| |||||||||||||||||||||
|
|
|
19.08.2008 Преодоление сырьевого эгоизма
Усиление интеграции экономик крупнейших стран СНГ позволит им резко повысить темпы экономического роста, убежден академик Сергей Глазьев
Фото: ИТАР-ТАСС/ООО “ИНТЕР” Несмотря на то, что предпринимавшиеся на протяжении полутора десятилетий попытки сформировать на обломках СССР некое работоспособное экономическое сообщество не дали заметного эффекта, работа над созданием структур, которые должны сблизить национальные экономики стран - участниц СНГ, продолжается. Очередное заседание Интеграционного комитета ЕврАзЭС*, посвященное этому вопросу, прошло в конце июля в Москве. Как заявил по итогам заседания генсек организации Таир Мансуров, в этом году будет принята почти половина документов, необходимых для того, чтобы к 2010 году создать Таможенный союз (ТС). Это будет уже второе «издание» этой организации. В 1990−х уже была попытка создания такого союза - в него вошли Россия, Белоруссия, Казахстан и Киргизия, однако экономические разногласия не позволили добиться необходимого уровня унификации таможенного тарифа, и в 2000 году ТС был преобразован в ЕврАзЭС. Конечная цель новой организации - формирование Единого экономического пространства (ЕЭП), предполагающего не только экономическую, но и политическую интеграцию. Но реализация этого проекта тоже сталкивается со значительными трудностями. В работе над этим проектом первоначально активно участвовала и Украина, однако в настоящее время власти этой страны осторожно относятся к идее создания в рамках ЕЭП наднациональных органов. Вместо этого Киев предпочитает двигаться в европейском направлении. Скепсис в отношении ЕЭП проявляют представители ряда крупных Частные интересы пострадают- Сергей Юрьевич, весь мир идет по пути создания крупных региональных экономических интеграционных группировок, а мы пробуксовываем и теряем возможности. Почему? - Укажу на две основные причины. Конечно, пострадают некоторые частные интересы. При формировании союзов придется договариваться и идти на компромиссы в части создания единого таможенного тарифа, придется отказываться от защитных мер между нашими государствами. Ясно, что в каждом государстве есть деловые круги, которые не хотят свободной торговли, а хотят сохранения монополии. Но тем не менее эти потери меньше экономического эффекта, который будет получен при формировании ЕЭП. - А насколько будет велик этот эффект? Некоторые считают его крайне незначительным… - Возможны три разных сценария. Первый - это формирование экономического союза. Он предполагает проведение единой Нами были сделаны расчеты, мы проводили их по интегрированной модели межотраслевого баланса четырех государств (России, Казахстана, Украины, Белоруссии. - «ЭК»). Взяли наиболее интегрированные крупные экономики СНГ, по которым мы располагаем межотраслевым балансом, и попытались понять, что будет, если создадим экономический союз, зону свободной торговли, и как при этом поменяются показатели экономического роста по сравнению с базовым сценарием - нынешней ситуацией. При первом сценарии темпы экономического роста во всех государствах выше. Понятно, что Россия как наиболее крупное государство получает максимальный абсолютный эффект. Но и Казахстан удваивает объем валового продукта к 2015 году (относительно 2006−го. - «ЭК»). Другие государства в рамках первого сценария тоже развиваются существенно быстрее. Получают прирост экономической активности в размере 770 миллиардов долларов. Это весьма достойная цель. Рост валового продукта дает и рост конечного потребления. Причем самый большой рост конечного потребления достигается в Украине. В первом сценарии предполагается значительное сокращение экспорта энергоносителей в дальнее зарубежье. Если хотим быстро развиваться, то должны свое сырье больше перерабатывать сами. Должен быть единый рынок энергоносителей, на который все имеют доступ на равных условиях. По второму сценарию цифры экономического эффекта немного ниже, но тоже наблюдается существенный рост. В случае создания только зоны свободной торговли - это около 400 миллиардов долларов, то есть эффект интеграции ополовинивается. Это связано с тем, что при создании экономического и таможенного союзов, с наднациональным органом, мы можем проводить единую политику развития. Третий базовый сценарий, по сути, является макроэкономическим прогнозом при сохранении нынешней ситуации. Темпы роста для РК ниже относительно первого сценария на 33%, на 40% они ниже для России. То есть создание экономического союза и зоны свободной торговли дает существенный прирост ВВП. Темпы роста инвестиций в рамках первого и второго сценариев в 1,5 раза превышают темпы роста инвестиций в рамках третьего. Словом, интеграционный эффект очень весомый, во много раз превышает локальные потери, которые могут иметь корпорации. При этом надо понимать, что, говоря об экономическом союзе, я имею в виду конкретные планы, которые определены графиком создания единого экономического пространства, включающего изначально Россию, Беларусь, Казахстан, Украину. Хотя Украина пока вышла из переговоров, но создание ЕЭП предполагает создание Таможенного союза, и именно на этом сосредоточена сейчас работа. Страх конкуренции - Работа над созданием ЕЭП уже два года отчаянно буксует, все даже перестали об этом спрашивать у президентов - Я не соглашусь с тем, что процесс буксует. Как раз последние два года заметен прогресс, когда работа по формированию ЕЭП сосредоточилась в ЕврАзЭС и сконцентрировалась на уровне трех государств. Уже подписан первый пакет из 12 соглашений, включая соглашение о создании Таможенного союза, соглашение о формировании комиссии Таможенного союза. Всего пакет межправсоглашений, который необходимо подписать, включает более 50 документов. Должен сказать, что не все проекты соглашений являются стратегически значимыми. Большинство важнейших из них находятся в завершающей стадии подготовки. И процесс предполагается завершить уже в следующем году, чтобы с 2010 года заработала комиссия Таможенного союза, а с 2011−го он уже стал полноценно функционировать. К сожалению, пока работа идет без Украины, поскольку украинское руководство придерживается позиции неучастия в интеграционных объединениях с созданием наднациональных органов. Но я надеюсь, что нам, по меньшей мере, удастся сохранить отношения свободной торговли между таможенным союзом и теми государствами СНГ, которые в него не войдут на этом этапе. Речь не только об Украине, но и об Узбекистане, Киргизии, Таджикистане, которые участвуют в ЕврАзЭС, но пока не участвуют в соглашениях по формированию ЕЭП и таможенного союза. Конечно, чем шире будет интеграция, тем больше будет экономический эффект. Особенно значимо участие Украины, поскольку это большая экономика с большой долей производств с высокой добавленной стоимостью и тесно связана с Россией тысячами кооперационных связей. И от участия или неучастия Украины эффект создания таможенного союза меняется примерно на одну треть. Наши расчеты показывают, что все же этот эффект большой и значительный даже без Украины. Если с Украиной, то эффект поднимается процентов на 30, а если будет Узбекистан и другие государства Средней Азии - то более чем в 1,5 раза. Выигрывают все государства без исключения, при этом Казахстан и Украина выигрывают больше других. Но здесь различие несущественно, поскольку общий эффект очень большой. Мы его оцениваем к 2015 году примерно в 700 миллиардов долларов дополнительного прироста ВВП. Конечно, процесс идет сложно. Не секрет, что есть достаточно влиятельные структуры как в бизнесе, так и в госуправлении, которые без энтузиазма, мягко говоря, относятся к этой интеграции. Вас не проглотят- Существуют ли риски, что некоторые отрасли перестанут существовать? - Я не думаю, что создание таможенного союза, ЕЭП может угрожать банкротствами - Знаете, Сергей Юрьевич, тут такой парадокс. Идею интеграции будут приветствовать, скажем, машиностроители, а вот представители других отраслей… Были, например, антидемпинговые расследования в Казахстане относительно украинских конфет. - Действительно, главная причина слабости интеграционных тенденций заключается в том, что места во властвующих элитах наших государств заняли сырьевики - отрасли, ориентированные на экспорт, представители которых выступают на мировом рынке скорее как конкуренты, нежели партнеры. Это - беда. Потому что сырьевая специализация разрывает наше единое экономическое пространство и делает ненужной интеграцию. В то же время отрасли, которые не могут жить без интеграции, которые связаны со сложными технологическими переделами и кооперационными отношениями друг с другом, в силу проводившейся в 90−е годы экономической политики либо убиты совсем, либо находятся в очень тяжелом положении, с трудом сводят концы с концами. Их лоббистские возможности намного меньше. Поэтому когда доходит до конкретных решений, требующих от государства компромиссов, появляются достаточно влиятельные круги, которые не хотят идти на компромиссы, потому что не хотят терять монопольные прибыли. Я убежден, что самое большое сопротивление на пути интеграции мы получаем от монополистов. И не потому, что интеграция и создание общего рынка угрожает им банкротством, а потому что они не хотят терять часть своих сверхприбылей - монопольную ренту. Например, мы считали структуру цен на российском продовольственном рынке. Сопоставив конечные цены реализации продуктов питания и закупочные цены на сельхозсырье в местах его производства, можно обнаружить разницу - Есть и еще одно общераспространенное мнение - что как только появится ЕЭП, то нас всех проглотят, потому что Россия - это большой рынок, большие финансы. - В отношении разного рода угроз национальным суверенитетам, которые возникают в ситуации интеграции, существует, конечно, нездоровое состояние сознания властвующих элит, они Заложенные риски- И в Казахстане, и в России не прекращаются попытки реформировать систему налогообложения сырьевых отраслей. Так, в Казахстане правительство решилось на кардинальные перемены - введение налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), экспортной таможенной пошлины для нефтяников. Насколько это эффективно - ведь в России есть подобный опыт? - Пересмотр условий налогообложения в нефтяной, добывающей промышленности - дело обычное. Иностранные инвесторы всегда к этому готовы. Поэтому когда они начинают бить в набат и кричать, что их обманывают и нарушают договоренности, я должен сказать, что это - общераспространенная практика в мире. Посмотрите, что делается в Венесуэле, Латинской Америке, во многих государствах Несмотря на нагнетание драматизма, я разговаривал многократно с акулами международного бизнеса нефтяной и вообще добывающей промышленности, для них пересмотр условий эксплуатации месторождений - дело совершенно обычное. - То есть они закладывают подобные риски… - Безусловно. Всегда инвесторы пытаются навязать кабальные и несимметричные условия, как вы видели на примере СРП по Сахалину. Тогда Счетная палата РФ пыталась заблокировать подписание этих соглашений, потому что российская сторона не получала никаких гарантий, не была застрахована от экологических рисков. Кроме того, оператором проекта была фиктивная фирма, зарегистрированная в офшорной зоне, у которой не было никакого капитала - стол, стул да телефон. То есть явно иностранный партнер навязал на Сахалине России абсолютно кабальное соглашение, где российская сторона принимала на себя все риски и вынуждена была соглашаться с любыми издержками иностранного инвестора. И когда мы начали смотреть, как же они калькулировали издержки, выяснилось, что даже такая мелочь, как цена за аренду квартир для сотрудников, завышалась в 10 раз. - В Казахстане это все очень знакомо. Так, некоторые компании канцелярские принадлежности закупали в Штатах по цене в 20 раз выше. - Это мелочи, а что говорить о крупных вещах. Таких, как буровые платформы, затраты на бурение, наем инжиниринговых компаний, - возможность раздувания издержек безгранична. Поэтому всегда добывающая промышленность высокорискованная, непрозрачная, поэтому всегда там идут конфликты и «перетягивание каната» между государством и инвесторами. Что касается вопроса о налогообложении. Нам в России удалось добиться, преодолевая сопротивление олигархов, введения двух налоговых инструментов по изъятию природной ренты - экспортная пошлина, которую я лично вводил в 1992 году, когда еще не было олигархов, и тогда все было просто - она была введена без проблем. Мы получили тогда 30% доходов российского бюджета за счет экспортной пошлины на вывоз сырья. Затем Черномырдин с подачи МВФ отменил экспортную пошлину, Примаков восстановил. Сейчас она отработана, привязана к мировой цене и является очень хорошим инструментом по изъятию части природной ренты экспортируемых природных ресурсов. Есть вполне приличная методика, которую следует распространять не только на нефть, но и на другое - алюминий, например, который является овеществленной энергией, ну и на все энергоемкие сырьевые товары. Второй инструмент, который был введен, - НДПИ. Этот налог преподносится как способ изъятия природной ренты. Но он является таковым только по отношению к экспортируемым природным ресурсам. Для внутреннего потребителя НДПИ является налогом на потребление и представляет собой просто наценку на добываемое сырье, которая ведет к удорожанию продукции по всей технологической цепочке. НДПИ поэтому Вопрос - как считать- В Казахстане практически все твердые полезные ископаемые, за исключением угля для внутреннего потребления, небольшой части глинозема, не имеют внутреннего рынка сбыта. В основном - экспорт. И возникает вопрос такого рода - понятно, когда товар биржевой, а если не биржевой - как глинозем, тогда как НДПИ считать? - Я как раз сторонник того, чтобы объектом налогообложения было не физически добываемое сырье, а дополнительный доход, то есть сверхприбыль, которая образуется на конкретном месторождении сверх средней нормы рентабельности по экономике. Например, если средняя норма рентабельности 15%, а рентабельность добычи, скажем, составляет 100%, то объектом налогообложения должна быть эта разница - дополнительный доход. В принципе, так и устроено рентное налогообложение во всем мире. Есть, правда, одно «но». Когда мы предлагали эту норму, а был разработан законопроект о налоге на дополнительные доходы недропользователей (этот закон я сам вносил дважды в Госдуму), мы натолкнулись на сопротивление Минфина, который считал, что у него нет возможности вникнуть и разобраться, насколько объективно исчисляется себестоимость добычи. Поэтому наши фискальные органы пошли по простому пути - измерить количество добываемого сырья легко, легко такой налог собирать. А то, что этот налог убивает плохие месторождения и, наоборот, недооценивает доходы на хороших месторождениях, это нашу фискальную бюрократию мало волновало. Сейчас постепенно понимание того, что налогообложение природной ренты должно быть дифференцировано по месторождениям, поскольку объективно доходность разная и разная рента на каждом месторождении, приводит к тому, что в России принимается решение о дифференциации НДПИ. Например, по той же нефти выделяется разная зона добычи, на каждой из них применяются корректирующие коэффициенты от 0 до 1. Это делается для того, чтобы,
Александр Константинов, внештатный корреспондент «Эксперт Казахстан»
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |