|
|
|
03.06.2010 Галина Чернова: Если случится авария на Каспии, нам просто нечего будет пить
Известный эколог полагает, что наряду с мораторием на вылов осетровых следует ввести запрет на нефтедобычу в Каспийском море ЛИТЕР-Неделя: На недавнем совещании в Атырау, посвященном реализации индустриальных проектов в нашем регионе, министр Сауат Мынбаев еще раз сказал, что вопрос нефтедобычи на Каспии решен окончательно и бесповоротно. В этой связи возникает вопрос: какие меры необходимо принять, чтобы свести угрозу экосистеме Урало-Каспийского бассейна к минимуму? Г.Ч.: Одно из радикальных предложений - объявить мораторий на нефтедобычу в акватории Северо-Восточного Каспия, поскольку реально компании-инвесторы, ведущие Кашаганский проект, не готовы технически решать многие проблемы, встающие перед ними в данном проекте. Проводится неслыханный эксперимент, только не в лабораторных условиях, а над уникальной акваторией седого Каспия… К примеру, что делать с сероводородом в случае его утечки или аварии на скважине? Сегодня инженерная группа проекта решает проблему нейтрализации сероводорода через закачку сырого газа обратно в пласт. Не буду вдаваться в сложности инженерных предложений, скажу только одно, что компания НКОК собирается закачивать газ обратно в пласт на море, для чего строит в акватории Северо-Восточного Каспия искусственные острова. На островах будут размещаться эксплуатационно-технологические комплексы. Фактически это мини-заводы по переработке нефти, с учетом газоразделения. Но в условиях, когда на море у Казахстана практически нет ни постов Казгидромета, ни автоматических станций наблюдения за выбросами и сбросами в окружающую среду со стороны нефтескважин, практически в данном регионе отсутствует какой бы то ни было государственный мониторинг за происходящим бурением на море, да и экосистемы в целом, и покуда этот мониторинг не будет организован, говорить о нефтедобыче как о вопросе решенном - значит по меньшей мере вызывать дополнительный огонь на себя. Также из возможных мер преодоления угроз для экосистемы Каспия я назвала бы возможный подсчет лимитов и квот изъятия природного ресурса, каковым является и нефть. По планам правительства РК, к 2015 году ежегодный уровень нефтедобычи на Кашагане должен вырасти до 60 млн тонн. Но при этом никто не задается вопросом, выдержит ли Каспий подобную техногенную нагрузку. Ведь в акватории предполагается отсыпать 42 острова, на которых будет пробурено 240 скважин. И вся эта техногенная «система» размещается на путях миграции осетровых и околоводных птиц, в их кормовых угодьях и питомниках. Более того, на этих же местах происходит в зимнее время щенка каспийского тюленя. Угроз, как видите, с развитием Кашаганского проекта более чем достаточно! ЛИТЕР-Неделя: Насколько это опасно - добывать нефть на море, стало очевидным после недавней катастрофы в Мексиканском заливе. На упомянутом уже совещании вы сообщили, что в случае подобного разлива на Каспии устранение последствий начнется более чем через 72 часа… Г.Ч.: Хотелось бы уточнить некоторые вопросы для большего понимания проблемы, связанной с аварийными разливами нефти и, в частности, в акватории Северо-Восточного Каспия. Согласно национальному плану по предупреждению нефтяных разливов и реагированию на них в море и внутренних водоемах РК, все аварийные ситуации, связанные с разливом нефти, делятся на три категории. Первая: разлив до 100 тонн нефти - это первый уровень разлива, и его, как правило, ликвидирует сама компания, ведущая нефтедобычу. Вторая: разлив свыше 100 тонн - это второй уровень. В этом случае компания либо сама ликвидирует данное происшествие, либо прибегает к услугам специализированных подразделений и служб. И третья: разлив свыше 250 тонн - это третий уровень разлива. В этом случае компания, ведущая нефтедобычу, прибегает к услугам мощных групп, с привлечением большого людского и технического потенциала, спецоборудования, включая танкеры для сбора разлитой нефти и баржи, пожарные расчеты и т.д., с тем, чтобы преодолеть инцидент. Потенциал компаний, работающих сегодня на Каспии, позволяет им ликвидировать аварии первой и второй степеней. Кроме того, по мере накопления общественностью различной информации и рассылки запросов выяснилось, что ни одна из прикаспийских стран не имеет потенциала (ни технических средств, ни обученных людей) для ликвидации нефтяных разливов третьей степени. При возникновении аварийной ситуации Аджип КСО или, как сейчас называется консорциум, - НКОК (NCOC) будет вызывать спасателей, которые базируются в английском Саутгемптоне. Сами понимаете, в случае такой аварии силы реагирования лететь будут из Саутгемптона около шести часов, если еще Россия откроет свой транспортный коридор для оперативной доставки оборудования и специализированных бригад. А затем еще столько же времени займет растаможка грузов, да плюс доставка оборудования до места чрезвычайной ситуации. Вот и выходят эти самые упомянутые во всех документах ЧС 72 часа. Однако куда страшнее при аварии на Кашагане выброс сероводорода: в случае аварии на море он способен в течение полутора-двух часов в период ледостава (а летом выходит значительно быстрее) распространиться не только по акватории Северо-Восточного Каспия, но и полностью накрыть ядовитым газом города Актау и Атырау со всем населением и пригородами. ЛИТЕР-Неделя: Предположим, что на казахстанском шельфе Каспия произошел разлив нефти. Как, по-вашему, будут реагировать на это другие прикаспийские страны, отрегулирован ли этот вопрос юридически? Г.Ч.: У Каспия до сих пор нет статуса. Географический статус известен нам из уроков географии в школе: Каспий - это озеро. Но куда важнее политический статус данного водоема, и покуда он не определен, все «деление» на национальные сектора акватории Каспийского моря нелегитимно. Тем не менее в случае разлива в зависимости от того, куда пойдет нефтяное пятно, будут соответственно выставлены и исковые заявления, и штрафы. Думаю, немалые, поскольку и со стороны Российской Федерации мы по морю граничим с Астраханским биосферным морским заповедником. Относительно Туркменистана нас тоже ждут не самые приятные события и расчеты, поскольку у Туркменистана в заливе Карабогазгол - уникальные запасы поваренной соли и также в акватории есть свой морской заповедник, недалеко от города Туркменбаши. Если говорить об урегулировании прежде всего юридических вопросов касательно нефтедобычи и профилактики нефтяных разливов, здесь вопросов больше, чем ответов. ЛИТЕР-Неделя: Строительство Северо-Каспийской экологической базы реагирования (СКЭБР) близ Урала, по мнению академика Муфтаха Диярова, может привести к экологической катастрофе - наш регион может лишиться единственного источника питьевой воды… Г.Ч.: Действительно, у региона единственный источник питьевого водообеспечения - это воды реки Урал. В случае, если произойдет авария на Каспии, подобная аварии в Мексиканском заливе, нам просто нечего будет пить, поскольку всю нефть в условиях высокоскоростных ветров погонит в тростники, откуда нефтяники просто не смогут ее собрать. А тростники - это собственно устьевое пространство реки Урал, его авандельта. В том числе через протоки и ерики Урал сообщается с морем. У нас практически нет альтернативы! Даже в случае размещения СКЭБР на канале Приморский, как хотят сейчас нефтяники, это еще более усугубит ситуацию, поскольку канал Приморский имеет выходы на ядро особо охраняемой природной территории резервата «Ак жайык». Поэтому предложение здесь должно быть одно: строить СКЭБР в Баутино или вообще ближе к месторождению Кашаган. ЛИТЕР-Неделя: В настоящее время под угрозой полного исчезновения находятся ценнейшие виды рыб. Некоторые специалисты склонны полагать, что сокращение популяций - это закономерный процесс, зависящий от неких циклов. Г.Ч.: Хотела бы я посмотреть на этих ученых! Почему-то природа до нынешнего ее разграбления справлялась и со стрессовыми ситуациями, сохраняла в себе способность к само-очищению и обновлению. Моря и реки были чисты и полноводны, из океанов не выбрасывались на верную свою погибель дельфины и киты. То, что сейчас исчезают популяции и виды, - это опасные сигналы всем нам. Не понимать это может только слепой и ангажированный от науки схоласт. ЛИТЕР-Неделя: Казахстан с 2011 года намерен ввести полный запрет на вылов осетровых. По вашему мнению, станет ли этот шаг действенным методом для роста популяции рыбы? Что нужно сделать для искоренения браконьерства, учитывая то, что часть населения Атырауской области живет исключительно за счет незаконного вылова рыбы? Г.Ч.: Трудно сказать, даст ли что-нибудь введение моратория на вылов осетровых в акватории Каспия. Меры здесь должны быть адекватные: одновременно с введением запрета на вылов осетровых должен быть введен и мораторий на нефтедобычу. В противном случае ситуация просто абсурдна, когда мы под видом запрета вылова ценных пород рыб начнем борьбу с браконьерством, но при этом нефтяники отсыпкой искусственных островов и прокладкой внутрипромысловых нефтепроводов практически разрушат пути миграции осетровых, места их нагула, кормовые угодья, их «детские сады и ясли». Ничего себе, придумали способ сохранения вида! Попробуйте сейчас объяснить браконьеру, что он подрывает запасы, от которых кормится, он тут же вам ответит и про сети, забитые серой и нефтью, и про то, что в море тоже не стало рыбы.
Беседовал Ильяс ДОСМУКАН, Атырау
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |