|
|
|
30.04.2013 Нас защитят или просто досье пополнят?
Автор: Сергей АЗАРОВ
Проект закона «О персональных данных и их защите», пройдя все инстанции в парламенте, был отправлен на подпись главе государства. В отличие, скажем, от поправок к пенсионному законодательству законопроект долгое время находился в стадии общественного обсуждения. Вот только насколько ответственно подошли депутаты к предложениям своих избирателей?
Впервые о подобном законе заговорили еще 12 лет назад. Но тогда что-то не сложилось. Только год назад, после принятия реакционного религиозного законодательства и закона «О национальной безопасности», власти пришли к выводу, что для сбора персональных данных и составления досье на каждого казахстанца настало самое время — и в мае прошлого года мажилис принял проект к работе. Надо сказать, что документ стал исключением из правил — правительство вынесло его на обсуждение, в ходе которого автору — Министерству внутренних дел — был высказан ряд претензий и пожеланий. Так, например, эксперты отмечали размытость собственно понятия «персональные данные» в плане того, что должно входить в этот перечень. Плюс к самому понятию защиты авторы подходили весьма своеобразно. Вроде и на мировой опыт ссылались, а ляпов, видимых невооруженных глазом, не замечали. Проблемой представлялось то, что законопроект требовал получать согласие от владельца персональных данных на их сбор и обработку в двух формах: на бумажном носителе, подписанном собственноручно, или в форме электронного документа, удостоверенного посредством электронной цифровой подписи (ЭЦП). В этих случаях непонятно, как быть пользователям и владельцам соцсетей (которые в большей своей массе — зарубежного происхождения), которые тоже, по сути, собирают и хранят определенные персональные данные? Кто к ним будет приходить с ЭЦП давать свое согласие и как это будет обстоять на практике — непонятно вообще. Письма владельцу Facebook Марку Цукербергу слать, что я ему полностью доверяю? То же самое можно сказать о владельцах интернет-магазинов, сайтов рекрутинговых агентств, которые собирают данные потенциальных работников, биографических справочниках типа «Кто есть кто». Как будет решаться вопрос с покупкой по интернету билетов на поезд или самолет, где покупатель оставляет не только свои данные, но и данные членов семьи, родственников, знакомых, для которых он покупает билет, если везде пользователь подобного рода услуг должен будет оставлять разрешение на хранение своих персональных данных? То есть на е-коммерции, о развитии которой печется Министерство индустрии, можно ставить жирный крест. Правозащитник Евгений Жовтис задавался вопросом, кто в системе госорганов будет ответственным за защиту данных: - Если говорить о мировом опыте, то должен быть создан отдельный орган, основной функцией которого и будет защита прав граждан, то есть работа с обращениями и жалобами конкретных лиц. У нас же в ст. 21-й проекта упоминается, что «государственный контроль и надзор за соблюдением законов Республики Казахстан в области обработки персональных данных осуществляется госорганами в пределах своей компетенции в соответствии с Законом Республики Казахстан «О государственном контроле и надзоре в Республике Казахстан». Очевидно, что создание специализированного института не предусматривается. Кстати, в ходе обсуждения эксперты отмечали, что принятие закона в том виде, в котором он поступил в парламент из МВД, приведет к сужению свободы слова. Вот что, в частности, писал в своем экспертном заключении Игорь Лоскутов: «Проект не содержит возможности распространения персональных данных, если эта информация является общественно важной, что является существенным ограничением свободы слова. Например, он не содержит понятия «публичное лицо». Между тем, как известно из практики Европейского суда по правам человека, о таких людях без их согласия можно собирать и распространять данные персонального характера, если они являются важными для общества. В Проекте существует исключение только в отношении кандидатов на выборные государственные должности». Публицист и эксперт Казахстанского Международного бюро по правам человека Сергей Дуванов однозначно расценивает это упущение как еще один крючок для журналистского сообщества: - Естественно, исключение этого довольно важного момента говорит о том, что создается запрет на любую критику деятельности публичных персон, лиц большой политики. Налицо грубейшее нарушение права гражданина на получение информации. Демократические принципы подразумевают возможность журналистов информировать общество о ситуации в общественно-политической жизни и тех людях, которые в ней активно участвует. В этой части у нас существует провал. Положение же, что журналист, освещающий деятельность того или иного лица, должен иметь железобетонные доказательства того, о чем он пишет, г-н Дуванов считает не совсем правильным: - Журналист может поставить проблему, обозначить свою тревогу, высказать подозрение в отношении того или иного должностного лица. Более того, он может рискнуть и выдать информацию непроверенную, а уже проверять ее — дело соответствующих органов Сегодня же они перекладывают свою работу на журналистов: расследуй, получи абсолютно достоверную информацию, а потом публикуй. Но это не наша с вами обязанность. В итоге проигрывает гласность, в выигрыше остается только чиновничество, которое оказывается за бортом критики. Согласен с таким мнением и председатель Союза журналистов Казахстана Сейтказы Матаев: - Отсутствие понятия «публичное лицо» существенно усложняет нашу работу. Не стоит далеко ходить за примером: не единожды были случаи, что даже за публикацию фотографии лица, попавшие в объектив, подавали на издания в суд. Так что теперь, в ходе митинга подходить к каждому и просить разрешение на публикацию?! Что же касается конкретно публичных лиц, то игнорирование этого понятия, по мнению г-на Матаева, сделано намеренно. Он полагает, что если человека выбрали депутатом, назначили акимом либо министром, то он априори — публичное лицо, вне зависимости от того, признается это законом или нет, и должен следить за своим языком и поведением: «Я всегда говорю, что публичный человек в баню должен ходить со своей женой». Впрочем, Сейтказы Бейсенгазиевич предлагает оставаться оптимистами, утверждая, что журналист найдет выход — как, не нарушая закон, обойти эту норму. В противном же случае нужно будет закрыть все газеты. Отдельное экспертное заключение по проекту делал директор компании «ЮрИнфо» Игорь Лоскутов. Сегодня юрист не знает, обрели ли предложения общественности реальное воплощение в принятом депутатами законе. - В каком виде закон вышел из стен парламента, сейчас не известно. Это в России, Украине можно зайти на парламентский сайт и посмотреть, как выглядят законопроекты после принятия в первом, втором чтении, в каком виде они ушли в верхнюю палату, какие изменения претерпели там и что в итоге ложится на стол президента. Единственное, есть пояснительная записка, она, конечно, изменилась по сравнению с первоначальной, но представление о тексте закона после ее прочтения — смутное. У нас ведь авторами закона считаются только правительство и депутаты, а общественность — она на то и есть, чтобы иметь право совещательного голоса, но не более. Так что нам остается ждать официального опубликования. Мнения в тему Евгений Жовтис: «В законопроекте не прописано, кто будет отвечать за сохранность персональных данных». Сергей Дуванов: «В итоге принятия подобных законов гласность и демократия остаются в проигрыше». Сейтказы Матаев: «Игнорирование понятия «публичное лицо» сделано намеренно, чтобы оградить чиновников от критики». Константин Горожанкин: «Я против подписания каких-либо договоров с соцсетями и интернет-магазинами». Лукпан Ахмедьяров: «Власти этим законом хотят защитить себя. Большинство из них погрязло в коррупции».
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |