|
|
|
Существенное - несущественное, грубое - не грубое: где грань между ними?
Геннадий Нам, доцент Академии права и рынка Тамара Нам, адвокат Алматинской городской коллегии адвокатов
Проектом Закона РК «О внесении изменений и дополнений в Уголовный, Уголовно-процессуальный и Гражданский процессуальный кодексы Республики Казахстан по вопросам совершенствования судебной системы» вводятся значительные новшества в действующее процессуальное законодательство. С большинством из предлагаемых нововведений авторы настоящей статьи согласны, а по некоторым имеют серьезные возражения. Первое. В ч. 1 ст. 415 УПК дается определение, что такое существенное нарушение норм процесса и почему их нарушения, допущенные судом первой инстанции, являются для суда апелляционной инстанции основанием к отмене актов судов нижестоящей инстанции. В соответствии с предлагаемым дополнением к этой норме, суд апелляционной инстанции будет вправе признать существенным нарушением норм УПК «допущенными в ходе предварительного следствия» органом уголовного преследования. Мы, как действующие адвокаты, поддерживаем данное нововведение, так как бороться со следователями за соблюдение ими норм процесса, исключительно имеющимися в арсенале адвокатов правами не в состоянии. Вместе с тем для нас непонятно, какие действия (бездействия) должностных лиц органа уголовного преследования надлежит признавать существенным нарушением норм УПК, а какие - нет. Во избежание напрасных споров в ч. 3 ст. 415 УПК следует дать примерный перечень нарушений, которые не вправе совершать орган уголовного преследования ни при каких обстоятельствах ввиду их существенной значимости. Если этого не будет, то сторона защиты одни нарушения, допущенные должностными лицами органа уголовного преследования, сочтет за существенные, а противная сторона будет настаивать на их несущественности. В связи с изложенным полагаем, что ст. 415 УПК должна быть общей и в равной мере адресована как органам предварительного следствия, так и судам первой и второй инстанций. Второе. Законопроектом суду апелляционной инстанции возвращается первоначальный правовой статус, которого он был лишен. То, что сегодня принято считать апелляцией, на самом деле - кассация. У суда же апелляционной инстанции должны быть иные основания пересмотра приговоров и решений судов первой инстанции. Связано это с тем, что, согласно законопроекту, в суд апелляционной инстанции можно представлять дополнительные материалы, новые доказательства либо представлять те, что в свое время были отвергнуты судом первой инстанции (ч. 3 ст. 401, ч. 3 ст. 407 проекта УПК, ч. 2 ст. 345 проекта ГПК). Поэтому главными основаниями отмены судебных актов первой инстанции должны быть неполная исследованность судом представленных сторонами процесса доказательств, отказ суда от принятия собранных сторонами процесса доказательств, либо необоснованное признание их недопустимыми и пр. Нарушения же норм материального или процессуального законодательств должны быть дополнительными основаниями к отмене судебных актов первой инстанции. Третье. Законопроектом возрождается глава 48 УПК (Рассмотрение дел по кассационным жалобам, протестам), но в новой редакции. Так вот в п.п. 2) ст. 432 УПК записано, что «основаниями к отмене или изменению приговора (постановления) кассационной инстанцией является существенное нарушение уголовно-процессуального закона». В ч. 1 ст. 434 УПК повторно дается определение, что такое существенное нарушение норм процесса. Ниже, в ч. 3 этой же статьи, перечисляются 12 случаев существенных нарушений, влекущих за собой отмену приговора. К слову, ст. 434 УПК дословно воспроизводит ныне действующую редакцию ст. 415 УПК, что с позиции законодательной техники не совсем правильно. Далее, поскольку в ст. 415 УПК речь ведется о существенных нарушениях, то в последующей статье следует ввести понятие о грубых нарушениях норм закона. По нашему мнению, с введением данных норм судьям предоставляется право нарушать все нормы процессуального законодательства за исключением тех, что предусмотрены в ч. 3 ст. 415 и в ч. 3 ст. 434 УПК. По большому счету судебный акт, вынесенный с нарушениями, указанными в вышеназванных статьях УПК, подпадает под действие ст. 350 УК (Вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта). Четвертое. Отказ в удовлетворении ходатайств или неразрешение их в сроки, предусмотренные в ст. 102 УПК, на сегодня самые распространенные нарушения, допускаемые судами. Так, например, на одном из процессов авторами данных строк было заявлено 20 ходатайств, 2 заявления и 3 жалобы. Судья не стал их удовлетворять в сроки, предусмотренные в ч. 5 ст. 102 УПК, а отложил их рассмотрение с формулировкой «оставить ходатайство открытым». Так вот, эти ходатайства остаются открытыми и по сей день, хотя уголовный процесс давно завершился вынесением приговора. Ведь ходатайства подаются не ради того, чтобы их подать. От того, будут ли они удовлетворены или нет, зависит дальнейшая тактика ведения защиты. Оставление же ходатайства открытым фактически означает воспрепятствование судом права на защиту подсудимого, ограничение свободы действия. В связи с изложенным мы поддерживаем изменение редакции п.п. 4) ч. 1 ст. 415 УПК, согласно которому приговор подлежит отмене в случае, если «право на защиту было нарушено иным образом». Что же касается гражданского процесса, то одна из уловок, к которой прибегают судьи, подыгрывая одной из сторон, - оставляют ходатайство открытым. А перед началом прений отказывают ходатайствующему лицу в их удовлетворении. Этим податель ходатайства ставится в положение, которое в рамках проходящего процесса исправить уже не представляется возможным. Необходимость более серьезного и внимательного отношения к ходатайствам, заявляемым участниками процесса, связана с тем, что по новому законопроекту судам апелляционной инстанции предоставляются более широкие полномочия, чем те, что они сейчас имеют. Как было сказано выше, судам апелляционной инстанции предоставляется право принимать от сторон процесса новые доказательства, в том числе и те, которые были отвергнуты судом первой инстанции, как недопустимые. Оценив же новые и предыдущие доказательства, суд вправе по результатам апелляционного разбирательства вынести новый апелляционный приговор или апелляционное решение. Поэтому не допустима сложившаяся практика, когда обоснованные ходатайства, заявленные участниками процесса, не удовлетворяются либо откладываются на неопределенное время, тем самым та или иная сторона лишается права на защиту своих интересов и отстаивания свобод. Пятое. В ст. 346 ГПК РК предлагается ввести новое понятие «грубые нарушения норм права» и ошибки, допущенные судом первой инстанции, которые явились основанием к отмене решения. Насколько мы поняли, к грубым нарушениям норм процессуального закона относят только те, что перечислены в ст. 366 ГПК РК. Однако то, что указано в ч. 1 этой статьи, это не грубое нарушение норм процесса, а форменное беззаконие. Если же судья допустит такие нарушения, то при всей своей безграничной фантазии нам трудно представить, что же тогда подпадет под понятие «существенное нарушение норм процесса», которое явится основанием для Верховного суда РК отменить судебный акт нижестоящего суда (ч. 3 ст. 387 проекта ГПК). Но если законодатель решил ввести классификацию нарушений процессуальных норм, то по степени возрастания она должна выглядеть следующим образом - несущественное, существенное, грубое и особо грубое. По нашему глубокому убеждению, в процессуальных законах вообще не должно быть места делению норм по степени их значимости. Иначе следует признать, что одни нормы закона необходимо соблюдать, а другие игнорировать без последствий. Правовой нигилизм, о котором много говорят, заложен в самом законе, а ключевую позицию по данному вопросу занимают судьи. Поэтому полагаем, что из УПК и ГПК следует исключить положение о том, что судебные акты нижестоящих судов подлежат отмене в связи с существенным или грубым нарушением как норм материального, так и процессуального законодательств. Есть только один критерий оценки действия суда - выполнены ли предписания закона в точном соответствии с их духом и буквой или не выполнены. А почему и в силу каких причин они нарушены, для сторон процесса значения не имеет. На то и приняты процессуальные законы, причем возведены в ранг кодексов, чтобы в точности выполнять все их предписания. На все субъекты права распространяется презумпция знания закона (п.п. 2) ч. 5 ст. 71 ГПК), а в отношении судей она не действует. К сведению разработчиков законопроекта сообщаем, что в процессуальных кодексах России (УПК, ГПК, АПК) где, в отличие от нас, есть мощная научная процессуальная школа, давно отказались от использования таких оценочных понятий, как «существенное» или «грубое» нарушение законов. Согласно действующим у них кодексам, основанием пересмотра судебных актов являются всякое нарушение норм материального или процессуального права (ст. 369, 379, 381, 409 УПК РФ, ст. 330, 362, 364 ГПК РФ, ст. 270, 288, 304 АПК РФ). Шестое. По законопроекту документ, подаваемый в Верховный суд РК на судебные акты местных судов, вступившие в законную силу, предлагается именовать ходатайством о возбуждении надзорного производства, вместо надзорной жалобы, как это принято сегодня. Однако насколько теоретически обоснована подобная замена? Дело в том, что подача жалобы или заявления - это конституционное право граждан, посредством которого они защищают и отстаивают нарушенные их права и интересы, просят компетентные органы восстановить права и свободы, а также принять соответствующие правовые меры воздействия к правонарушителю. Так, например, в исковом заявлении лицо, именующее себя истцом, указывает на имеющиеся у него права на предмет спора, кто, когда и почему его нарушил и что просит у суда вынести в его пользу. Таким образом, с подачей искового заявления запускается механизм судебной власти, а с вынесением судом определения о принятии иска и назначения дела к слушанию возникают многосторонние процессуальные правоотношения. Ходатайство же - это документ, подаваемый участником судебного процесса суду и которым реализуется субъективное право. К слову, именно поэтому гособвинитель также заявляет суду ходатайство, а не протестует. В гражданском процессе прокурор, если он принимает участие, не является стороной по делу, а поэтому не подает каких-либо ходатайств. Он безмолвный страж законности. Единственное его право, дать заключение о юридической и фактической стороне разбираемого спора. Протест - это акт прокурорского реагирования соответствующего прокурора, не являющегося участником конкретного судебного процесса. В силу изложенного предлагаемое определение ходатайства, данное в п.п. 39) ст. 7 проекта УПК, диссонирует как с общей теорией права, так и с теорией процессуального права. Поскольку приговор или решение суда вступили в законную силу, то соответствующий судебный процесс считается завершившимся. Следовательно, прекращаются и конкретные процессуальные правоотношения. В связи с прекращением правоотношений стороны и другие участники судебного процесса уже не могут далее пользоваться процессуальными правами, предусмотренными УПК для них. Так подсудимый становится осужденным, у которого совершенно иные права и обязанности. Став обычным физическим лицом с определенными ограничениями, на него распространяются нормы Конституции, УИК, Закон «О порядке рассмотрения обращений физических и юридических лиц», а также нормы международного права, ратифицированные Казахстаном. Согласно этим законам физические или юридические лица подают только заявления или жалобы. В нормах процессуальных законов к документам, именуемым жалоба или заявление, добавляются слова: частная, апелляционная, кассационная, надзорная, исковая, особая и пр. Посредством добавления этих слов показывается, что документы подаются именно в суд, а не в какой-то другой орган. В случае, если осужденный изъявит желание оспорить судебный акт в Верховный суд РК, то правильнее будет исходящий от него документ именовать надзорной жалобой. Поданной жалобой физическое или юридическое лицо реализовывает конституционное право на обращение в высшую судебную инстанцию о пересмотре дела, вступившего в законную силу. При этом хотели бы заметить, что пересмотру подлежат не судебные акты, вынесенные нижестоящими судебными инстанциями, а все дело, в том числе должны и заново оцениваться собранные и представленные сторонами процесса доказательства и дополнительные материалы. Также считаем недостаточно продуманным содержание ч. 2 ст. 460 проекта изменений УПК, в котором записано, что «участники процесса, защитник и их представитель» должны обратиться к Генпрокурору с ходатайством о принесении им протеста в Верховный суд РК. Как было сказано ранее, с завершением судебного процесса полномочия сторон процесса прекращаются. Поэтому заинтересованные лица, и в первую очередь сам осужденный, должны подавать Генпрокурору не ходатайство, а заявление о принесении протеста. Седьмое. Прокурор, участвовавший в суде в качестве гособвинителя, после вступления приговора в законную силу уже не может пользоваться правами обвинителя, предусмотренными для него в УПК. В силу изложенного он уже не вправе подавать протест в порядке надзора в Верховный суд РК, так как это исключительная компетенция Генпрокурора. Поэтому полагаем, что неверно изложена ч. 2 ст. 460 УПК, в которой записано, что протест о пересмотре вступивших в законную силу приговоров и постановлений вправе приносить также «прокуроры областей и приравненные к ним прокуроры как по собственной инициативе, так и по ходатайству участников процесса и их защитников или представителей». В этом плане предлагаемая редакция нормы ч. 1 ст. 384 ГПК о том, что протест на вступившие в силу решения суда вправе подавать только Генпрокурор, изложена правильнее. Аналогичным образом обстоит вопрос и с защитником. После вступления приговора в законную силу статус защитника автоматически прекращается, так как у осужденного не может быть защитника. По завершении судебного процесса защитник возвращается в изначальный свой статус адвоката и как адвокат пользуется правами, предоставленными ему Законом «Об адвокатской деятельности». Но в случае, если бывший защитник продолжает оказывать правовую помощь своему подопечному, он должен заключить с ним новое соглашение об оказании юридической услуги как с обычным физическим лицом. В таком случае он будет действовать в качестве поверенного (представителя) осужденного. Естественно, он будет пользоваться правами, предоставленными ему Законом «Об адвокатской деятельности», а не правами защитника, закрепленными в ст. 74 УПК. Все, что будет делать адвокат-представитель в интересах своего клиента, он будет делать в пределах полномочий, предоставленных ему в доверенности, полученной от доверенного лица, то есть осужденного. Адвокатский же ордер не дает ему право подавать надзорную жалобу (по законопроекту - ходатайство о возбуждении надзорного производства) в интересах осужденного. Ордер только подтверждает, что вписанное в него лицо является членом коллегии адвокатов и что он вправе заниматься адвокатской практикой.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |