|
|
|
Арбитражная комиссия при Торгово-промышленной
М.К. Сулейменов, директор НИИ частного права КазГЮУ, член-корреспондент НАН РК, доктор юридических наук, профессор
Заключая международные контракты, стороны по взаимному соглашению определяют условия контракта, права и обязанности сторон, а также порядок урегулирования возможных споров и разногласий, что позволяет устранить юридическую неопределенность в случае возникновения между контрагентами спора или разногласий. В мире широко распространена практика передачи споров между предпринимателями на рассмотрение арбитражных (третейских) судов, которые являются негосударственными органами и создаются непосредственно предпринимателями и организациями, их объединяющими, - чаще всего торговыми (торгово-промышленными) палатами. Арбитражные (третейские) суды имеют ряд преимуществ по сравнению с судами общей юрисдикции: меньший размер пошлины (судебных расходов); упрощенный порядок рассмотрения споров; выбор сторонами тех арбитров, которым они сами доверяют и т.д. Немаловажно и то, что решение арбитражного суда является окончательным. Эти суды имеют целью - обеспечение эффективного урегулирования возникающих между контрагентами разногласий, что должно способствовать дальнейшему развитию и гармонизации международных экономических отношений. Одним из таких органов является Арбитражная комиссия при Торгово-промышленной палате Республики Казахстан (далее: АК при ТПП РК, Арбитражная комиссия, АК, Комиссия), созданная 5 октября 1993 г. Комиссия работает на основе Типового положения о третейском суде, утвержденного постановлением Кабинета Министров РК от 4 мая 1993 г., Положения об Арбитражной комиссии при ТПП РК (далее: Положение об АК), регламента работы этой Комиссии и положения о расходах арбитражного производства, включая порядок исчисления арбитражного сбора, утвержденных постановлением Президиума ТПП РК от 11 апреля 1996 г., протокол № 5. ТПП РК осуществляет материально-техническое обеспечение деятельности Комиссии, что, однако, не влияет на самостоятельность и независимость последней. Несмотря на относительно небольшое время, прошедшее с момента создания Комиссии, она пользуется авторитетом, свидетельством чему является увеличивающееся из года в год количество рассмотренных ею дел. За это время Комиссией приняты к производству материалы более 200 дел. Причем если в 1994 г. таких дел было всего пять, в 1998 г. - 33, то в 1999 г. рассмотрено более 50 арбитражных споров. Следует отметить, что 70% разногласий и споров были связаны с нарушением сторонами договорных условий купли- продажи товаров. Комиссия не ставит обязательным условием своей деятельности определение виновной стороны и ее наказание. Широко внедряется в практику процедура примирения сторон при предварительном рассмотрении материалов дела и в ходе арбитражного заседания. Компромисс достигается между сторонами в результате обсуждения и разъяснения как сложившейся ситуации, так и представленных арбитрами вариантов урегулирования спора. Так, путем подписания мирового соглашения закончились рассмотрения дел с участием таких предприятий, как объединение «Japan Chrom Corporation», представительство в Центральной Азии и на Кавказе компании «Procter and Gamble», корпорация «Казахмыс» и т.д. Кроме рассмотрения споров, Комиссия оказывает и иные услуги, в том числе консультации по вопросам арбитража, распространению информации, оформлению правовых документов. Рост авторитета Комиссии во многом связан с наличием в ее составе высококвалифицированных арбитров из числа известных казахстанских юристов, специалистов в области гражданского законодательства, многие из которых являются разработчиками Гражданского кодекса и многих других законов РК. Это доктора юридических наук Ю.Г. Басин, А.Г. Диденко, И.У. Жанайдаров, А.И. Худяков, кандидаты юридических наук Б.Б. Базарбаев, М.Г. Ибрагимов, К.М. Ильясова, Г.Б. Испаева, Р.А. Маметова, К.В. Мукашева, Е.Б. Осипов, Б.В. Покровский, А.В. Розенцвайг, О.И. Ченцова. Главным в деятельности Комиссии являются объективность и беспристрастность арбитров. Хотя нельзя исключать случаи оказания на них давления со стороны государственных чиновников и местных полукриминальных фирм (структур). Тем не менее, и мы в этом твердо уверены, коррумпированность и необъективность в Комиссии, при вынесении решений, отсутствуют. В соответствии с пунктом 5 Положения об АК Комиссия рассматривает споры, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если предприятие (организация) хотя бы одной из сторон находится за границей, а кроме того, споры между предприятиями (организациями) с иностранным участием, международными объединениями и организациями, создаваемыми на территории Казахстана, и споры между их участниками и другими субъектами права РК между собой. Таким образом, основные споры, рассматриваемые Комиссией, - это споры с иностранным участием. Подавляющее большинство споров - это споры с участием иностранных организаций или предприятий с иностранным участием, хотя Комиссия может, в принципе, разрешать и споры между национальными субъектами. Исходя из этого, можно рассматривать Комиссию не просто как арбитражный (третейский) суд, но и в качестве международного коммерческого арбитража. Именно таким арбитражем считается аналогичный третейский суд при Торгово-промышленной палате РФ и носит название - Международный коммерческий арбитражный суд. Как один из международных коммерческих арбитражей АК при ТПП РК закреплена в Законе РК от 27 декабря 1994 г. «Об иностранных инвестициях», в статье 27, посвященной разрешению споров между РК и иностранными инвесторами. Помимо Арбитражной комиссии, в качестве таких международных арбитражных органов данная статья называет: Международный центр по урегулированию инвестиционных споров (ICSID), арбитражные органы, учрежденные в соответствии с арбитражным регламентом UNSITRAL, Арбитражный институт торговой палаты в Стокгольме. В мировой практике международными коммерческими арбитражами обычно признаются арбитражные суды при торговых (торгово-промышленных) палатах. Нет оснований не признать таковым и АК при ТПП РК. Сторонами в споре, рассматриваемом Комиссией, могут быть и граждане. При этом не очень большое внимание уделяется тому, являются ли граждане индивидуальными предпринимателями, или нет. К примеру, 21 сентября 1999 г. Комиссия рассмотрела дело по иску Азиатской Кредитной Компании к гр-ке Т. о взыскании с нее $60 000 в соответствии с кредитным договором от 6 февраля 1998 г., и удовлетворила иск. В соответствии с пунктом 4 Положения об АК Комиссия принимает к своему рассмотрению споры при наличии письменного соглашения сторон о передаче ей на рассмотрение уже возникшего или могущего возникнуть спора. Письменное соглашение сторон может быть установлено путем внесения в контракт арбитражной оговорки примерно следующего содержания: «Все споры, возникающие в связи с настоящим договором, подлежат окончательному урегулированию Арбитражной комиссией при Торгово-промышленной палате Республики Казахстан». Международное частное право (МЧП) различает два вида арбитражных соглашений: арбитражная оговорка - т. е. соглашение, включенное в международный контракт, и третейская запись - отдельное от контракта соглашение сторон о передаче дела по спору в арбитраж. Как видим, в Положении об АК различаются оба этих вида арбитражного соглашения. При наличии арбитражного соглашения стороны не вправе обращаться в суд общей юрисдикции. До принятия ГПК РК это требование выдерживалось довольно строго. Приведем в этой связи два примера из практики. В деле по иску Главной корпорации по освоению и развитию провинции Хайнань (КНР) к казахстанской внешнеторговой фирме (решение от 6 января 1999 г.) истец вначале обратился в суд общей юрисдикции, который почти год держал у себя дело, а затем производство по делу прекратил из-за наличия арбитражной оговорки. Комиссия признала обращение в суд общей юрисдикции действием, прерывающим срок исковой давности, но отказал истцу во взыскании неустойки за это время, исходя из наличия вины истца, выразившейся как раз в обращении в суд общей юрисдикции. Второй пример. В деле по иску Швейцарско-Казахстанского СП к казахстанскому АО (решение от 3 декабря 1998 г.) истец вначале обратился в Акмолинский областной суд, который своим определением от 20 мая 1998 г. производство по делу прекратил ввиду наличия арбитражной оговорки. Характерным признаком арбитражного соглашения является юридическая автономность по отношению к контракту. Судьба арбитражного соглашения, его юридическая действительность не зависят от действительности основного контракта. Это - основополагающий принцип международного коммерческого арбитража. Он закреплен, напр., в части 2 статьи 16 Закона РФ от 7 июля 1993 г.«О Международном коммерческом арбитраже Российской. Федерации»[1]. Причем этот принцип одинаково действует применительно и к коммерческому арбитражу, и к судам общей юрисдикции. При рассмотрении дел в судах общей юрисдикции также возможно на основании нормы о договорной подсудности (ст. 419 ГПК РК) заключение соглашения о передаче дела в определенный орган. Это соглашение, называемое «пророгационным», является родственным арбитражному соглашению, разница лишь в том, что в арбитражном соглашении определяется подсудность коммерческих (негосударственных) судов, а в пророгационном - судов общей юрисдикции[2]. В судебной практике РК был ряд случаев, когда судебные органы нарушали принцип недопустимости рассмотрения дела в суде общей юрисдикции при наличии арбитражного или пророгационного соглашения, ссылаясь при этом как раз на то, что контракт с иностранным участником был признан недействительным, соответственно, должно быть признано недействительным и соглашение о подсудности. Так поступил, например, Верховный суд РК при рассмотрении дела по иску «Kazakhstan Minerals resources group (KMRG)» к «Trans World group (TWG)». У сторон имелось соглашение о рассмотрении дела на Британских Вирджинских островах (BWO), однако Верховный суд РК, признав недействительным контракт, признал недействительным и данное соглашение[3]. Аналогичное решение принял 5 ноября 1998 г. Алматинский городской суд при рассмотрении дела между ЗАО «Евразийский банк» и юридическими лицами, подконтрольными TWG - ТОО «Финанс Маркет», АОЗТ «Экспедиторская компания «Транс - Сайбиркан», АКБ «Залогбанк», АКБ «Максат». Суд признал недействительными кредитные договоры, заключенные с этими фирмами и взыскал в пользу Евразийского банка около 945 млн. тг. Для нас интерес в этом деле представляет тот факт, что между АКБ «Залогбанк» и ЗАО «Евразийский банк» существовал договор, согласно которому все споры между ними должны рассматриваться в Москве. Суд же проигнорировал этот договор. Последнее дело выглядит особенно интересным в теоретическом аспекте, потому что в отношении него имеются два взаимоисключающих заключения ученых - профессора В. Пучинского, который доказывал, что дело по кредитному договору с АКБ «Залогбанк» должно было рассматриваться в Москве, и профессора М. Сарсенбаева, который поддержал решение суда. Причем профессор М. Сарсенбаев исходил как раз из факта признания заключенного контракта недействительным, вследствие чего должен быть признан недействительным и договор о выборе места рассмотрения споров [4]. Выводы М. Сарсенбаева нельзя признать верными. Он широко использует ссылки на пункт 1 статьи 4 Соглашения между странами СНГ о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, подписанное в Киеве 20 марта 1992 г.5 (далее: Киевское соглашение), где говорится о том, суд какого государства вправе рассматривать споры. Однако Сарсенбаевым почему-то игнорируется пункт 2 статьи 4 упомянутого Соглашения, которое исключает применение пункта 1, поскольку гласит: Компетентные суды государств-участников СНГ рассматривают дела и в других случаях, если об этом имеется письменное соглашение сторон о передаче спора этому суду. При наличии такого соглашения суд другого государства-участника Содружества прекращает производство по делу по заявлению ответчика, если такое заявление сделано до принятия решения по делу. Аналогичные нормы о договорной подсудности имелись и в ранее действовавшем ГПК КазССР (ст.120), а также в ГПК РК (ст. 419). Прежде чем рассматривать дело по существу, суд должен решить все вопросы, связанные с подсудностью. Непонятно, как он может признать недействительным арбитражное решение или пророгационное соглашение, если он еще не решил и не может решить вопрос о признании недействительным контракта в целом. Таким образом, вопрос с признанием действительности арбитражного соглашения в случае признания недействительным основного контракта решается однозначно: недействительности арбитражного соглашения такое признание не влечет. Сложнее обстоит дело с передачей права требования по договору (цессия). Влечет ли такая передача за собой и переход права по арбитражной оговорке? Или же в силу автономности последней для перехода этого права требуется самостоятельное соглашение? В отличие от почти единодушного признания автономности арбитражного соглашения в случае недействительности основного контракта вопрос об обязательности арбитражного соглашения при цессии вызывает противоречивые суждения в международной практике, хотя в целом просматривается тенденция в пользу признания такой обязательности6. Подобный подход к переходу вместе с цессией и условия об арбитражном соглашении был продемонстрирован недавно Президиумом Высшего арбитражного суда РФ в решении по конкретному делу7. В то же время имеет хождение и другая точка зрения. При разрешении одного из споров Внешнеторговая арбитражная комиссия (ВТАК) при Торгово-промышленной палате СССР пришла к заключению, что арбитражное соглашение вообще не может быть предметом цессии. Будучи автономным процессуальным договором, оно требует самостоятельного согласия цессионеров на подчинение той юрисдикции, которая была избрана сторонами в договоре (см. решение ВТАК от 9 июля 1984 г.) Это решение получило широкую известность и было опубликовано за рубежом. Наша точка зрения на этот вопрос была высказана в комментарии к статье 341 ГК РК и заключалась в том, что арбитражное соглашение относится к условиям осуществления передаваемых прав, кредитор же, безусловно, знал или должен был знать о наличии такой оговорки. Для того чтобы уменьшить объем передаваемых прав или изменить условия их осуществления, стороны должны специально оговорить это в договоре цессии8. Развивая эту точку зрения, можно сказать, что арбитражное соглашение, действительно, является автономным соглашением. Однако есть принципиальное отличие между признанием контракта недействительным и цессией. В первом случае признание контракта недействительным никак не связано с волей сторон, и основания признания его недействительным могут быть различными для разных соглашений. Если, например, основной контракт был признан недействительным вследствие нарушения законодательства (как это было в вышеприведенных случаях), это не значит, что арбитражное соглашение противоречит законодательству и должно быть признано недействительным. При передаче прав и цессии - ситуация иная. Здесь кредитор в курсе всех прав, которые передаются. Он знает или должен знать обо всех пунктах контракта, в том числе и об арбитражной оговорке. Поэтому предполагается, что он дал согласие принять все права по договору, в том числе и связанные с арбитражной оговоркой. Проблема может возникнуть только при третейской записи, когда арбитражное соглашение содержится в отдельном соглашении. Но и в этом случае существует презумпция того, что кредитор знал или должен был знать об этом соглашении. В крайнем случае, кредитор может доказывать в суде, что он не знал о наличии арбитражного соглашения, но - как общее правило - права по этому соглашению переходят при цессии вместе с другими правами. Что же касается согласия должника на передачу прав по арбитражному соглашению другому кредитору, то здесь применяется общее правило ГК РК о том, что при уступке права требования не требуется согласия должника (п.. 2 ст. 339). Арбитражное соглашение (так же, как и пророгационное) - это гражданско-правовой договор, хотя он и касается процессуальных вопросов. Поэтому он подчинен общим положениям о договоре, содержащимся в ГК. В частности, недопустим односторонний отказ от договора в соответствии со статьями 273 и 404 ГК. Но при уступке права требования нет одностороннего отказа от договора. Обязательства по контракту и арбитражному соглашению сохраняются в полном объеме, только меняется кредитор в соответствии с правилами о правопреемстве. Лицо, не давшее согласия на рассмотрение дела в арбитражном суде, не может быть привлечено к участию в рассмотрении дела. В деле по иску ТОО «Казахстан-Коммерция» к АОЗТ «Алан» об оплате стоимости поставленных нефтепродуктов (решение от 12 января 1999 г.) ответчик объяснил, что акимат Акмолинской области выдал гарантийное обязательство об оплате и должен нести солидарную ответственность. Ответчик просил привлечь его к участию в деле. Арбитражная комиссия признала, что акимат должен нести ответственность, но не может быть привлечен в качестве ответчика. Договор гарантии - это отдельный договор, в котором нет арбитражной оговорки. Ответчик должен обратиться с иском к акимату Акмолинской области в суд общей юрисдикции. Арбитражные суды завершают разрешение спора вынесением решений, не подлежащих обжалованию и имеющих для сторон - участников спора - обязательную юридическую силу. Но такие суды не располагают собственным механизмом принудительного исполнения решения. Это связано, по-видимому,, и с тем, что решения должны добровольно исполняться самими сторонами. Но на практике, однако, весьма нередки случаи, когда решения добровольно не исполняются, и тогда необходимо прибегнуть к принудительному исполнению. Порядок исполнения решения арбитражного суда определяется законодательством страны, где решение исполняется, но неизменным остается главное правило: при принятии решения к исполнению проверяется только соблюдение сторонами установленной процедуры формирования арбитражного суда и процедуры рассмотрения спора (т. е. процессуальные вопросы), но не правильность вынесенного судом решения по существу. Об этом четко гласит статья V Нью-Йоркской конвенции от 10 июня 1958 г. «О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений»9 (далее: Нью-Йоркская конвенция), где предусмотрено лишь одно материально-правовое основание отказа в исполнении решения: признание и приведение в исполнение этого решения противоречит публичному порядку страны исполнения. Киевское соглашение вообще не предусматривает отказа в исполнении решения арбитражного (третейского) суда по материально-правовым основаниям. В бытность СССР, 21 июня 1988 г. был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР «О признании и исполнении в СССР решений иностранных судов и арбитражей», статья 5 которого допускает отказ в исполнении решения только в случае, если истекла давность предъявления решения к принудительному исполнению. Этот акт до сих пор еще не заменен соответствующими нормами казахстанского законодательства. Практика применения норм международных договоров, связанных с исполнением, начинает появляться и в РК. В частности, дело по иску компании «Noble Coal» (зарегистрирована в оффшорной зоне на острове Мэн с штаб-квартирой в Риге) к АО «Жезказганцветмет» в соответствии с арбитражной оговоркой было рассмотрено Международным арбитражным судом при Международной торговой палате. Суд в связи с непоставкой 5 000 метрических т. катодной меди, за которую истцом была произведена предоплата $10 млн, иск удовлетворил в сумме $16 млн. Представители истца подали в Карагандинский облсуд ходатайство о признании и принудительном исполнении решения в соответствии с Нью-Йоркской конвенцией10. Хотя все эти конвенции касаются исполнения решений иностранных арбитражных (третейских) судов, данные правила должны были бы, по логике вещей, применяться и при исполнении решений арбитражных (третейских) судов, законно действующих в РК, ибо в противном случае мы нарушаем основную цель введения арбитражных судов в правовую систему и ставим казахстанских участников коммерческих отношений в неравное (худшее) положение по сравнению с зарубежными участниками. Однако и до принятия ГПК РК четких предписаний казахстанского законодательства по данному вопросу не было. Напротив, пункт 44 Типового положения о третейском суде, предусматривал, что суд общей юрисдикции вправе отказать в выдаче приказа на исполнение решения третейского суда, если оно не соответствует законодательству. Такая норма предполагала проверку судом общей юрисдикции решения третейского суда по существу. В октябре 1993 г. Законом Республики Казахстан «О внесении изменений и дополнений в Закон Республики Казахстан «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан» данный вопрос был разрешен путем включения в Закон РК от 17 января 1992 г. «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан» статьи 134 - «Исполнение решения третейского суда», которая, очевидно, не предусматривала проверку при выдаче судом общей юрисдикции приказа об исполнении решения третейского (сегодня это значит: и арбитражного) суда по существу. На практике, однако, такая проверка и тогда проводилась с ведома руководящих органов государственной судебной системы. Будучи членом АК при ТПП РК, мы неоднократно сталкивались с подобными случаями. Так, судья судебной коллегии по хозяйственным делам Алматинского городского суда С. при рассмотрении ходатайства о выдаче приказа на исполнение решения упомянутой Комиссии вначале выдал такой приказ, но затем вынес определение о возврате дела в Комиссию на новое рассмотрение по тем мотивам, что в материалах дела вексель назван ценной бумагой, хотя, судя по письмам Национальной комиссии по ценным бумагам и Национального банка РК, вексель не может называться ценной бумагой. Мы полагаем, что это определение судьи не имело законных оснований и выходило за пределы компетенции судьи. Суд общей юрисдикции при вынесении определения о выдаче приказа об исполнении решения арбитражного (третейского) суда не вправе проверять правильность и законность такого решения по существу, он не является ни кассационной, ни апелляционной, ни надзорной инстанцией для арбитражного суда. Государственный суд решает только вопрос о выдаче приказа на исполнение. Упомянутая выше статья 134 Закона о порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами допускала отказ в выдаче приказа на исполнение лишь при нарушении процедурных правил формирования арбитражного суда либо установленного порядка рассмотрения арбитражным судом данного спора. Для устранения процедурных нарушений могло быть (иметь место) и возвращение дела на новое рассмотрение. Статья 134 указанного Закона вообще не предусматривала возможность отмены решения арбитражного суда по каким-либо основаниям. Между тем определение судьи С. фактически отменяло решение Арбитражной комиссии (хотя и избегало этой формулировки) по вновь открывшимся обстоятельствам. Вместе с явным превышением компетенции суда общей юрисдикции судья допустил в определении по делу ряд иных нарушений, требующих обобщенной оценки, поскольку эти нарушения касаются понимания и толкования других важных норм и процессуального, и материального права. Дело передается на новое рассмотрение по вновь открывшимся обстоятельствам. Такими обстоятельствами судья считает то, что вексель не называется законом ценной бумагой. Но этот отказ закона от применения к векселю термина «ценная бумага» был произведен лишь 11 июля 1997 г. Указом Президента РК, имеющим силу закона. До этого дня статья 130 ГК прямо называла вексель одной из ценных бумаг, а статья 138 ГК называлась «Вексель» и устанавливала: Векселем признается ценная бумага… Договор же о продаже векселей стороны заключили 1 октября 1996 г., а в Арбитражной комиссии дело было возбуждено 22 апреля 1997 г., т.е. в то время, когда закон прямо называл вексель ценной бумагой. Пункт 1 статьи 383 ГК предусматривает: Договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законодательством (императивным нормам), действующим в момент его заключения. Как известно, вновь открывшимся признается такое обстоятельство, которое уже существовало в момент рассмотрения дела, но суду не было известно. К тому же ко вновь открывшимся обстоятельствам могут относиться только факты, но не изменения закона. Закон устанавливает, что заявление о пересмотре решения по вновь открывшимся обстоятельствам подается в тот суд, который вынес данное решение, и этот же суд (в данном случае - арбитражный суд) выносит определение: пересматривать или не пересматривать решение. Такое определение обжалованию не подлежит (ст. 409 ГПК РК). Вопреки этим требованиям закона в данном деле вопрос был решен не Арбитражной комиссией, а судьей суда общей юрисдикции. Непонятно, почему в определении судьи незаконность решения Комиссии связывается не с конкретным нарушением закона, а с неправильным применением термина. Между тем независимо от того, будет ли вексель называться ценной бумагой или не будет, его правовой статус остается неизменным, что в полной мере учитывалось Комиссией при рассмотрении данного дела и вынесении решения. Комиссия полностью опиралась на Закон РК от 28 апреля 1997 г. «О вексельном обращении в Республике Казахстан», где вексель называется платежным документом, который может свободно передаваться (в том числе путем купли-продажи) от одного лица к другому. В этом и состоит суть вексельного обращения. Были попытки вмешаться в существо принимаемых решений и со стороны органов прокуратуры. Так, Генеральная прокуратура РК внесла 30 декабря 1996 г. представление об устранении нарушений законности при рассмотрении АК при ТПП РК дела по иску Центральной компании зоны развития новой технологии СУАР (КНР) к ТОО «Лал». Генеральная прокуратура РК признала, что решение АК от 9 октября 1996 г. было вынесено с нарушением закона. Комиссия в ответном письме от 24 января 1997 г. указала на то, что в соответствии с законодательством РК и Нью-йоркской конвенцией решение Комиссии является окончательным и может быть не признано судом только по процедурным вопросам, по существу же это решение не имеет права пересматривать ни суд, ни тем более прокуратура. Случаи незаконного отказа суда общей юрисдикции в ходатайстве об исполнении решения арбитражного (третейского) суда мы встречаем и при исполнении решений иностранных арбитражей. Например, решение АК по спору, истцом по которому выступала казахстанская, а ответчиком - российская организация, было направлено для исполнения в Московский арбитражный суд (как было отмечено выше, в России арбитражными до сих пор называются государственные суды). В исполнении решения было отказано по тем мотивам, что арбитражные суды РФ выдают исполнительные листы на принудительное исполнение решений только российских третейских судов. Не знаешь, чего больше в такой формулировке - юридического невежества или открытого пренебрежения к правовым нормам?! Вопреки утверждению судьи Московского арбитражного суда, и законодательство, действующее на территории РФ (вышеназванный Указ Президиума Верховного Совета СССР от 21 июня 1988 г. - ст. 2 и 11), и международные конвенции, участниками которых являются и РК, и РФ (Нью-йоркская конвенция - ст. Ш и V, и Киевское соглашение - ст. 3, 7 и 9), устанавливают обязательное исполнение арбитражными судами РФ решений иностранных третейских (значит - арбитражных) судов. В данном случае мы обратились к указанному делу не потому, что ошибся российский суд (пусть его ошибку исправляют в РФ), а потому, что такую же, по существу, позицию занял Верховный суд РК, указавший истцу в письме, от 29 сентября 1998 г., что за приказом об исполнении решения АК при ТПП РК, следует обратиться в областной (городской) суд по месту нахождения Комиссии, т. е. в казахстанский, а не в российский суд. Тем самым и Верховный суд РК нарушил приведенные выше законы и международные договоры и, по существу, лишил истца возможности добиться исполнения арбитражного решения. Судья Верховного суда РК сослался в своем письме на статью 134 вышеупомянутого Закона о порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами, и пункты 37 и 38 Типового положения о третейском суде. Но статья 134 указанного Закона здесь не должна применяться в силу пункта 3 статьи 4 Конституции РК, установившего приоритет международных договоров, ратифицированных Республикой, перед ее законами. Что же касается Типового положения, то оно вообще не подлежит применению к спору, одной из сторон которого является иностранное юридическое лицо, либо организация с иностранным участием (п. 10 ). Все это, как мы видим, вновь возвращает нас к главному вопросу: до каких пределов суд общей юрисдикции вправе вмешиваться в деятельность третейского суда и в оценку этой деятельности, как обеспечивается безусловное исполнение решения последнего. Это вопрос, который, наряду с другими острыми проблемами, должен был получить разрешение в ГПК РК. Однако ГПК не только не улучшил ситуацию, но, напротив, основательно ее запутал и резко ухудшил. Во-первых, ГПК ни прямо, ни косвенно не запрещает судам общей юрисдикции проверять решения третейского суда по существу, а значит и отменять эти решения. Правило о возможности проверки было предусмотрено еще Типовым положением о третейском суде (см. п. 44 и 45). После включения в Закон РК от 17 января 1992 г. «О порядке разрешения хозяйственных споров арбитражными судами Республики Казахстан» статьи 134 в октябре 1993 г., применение названного правила стало невозможным. Однако в связи с принятием ГПК Закон от 17 января 1992 г. утратил силу, а Типовое положение формально еще действует, что привело к реанимации права суда общей юрисдикции проверять по существу решение третейского суда по спорам между казахстанскими участниками. С принятием ГПК увеличилась правовая нестабильность в этой части, прежде всего, - для третейских судов. Во-вторых, - и это, вероятно, наиболее важно - с принятием ГПК разрушился и без того весьма слабый юридический механизм исполнения решений арбитражных (третейских) судов, который прежде все же существовал. Статья 134 утратившего силу Закона от 17 января 1992 г. так и называлась - «Исполнение решений третейского суда» и обязывала суды общей юрисдикции, в случае неисполнения стороной по делу решения третейского суда, выдавать приказ на принудительное исполнение. Нынешний ГПК вообще ни слова не говорит о принудительном исполнении подобных решений, кроме решений иностранных арбитражей (ст. 425), т.е. попросту игнорирует этот важнейший этап защиты нарушенного права. ГПК содержит целую главу - «Приказное производство» (гл.13), предусматривающую порядок выдачи судебного приказа о взыскании денежных сумм по бесспорным требованиям без судебного разбирательства. В статье 140 ГПК имеется исчерпывающий перечень требований, по которым выносится судебный приказ. Требование, вытекающее из решения арбитражного (третейского) суда, в перечне отсутствует. Закон РК от 30 июня 1998 г. «Об исполнительном производстве и статусе судебных исполнителей» предусматривает в перечне исполнительных документов исполнительные листы, выдаваемые на основании решений международных и иностранных арбитражей (пп. 4 п. 1 ст. 5). Но и в этом перечне нет решений казахстанских третейских судов. Можно указать и на иные явные упущения или - не хотелось бы так считать - умышленные пробелы в определении правового статуса арбитражного (третейского) суда. И вот к чему это приводит на практике. Определением судебной коллегии по хозяйственным делам Костанайского областного суда от 11 ноября 1999 г. было отказано в выдаче приказа об исполнении решения третейского суда при Ассоциации банков РК по тем мотивам, что ГПК не предусматривает выдачу приказов на исполнение таких решений (ст. 140) и считает это обстоятельство достаточным основанием для отказа в принятии заявления о выдаче приказа (ст. 143). К тому же определение упрекнуло заявителя (истца) в том, что заявление не было оплачено государственной пошлиной, предусмотренной статьей 142 ГПК. Убедительная логика: ты обязан уплатить госпошлину, но все равно не имеешь права получить приказ на исполнение. В дополнение к этому определение утверждает, что отказ в выдаче судебного приказа не препятствует возможности предъявления заявителем иска по данному требованию в порядке искового производства. Таким образом, попутно арбитражное соглашение вообще лишалось юридической силы. Все подобные недостатки явно ослабляют правовую базу защиты нарушенных гражданских прав, что может отрицательно сказаться на развитии экономики, особенно на активности наших зарубежных торговых и инвестиционных партнеров, которые с явным недоверием относятся к объективности решений казахстанских судов общей юрисдикции. Единственной статьей в ГПК, касающейся исполнения решений арбитражных (третейских) судов, является 425, пункт 1 которой предусматривает: Решения иностранных судов и арбитражей признаются и исполняются в Республике Казахстан, если это предусмотрено законом или международным договором Республики Казахстан на началах взаимности. К прежней формуле, содержавшейся в статье 437 ГПК КазССР, здесь добавлены слова «законом» и «на началах взаимности». Включение в ГПК принципа взаимности, на наш взгляд, не очень обосновано. Поскольку эти слова стоят в конце текста процитированной нормы, можно предположить, что они относятся и к закону, и к международному договору. Значит ли это, что РК не должна подписывать или выйти из всех международных договоров, в том числе и из Нью-Йоркской конвенции - потому что ни в одном договоре, в том числе в Нью-Йоркской конвенции, о принципе взаимности не упоминается? Создается впечатление, что у разработчиков ГПК не совсем четкое представление о понятии взаимности в МЧП. Видимо, есть смысл вкратце рассмотреть это понятие. О взаимности говорится в пункте 1 статьи 1089 ГК РК: Суд применяет иностранное право, независимо от того, применяется ли в соответствующем иностранном государстве к аналогичным отношениям право Республики Казахстан за исключением случаев, когда применение иностранного права на началах взаимности предусмотрено законодательными актами Республики Казахстан. Понятие взаимности употребляется в двух смыслах. В широком, или общеупотребительном, смысле оно обозначает взаимное стремление государств к равноправию в международных отношениях, взаимное признание действия своих законов независимо от противоречий между ними и их принадлежности к различным общественным формациям. При таком толковании это - не юридическое понятие, и в МЧП оно как понятие не применяется. Понятие взаимности в МЧП означает, что государство применяет иностранное право или устанавливает объем прав иностранных субъектов в зависимости от того, установило ли другое государство или другие государства такой же принцип11. То есть применение иностранного права происходит взаимно. Ты применяешь мое право - я применяю твое. Ты не применяешь - я тоже не применяю.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |