|
|
|
28.03.2009 Будем есть казы
Россиянина, заглянувшего в астанинский супермаркет, поджидают две равно острые, но противоположные по знаку эмоции. Радостный шок возникает от лицезрения стройных рядов бутылок аутентичных грузинских вин, за несколько лет нараставшего противостояния с Грузией бесследно исчезнувших с магазинных полок российских городов (и из ресторанных меню - отовсюду). Но есть и неприятный сюрприз - отдел мяса и мясопродуктов: столь неоднозначного качества и убогого ассортимента не позволяют себе уже лет десять не только обе русские столицы и города-миллионники, но и самая заштатная провинция. И это в Казахстане, с богатейшими традициями скотоводства? Уж, казалось бы, «родовая» для страны отрасль и все смежные должны были бы достичь высот совершенства. В чем же дело? Попробуем разобраться. Прежде всего вспомним, что Казахстан - гораздо более сельская, нежели Россия, страна: доля сельского населения 47% и 27% соответственно. Более того, укажем на одну не слишком известную деталь: в 1989 году в Казахской ССР доля сельского населения составляла 43%, то есть за годы незавимости произошла определенная дезурбанизация - за счет более высокого естественного прироста населения в сельских районах, особенно на юге, и интенсивной эмиграции неказахского населения городов северной и северо-восточной промышленной зоны страны. Понятно, что семьи, живущие на земле, да и многие горожане, имеющие родственников в селах и аулах, имеют возможность лакомиться куда более свежими и вкусными мясными деликатесами, чем способен предложить самый дорогущий московский пищевой бутик. И то правда - из каждой командировки в Казахстан я привожу по два круга парной казы с рынка, без которых меня просто не пустят ни домой, ни в редакцию. Эта нехитрая логика легко подтверждается цифрами - доля крупного рогатого скота, приходящаяся на крестьянские хозяйства, в совокупном стаде, а также доля частника в производстве мяса в Казахстане доминирующие - порядка 83% против 46% в России. Мы имеем дело с ярковыраженной моделью слаботоварного мясного животноводства (близкая ситуация и по молоку). В принципе, такая модель совсем неплоха. В частности, она позволяет быстро наращивать производство мяса. Потребление мяса в Казахстане с 2002 по 2006 гг. выросло на треть - до 63 кг на душу населения. Это хотя и вдвое меньше, чем в США, но заметно больше, чем в России (53 кг), и лишь немногим меньше, чем у главного «мясоеда» СНГ - Белоруссии (67 кг). С другой стороны, малотоварная модель животноводства сдерживает развитие перерабатывающих производств. Казахстанские переработчики сетуют, что гораздо проще наладить надежные поставки качественного и дешевого мяса для колбасы из Аргентины, нежели от местных хозяйств. Итог неутешителен - доля импорта в потреблении колбасных изделий в Казахстане составляет 37% (статсборники указывают на Молдавию в качестве страны-поставщика львиной доли зарубежной колбасы в Казахстан, но есть большие подозрения, что это реэкспорт), в России - всего 2%. Другое дело, что обратная сторона слабой зависимости России от импорта колбас - значительная зависимость по линии сырого мяса (вместе с мясом птицы доля импорта в потреблении 36%; у Казахстана аналогичный показатель 17%, причем по мясу скота импортозависимость нулевая, а по мясу птицы - 70%). Таким образом, изобилие колбасных витрин продмагов российских городов обеспечено в значительной степени импортным мясом. Ну а что иметь на столе - изобилие холодных мясных закусок и колбас из привозного, как правило замороженного, мясного сырья или домашние казы и плов из только что освежованного барашка - в конце концов, дело вкуса. Для меня лично - горожанина лишь только во втором поколении, проведшего дошкольное детство в казахстанской Кзыл-Орде - выбор однозначен. Гораздо менее терпимы и не имеют достаточных объективных оснований высокие значения зависимости Казахстана от импорта растительного масла (нетто-импорт в потреблении 17%, в России - 8%), сливочного масла (18%), молочных продуктов (23%), сыра и творога (51%). Конкурентоспособное производство и местная переработка подсолнечника в Казахстане, хотя бы для покрытия потребностей внутреннего рынка, вполне возможны - скажем, в российской Волгоградской области, близкой по природно-климатическим условиям, эта задача успешно решена. Это не сахар (нетто-импорт в потреблении Казахстана 24%), выращивание свекловичного сырья для которого возможно лишь при обильном орошении, что делает более выгодным (в отсутствии таможенных ограничений) ввоз готового продукта из России и Украины либо тростникового сырья из Латинской Америки. Значит, дело в экономических и институциональных препятствиях. Иначе трудно объяснить, почему при в целом умеренно оптимистических итогах сельскохозяйственного года производство растительного масла в стране грохнулось больше чем на четверть. И это притом что пэттерны потребления (доминирование жареных и тушеных мясных и овоще-мясных блюд в казахской кухне) предполагают значительные затраты масла: средний казахстанец использует 16 кг растительного масла в год, больше, чем россиянин (13 кг), и почти столько же, сколько поляк и француз (17-18 кг); вне конкуренции только итальянцы, помешанные на своем оливковом масле (28 кг в год). Да, в рамках антикризисных мер на развитие АПК обещано выделить миллиард долларов из Нацфонда; да, вполне разумно предложение главы Министерства индустрии и торговли Владимира Школьника ввести либо повысить импортные пошлины на ряд продовольственных товаров, чтобы оградиться от наплыва дешевой еды из стран, сильно девальвировавших свои валюты, прежде всего России, Украины, Белоруссии и Турции. Но уверенности, что эти меры (как и все прошлые - субсидии, льготы по НДС и др.) позволят совершить прорыв в пищевой промышленности Казахстана и преодолеть хронический разрыв с ее нетоварной сырьевой базой, увы, нет. Так что будем есть казы от тетушки Айже и запивать грузинским вином.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |