Евразо-оптимисты и евразоскептики: штрих будущего политического размежевания

28.06.2014

Евразо-оптимисты и евразоскептики: штрих будущего политического размежевания
За и против

Было бы наивностью утверждать, что после 1 января 2015 г. - официальной даты начала функционирования Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в трех государствах- участниках завершатся дискуссии «за» и «против» пребывания Казахстана в ЕАЭС.

Всопмним, что интеграция в рамках Евросоюза (ЕС) несколько лет назад представлялась образцом единения государств в общих интересах. Представлялась, пока мировой экономический кризис не стал катализатором обострения экономических проблем ряда стран, особенно Греции и Кипра. В некоторых странах ЕС, начиная с их присоединения к этому сообществу, существовали евроскептики. Кстати, они были и в ряде стран оказавшихся на первом, либо втором месте после недавних выборов в Европарламент.

По аналогии с евроскептиками в ЕС после 29 мая 2014 г.ода- даты подписания Договора о создания ЕАЭС проявились позиции, которые можно обозначить как евразо-оптимизм и евразо-скептицизм. До этой даты были сторонники и противники евразийской интеграции. При этом, нельзя утверждать, что все прежние сторонники стали евразо-оптимистами, а их оппоненты, соответственно, евразо-скептиками. Как сказано далее, некоторые не-сторонники евразийской интеграции поменяли позицию накануне 29 мая. Правда, как представляется, не под влиянием силы аргументов, а по иным соображениям и не без подсказки, часто в форме рекомендации «сверху».

Приказано быть оптимистом?

Конечно, есть искренние сторонники евразийской интеграции. Возникло, например, интернет-движение «Единая Евразия». Но обратим внимание, что накануне и первую неделю после подписания 29 мая 2014 г.ода Договора о создании ЕАЭС, прежняя вялотекущая поддержка в СМИ в пользу интеграции сменилась довольно бурной активностью. Конечно, знающие практику отношений СМИ и курирующих государственных органов отметят, что скорее всего был сигнал, совет, пожелание «сверху» поддержать публикациями Договор.

Кроме этого, как бывало неоднократно, свой голос «за» подали и некоторые из тех, кто по политическим причинам, например, из-за оппозиционности, относился к противникам этой интеграции. Наиболее заметный из поддержавших договор, это многолетний оппозиционер Балташ Турсумбаев, когда-то глава областной администрации и вице-премьер. Он не высказал доказательств, что при интеграции экономика Казахстана будет развиваться более оптимально, чем при двусторонних договорах с Россией и Беларусью. Просто пространно заявил о возможности развиваться лучше в ЕАЭС.

Присоединился к хору поддержавших и директор института при очень уважаемом Фонде, хотя ранее - он же указывал на нерешенные для Казахстана проблемы, например, снижение казахстанского экспорта в страны Таможенного союза (ТС). Добавим, что эти проблемы не снимаются фактом создания ЕАЭС. Сравним февральскую статью»Ненужная спешка«и его же выступление от 18 мая того же 2014 года, на лояльной Общенациональной коалиции демократических сил (ОКДС).

В выступлении на ОКДС сказано о важности транзитного потенциала, и ни слова о том, что говорилось о фактах проигрышах Казахстана, фактах, о которых упоминалось в прежней статье. То есть, выступавший не показал, что ситуация изменилась и отныне - есть экономические выгоды для Казахстана. Просто обошел острые углы, поддержав новый этап интеграции. Таких обходящих острые углы, достаточно среди евразо-оптимистов. Их общая позиция может выражена примерно так: «Надеюсь и убеждаю других, что получим и можем получить в ЕАЭС рост экономических параметров: развитие новых технологий и наращивание их производства, повышение уровня занятости и свободное передвижение товаров и услуг, реализация совместных инфраструктурных проектов и прочего, чтобы повысить конкурентоспособность и произошло импортозамещение в ряде сфер».

Что же поделаешь, «одобрям-с» глубоко сидит в душах не только пишущей братии, но и многих оппозиционных политиков и талантливых ученых, и аналитиков. Евразо-оптимисты уповают на лучшее будущее в ЕАЭС, а евразо-скептики упоминают факты настоящего времени: что при росте общего товарооборота с Россией, по ряду товаров казахстанский экспорт в Россию, в период Таможенного союза - снизился.

Например, Асылбек Бисенбаев, генеральный директор газеты «Комсомольская правда - Казахстан», обрисовал свои настроения как «евразо-скептика»: «Нужно ли интегрироваться для того, чтобы экспортировать друг другу сырье?... Если Евразийский союз не политический, то чем он отличается от Таможенного союза?» - это из числа вопросов, которые прозвучали, но внятного ответа никто не дал».

Вне парламентских трибун

В обществе есть разные мнения, но в парламентах трех стран не было бурных дискуссий по вопросам интеграции. Беларусь, Россия, Казахстан при всех их различиях имеют общее - именно президенты этих стран определяют политическую и экономическую стратегии и они же руководят внешней политикой. Примечательно, что в парламентах ни в одной из трех стран-участниц ЕАЭС не было партийных фракций и депутатских групп, выступавших в качестве оппонентов курсу интеграции. Но такой важный вопрос межгосударственной политики может оказаться вне дискуссий в парламентах только в случаях соответствия состава парламента политическому курсу президентов.

Поэтому скептикам в отношении ЕАЭС приходится быть вне парламентских трибун. В марте 2012 года председатель Государственной думы России Сергей Нарышкин предложил общий наднациональный парламент. Подвох крылся в деталях, которые не предлагались и не обсуждались: однопалатный парламент означал, что, в соответствии с численностью населения, большинство депутатов было бы представителями российских избирателей; двухпалатный парламент (одна палата в равной степени состоит из представителей населения трех государств, а в другой палате депутаты избираются по численности населения каждого государства) просто усилили бы влияние России. Но не было внятного официального ответа, что, в любом случае, такое предложение означает собирание земель под словесами о политической интеграции.

Ответом Нарышкину были возражения со стороны руководства Казахстана и Беларуси типа того, что политическая интеграция есть забегание вперед, что достаточно ограничиться вопросами экономической интеграции.

Случайно ли, что в прошедших без накала страстей и умов дискуссиях о необходимости евразийской интеграции, опыт интеграции в рамках ЕС практически не анлизировался? Со стороны противников евразийской интеграции отмечалась «разновесность» трех участников в экономическом, демографическом, политическом отношениях и изначально существовавшая относительная «равновесность» Франции, Германии, Италии в 1950-1960-е годах.

Ни сторонники, ни противники не упомянули, что почти все государства-участники ЕС являются парламентскими республиками, либо парламентскими монархиями. Исключение - полупрезидентская республика во Франции с 1958 г.ода то есть - после создания Европейского экономического сообщества (ЕЭС).

Не затронув этот вопрос о президентских системах правления в трех странах-участниках ЕАЭС, евразо-оптимисты не сняли опасения своих оппонентов относительно потери политического суверенитета в будущем. Между прочим, NAFTA (Северо-Американская зона свободной торговли) объединяет США, Канаду и Мексику. Как известно, США и Мексика являются президентским республиками. Канада же - формально британский доминион, на деле же - страна Вестминстерской модели правления, когда есть сильный кабинет министров, ответственный перед парламентом. При этом, есть «слабый» генерал-губернатор, формально являющийся представителем британской короны, на деле же он - глава государства и назначается британским монархом по представлению кабинета министров.

Президентские системы правления в США и Мексике влияют на процесс интеграции в NAFTA и многие авторы полагают, что именно поэтому североамериканская интеграция не сможет зайти так далеко как в Европе. Но молчат наши евразо-оптимисты. Не знают взаимных связей системы правления и характера интеграции? Или чувствуют наши неписаные закономерности? Кое-что проговаривается в отношении транзита власти. Но тогда умалчивают о том, что в сколь-нибудь неблизком будущем достаточно ослабить власть преемника и, тем самым, открыть путь к политической интеграции.

Кто в противниках евразийской интеграции

Сторонники объединения объявили создание ЕАЭС историческим событием, противники усмотрели в союзе угрозу независимости Казахстана («Договор о ЕАЭС: от «эпохального события» до «катастрофы»"). Превентивные меры власти, в том числе, законодательного характера, для нейтрализации потенциальных акций протеста, словно были излишни, поскольку имело место «8 задержанных в Астане и скрытый протест — в Алматы» ("Скрытый протест").

Противники евразийской интеграции не предложили контрпроекта. Следует отметить, что в Казахстане противники интеграции включают как казахских национал-патриотов, так и лиц, никогда не бывших в их рядах, таких как - Сергей Дуванов. Объединяет их неприятие путинской России. Хотя оттенки существенны и различаются в обращении к разному историческому опыту. Достаточно сравнить статью Расула Жумалы и статью Андрея Свиридова.

«Здесь следует учесть, что сколачивание ЕАЭС, равно как Таможенного союза и прочих пост-советских блоков вокруг себя являлись для Кремля, в первую очередь, проектом геополитическим и стратегическим. И хотя сам Путин, вместе с коллегами, неоднократно заявлял, что ЕАЭС не является инструментом реанимации «тюрьмы народов», факты говорят совершенно об обратном. (Расул Жумалы»Союз со знаком «минус»").

Андрей Свиридов обращается к иному, скорее российскому историческому опыту:»…С одной стороны, торжественное подписание в Астане договора о создании Евразийского союза трёх авторитарных диктатур под главенством всё той же путинской России - новый «Священный союз» против любых революций и либерализаций, создаваемый ровно через 200 лет после того, прежнего союза российской, австрийской и прусской запоздало феодальных монархий. С другой стороны - попытка несогласных с таким союзом казахстанцев высказать своё «фэ», хотя бы в форме общественных слушаний в южной столице 22 мая или в пригороде северной столицы 27 мая…». (Андрей Свиридов»Казахский федеральный округ РФ или Русский улус Золотой Ак-орды?").

Не без лукавства?

Не каждый евразо-скептик является идеологическим оппонентом режима Путина. Кроме противников и пессимистов выявились те кто полагает, что «стакан наполовину пуст».»… По сути, пока сменилось название интеграционного объединения, а его участники по-прежнему пытаются решить так и нерешенные в рамках Таможенного союза проблемы» ("Евразийский союз - смена названия или что-то большее?"). Вывод основывается на следующем: «Заключается он в том, что стороны декларируют необходимость достижения договоренностей в определенных сферах к определенным датам. По самым чувствительным вопросам — нефти, газу и финансам — к 2025 году, то есть очень нескоро. По электроэнергетике стороны договорились договориться до июля 2019 года. Единственная относительно близкая к сегодняшнему дню дата — это 1 июля 2016 года, к этому моменту должен быть решен вопрос о снятии взаимных ограничений по торговле лекарственными средствами, изделиями медицинского назначения и медицинской техникой. Также по электроэнергетике стороны договорились договориться до июля 2019 года».

Все эти переходные моменты, за исключением планов по созданию к 2025 году союзного финансового мегарегулятора в Астане, касаются товаров. Следует согласиться с подмеченным: «Но свободное перемещение товаров и создание единого товарного рынка — конечная цель не для экономического союза, а для более ранней стадии интеграции, такой как Таможенный союз». Тогда под словом ЕАЭС происходит завершение несделанного в ТС. Но почему не называют вещи своим именами? В чем лукавство?

Итак, отложено до 2025 года наднациональное регулирование сфер, где сильны олигархи. Лукавство в том, что также как проигрыши от ТС, так и сложности от ЕАЭС придется нести малому и среднему бизнесу. Олигархат, имея каналы влияния на власть, не торопится быть под регулированием со стороны органов ЕАЭС.

Политическая интеграция полностью исключена из ЕАЭС?

Лукавство также в том, что все-таки момент политической интеграции присутствует в стремлении расширить состав участников ЕАЭС. Действительно, Казахстан настоял на исключении всех моментов, способных вести к политической интеграции.»…Этот союз «политическую подоплеку не носит». Власти намекают на некоторые исключенные нюансы проекта соглашения, о которых раньше не говорилось...». ("Власти называют Евразийский союз «неполитическим"").

Лучше всех подметил Султан Акимбеков, что при всей заявляемой важности экономической интеграции, именно, политическая составляющая находится в основе интересов Кремля: «В чем интересы Москвы? Если они связаны с экономикой, тогда Россия первая должна быть против приема в сообщество слабых участников, выступать за то, чтобы все кандидаты проходили соответствующие подготовительные процедуры. В противном случае от экономически сильных участников проекта, в первую очередь, именно, от России, потребуются значительные затраты, включая прямые выплаты.

И все же российская сторона постоянно расширяет список кандидатов. Сначала это были Таджикистан и Кыргызстан, потом появилась Армения, затем начал обсуждаться вопрос об Украине. Во всех указанных случаях политические факторы играют, без сомнения, более важную роль, чем экономические.

Например, очевидно, что Таджикистан и Кыргызстан представляют интерес с точки зрения необходимости обеспечить геополитическое присутствие России в Центральной Азии. Начиная с 1990-х годов, именно эти две страны играли здесь исключительную роль. Аналогично политически, а не экономически для России важна Армения», - продолжил в той же статье аналитик.

Но мимо многих фактов проходят и евразо-оптимисты, и евразо-скептики. По существу, оптимисты вновь надеются на лучшую жизнь, как в начале 1990-х годов надеялись на улучшение жизни при переходе к рынку. Прежний опыт свидетельствует, что выигрыши будут у немногочисленной «верхушки» общества. Евразо-скептики также слабы в аргументации, поскольку не предложен контрпроект соединения экономических ресурсов разных государств.

Автор: Талгат Исмагамбетов