|
|
|
21.02.2008 «Пустышки» на потоке?
Многие миллиарды тенге теряет государство в результате ложных банкротств. Сложившиеся реалии свидетельствуют об острой необходимости пересмотра Закона «О банкротстве», особенно в части практического применения его отдельных положений. Почему не дали ощутимых результатов вступившие в 2006 году изменения и дополнения к закону о применении внешнего наблюдения за несостоятельными должниками? На бумаге все выглядело логично: представители трех (не менее, чтоб затруднить возможность злого умысла) предприятий-кредиторов имеют право обратиться в суд с иском о введении внешнего наблюдения за должником, который на протяжении трех месяцев выказывает неплатежеспособность. Таким образом, законодатель стремился защитить интересы кредиторов и в первую очередь бюджета, предотвратить вероятность ложных банкротств и увода, отчуждения основных средств от грядущих ограничений. Не учтен лишь «человеческий фактор», а он в данном случае оказался главным. Понятно, что каждый отдельно взятый кредитор заинтересован в том, чтобы раньше других истребовать задолженность и через судебные ограничения и реализацию имущества должника будет «отщипывать» кусок за куском от его активов. По той же причине он не пользуется положением закона, позволяющим договариваться друг с другом, нанимать и содержать за свой счет внешнего управляющего. Им это просто невыгодно. Практика показывает: в подавляющем большинстве случаев кредиторы способны на консолидацию лишь после того, как поезд ушел, и взыскать с должника становится нереально. Со своей стороны, руководители и учредители идущих на банкротство предприятий не сидят сложа руки. Как только возникает устойчивая задолженность, жди, что через аффилиированных кредиторов начнется увод имущества. С нужными фирмами заключаются кабальные договоры, следовать которым никто не собирается, когда же долг сравняется с активами, заключается мировое соглашение. И все. В результате сегодня свыше девяноста процентов признанных банкротами предприятий не имеют ничего! Схема, как говорится, «обкатанная», ни для кого не является секретом. В том, что применяется она для откровенного обмана кредиторов, никто не сомневается. В противовес ей законодатель за семь лет дважды увеличивал срок, в который конкурсный управляющий вправе потребовать признания подобного рода сделок недействительными и возврата имущества. Вначале он равнялся двенадцати месяцам, с 2002 года — двум годам, с 2006-го — трем. А результат остается прежним. По весьма странной причине: слишком часто налоговый комитет подает иск о признании предприятия банкротом аккурат по окончании указанного в ст. 6 п. 2.3 Закона РК «О банкротстве» срока, в который еще можно обернуть вспять произведенные с имуществом недобросовестные операции. Но если предприятие-должник считается неплатежеспособным при неисполнении обязательств в течение трех месяцев, то какой, скажите, смысл выжидать три года? Не хочется строить предположений, но закономерность налицо. «Пустышки» множатся, подрывая у населения веру в справедливость закона и нанося громадный ущерб государству. Дошло до того, что в бюджете предусматриваются средства на покрытие затрат по их ликвидации. О степени абсурда можно судить по таким цифрам: в 2007 году по бюджетной программе было закрыто 51 предприятие, на что ушло более трех миллионов государственных средств. За тот же период от тех банкротов, с кого оказалось возможным хоть что-то получить, в общей сложности в бюджет поступила сумма всего в 1,3 миллиона тенге — и около миллиарда списывается как непогашенная задолженность. В первые годы действия Закона «О банкротстве» почти во всех случаях удавалось удовлетворить несколько очередей кредиторов, главное — рассчитаться в полном объеме за долги по зарплате. Конкурсные управляющие придерживались правила передачи имущества банкрота через аукцион единым лотом, что привлекательно в глазах возможных инвесторов. «Пустышки» же подрывают самую суть закона — финансовое оздоровление и сохранение предприятий, без чего маховик крутится вхолостую, пуская на ветер гигантские средства. Необходимо повысить эффективность реабилитационной процедуры. Сегодня многие реабилитационные управляющие пошли по наиболее легкому пути: продают часть имущества, сдают в аренду помещения, выявляют совершенные должником сделки, несущие преимущественное удовлетворение избранных кредиторов в нарушение законодательства, занимаются судебными тяжбами. В крайне редких случаях все это приводит к главной цели — восстановлению и оздоровлению производства. По всей видимости, при назначении реабилитационных управляющих полномочному органу следует обращать внимание не просто на наличие у них соответствующей лицензии, но сделать основным критерием опыт работы на руководящих должностях. А то ведь сам факт завершения реабилитационного управления в большинстве случаев банкротством предприятия — явление не менее абсурдное, чем легализованное умножение «пустышек».
Жасулан АХМЕТОВ, директор ТОО «Фондовый Центр» Северо-Казахстанская область
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |