| ||||||||||||||||||||
|
|
|
Идея есть. Логики бы побольше
Авторитетные ученые республики в области частного права, чьи работы признаны за пределами Казахстана и СНГ, Юрий Басин и Майдан Сулейменов, с самого начала судебно-правовой реформы настаивают на необходимости действия в системе правосудия третейских судов. Ученым, несмотря на разрушенную в начале реформы систему арбитражного суда, удалось сохранить идею арбитражных судов, отстаивающих по международным стандартам законные интересы предпринимателя. В парламенте идет работа над проектом закона о третейских судах. Но не все предлагаемые позиции, по мнению ученых, обеспечивают его действие на уровне мирового опыта. Вот почему ученые снова берут слово в газете, надеясь, что их замечания законодатели примут во внимание.
Третейские суды, которые во всех странах мира являются неотъемлемой и не очень приметной частью судебных процедур, в Казахстане неожиданно оказались в центре внимания юридической общественности. Сколько органов занимались этой проблемой: и парламент, и Конституционный совет, и Верховный суд, и Генеральная прокуратура, и правительство, и министерство юстиции! Наконец-то решение проблемы сдвинулось с мертвой точки. Разработан проект закона о третейских судах, который в настоящее время рассматривается Мажилисом парламента РК. По проекту можно высказать много замечаний, и мы высказывали их непосредственно депутатам. Однако в проекте есть положения, которые, в случае, если они сохранятся, сделают бессмысленным само существование третейских судов. Поэтому мы хотим привлечь внимание к этой проблеме. В последнем варианте проекта закона Республики Казахстан «О третейских судах» (далее - проект) среди оснований обжалования решения третейского суда в компетентном (государственном) суде названо противоречие такого решения принципу законности и публичному порядку Республики Казахстан (подпункт 5) пункта 2 статьи 43 проекта). По такому же правилу установлено основание для отказа выдачи государственным судом исполнительного листа для принудительного исполнения решения третейского суда (подпункт 2) пункта 2 статьи 47 проекта). Расшифровки понятия «публичный порядок» данный вариант проекта не содержит. А понятие «законность» раскрывается подпунктом 2) статьи 4 проекта как непротиворечие решения третейского суда нормам Конституции Республики Казахстан, законодательным и иным нормативным правовым актам Республики Казахстан. Из сопоставительного толкования статей 4, 43 и 47 проекта можно сделать вывод, что несоответствие решения третейского суда любому казахстанскому нормативному правовому акту (любому закону или подзаконному акту) может послужить поводом для рассмотрения государственным судом заявления, обжалующего решение третейского суда, следовательно, - и для отмены такого решения либо для отказа от его исполнения. Но для того, чтобы установить противоречие решения третейского суда какому-либо нормативному правовому акту, государственный суд должен проверить такое решение по существу. Без этого невозможно обнаружить предполагаемое противоречие. Иначе говоря, государственный суд превращается в вышестоящую инстанцию, проверяющую законность решения третейского суда по существу и в зависимости от собственной оценки решающую: сохранить или не сохранить юридическую силу такого решения. Подобный вывод, однако, прямо вытекающий из возможного толкования статей 4, 43 и 47 проекта, очевидно, противоречит основной цели введения третейского суда в правовую систему государства. Главная ценность третейского суда, признанная мировой практикой, в том и заключается, что он предоставляет участникам спорного конфликта в полном соответствии с принципами частного права по своему усмотрению избирать негосударственный суд, которому они доверяют, без права государства оценивать его решение. Предоставление государственному суду права и возможности собственной оценки законности в том ее понимании, какое изложено в пункте 2 статьи 4 проекта, отменять решение третейского суда превращает такой суд в придаток государственной судебной системы, вовсе не требующий принятия самостоятельного закона. Анализируемые положения проекта противоречат не только общим принципам деятельности третейских (арбитражных) судов, принятым во всем мире, но и другим положениям самого проекта. В частности, пункт 1 статьи 47 проекта предусматривает, что при рассмотрении заявления о принудительном исполнении решения третейского суда компетентный (то есть государственный) суд не вправе исследовать обстоятельства, установленные третейским судом, либо пересматривать решение третейского суда по существу. Следовательно, решение третейского суда по существу должно быть окончательным и никакому пересмотру ни при обжаловании, ни при исполнении не подлежит. И это подтверждает пункт 4 статьи 33 проекта: «4. Решение третейского суда... вступает в силу в день, когда оно было подписано третейским судьей (судьями)». Таким образом, по логике авторов законопроекта получается, что проверять решение третейского суда по существу нельзя, но лишать такое решение юридической силы по мотивам нарушения законности, что невозможно выяснить без проверки правильности решения по существу, вполне допустимо. Полагаем, что без устранения этого противоречия принятый закон может вызвать непреодолимые затруднения при его исполнении. Как же решается этот вопрос в мировой практике? Во всех международных документах и в законодательстве всех стран мира допускается возможность обжалования (в российском законе говорится об опротестовании, что более точно) и отказа в исполнении решений третейского суда. Однако допускается эта возможность только в случае процессуальных нарушений (неуведомление сторон, недействительность третейского соглашения, неарбитрабельность спора и т.п.) или в случае противоречия решения третейского суда публичному порядку, то есть основам государственного и общественного устройства, но не всякому нормативному правовому акту. Противоречие публичному порядку (и ничему более) закреплено, в частности, в таких общепризнанных международных документах как Типовой закон ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже, международные конвенции, ратифицированные Республикой Казахстан: Нью-Йоркская конвенция «О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений» от 10 июня 1958 г. (статья V); Европейская конвенция о внешнеторговом арбитраже от 21 апреля 1961 г. (статьи VI и IX). Такую же позицию занимает российский Закон «О международном коммерческом арбитраже» от 7 июля 1993 г. (статьи 34, 36). В несколько иной словесной формулировке подобное правило содержится и в Законе «О третейских судах» Российской Федерации от 21 июня 2002 г. (статьи 42, 46). Аналогичным образом следовало бы сформулировать соответствующие нормы проекта. Тогда они будут согласованы и в границах данного проекта, и при сопоставлении с надлежащими нормами международного права. Итак, в основу соотношения компетенции третейского и государственного суда должны быть положены следующие положения: 1) непризнание компетентным (государственным) судом юридической силы решения арбитражного суда допускается лишь в случаях, когда оно противоречит основам государственного и общественного устройства Республики Казахстан (принципам публичного порядка), но не всяким казахстанским правовым актам; 2) именно тогда с этим правилом будет согласован запрет компетентному (государственному) суду и при рассмотрении обжалования решения третейского суда, и при рассмотрении заявления о принудительном исполнении такого решения проверять его по существу. Государственный судебный контроль за законностью решений третейского суда должен сводиться к проверке: а) законности арбитражного соглашения участников спора; б) соблюдения процедурных требований к третейскому разбирательству; в) соблюдения запретов рассматривать спорные дела, отнесенные законом к исключительной государственной судебной компетенции; г) недопустимости нарушать решением третейского суда основы государственного и/или общественного устройства Республики Казахстан. Таким образом, сохранение в проекте положения о нарушении «принципа законности» ставит под угрозу само существование третейского суда. Третейский суд, решение которого не является окончательным и может быть обжаловано по существу в государственный суд, - это не третейский суд! Такой суд просто не нужен. Чем принимать закон с такими поправками, лучше вообще его не принимать. Проект закона «О третейских судах» - классический пример того, как всего два слова, включенные в проект в последний момент, могут извратить суть проекта, сделать его противоречащим той благородной цели сохранения третейских судов, ради которой проект разрабатывался. Ю. Басин, главный научный сотрудник НИИ частного права КазГЮУ, доктор юридических наук, профессор
М. Сулейменов, директор НИИ частного права КазГЮУ, академик Национальной академии наук РК, доктор юридических наук, профессор
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |