|
|
|
27.01.2006 Исправление гуманностью
«Мы перегнали всех по количеству врачей. Отстать бы еще по количеству больных». Эта фраза сатирика Михаила Жванецкого невольно вспомнилась во время состоявшегося в Усть-Каменогорске «круглого стола» по проблемам либерализации политики уголовного наказания. Да, нашей страной сделан рывок к мировым стандартам в области гуманизации пенитенциарной системы. Если пять лет назад Казахстан занимал третье место в мире по количеству заключенных на 100 тысяч населения, уступая только России и США, то сегодня, благодаря мерам организационного и законодательного характера количество тюремного населения снизилось в два раза. Казахстан является одним из лидеров реформирования уголовно-исправительной системы. Мы стараемся отходить от карательной политики. Как сказал на заседании «круглого стола» начальник департамента юстиции Восточно-Казахстанской области Адиль Бакин, в более чем сорок составов преступлений внесены изменения, смягчающие кару, а тринадцать видов преступлений дополнены альтернативными видами наказаний, не связанными с лишением свободы. Министерство юстиции намерено добиться снижения индекса тюремного населения до 250 человек на 100 тысяч населения. Но и при этом уровень преступности остается высоким. И, что настораживает особенно, растет рецидивная преступность. По данным областного департамента внутренних дел, в прошлом году каждое пятое преступление совершено ранее судимыми лицами. Амнистия становится для полиции настоящим испытанием, признаются полицейские чины, потому что влечет за собой новый всплеск преступности. Значит, добившись сокращения тюремного населения, мы не смогли пока выстроить систему исправления, или, говоря научным термином, ресоциализации личностей, однажды преступивших закон. В мире есть большой опыт создания такой системы. Ее главное звено — служба пробации, одна из ключевых альтернатив лишению свободы. Такая служба работает практически во всех цивилизованных странах, не так давно создана и на постсоветском пространстве — в Эстонии и Латвии. Ее цель, как гласят Токийские правила, «...сократить рецидивы правонарушений и содействовать включению правонарушителя в жизнь общества..., включая психологическую, социальную и материальную помощь». Служба пробации практикует методы воспитательного воздействия на граждан, совершивших преступления и получивших наказание, не связанное с лишением свободы. Они находятся под социально-правовым контролем в условиях испытания. В рамках концепции развития уголовно-исполнительной политики в РК на 2007—2015 годы предполагается создание службы пробации. Кандидат юридических наук Максим Гета стал одним из разработчиков модели службы пробации по Центральной Азии. По его мнению, которое поддержали многие участники дискуссии за «круглым столом», в нашей республике сделаны пока довольно робкие шаги в этом направлении. Совместно с зарубежными институтами областной филиал международного бюро по правам человека и соблюдению законности осуществил большой проект «Альтернатива тюремному заключению в РК». Совместно подготовлено пять пособий для инспекторов уголовно-исполнительной системы, проведены обучающие семинары и тренинги. Ведь пока наказания, не связанные с лишением свободы, у нас исполняют эти инспекции. — Но эти разработки — лишь бледный прообраз службы пробации, которая должна быть не карательным, а восстановительным органом, заниматься социально-психологическими проблемами, — считает Максим Гета. — Главное — социальная работа с правонарушителем. Поэтому нужны специальные программы, например, трудоустройства осужденных, преодоления агрессии, закрепления навыков межличностного общения, ибо для большинства из них этот аспект проблематичен, что способствует возникновению конфликтов. Должны проводиться специальные тренинги, которые позволяют это отчуждение преодолеть. Служба пробации как раз и выявляет проблемы конкретного человека и помогает их преодолевать. Она проводит специальные исследования личности правонарушителя, составляет социально-психологическую, педагогическую его характеристику. По результатам такого исследования готовится доклад для суда, и суд на основании его решает вопрос о наказании. Может быть, одному достаточно принудительной общественной работы, другому нужна усиленная пробация с электронным контролем, как в ряде государств, с возложением ответственности за соблюдение правил на правонарушителя, а с третьим без лишения свободы не обойтись. Понятно, что такая огромная работа не под силу разрозненным специалистам. Во всех странах, где есть служба пробации, она хорошо укомплектована и количественно, и качественно. Психологами, социальными работниками. В ней работают и общественные помощники. В Японии, к примеру, на тысячу инспекторов службы пробации около 50 тысяч общественных помощников. Выстроены партнерские отношения с НПО, общественными инспекторами, религиозными конфессиями. Если б нашему инспектору хотя бы половину таких помощников... В Казахстане количество подучетных у каждого из них многократно превышает стандарты, отчего их работа малоэффективна. Посудите сами: в Восточно-Казахстанской области, где сконцентрировано 13 исправительных учреждений и два следственных изолятора, где отбывает наказание около десяти тысяч человек, работает всего 20 инспекторов уголовно-исправительной инспекции! К примеру, у инспектора Аягозского района 146 подучетных, живущих на территории в 49 тысяч квадратных километров. Это равносильно площади Бельгии или Нидерландов... При этом у инспектора нет ни телефонной связи, ни транспорта. У его семипалатинского коллеги 250 человек подучетных. О какой социально-психологической реабилитации преступивших закон может идти речь? Хватило бы времени и сил на чисто техническую работу! Но проблема не только в этом. Специалисты резонно считают, что нельзя создать службу пробации простой сменой вывески. Нужно увеличение штатной численности инспекторов, реального притока общественных помощников, что подразумевает определенные изменения в общественном сознании. Может ли сегодня население нормально и безболезненно воспринимать то, что правонарушители остаются на свободе? У нас ведь до сих пор очень популярна фраза Глеба Жеглова: «Вор должен сидеть в тюрьме!». Чтобы она потеряла актуальность, казахстанцы должны быть уверены в своей безопасности при работе службы пробации. Да и сама такая служба, как констатируют юристы, не совсем вписывается в законодательные реалии. Режим пробации во многих странах назначается с учетом желания самого подсудимого. Вы себе представляете такое у нас? Я — нет. Это еще у потерпевшего можно спросить, как он относится к назначенной судом мере наказания преступника... Гуманизацию исправительной системы должны «исповедовать» не только государственные органы, но и все общество. Только тогда может состояться полноценная служба пробации с ее многочисленными волонтерами. Подтолкнуть процесс можно с помощью государственного заказа на эту работу для НПО. Представители этих организаций быстрее, чем нынешние инспекторы уголовно-исполнительной инспекции, осознают главное: для сотрудников службы пробации термина «преступник» нет, есть так называемый недобровольный «клиент». А кто такой клиент? Получатель услуг. В данном случае — услуг социально-психологической помощи. — Изучая проблему создания службы пробации в Казахстане, мы пришли к выводу, что ей надлежит обрести статус отдельного юридического лица со штабами в каждом районе. Эти штабы будут состоять из одного-двух инспекторов, двух-трех психологов, социального работника, медика, педагога, — говорит директор областного филиала Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности, кандидат юридических наук Куат Рахимбердин. — Но до этого, судя по всему, еще очень далеко. Сегодня даже на уголовно-исполнительную инспекцию, которую можно рассматривать как прообраз службы пробации, государство выделяет скудное финансирование. Правительство больше внимания уделяет самим исправительным учреждениям. Расчеты же и опыт зарубежных стран показывают, что государству гораздо выгоднее вкладывать ресурсы в создание службы пробации, чем в тюрьмы, которые являются слишком дорогим «удовольствием» и только формируют конвейер ожесточившихся, утративших социально полезные связи людей. Из мест «не столь отдаленных» они возвращаются к нам в еще худшем нравственном состоянии, чем до заключения. И, не получая серьезной помощи в адаптации, снова оказываются на скамье подсудимых.
Виктория ШЕВЧЕНКО
Восточно-Казахстанская область
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |