О новой инициативе МАД «Невада — Семипалатинск»

08.06.2009

Будущее принадлежит вам. Боритесь за него! О новой инициативе МАД «Невада — Семипалатинск»

В мае нынешнего года в Алматы состоялась конференция, посвященная 20-летию Международного антиядерного движения (МАД) «Невада — Семипалатинск», участники которой напомнили о международном моратории на испытания атомного оружия, вступившего в силу с момента закрытия Семипалатинского полигона и продолжающегося до настоящего времени. Продолжающегося официально, но на практике нарушаемого государствами, рвущимися в Атомный клуб. Об актуальных коллизиях данного процесса и о новых инициативах МАД «Невада — Семипалатинск» в беседе с нашим корреспондентом рассказал лидер движения Олжас Сулейменов.

— Олжас Омарович, буквально через несколько дней после состоявшейся конференции Северная Корея произвела подземный взрыв мощностью до 20 килотонн. Как отреагировало движение на данный факт?

— Как, наверное, и десятки других антиядерных организаций мира, мы послали соответствующий текст в ООН, особо, правда, не рассчитывая на результативность наших протестов, — на диктаторов призывы общественных организаций не действуют.

— Но ведь многие государства и авторитетные международные организации выражают протесты по этому поводу. В том числе и Совет Безопасности ООН...

— Увы, и в Совете Безопасности не все за принятие мер более решительных, чем словесные увещевания. Однако в данном конкретном случае, я думаю, дипломатическая политкорректность равносильна попустительству, поощряющему вседозволенность диктаторских режимов.

— Что делать? Это уже не только извечно русский вопрос...

— Знаете, я давно ищу точное определение понятию «ядерное оружие». Семантика его развивалась вместе с историей. Идея использования энергии атомного распада в военных целях родилась в гитлеровской Германии, когда претворялась в жизнь философия расового антагонизма, не просто допускавшая, но требовавшая изобрести средство тотального истребления народов. Такое оружие оптимально соответствовало бы фашистской идеологии. Потому почти до мая 1945 года продолжалась лихорадочная работа над сверхбомбой, которую уже, не надеясь на победу, Гитлер хотел использовать в последнем акте как оружие возмездия. Таким образом, атомная бомба, еще не родившись, получила свое первое определение. Германии не хватило времени, средств и, главное, интеллектуальных ресурсов для завершения проекта. Но всего этого оказалось в достатке в Соединенных Штатах, которые довершили начатое Гитлером дело. Их первые бомбы, испытанные на населении городов разгромленной, агонизирующей Японии, оповестили мир о том, что, наконец, создано оружие геноцида.

Секрет его не удержался в лабораториях Америки, и в 1949 году под Семипалатинском родилась в ответ советская атомная бомба, сразу названная средством сдерживания. И в таком качестве советский и американо-английско-французский, а затем и китайский атомные арсеналы просуществовали четыре десятилетия холодного противостояния. Они удержали великие державы от третьей и окончательной мировой войны угрозой взаимного тотального геноцида.

— То есть, как это ни парадоксально, данный вид оружия сыграл и продолжает играть положительную роль?

— До поры до времени. Но пока это время не настало, надо изо всех сил не допускать расширения состава стран Атомного клуба, сокращать арсеналы до согласованного страховочного минимума. Не в сотни и не в тысячи, а в несколько десятков тысяч боеголовок. Но до этого и для этого мы должны перестроиться ментально. Человечеству следует понять, что ядерное вооружение — это оружие прошлого. Его время закончилось в ХХ веке.

Современные армии больше уделяют внимание развитию высокоточного оружия, способного поражать так называемые штабные цели. Огонь не по народам, а по штабам — таковой, вероятно, быть философии войн XXI века. На народы не должна ложиться вся тяжесть ответственности за политику правительств. И очевидно одно: оружие геноцида категорически не соответствует идеологии демократических государств.

— А как, по-вашему, будет развиваться реакция на северокорейские испытания?

— Организации Объединенных Наций надо найти правовые основания, позволяющие действовать более решительно. В нынешних условиях обретение оружия массового уничтожения должно расцениваться как покушение на массовое убийство. Как уже совершенное преступление против человечества.

— Известно, что Барак Обама предложил России взаимно сократить ядерные арсеналы до 1 000 единиц с каждой стороны. Вы об этом уже писали. Есть ли подвижки в процессе?

— Я для простоты свел американское предложение к уравнению «1 000 — 1 000» и выразил надежду, что когда-нибудь формула перестроится: «1 000 — 1000 — 0». Но до этого надо преодолеть несколько барьеров.

— Каких, например?

— Первый: ядерное оружие является средством национальной обороны. Этот статус не будет отменен, пока не появится другое надежное оборонительное средство в армиях всех государств Атомного клуба. Но при этом оно не должно быть оружием массового уничтожения.

Американцы в обретении такого средства — неядерных стратегических вооружений — ушли дальше остальных членов клуба. Это превосходство уже мешает сокращению арсеналов, а формула «1 000 — 1 000 — 0» будет возможна только, когда сравняются неядерные оборонные возможности ведущих держав.

Но общественные движения, осознавая наличие этих препятствий, все равно будут продолжать свою антиядерную политику, помогая государствам психологически освобождаться от гнета ядерных проблем.

— Какие цели на новом этапе развития намечены МАД «Невада — Семипалатинск» на юбилейной конференции?

— Перед конференцией я объехал три приполигонные области. Выступил перед молодежью в Семее, Караганде, Павлодаре. А на алматинском форуме собралось более шестисот молодых членов движения. Обращаясь к ним, я отметил, что эта конференция посвящается новому поколению наших сторонников, которые родились после того, как их отцы и матери остановили испытания. Теперь мы передаем эстафету. Будущее принадлежит вам. Боритесь за него!

На конференции огласили инициативу о сборе подписей под воззванием «Молодежь Казахстана — против ядерного оружия!».

В 1989 году наше воззвание «Долой полигон!» в течение недели подписали более двух миллионов казахстанцев всех возрастов. Теперь речь идет только о молодежи. Ученики старших классов, студенты, учащиеся техникумов и технических училищ — по республике это сотни тысяч подписей. К концу года подписные листы в электронном формате мы отошлем в адрес Генеральной Ассамблеи ООН. Уверен, этот почин подхватят другие республики СНГ, государства Европы. А потом и Китай, и другие члены мирового сообщества. Таким образом, Казахстан вновь, как и 20 лет назад, может стать инициатором глобальной созидательной инициативы — «Молодежь Планеты против ядерного оружия!».

— Но даже если речь идет о сотнях миллионов подписей, помогут ли они реально избавиться от такового?

— Двадцать лет назад никто не верил, что мы остановим испытания в самой сильной державе мира. Но остановили. Тогда впервые была применена новая модель действия — объединение усилий народной и парламентской дипломатии. В мае 1990 года в Алма-Ате мы провели международный конгресс, в котором приняли участие сотни зарубежных активистов антиядерных движений. Форум прошел под лозунгом «Избиратели мира против атомных испытаний!».

Мы проверили действие этой модели и у себя в Казахстане. На парламентских выборах победили только те кандидаты, у которых в программе значилось: «Закрыть полигон!».

Марш Мира летом 1990-го прошел через всю Америку из Нью-Йорка к полигону в Неваде. Американцы несли над колоннами плакаты с надписями: «Казахстан остановил испытания! Дело за нами!». Активность народной дипломатии в США помогла конгрессу и сенату заставить замолчать полигон в Неваде в 1992 году.

Голоса молодежи — это голоса избирателей. И если избиратели сегодня будут требовать от своих избранников выйти на документы о сокращении, а завтра и послезавтра — о полном запрещении ядерного оружия, это и будет результатом совместного действия народной и парламентской дипломатий.

Возможно, всемирная молодежная акция подготовит почву для проведения межпарламентского референдума, который мы задумали еще в январе 1991 года, когда создавали в Нью-Йорке Глобальный антиядерный альянс, объединивший все заметные международные организации. Но вскоре последовавшие события начала 90-х надолго отодвинули наши планы.

Теперь надежда на референдум возрождается. Этому способствуют приход к власти Барака Обамы и та атмосфера, которая наметилась в диалоге между Москвой и Вашингтоном. А Казахстан поможет наполнить эту атмосферу энергией голосов молодежи мира.

Мы обращаемся к ректорам вузов и дирекциям школ с просьбой поддержать наше начинание. Активный сбор подписей начнется в сентябре.

— На пресс-конференции в Музее Первого Президента по случаю открытия фотовыставки, посвященной 20-летию МАД «Невада — Семипалатинск», вам задали вопрос и о банке ядерного топлива, который предполагается создать в Казахстане. Вы знаете, что не все однозначно приняли это сообщение? Некоторые газеты выступили резко против этой инициативы. Ваше мнение по этому вопросу?

— Действительно, во время визита в Казахстан иранского президента Махмуда Ахмадинежада Нурсултан Назарбаев сделал заявление о готовности Казахстана разместить на своей территории международный банк ядерного топлива — то есть хранилище энергетических зарядов для атомных электростанций.

Если бы вслед за этим специалисты из «Казатомпрома» или Министерства энергетики выступили в СМИ с разъяснением подробностей и сути проекта, то устрашающие слухи, которые не первый месяц будоражат общество, были бы пресечены. Но поскольку этого не произошло, в народе заговорили о том, что Казахстан якобы предлагает свои территории для хранения отработанного ядерного топлива, то есть отходов, которые надо охлаждать на специальных заводах в течение десятков тысячелетий.

Мне задавали подобные вопросы и в Семипалатинске, и на конференции. Но, очевидно, следует более широко озвучить реальное положение вещей.

Казахстан в течение 20 лет заслужил безупречную репутацию лидера антиядерной политики, и мы обязаны дорожить нашим международным авторитетом. Необходимо с особой осторожностью относиться ко всему, что связано с вопросами, возбуждающими всплески вполне объяснимой радиофобии. Сюда относятся торговля ураном, строительство АЭС, платное захоронение отходов.

Что же касается топливного банка, то уже известно, что в настоящее время МАГАТЭ рассматривает двенадцать проектов, в том числе предложения России и Соединенных Штатов. Хотя бы об этом надо оповестить казахстанцев, чтобы избежать кривотолков.

— И в заключение, какой вопрос вы бы поставили на повестку дня для обсуждения на межпарламентском референдуме?

— В начале 90-х это был бы следующий вопрос: «Надо ли продолжать испытания?». Но в то время Договор о запрещении испытаний был подписан и без референдума, благодаря мораторию, начавшемуся с закрытия Семипалатинского полигона.

В наши дни следует ставить на обсуждение парламентов вопрос о полном запрещении ядерного оружия. Мир уже готов, по крайней мере, приступить к рассмотрению этого вопроса.

Беседовал Михаил ПУГАСОВ

Источник: Газеты «Казахстанская правда» (https://www.kazpravda.kz)