше, поскольку существует множество различных вычетов. Хотя в некоторых исследованиях доказывается, что компании платят порядка 23 % чистого дохода в виде налога на доход корпораций, в других исследованиях демонстрируется куда более сложная ситуация. Недавнее исследование, проведенное Вашингтонским институтом проблем налогообложения и экономической политики (ITEP), подтверждает, что за период с 1996 по 1998 год 41 крупнейшая компания США, суммарная начисленная прибыль которых превысила 25 млрд. долларов, на самом деле платили федеральный подоходный налог по "отрицательной" ставке. По данным Института, вместо того, чтобы выплатить 9 млрд. долларов федерального налога (по 35% ставке), эти компании "пользовались таким большим дополнительным снижением налоговой ставки, что Казначейство США возвратило им 3,2 млрд. долларов компенсации за переплату". В число этих компаний входят 12 нефтяных гигантов: Texaco, Chevron, Tosco, Enron и Phillips Petroleum. Далее в этом исследовании утверждается, что "большое число нефтяных компаний в списке фирм, освобожденных от налога, отражает тот факт, что в 1996-1998 гг. нефтяная промышленность облагалась самыми низкими налогами в Америке" (курсив мой - Р.С.). Действительная налоговая ставка в этой отрасли составила лишь 12,3 %. А по данным ITEP, в 1998 году налоговая ставка для 12 крупнейших нефтяных компаний поразительным образом составила только 5,7 %. Схемы, используемые этими компаниями для снижения федеральных налогов, включают в себя: ускоренное амортизационное списание, налоговые кредиты на "исследования" и бурение, вычеты за акционерные опционы разницы между суммой, уплаченной за акции и их "реальной" стоимостью. Налоговые преимущества от акционерных опционов прямо связаны с ростом стоимости акций компании. Таким образом, для таких компаний, как Microsoft, эти выгоды были просто огромными - примерно 2,7 млрд. долларов за три года. Одним из наиболее явных проявлений всех эти процессов стало то, что Налоговое управление США за последние 10 лет потеряло более 19000 сотрудников. Таким образом резко упала способность государства тщательно проверять налоговые декларации как частных лиц, так и корпораций. Подсчитано, что Налоговое управление США теряет более 200 млрд. долларов в год из-за недоплаты налогов, в основном потому, что не имеет возможности проводить аудиторские проверки. Мы незаметно воруем сами у себя. Тот, кто считает, что правительство США "позволяет работать рыночным механизмам", получая доход от национальных нефтяных ресурсов, просто плохо информирован. В 1902 году журналистка Ида Тарбелл сказала по поводу Standard Oil - монополии Джона Рокфеллера: "У меня никогда не было предубежденности по отношению к их богатству и размерам, я ничего не имела против их корпоративной структуры. Мне хотелось, чтобы они объединялись и становились настолько крупными и богатыми, насколько возможно, - но только законными методами. Но они никогда не вели честной игры, и я утратила благоговение перед ними". Помимо налога на доход корпораций, собираемого (или нет) федеральным правительством, Агентство по управлению полезными ископаемыми США (US Mineral Management Service) собирает доходы от аренды федеральных нефтяных и газовых месторождений на территории США и за пределами страны (в том числе и с земель, принадлежащих индейцам). В 1982 был принят закон об управлении федеральными нефтегазовыми роялти (FOGRMA) и была создана всесторонне согласованная Программа управления роялти. Агентство по управлению полезными ископаемыми отвечает за сбор, учет, распределение и оценку минеральных ресурсов, включая нефть и газ, на федеральных территориях и в федеральных водах. В 1996 году в закон были внесены поправки (был принят Закон о справедливости и упрощениях в области федеральных нефтегазовых роялти [RSFA]). Эти поправки значительно изменили общепринятые операционные правила и методологию обработки доходов. Каждый год эти арендные платежи приносят в федеральную казну более 4 млрд. долларов, представляя собой один из крупнейших неналоговых источников бюджетных доходов правительства. По данным Агентства по управлению полезными ископаемыми, около 3,5 млрд. долларов в год приносит долгосрочная аренда морских месторождений, из которых 2,5 млрд. долларов идут в казну как федерального, так и местного уровня, 900 млн. долларов - в Фонд охраны земельных и водных ресурсов США, 150 млн. долларов - в Фонд сохранения национальной истории. Долгосрочная аренда наземных месторождений приносит порядка 1 млрд. долларов. Половина этой суммы распределяется между штатами. За период с 1982 по 1998 гг. Агентство получило за счет аренды нефтяных и газовых месторождений примерно 98 млрд. долларов. Эта сумма была распределена следующим образом: 61 млрд. долларов (62,4%) пошло в федеральную казну, 23 млрд. (23,7 %) - в Фонд охраны земельных и водных ресурсов США, 11 млрд. (11,2 %) перешло 38 штатам и 2,7 млрд. долларов (2,7 %) индейским племенам.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |