Отдельные особенности доказывания по спорам о защите владения, права собственности и иных вещных прав
С.В. Скрябин, ассоциированный профессор кафедры частно-правовых дисциплин Каспийского общественного университета, старший научный сотрудник Института частного права КазГЮУ, к.ю.н., доцент
Настоящая статья подготовлена по результатам участия в качестве эксперта на семинаре для судей в г. Шымкенте 1-3 июня 2010: «Доказательство и доказывание. Методика разбора гражданских дел», проведенного Немецким обществом по техническому сотрудничеству (GTZ) и Верховным судом Республики Казахстан. Автор, анализируя теорию и практику правового регулирования защиты владения, права собственности и иных вещных прав, приходит к выводу о необходимости совершенствования гражданского законодательства в этой сфере. Наиболее приемлемым вариантом является разработка новой модели правового регулирования отношений собственности. Эта задача видится им в качестве стратегического направления развития гражданского права Республики Казахстан. В ближайшей перспективе автор предлагает сделать обобщения судебной и иной правоприменительной практики по данной категории споров, принять нормативное постановление Верховным судом Республики Казахстан, в котором в обобщенном виде были бы изложены рекомендации судам по применению действующего гражданского законодательства по вопросам владения права собственности и иных вещных прав.
1. Некоторые вводные положения Доказывание в гражданском праве и процессе осуществляется с учетом нескольких обстоятельств. Во-первых, равноправие участников. Этот тезис не может поколебать и тот факт, что ряд споров, которые основываются на властном подчинении. Эти нормы есть как в Гражданском кодексе Республики Казахстан1, так и в Гражданском процессуальном кодексе Казахстана2. Если во втором случае в ближайшее время возможны изменения3, то публично-правовые положения из ГК будут едва ли исключены в обозримом будущем. Во всяком случае недавно принятая Концепция правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года4 ничего не говорит о сколько-нибудь значительном изменении гражданского законодательства. Во-вторых, общая диспозитивность гражданского права и процесса. Диспозитивность для этих отраслей права имеет значение и как принцип, или идея, лежащая в основе правового регулирования соответствующих отношений и элемент, относимый наукой к методу правого регулирования каждой из этих отраслей права. Учитывая указанное значение, на характеристики диспозитивности следует остановиться подробней. Первоначально обратим внимание на то обстоятельство, что нормативно диспозитивность, в отличие от других принципов, непосредственно в ГК и ГПК не закреплена. Но это не означает отсутствие его нормативного выражения. Приведем примеры. Так, в п. 2 ст. 2 ГК РК содержится положение, которое раскрывает частично принцип диспозитивности, непосредственно его таковым не именуя. Не менее важным для понимания этого начала гражданского законодательства имеют положения п.п. 1 и 2 ст. 8 ГК РК, в которых как раз и заключаются общие правила об осуществлении любых субъективных гражданских прав. Именно эти положения составляют нормативную основу принципа диспозитивности в гражданском праве. Но это не пустые нормы, а реально работающие общие начала гражданского права, которые получают развитие и закрепление во всем гражданском законодательстве. Подобная трактовка по существу является общепризнанной в цивилистической литературе. ___________________________________________ 1 Далее - ГК РК, ГК. См., например, признание недействительными актов государственных органов, которые нарушают право собственности (ст. 267 ГК РК). Нормативные правовые акты Республики Казахстан приводятся по состоянию на 01.07.2010 по информационной системе «Параграф». 2 Далее - ГПК РК. См., например, дела особого искового производства, указанные в подразделе 3 ст. 272-288. 3 См. проект Административно-процессуального кодекса Республики Казахстан по ссылке в Интернет: http://www.minjust.kz/ru/node/12106. 4 Утверждена Указом Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года № 858.
Так, например, О.А. Кузнецова, рассматривая понятие и систему норм-принципов гражданского права, определяет принцип диспозитивности посредством четырех юридических императивов: 1. Свобода субъектов гражданских прав в выборе вариантов правомерного поведения, в осуществлении наличных субъективных прав. Это положение автор называет квинтэссенцией диспозитивности, что проявляется в поведении, соответствующем субъективной воле участника гражданского правоотношения, в возможности выступать в гражданском обороте по своему усмотрению. 2. Отсутствие принуждения к реализации субъективного гражданского права. Это положение основывается на правиле п. 2 ст. 9 ГК РФ, которое аналогично по содержанию уже отмеченной нами норме п. 2 ст. 2 ГК РК. 3. Диспозитивность также предполагает юридическую свободу на стадии формирования конкретного гражданского правоотношения. Управомоченное лицо вправе совершить одностороннюю сделку или заключить договор. В первом случае субъект выбирает модель сделки, ее объект, форму, условия самостоятельно. При заключении договора появляется дополнительный элемент диспозитивности - свобода выбора контрагента, партнера по сделке. Здесь, как полагает О.А. Кузнецова, норма-принцип диспозитивности проявляется в наибольшей степени, при этом происходит столкновение свобод двух или более контрагентов. Благодаря диспозитивности абсолютные свободы партнеров по сделке ограничиваются в обоюдных интересах, их воли становятся сбалансированными, согласованными, а принуждение одной из договаривающихся сторон другой является нарушением рассматриваемого принципа. 4. Помимо воли управомоченного лица нельзя изменить содержание и объектно-субъектный состав гражданского правоотношения, в котором он участвует. Этот императив, считает автор, проявляется во многих конкретных гражданско-правовых нормах. Объект может быть заменен в факультативных и альтернативных обязательствах; замена должника возможна только с согласия кредитора; условия договора могут быть изменены по общему правилу только по соглашению сторон5. Далее О.А. Кузнецова последовательно раскрывает правоприменительное значение норм-принципов гражданского права в четырех случаях: для «усиления» аргументации по делу; в процессе юридического толкования; при применении аналогии права; при непосредственном использовании как норм прямого действия6. Не менее важным является то, что существует взаимосвязь и даже предопределение диспозитивности гражданского права в гражданском процессе, которую подчеркивают многие процессуалисты7. Нет необходимости сколько-нибудь подробно рассматривать действие принципа диспозитивности в гражданском процессе. Мы ограничимся только некоторыми замечаниями8. Так, российский процессуалист А.Ф. Воронов, рассмотрев эволюцию принципа диспозитивности в гражданском процессе, определяет его как «...положение, в силу которого лицо вправе по своему усмотрению осуществлять субъективные материальные права (свободы, интересы, обязанности) и распоряжаться ими в процессе (в той же мере в какой и вне процесса) способами, установленными гражданским процессуальным законодательством9. Далее автор раскрывает этот принцип десятью примерами норм гражданско-процессуального законодательства10. _____________________________________ 5 Кузнецова О.А. Нормы-принципы российского гражданского права. - М.: Статут, 2006. - 269 с. С. 90-93. 6 Кузнецова О.А. Указ. соч. С. 97-131. 7 См., например: Гражданский процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова. М.: Городециздат, 2003. С. 77. 8 Об этом см., например, Плешанов А.Г.Диспозитивное начало в сфере гражданской юрисдикции: проблемы теории и практики. М.: Изд-во НОРМА, 2002. - 352 с. 9 Воронов А.Ф. Гражданский процесс: эволюция диспозитивности. М.: Статут, 2007. - 149 с. С. 129. 10 Воронов А.Ф. Указ. соч. С. 133-137.
Наиболее важным для целей нашего выступления является вывод автора о соотношении принципов диспозитивности, объективной истины и состязательности. А.Ф. Воронов заключает, что под принципом объективной истины «...следует понимать обязанность суда стремиться к установлению действительных обстоятельств дела исходя из имеющихся у суда процессуальных возможностей. Именно такая формулировка соответствует целям гражданского судопроизводства и гармонично сочетается (а не входит в противоречие) с содержанием других принципов, в том числе диспозитивности и состязательности11, что автором наглядно иллюстрируется в приложениях к опубликованной работе. В другой работе А.Ф. Воронов прямо заключает, что «эволюция принципов состязательности, диспозитивности, объективной истины - это, прежде всего, поиск баланса между активностью и пассивностью суда в процессе на различных этапах развития государства»12. Действительно, отсутствие в действующем ГПК РК непосредственного упоминания принципа диспозитивности может затруднить его практическое применение. Тем не менее, диспозитивность проявляется во многих положениях. Это отчетливо видно, например, в процессуальных правах лиц, участвующих в деле и, что особенно важно, сторон как основных участников процесса. Только истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер исковых требований или отказаться от иска (п. 1 ст. 49 ГПК РК). В данном случае важна взаимосвязь диспозитивности в гражданском праве и гражданском процессе. Ибо стороны самостоятельно избирают тот или другой способ защиты принадлежащего права и/или охраняемого законом интереса (п. 1 ст. 9 ГК РК). При этом диспозитивность может таить в себе как положительные, так и отрицательные стороны, которые нужно учитывать при рассмотрении гражданских дел. Нам важно определиться с ролью суда в этом процессе. С одной стороны, только сторона по делу обязана представить доказательства тех обстоятельств дела, на которых она основывает свои утверждения. Но с другой, именно на суд возложена обязанность по полному, всестороннему и объективному выяснению всех обстоятельств дела (п. 1 ст. 176 ГПК РК)13. В-третьих, доказывание в гражданском праве ограничено тем кругом обстоятельств, которые указаны в гипотезе и/или диспозиции правовой норм. Тут, казалось бы, нет проблем. Но сложность заключается в том, что применение гражданско-правовых норм требует обращения не только к нормам статей о том или другом институте, но и использование смежных правовых явлений, общих положений (принципов) гражданского права, широкого применения норм ГК об аналогии закона и права (ст. 5 ГК РК). Не менее важным является то, что на практике часто происходит создание комплексных конструкций (правоотношений), для регулирования которых необходимо одновременное применение норм различных институтов. Наиболее очевидно это при формулировании и заключении договоров, содержащих элементы, например, совместной деятельности и подряда, оказание услуг купли-продажи и другие возможные комбинации. __________________________________________ 11 Воронов А.Ф. Указ. соч. С. 144. 12 Воронов А.Ф. Эволюция функциональных принципов гражданского процесса. Автореф. дис. докт. юрид. наук. Москва, 2009. С. 8. Источник цитируется по адресу в Интернет: http://vak.ed.gov.ru/ru/announcements_1/judl_sciences/index.php?id4=1904&from4=4 (дата обращения 4.04.10). 13 Об этом ниже нами будет сказано особо.
В-четвертых, важно отметить, что нормы гражданского права играют неодинаковую роль в деле защиты права собственности и иных вещных прав. Теоретически их можно свести в следующие группы: 1) нормы, устанавливающие принадлежность материальных благ (вещей) тем или иным субъектам права. Сюда, прежде всего, относятся правила о приобретении и прекращении права собственности и иных вещных прав (главы 13 и 14 ГК РК соответственно). Существенного влияния для защиты права собственности и иных вещных прав эти нормы не имеют. Однако им придается важнейшее значение при определении, например, управомоченного лица. Зависимость условий приобретения права и оснований удовлетворения иска (например, добросовестное поведение лица при приобретении права); 2) правила, необходимые как условия для осуществления собственниками, иными лицами, принадлежащих им вещных прав. В эту группу, например, следует отнести нормы о необходимости регистрации прав на недвижимое имущество, возможность отчуждения вещи другому лицу и др.; 3) нормы, непосредственно охраняющие и защищающие право собственности и иные вещные права от воздействия на вещь всех третьих лиц. Сюда, например, можно отнести нормы, устанавливающие ответственность за причинение материального ущерба собственникам и др. Кроме того, в гражданском праве есть специальные нормы о непосредственной защите права собственности и иных вещных прав; 4) нормы косвенной защиты обладателей вещных прав. В рамках заявленной темы мы обратим внимание только на две последние группы норм. Нормы о непосредственной охране и защите права собственности и иных вещных прав также разнородны. Понятие защиты вещных прав до недавнего времени включало в себя вещно-правовые, обязательственно-правовые и иные гражданско-правовые способы защиты права собственности и иных вещных прав. Сюда, в частности, относятся нормы о последствиях явки гражданина, признанного безвестно отсутствующим или объявленного умершим14. В более поздний период в отдельную группу стали выделять иски к государственным органам об оспаривании законности их решений, нарушающих право собственности15. В последующем мы затронем только некоторые аспекты титульного владения, которые преимущественно связаны с вещно-правовыми способами защиты права собственности и иных вещных прав, указанных в главе 15 ГК. Норм о косвенной защите обладателей вещных прав современное гражданское законодательство Республики Казахстан в настоящий момент практически не содержит. В этом случае речь идет о возможности для обладателей вещных прав (прежде всего, права собственности) предъявлять т.н. владельческие иски или владельческой (посессорной) защите. Важно, что обе группы норм характерны для двух форм защиты обладания вещами, которые берут свое начало со времени Древнего Рима: 1) посессорная и 2) петиторная защита. Различия указанных форм защиты для отношений присвоения свойственны практически всем странам континентальной правовой системы, хотя и с некоторыми особенностями. В действующем гражданском законодательстве Республики Казахстан владельческая защита введена только в определенной степени, ограничиваясь правилом п. 2 ст. 240 ГК РК. Но ее включение дает определенное противопоставление защите титульного (законного) и беститульного (незаконного) владения. В теории гражданского права эти виды владения имеют существенные особенности защиты. Относительно защиты титульного владения особых проблем нет. Во всяком случае, эти проблемы имеют более частный характер по сравнению с защитой незаконного владения. Конструкция любого иска, указанного в главе 15 ГК РК, главным условием их предъявления требует доказанности титула (права) лица на вещь. Это обстоятельство ниже нами будет проанализировано особо. ____________________________________ 14 См.: Советское гражданское право. Т. 1. - М., 1979. С. 306. 15 См, например, Суханов Е.А. Лекции о праве собственности. - М.: Юрид. лит., 1991. - 240 с. С. 210.
2. Особенности доказывания при защите владения В соответствии с п. 2 ст. 240 ГК РК гражданин или юридическое лицо, владеющие имуществом как своим собственным, имеют право на защиту своего владения против третьих лиц, не являющихся собственниками имущества, а также не имеющих прав на владение им в силу иного предусмотренного законодательными актами или договором основания. Таким образом, посессорная защита имеет определенное легальное закрепление в ГК. Конечно, для полноценной защиты владения этого положения недостаточно. С другой стороны, игнорировать наличие этой нормы в правоприменительной практике тоже нельзя. Между тем, нам не известно надлежащее применение в казахстанской судебной практике владельческих исков. Даже применение самого института приобретательной давности нередко порождает определенные вопросы. Приведем несколько примеров. ТОО «Э», заявило в суд требование об установлении юридического факта - права собственности на движимое имущество. Это требование было обосновано тем, что горный комбайн 2600 SM находится во владении ТОО «Э» с учетом правопреемства более пяти лет, и расходы, связанные с его хранением, на момент предъявления заявления составляют значительную сумму. Отсутствие собственника (АО «Э», которое по материалам дела являлось собственником, было ликвидировано по отдельному решению суда) делает невозможным погашение возникшей задолженности, что и явилось основанием для обращения с заявлением в суд. Суд посчитал, что обстоятельства, им установленные, ввиду императивного характера части 2 ст. 240 ГК РК (выделено мною - С.С.) являются основанием для приобретения права собственности на горный комбайн 2600 SM, поскольку было достоверно установлено владение ТОО «Э» этим имуществом как своим собственным с 1 ноября 1996 года по настоящее время с учетом правопреемства, что составляет более пяти лет. При этом сделан вывод о том, что установление права собственности необходимо для разрешения вопроса о бремени содержания данного имущества, и поскольку сам хранитель ввиду приобретательной давности становится собственником хранимого имущества, то задолженность по хранению возлагается на него самого. На этом основании судом было удовлетворено заявление ТОО «Э» об установлении юридического факта - права собственности на движимое имущество и признано право собственности на горный комбайн 2600 SM, находящийся (в разобранном виде) на хранении в СВХ ТОО «Э» за заявителем16. В данном случае мы видим очевидное непонимание судом существа приобретательной давности. Еще в Риме существовал следующий принцип, который применялся преимущественно для посессорной защиты - «никто не может сам себе изменить основание владения»17. В приведенном примере как раз было все наоборот. Хранитель самостоятельно при помощи суда изменил основание владение вещью с обязательственного (договор хранения), на вещное (право собственности). Заметим, признал право собственности вместо того, чтобы воспользоваться обязательственными способами защиты своего права (п. 2 ст. 781 ГК). Между тем, судебная практика применения аналогичных положений ГК РФ о приобретательной давности позволяет сформулировать этот вопрос по-другому: может ли лицо, владеющее вещью на законном основании, но не на праве собственности, требовать признания права собственности на вещь? Так, предприниматель более 15 лет использовал земельный участок на праве пожизненного наследуемого владения. Участок был предоставлен ему на основании акта государственного органа (распоряжение администрации). В последующем этот акт был признан незаконным. В иске предпринимателя о признании за ним права собственности в силу приобретательной давности было отказано по причине того, что по смыслу закона владение имуществом как своим собственным должно быть фактическим, беститульным. Имея какой-либо юридический титул владения, такой владелец знает об ограниченном характере своего права на имущество, поскольку его право основывается на вещном праве другого лица - праве собственности, хозяйственного ведения, оперативного управления18. ______________________________________ 16 См.: Решение (краткое) Специализированного межрайонного экономического суда Павлодарской области (г. Павлодар) от 30 октября 2002 года по делу № 2-339 / Документ цитируется по ИС «Параграф». 17 Санфилиппо Чезаре. Курс римского частного права: Учебник / Под ред. Д.В. Дождева. М.: Издательство БЕК, 2002. С.187. 18 Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 22.01.2010 по делу № А27-6606/2009 / Верещагин В. Когда не действует приобретательная давность / Экономика и жизнь, Москва, 12.03.2010 / цитируется по ссылке в Интернет: http://arbitr.ru/press-centr/smi/27201.html (дата обращения 13.03.2010).
Приведенный пример, как другая судебная практика Российской Федерации, в рассматриваемой ситуации совершенно справедливо исходит из того, что нормы ст. 234 ГК РФ (содержание этой статьи идентично ст. 240 ГК РК) не подлежат применению в случаях, когда владение имуществом в течение длительного времени осуществлялось на основании договорных обязательств (аренды, хранения, безвозмездного пользования и т.п.) или имущество было закреплено за его владельцем на праве хозяйственного ведения или оперативного управления19. Для целей нашей статьи имеет значение то обстоятельство, что владение при приобретательной давности не может быть основано на любом праве (титуле) на вещь. Но здесь возникает вполне закономерный вопрос: если нет никакого титула, то тогда что выступает основанием владения? Ответ на этот вопрос будет простым: основанием владения для давности будут сделки, которые не повлекли за собой переход права собственности. Известный российский исследователь проблематики владения К.И. Скловский считает, что это недействительные сделки по отчуждению вещи20. Точнее говорит об этом Ж. де ла Морандьер, который называет такие сделки приобретательными, выступающими надлежащими основаниями приобретения прав только тогда, когда они отвечают двум условиям. Во-первых, сделка должна производить переход права собственности от одного лица к другому, например мена, продажа и т.д. Во-вторых, сделка направлена на установление сингулярного правопреемства, т.е. осуществляется переход только владения вещью, а не всех прав и обязанностей другой стороны по сделке. Кроме этого, Морандьер особо подчеркивает, что не являются основанием приобретения по давности мнимые сделки, а также сделки, страдающие пороками формы21. Вообще, соотношение защиты незаконного и титульного видов владения с недействительными сделками и таким важным их последствием как реституция требует отдельного рассмотрения, о чем ниже нами будет упомянуто особо. Для рассматриваемой ситуации важно другое. При приобретении права собственности по давности владения можно вести речь о наличии фактического отношения к вещи как к своей, которое не подкреплено юридическим титулом о наличии никакого права. Другими словами, о владении в виде собственности, т.е. от своего имени, но без надлежащего юридического основания. В качестве таковых надлежит рассматривать ситуации, когда вещь передается лицом, не имеющим право собственности, другому лицу. Приобретатель считает, что приобретает право собственности, хотя на самом деле этого не происходит. В этом случае действует указанный ранее принцип: никто не может передать другому больше прав, чем имеет сам. Важно отметить, что основания приобретения давностного владения должны соответствовать, по крайней мере не противоречить, основаниям, указанным в законе для приобретения права собственности. ___________________________ 19 П. 18 Постановление Пленума ВАС РФ от 25.2.1998 № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» / Документ цитируется по справочно-правовой базе данных «LEXPRO» по состоянию на сентябрь 2009 года. Это положение было также подтверждено абзацем 4 ч. 2 п. 15 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 29 апреля 2010 г. № 10/22 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» / Документ цитируется по ссылке в Интернет: http://arbitr.ru/as/pract/post_plenum/28318.html (дата обращения 21.05.10). Далее в тексте - Постановление ВС и ВАС РФ от 29.04.10. 20 Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004. - 365 с. С. 179. 21 См.: Морандьер Ж., дела. Гражданское право Франции Т. 2. М., 1960 С. 142-143.
Часто в судебной практике встречаются споры о признании какой-либо сделки, лежащей в основе приобретение права, действительной. Например, это происходит в случаях, когда стороны заключили договор, произвели передачу вещи, но не зарегистрировали переход права собственности от продавца к покупателю. В этом случае суды признают сделку действительной, что выступает основанием для регистрации сделки в соответствующем реестре и возникновении права собственности у приобретателя22. Мы полагаем, что в данной ситуации имеет как раз случай незаконного (беститульного) владения, что влечет за собой применение правил ГК о приобретательной давности. Важно отметить, что для защиты владения по п. 2 ст. 240 ГК не нужно даже ссылаться как какое-либо основание владения, а достаточно доказать сам факт этого. Например, некто А. владеет вещью, а другой В. препятствует обладанию или насильственно завладел ею. Для применения правила о защите незаконного владения достаточно доказать только сам факт обладания. Важно, чтобы он предшествовал владению того, кто препятствует таковому либо насильственно его лишил. Противное лицо может предоставить суду доказательства своего права на владение. Если таковые будут убедительными, тогда процесс приобретает форму защиты титульного владения и осуществляется по правилам о виндикационном или негаторном исках. Тогда, в нашем примере у Α., будет только две возможности: а) заявить о своем давностном владении и доказать его, или б) сослаться на приобретение права собственности по давности владения. В последнем случае возникнет новое право собственности, вместо «старого», уже утраченного, и незаконный владелец в силу предписаний закона становится собственником предмета спора. Особого рассмотрения требует вопрос сторон, или шире, участниках, спора о владении. В «Обзоре судебной практики по спорам о праве собственности на жилое помещение»23, при анализе практики рассмотрения требований о признании права собственности на жилое помещение, специально отмечено, что «...иски о признании права собственности на жилое помещение в силу приобретательной давности рассматриваются в порядке искового производства, и ответчиками по таким делам должны указываться местные исполнительные органы, в полномочия которых отнесены вопросы формирования, управления и распределения жилищного фонда». Примерно аналогичное утверждение встречается в коллективной работе авторов, посвященной спорам о праве собственности на жилое помещение. В ней утверждается, что ответчиками по таким делам должны указываться местные исполнительные органы, в полномочия которых отнесены вопросы формирования, управления и распределения жилищного фонда24. ____________________________________ 22 Об этом см., например, Алимбеков М.Т., Утешева К.Ш., Абдиев Ж.Н., Абдрасулов Е.Б., Горячева Е.Б. Споры о праве собственности на жилое помещение: практическое пособие. - Астана, 2009. - 264 с. С. 44-49. 23 Документ цитируется по ИС «Параграф». 24 См.: Алимбеков М.Т., Утешева К.Ш., Абдиев Ж.Н., Абдрасулов Е.Б., Горячева Е.Б. Споры о праве собственности на жилое помещение. С. 74.
Безусловно, что одной из сторон спора будет незаконный владелец. Но в определении этого лица можно использовать либо буквальное толкование закона, либо теоретическое. Можно согласиться с позицией К.И. Скловского о том, что теоретически это должен быть незаконный владелец, а объектом защиты - личность владельца. Однако, по мнению автора, «незавершенность защиты владения сказывается и в том, что защищается не любое владение, а лишь владение для давности. Иными словами, если владелец не отвечает признакам, указанным в п. 1 ст. 234, он лишается защиты от всякого насилия и самоуправства иных лиц»25. Но далее К.И. Скловский утверждает о нецелесообразности поддержки тех ответчиков по искам о защите владения, которые требуют предварительного доказывания истцом всех условий владения им для приобретения по давности, заключая что «...если владение нарушено не собственником, а иным лицом, то потерпевший владелец не обязан доказывать все факты, указанные в п. 1 ст. 234, в качестве предварительного условия возврата ему отобранного насилием или обманом имущества. Конечно, ответчик вправе доказывать отсутствие у истца исходной позиции приобретателя для давности»26. Действительно, взаимосвязь между 1 и 2 пунктами ст. 240 ГК РК очевидна. В качестве условий защиты владения, при буквальном толковании этих положений закона, будут выступать требования к владельцу при приобретательной давности: добросовестность, открытость, непрерывность и другие. Тем более, что в силу ст. 65 ГПК каждый должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основания своих требований и возражений. Казалось бы все правильно. Но здесь есть даже логическая несостыковка. Приобретательная давность рассматривается в качестве одного из способов приобретение права собственности и именно для этого, а не для защиты владения, имеют значение условия приобретения по давности, которые указаны в ст. 240 ГК. Для защиты владения достаточно владеть в виде собственности, обладать вещью фактически. Иначе говоря, защита должна быть предоставлена только из факта обладания. Кроме того, соответствие нарушенного владения условиям приобретательной давности может быть презюмировано, по аналогии с правилом п. 4 ст. 8 ГК РК. Опять же, сказанное нами выше позволяет утверждать, что давностный владелец может быть только истцом, а лица, не имеющие права на владения, - ответчиками по иску давностного владельца. Здесь требуется особо отметить основания подобных исков. Конечно, в широком смысле это может быть сама личность владельца, как это полагает К.И. Скловский. Однако применяя разработанное гражданско-процессуальной наукой понятие иска27 можно говорить о наличии не субъективного гражданского права, а как минимум двух особых охраняемых законом интересах: 1) интерес в приобретении права собственности и 2) интерес в спокойном обладании вещью, не основанном на праве. _____________________________________ 25 Скловский К.И. Применение гражданского законодательства о собственности и владении. Практические вопросы. М.: Статут, 2004. -365 с. С. 190-191. 26 Скловский К.И. Указ. соч. С. 191-192. 27 См., например, Гражданское процессуальное право России: Учебник для вузов / П.В. Алексий, Н.Д. Эриашвили, В.Н. Галузо и др.; Под ред. проф. П.В. Алексия, проф. Н.Д. Амаглобели. - М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2005. - 432 с. С. 131 и сл. (Коллектив авторов).
Таким образом, истцом в спорах о защите владения может быть только давностный владелец, а ответчиком - любое лицо, которое препятствует осуществлению владения и/или насильственно завладел предметом спора. В этом случае указание на обязательность участия при рассмотрении споров о приобретательной давности местных исполнительных органов, в полномочия которых отнесены вопросы формирования, управления и распределения жилищного фонда, не оправданно. Конечно, если у этих субъектов есть интерес в приобретении предмета спора (например, недвижимости по правилам п. 3 ст. 242 ГК РК), они могут вступить в процесс. Однако, если эти органы никак не выразили этот интерес, насильственно включить их в процесс, заставить реализовать принадлежащую им юридическую возможность, нельзя. Это утверждение прямо вытекает из принципа диспозитивности в гражданском праве и основывается на норме п. 1 ст. 8 ГК РК, т.к. к участию в гражданско-правовых отношениях государства и административно-территориальных единиц применяются нормы, определяющие участие юридических лиц, если иное не вытекает из законодательных актов (ст. 114 ГК РК). Не менее сложным будет вопрос о том, в рамках каких процедур (исковое, особое исковое либо особое) осуществляется защита незаконного владельца. Ответ на него будет двоякий. С одной стороны, собственно защита незаконного владельца может осуществляться по правилам искового производства. Частично мы об этом говорили выше. С другой, при некоторых условиях она может быть предоставлена по правилам ГПК об особом производстве. Для обоснования последней позиции укажем только на два нормативных положения. Во-первых, согласно подп. 1) п. 1 ст. 289 ГПК РК к делам, рассматриваемым судом в порядке особого производства, относятся дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение. Иначе говоря, определенные факты материального права, их отсутствие или наличие, требуют специального подтверждения судом. С этим связан и второй аргумент, т.к. понятие приобретательной давности, указанное в п. 1 ст. 240 ГК РК, является ничем иным как фактическим составом, т.е. совокупностью юридических фактов, которые ведут к приобретению права собственности незаконным владельцем. Иначе говоря, суд должен подтвердить в конкретном случае наличие всех условий приобретательной давности. Это подтверждение может быть осуществлено как самостоятельный способ защиты, и оно практически полностью охватывается понятием иска о признании права28. Однако применение владельческой защиты по правилам действующего ГПК будет затруднительным. Для искового производства, которое все же предназначено для спора о праве, а не о факте, свойственны формализованность, длительность процедур сбора и исследования доказательств и другие факторы. Все они вытекают из особенностей рассмотрения спора о праве. Спор о факте не предполагает ни длительных процедур, ни сбора доказательств и многого другого. Как мы уже отметили, защита должна быть предоставлена исходя из установления судом двух обстоятельств: а) самого факта владения и б) нарушения владения, или угрозы подобного нарушения, ответчиком. Сказанное позволяет утверждать, что исковое производство может быть использовано для защиты владения только до внесения изменений в гражданское и гражданско-процессуальное законодательство, которые будут необходимы в случае возрождения института владения в качестве важного элемента подотрасли вещного права29. Более адекватным для защиты владения мы полагаем форму особого производства. Возможно, что подобное решение потребует формулирование особых правил, в которых были бы учтены вышеизложенные обстоятельства защиты владения. В настоящий же момент защита владения по правилам особого производства, ни даже установления фактического состава приобретательной давности, фактически невозможна. Помимо несовершенства ГПК в деле защиты владения, одним из серьезных препятствий этому является позиция Верховного суда Республики Казахстан по установлению фактов, имеющих юридическое значение, чем по сути и является владение. Дело в том, что в п. 8 нормативного постановления Верховного суда Республики Казахстан от 28 июня 2002 года № 13 «О судебной практике по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение» содержится положение о том, что факты владения, пользования и (или) распоряжения имуществом на правах собственности, хозяйственного ведения, оперативного управления (подпункт 5 части 2 статьи 291 ГПК) устанавливаются судом только при условии, если у заявителя имелся правоустанавливающий документ о принадлежности имущества, но он утрачен, и указанный факт не может быть установлен во внесудебном порядке. При этом суд при рассмотрении таких дел устанавливает лишь факт наличия документов, подтверждающих принадлежность имущества заявителю, а не его право собственности (ч. 1). Факты владения самовольно возведенным, не принятым в эксплуатацию строением, а также строением, зарегистрированным на другое имя, не подлежат установлению судом (ч. 2). Факты владения, пользования и (или) распоряжения автотранспортными средствами и любым другим имуществом, приобретенными по сделке, не оформленной в соответствии с законодательством, также не могут быть установлены. В этом случае заявитель вправе обратиться в суд с иском о признании права собственности или признании сделки состоявшейся на общих основаниях (ч. 3).
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |