| ||||||||||||||||||||
|
|
|
03.03.2011 Умер Валерий Рубинчик
Валерий Рубинчик снимал с паузами - порой в четыре года. За тридцать лет - полтора десятка фильмов, настолько разных, что кажется: их снимали разные люди. Он был единственным мастером советского жанрового кино, собравшим уйму международных призов за «Дикую охоту короля Стаха» (1980). Готический, болотный триллер о мертвых охотниках, скачущих по Белоруссии, родине Рубинчика, был действительно беспрецедентен: по сути, это единственный советский фильм ужасов. А был еще блестящий телефильм «Последнее лето детства» (1974) по Анатолию Рыбакову с изобретательно стилизованной нэпманской Москвой и незабываемым дуэтом злодеев - светским Валентином Валентиновичем (Евгений Евстигнеев) и уркаганом Костей Карликом (Владимир Лосев). Но, опровергая репутацию мастера жанра, Рубинчик открыл сценаристку Ренату Литвинову и актрису Ксению Качалину в декларативно авторской «Нелюбви» (1991). Смутном, задыхающемся, как героиня, умирающая без видимых причин - просто от любви или нелюбви, но живом, молодом по своей чувствительности фильме. По сравнению с «Нелюбовью», фильмы многих перестроечных дебютантов кажутся снятыми старикашками. Классическая экранизация «Гамлет Щигровского уезда» (1975) соседствует в фильмографии Рубинчика с запутанным до непроницаемости «Нанкинским пейзажем» (2006), сельская трагикомедия «Культпоход в театр» (1983) с торжественно мрачной антиутопией о клонах «Отступник» (1987). На самом деле никаких противоречий в творчестве Рубинчика нет. Он был верен одной теме: теме мечты, оборачивающейся иллюзией, как правило, смертельной. Об этом - уже первая его крупная работа «Красный агитатор Трофим Глушков» (1969) о большевике-киномеханике, то есть человеке, несущем людям и коммунистическую мечту, и экранную иллюзию, убитом беляками. Рубинчик вообще постоянно и жестко выяснял отношения с кино. Москву 1927-го года в «Последнем лете детства» он увидел как немую то ли мелодраму, то ли комическую ленту, оборванную выстрелом всерьез. В «Нелюбви» Рита (Качалина) погибала, идентифицируя себя с Мэрилин Монро. В незаслуженно незамеченном «Кино про кино» (2002) Рубинчик ехидно и печально вывел на экран целый профессиональный паноптикум: маразмирующие советские звезды, новорусский продюсер с творческими позывами и, прежде всего, режиссер, лепящий что скажут, но во сне пересматривающий - то ли в наказание, то ли в утешение - «Зеркало» и «Ночи Кабирии». Кино оказывалось, по Рубинчику, последней, тщетной иллюзией человечества, но не единственной иллюзией, которым он посвящал свои фильмы. Полярно противоположные, казалось бы, «Гамлет» и «Нанкинский пейзаж» - об одном и том же: о неудачном побеге из реальности. В экранизации Тургенева - о разочарованном идеалисте, обреченном мимикрировать в помещичий быт. В «Пейзаже» - об интеллигенте и уголовнике, которые то ли были, то ли вообразили себя героями другой, экзотической и романтической жизни. Рубинчику, кажется, было ужасно обидно, что мертвые всадники Стаха, сеющие погибель в Полесье, оказывались плодом человеческого злого разума, а не исчадиями ада. В конце концов, они тоже были пусть чудовищной, но иллюзией.
Михаил Трофименков
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |