|
|
|
21.05.2007 Иногда важнее поставить (обозначить) проблему, чем предложить ее решение
О соотношении права и понятий «мораль» и «нравственность» /1/
Ведущий научный сотрудник Института законодательства РК, профессор Академии юриспруденции - Высшей школы права «Адiлет», к.ю.н С. Климкин поставил вопрос прямо: может ли правовая норма быть аморальной, и всегда ли закон нравственен, и что в отдельных случаях важнее?
В одной из своих недавних и, к сожалению, в одной из последних опубликованных работ О.С. Иоффе пишет: «Противоправное всегда противонравственно, однако противонравственное не всегда противоправно» /2/. И хотя первая часть приведенного утверждения нам представляется излишне категоричной (на примере известных декабрьских событий 1986 г., когда они действующим на тот момент законодательством были расценены как противоправные, однако поддержаны и одобрены с моральной точки зрения), считаем, что высказанная позиция заслуживает более глубокого рассмотрения. На примере кабальных сделок попытаемся развить эту мысль. Согласно п. 10 ст. 159 ГК РК кабальной признается сделка, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств на крайне невыгодных для себя условиях, чем другая сторона воспользовалась. Проиллюстрируем на примере. Представим, что мужчина попал в аварию и ему очень срочно требуется дорогостоящая операция. Супруга обращается за материальной помощью к своей подруге, которая согласна предоставить заем, но за очень высокое вознаграждение. Налицо все признаки кабальной сделки: - заемщик вынужден заключить эту сделку вследствие тяжелых обстоятельств, поскольку другие знакомые в предоставлении займа отказали, и нет времени для оформления договора займа со специализированными организациями; - условия сделки крайне невыгодны для заемщика; - заимодатель воспользовался этими обстоятельствами. Согласно указанной норме эта сделка по иску заемщика может быть признана недействительной, поскольку и право, и мораль порицают поведение заимодателя: право допускает признания сделки недействительной, мораль осуждает поведение подруги. Но все ли так просто? Предлагаем смоделировать две возможные ситуации. Ситуация первая: подруга предоставила заем под очень высокое вознаграждение. Срочно была проведена операция, в результате мужчина остался жив и впоследствии окончательно выздоровел. Ситуация вторая: подруга отказала в предоставлении займа, операция не была проведена, и мужчина скончался. Таким образом, в первом случае поведение подруги (заимодателя) является противоправным, но результатом такого поведения явилось спасение человека. Во втором случае поведение подруги является правомерным, поскольку в силу принципа свободы договора лица самостоятельно решают, вступать им в договорные отношения или не вступать. Но в этом случае человек умирает. Вопрос о том, в каком случае больший по размеру ущерб нанесен супруге (заемщику), по нашему мнению, решается не сложно. Так какое же поведение на самом деле аморально? Ситуацию, как представляется, можно усилить постановкой дополнительного вопроса: насколько нравственно поведение заемщика, который уже после проведения удачной хирургической операции ставит в суде вопрос о признании договора займа или его части недействительным по правилам о кабальной сделке? Ответ обозначается еще более конкретно с учетом действия принципа свободы договора в части определения его условий. В этой связи думается, все же, следует признать, что правомерное поведение - не всегда поведение нравственное. Действительно, цивилистическую мысль всегда волновал вопрос об отграничении сделок как правопорождающих юридических фактов от действий морально-нравственного, лично-бытового характера. Эта проблема, не нашедшая своего однозначного разрешения еще в римском праве, вновь обрела актуальность в связи с принятием Гражданских кодексов Республики Казахстан (Общая часть 1994 года и Особенная часть 1999 года), опубликованием ряда научных материалов на обозначенную тему, а также профессиональной дискуссией на заданную тему. Так, О.С. Иоффе отмечает, что нужно различать правовое и всякое иное, даже соприкасающееся с правом, регулирование. Чтобы не смешивать одно с другим, следует иметь в виду различные стадии правового регулирования /3/. В одной из своих последних работ Ю.Г. Басин пишет, что «в мировой практике правового регулирования имущественных отношений обычно проводится отграничение сделок как правопорождающих действий, прямо направленных на достижение юридического результата, от оказания бытовых, семейных, домашних услуг или иной помощи близким людям. Обычно такого рода действия и по форме, и по содержанию, и по последствиям совершаются без принудительного государственного вмешательства. Действуют нормы дружеской этики» /4/. И далее, в целях дальнейшего совершенствования ГК, Ю.Г. Басин выдвигает следующее предложение: «Для проведения в сфере подобных отношений четких границ желательно введение в текст статьи, определяющей сделку, пункт примерно следующего содержания: «Не признаются сделками действия лиц, связанных родственными, дружескими или иными близкими личными отношениями, направленные на оказание бытовых услуг, иной бытовой помощи либо на совершение совместной бытовой деятельности, если стороны взаимным соглашением не придали таким действиям юридического значения» /5/. В этой связи считаем необходимым отметить тот факт, что при рассмотрении этого вопроса нередко используются принципы англо-американской системы права. Так, например, позиция М.К. Сулейменова, комментирующего ст. 384 ГК РК, заключается в следующем: «Понятие встречного предоставления широко применяется в англо-американском праве под названием «consideration». Там consideration является существенным условием любого договора. Без consideration договор не будет признан договором, имеющим юридическую силу» /6/. «В англо-американском праве одним из требований, необходимых для признания действительности контракта, служит обязательное встречное предоставление (Consideration), которое может сводиться к ответным имущественным действиям, отказу от своих прав или претерпевании потерь, - пишет Ю.Г. Басин. - Владелец имущества может безвозмездно передать его другому лицу, но договор о безвозмездной передаче имущества не будет иметь юридической силы, поскольку отсутствует Consideration. Сходные требования к контрактам применяются также во Франции» /7/. Таким образом, в результате системного анализа приведенных суждений представляется возможным сделать вывод о том, что подходы, используемые именно в англо-американском праве, подтолкнули Ю.Г. Басина к вышеприведенному предложению по совершенствованию ГК /8/. В этой связи представляется примечательной позиция А.Г. Диденко, заключающаяся в следующем: «Не говоря уже об ошибочности отождествления consideration с возмездностью (consideration в англо-американском праве охватывает не только предоставление материальных ценностей, услуг и т.п., но и воздержание от совершения каких-либо действий, и отказ от права), методологически исключается любая возможность введения этого понятия в аппарат действующего в республиканском гражданском праве договорного механизма... Некоторые однотипные сделки по континентальному праву подлежат защите, а однотипные в англо-американском праве по мотиву отсутствия встречного удовлетворения - нет. Включение понятия consideration в гражданское право романо-германской правовой системы заставит сломать традиционные и хорошо работающие нормы, нарушит сложившуюся у нас правовую систему» /9/. Вне всяких сомнений, вопрос, вынесенный в заголовок, не является исключительно теоретическим, но касается и правоприменительной практики. В указанной работе Ю.Г. Басина приводится следующий пример: «В судебной алматинской практике было дело о возмещении вреда, причиненного источником повышенной опасности. Вред заключался в том, что гражданин попросил друга отвезти домой купленную дорогую вазу. Во время поездки произошла авария, в которой ваза была разбита. Виновник аварии скрылся, а собственник вазы потребовал от друга возмещения ее стоимости. В иске было отказано» /10/. Нам представляется, что этот пример все же не является достаточно категоричной иллюстрацией для проведения более или менее четкого разграничения между рассматриваемыми явлениями. Тем более что «судебная практика не всегда репрезентативна в отношении тех или иных правовых феноменов» /11/. Так, думается, для гражданина совершенно безразлично, каким образом его ваза (или он сам) будет доставлена до назначения: на автомобиле своего коллеги или такси. Также не будет иметь значения, кто произведет в его квартире ремонт: сосед или профессиональный подрядчик; кто реализует его вещь: товарищ-владелец бутика или комиссионный магазин. В описанных случаях (и таких примеров можно было бы привести неограниченное количество) важен лишь результат. Поэтому, давая согласие на осуществление перевозки, выполнение работ, реализацию вещи и т.п., акцептирующая сторона принимает на себя соответствующие обязанности, что и означает возникновение между лицами правовых, юридических отношений. Последнее же означает, что при гибели предмета перевозки или причинении вреда здоровью пассажира во время перевозки, возникновении убытков у заказчика и (или) его соседей из-за некачественно выполненных работ, похищении вещи из бутика и т.п. должны наступать соответствующие последствия, с учетом положений гражданского законодательства об ответственности (глава 20 ГК РК). Конечно же, и в этом мы согласны с позицией Ю.Г. Басина, нельзя совсем не учитывать известных морально-нравственных аспектов, вызванных наличием дружеских или родственных отношений. Действительно, они могут проявляться, например, в добровольном отказе лица (кредитора) от права на предъявление иска к должнику. Что же касается самой возможности применения правовых норм, а, следовательно, и санкций, то мы такой возможности не исключаем. Заслуживает внимания и подход кодекса к разрешению этого вопроса. Первое, на что следует обратить внимание, - это традиционное наличие в нем безвозмездных договоров (п. 2 ст. 384 ГК РК), обеспеченных равной с возмездными договорами правовой защитой. Таковых, собственно, несколько: - императивно безвозмездные (дарение, ссуда), которые уже в силу своей сущности не могут быть возмездными /12/; - диспозитивно безвозмездные (заем, хранение, поручение, доверительное управление имуществом). При этом, как справедливо отмечает М.К. Сулейменов, «наличие в гражданском обороте безвозмездных договоров не противоречит сущности складывающихся в Казахстане отношений» /13/. Таким образом, и это первый наш вывод, один лишь факт безвозмездности договора по законодательству РК не дает оснований для отнесения его к действиям «неюридического» характера. Также считаем, что отнесение названных нами договоров перевозки, подряда, комиссии, согласно положениям ГК, к возмездным, ни в коей мере не может влиять на решение вопроса об их статусе «договоров» как таковых, поскольку участники гражданского оборота законодательством наделены правом на отказ от реализации своего права (в наших случаях - от требования на выплату вознаграждения или возмещения убытков). Проанализируем теперь, насколько близость участников отношений (наличие родственных, дружеских или иных личных; связей) может служить основанием деления действий на «юридические» и «неюридические». Так, ГК РК (Особенная часть) по целому ряду позиций иначе, по сравнению с ГК КазССР 1963 года, подошел к регулированию договора дарения. Появились нормы о возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу одаряемого (ст. 514), правопреемстве при обещании дарения (ст. 515), как и о самом обещании дарения, что делает его консенсуальным при условии соблюдения письменной формы. Не являются ли данные положения показателем того, что для ГК, по сути, оказался безразличным факт наличия близких отношений между дарителем и одаряемым? Мы в этом убеждены. В противном случае кодекс оставил бы разрешение названных ситуаций вне правового регулирования, предоставив сторонам возможность придерживаться лишь морально-нравственных устоев. Другой пример - договор безвозмездного пользования имуществом, также традиционно заключаемый, как правило, между гражданами, состоящими в близких отношениях /14/. «Договор ссуды широко используется в отношениях между гражданами с целью оказания товарищеской помощи, бытовой услуги...» /15/. «Безвозмездность договора ссуды предполагает особые, как правило, дружеские либо родственные отношения между его сторонами» /16/. Тем не менее ГК демонстрирует достаточно жесткое его регулирование, налагая на стороны в целом ряде случаев гражданско-правовую ответственность. Аналогичные суждения можно было бы высказать и применительно к иным видам договоров, предполагающих хотя бы в определенной степени фидуциарность отношений между их участниками. Таковы, например, нормы Кодекса о безвозмездных договорах поручения и хранения /17/ о совместной деятельности /18/ и т.д. Поэтому в качестве второго вывода отметим, что ГК не делает отличий между имущественными отношениями, возникающими между родственниками, друзьями и т.п., и лицами, в таковых отношениях не состоящими, как и между действиями, направленными на оказание бытовых услуг, иной бытовой помощи, совместную бытовую деятельность, и иными действиями. И, наконец, ситуация, породившая серьезные споры между студентами на лекциях и вызвавшая неоднозначную реакцию на одной из Международных конференций, организованных НИИ ЧП КазГЮУ. Имеет ли право требовать возмещения ущерба, например, молодой человек, защитивший девушку от нападения трех парней, и понесший при этом материальный ущерб (у него оказалась порвана кожаная куртка, имеются нательные повреждения, сломан сотовый телефон и т.п.)? Мы считаем, что имеет, поскольку, по нашему мнению, его действия подпадают под действие главы 42 ГК «Действия в чужом интересе без поручения». Однако с нами согласны не все. Таким образом, подводя общий итог, отметим, что действующее гражданское законодательство РК вопрос об отграничении сделок как право-порождающих юридических фактов от действий морально-нравственного, лично-бытового характера не ставит в зависимость от их возмездности либо безвозмездности, как и от наличия либо отсутствия между сторонами каких-либо родственных, дружеских и подобных отношений личного характера. Предлагаемые же попытки «четкого» разграничения этих отношений на законодательном уровне на самом деле вряд ли приведут к стабильности гражданских правоотношений в целом, и, как представляется, рискуют привнести в них известную неопределенность и сумятицу.
1. Вестник Института законодательства РК № 3. 2006. С.57. 2. Иоффе О.С. Гражданское законодательство Республики Казахстан. Размышления о праве. Научное издание. Астана: ЗАО Институт законодательства Республики Казахстан, 2002. С. 8.. 3. Там же. С. 17. 4. Басин Ю.Г. О необходимости концептуальных изменений ГК РК. Гражданское законодательство Республики Казахстан. Выпуск 14. Под ред. А.Г Диденко. Астана: ЗАО «Институт законодательства Республики Казахстан». 2002. С. 37. 5. Там же. С. 38. 6. Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть). Комментарий. В двух книгах. Книга 2. Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы: «Жетi Жаргы», 1998. С. 315-316. 7. Гражданское право. Том 1. Учебник для вузов (академический курс). Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы: Изд-во КазГЮА, 2000. С. 66. 8. Конечно, факт наличия влияния этой правовой системы на современное казахстанское законодательство - не новость, и это отмечается многими авторами (на примере моделей акционерного общества по Закону РК от 10.07.1998 г. договоров лизинга, доверительного управления имуществом, франчайзинга и т.д.). 9. Диденко А.Г. О познании правовой действительности. Гражданское право: Учеб. Пособие. Под ред. А.Г. Диденко. Алматы: КазГЮУ 1999. С. 19-20. 10. Басин Ю.Г. Указ. соч. С. 37-38. 11. Диденко А.Г. Указ. соч. С. 11. 12. Здесь отметим, что в Комментарии к Общей части Гражданского кодекса РК (см.: Книга 2, С. 316) в этой группе также упоминается беспроцентный заем. На самом деле договор беспроцентного займа кодексом не поименован, поэтому говорить о нем как о самостоятельной разновидности договора оснований нет. С тем же успехом можно было бы утверждать о наличии в ГК договоров безвозмездного поручения, безвозмездного хранения и т.д. В этой связи договор займа следует относить как к возмездным, так и безвозмездным. 13. Там же. 14. Пожалуй, лишь в качестве некоторого исключения из этого правила в цивилистической литературе советского периода приводился пример работы библиотек. Однако в настоящее время деятельность и этих субъектов приобрела в большей степени коммерческую направленность (см., напр.: постановление Правительства Республики Казахстан от 8 августа 2002 г. № 884 «Об утверждении Правил использования средств от реализации товаров и услуг, предоставляемых государственными библиотеками и государственными музеями-заповедниками»). 15. Комментарий к Гражданскому кодексу Казахской ССР. Под ред. Ю.Г. Басина, Р.С. Тазутдинова. Алма-Ата: «Казахстан», 1990. С. 353. 16. Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Под ред. М.К. Сулейменова. Ю.Г. Басина. С. 210. 17. В этой связи особую актуальность принимает п. 3 ст. 772 ГК, посвященный форме договора хранения в виде бытовой услуги. 18. Как известно, Законом РК от 2 марта 1998 года статья 228 ГК изложена в новой редакции, позволяющей заключать такого рода договоры не только для достижения общей хозяйственной цели.
***
Мақала заңнама және мораль мен адамгершілік нормаларының ара қатынасы туралы, соның ішінде моральдык-адамгершілік, жеке-тұрмыстық сипаттағы ic-әрекеттерден туындайтын заң фактілері сияқты мәмтелерді ажырату туралы мәселелерді қысқаша талдауға арналған.
The Article is dedicated to short analysis of the question about differentiate of the norms legislation and morals and moralities, including about deals as appearance of the right of legal fact from action morally-moral personally-home nature.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |