| ||||||||||||||||||||
|
|
|
Критический анализ
Аккулев А.Ш. к.ю.н., доцент кафедры Государственно-правовых дисциплин ЕАГИ (г. Астана)
В пункте 4 статьи 95 нового УИК РК законодатель закрепил степени поведения лиц, осужденных к наказанию в виде лишения свободы, которые определяются на основании следующих критериев: «для положительно характеризующихся осужденных: 1) первая положительная степень поведения - при наличии не менее одного поощрения и отсутствии взысканий в течение трех месяцев и более; 2) вторая положительная степень поведения - при наличии первой положительной степени поведения, членстве в добровольной организации осужденных и отсутствии взысканий в течение шести месяцев и более; 3) третья положительная степень поведения - при наличии второй положительной степени поведения, членстве в добровольной организации осужденных и отсутствии взысканий в течение одного года и более; для отрицательно характеризующихся осужденных: 1) первая отрицательная степень поведения - при признании нарушителем установленного порядка отбывания наказания; 2) вторая отрицательная степень поведения - при признании систематическим нарушителем установленного порядка отбывания наказания; 3) третья отрицательная степень поведения - при признании злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания». Необходимо особо подчеркнуть, что через призму степеней поведения определяется степень исправления осужденных, что в свою очередь самым непосредственным образом влияет на правовое положение осужденных, на объем их прав и ограничений. Так, в соответствии с пунктом 2 ст.95 УИК РК степень поведения осужденного является основанием для: - изменения вида учреждения, в котором он отбывает наказание; - изменения условий отбывания им наказания в учреждении; - расширения его прав либо установления правоограничений. В целом, следует признать чрезвычайную сложность объективного, во всех случаях справедливого установления критериев степеней поведения (степени исправления). Ведь, например, наличие или отсутствие поощрений и взысканий не является безусловно объективным отражением морально-психологического портрета человека, в том числе и осужденного. Более того, в специфических условиях лишения свободы, поступок осужденного, повлекший его поощрение либо взыскание, может вызвать не только совершенно противоположную моральную оценку со стороны осужденных, и администрации, но и по внутреннему своему наполнению в сложившейся ситуации не отражать меру взыскания или поощрения. Не говоря уже о случаях давления, злоупотребления и\или пренебрежения со стороны администрации, при этом следует помнить, что возможность наложения взыскания или поощрения зачастую напрямую зависит от субъективных фактов, например, от уровня образования, жизненного опыта, свойств характера, порой даже настроения должностных лиц, принимающих подобные решения. Вместе с тем, несмотря на существующие трудности, законодатель совершенно верно предлагает степени поведения закрепить в УИК РК, определив критерии каждой степени поведения. Однако, анализ предложенных степеней поведения и их критериев вызывает некоторые вопросы, которые, на наш взгляд, дают возможность оспорить те или иные положения рассматриваемой новеллы. Так, насколько целесообразно устанавливать необходимость получения осужденным одного или нескольких поощрений для получения положительной степени поведения? На первый взгляд вроде все логично, но, однако, во-первых, законодатель предписывает применять меры поощрения в подавляющем своем большинстве на основе размытых оснований. Например, за хорошее поведение, добросовестное отношение к труду, учебе, активное участие в работе добровольных образований и воспитательных мероприятиях (ст. 128 УИК РК). Что значит хорошее поведение, добросовестное отношение или активное участие в контексте возможности получения поощрения? Каковы критерии этих оснований? И каковы временные рамки таких действий, достаточно ли одного активного позитивного действия или это должна быть череда неких активных действий, при этом сколько их должно быть и в какой промежуток времени? Также надо помнить, что правом применения поощрения наделены только начальники учреждений и его заместители (ст. 133 УИК РК). Которые, как правило, решение о применении мер поощрения принимают на основании представлений ниже стоящих должностных лиц учреждения. Последние же, в свою очередь, решение о поощрении принимают исходя из своего собственного понимания этих оснований, и на них также безусловно оказывают влияние существующая психологическая обстановка в отряде, учреждении, история взаимоотношений с конкретным осужденным и другие личностные субъективные факторы. Кроме того, анализ ст.ст. 128 и 129 УИК РК позволяет сделать вывод, что поощрения применяются, а не должны быть применены, то есть они могут быть применены или не применены в зависимости от мнения, прежде всего, руководства учреждения. Не следует забывать, что в учреждениях существует жесткая соподчиненность и иерархичность, и ниже стоящие должностные лица, прежде чем выносить официальное представление о поощрении согласуют его предварительно с руководством, и навряд ли будут возражать, а тем более обращаться в вышестоящие инстанции, отстаивая свое мнение о необходимости поощрения того или иного осужденного. В этом смысле осужденный становится практически полным заложником «доброй воли» должностных лиц, основанной на их сугубо субъективном мнении, поскольку оно не может быть оценено ясными объективными критериями. Иными словами, говорить о единообразном, объективном определении рассматриваемых оснований поощрения крайне сложно и, как следствие, не исключены нарушения принципа справедливости, приобретающего в условиях мест лишения свободы не просто особо важное, а ключевое значение и, прежде всего, с точки зрения, так называемого исправления осужденного. Это хорошо, когда осужденный действительно позитивно активный, имеет некие способности, таланты, активно и совершенно добровольно участвует в различных самодеятельных организациях, например, поет, рисует, играет на музыкальном инструменте и т.п. или добросовестно трудится на оплачиваемой работе. Однако, следует исходить из того, что подавляющая часть осужденных не обладают особыми талантами и далеко не все стремятся участвовать в самодеятельных организациях, более того большинство не может трудиться не по своей воле, по сути это ничем особым не выделяющаяся большая часть, которая просто «тихо» отбывает наказание, стараясь ничем особым не выделяться. И это, на наш взгляд, совершенно нормальная ситуация. Даже в свободном обществе подавляющее число граждан годами живут, добросовестно выполняют свой гражданский, профессиональный и прочий долг и не имеют поощрений, и даже не задумывают о них и более того считают не правильным с нравственной точки зрения добиваться каких-то поощрений и наград. Во-вторых, как нам представляется более значимым, законодатель, связывая возможность получения осужденным положительной степени поведения с обязательным наличием у него поощрения, ставит его перед жестким выбором: «хочешь изменить в положительную сторону свое правовое положение - получи документально закрепленное поощрение или даже не одно». Правильно ли это? Насколько это способствует позитивному изменению сознания осужденного? Думается жесткая зависимость изменения степени поведения от наличия поощрения, с одной стороны имеет очень большие шансы превратить поощрение в инструмент давления со стороны администрации, а с другой заставляет осужденного искать, добиваться этих поощрений. Полагаем, и то и другое не будет способствовать действительному «исправлению» осужденного. Более того, такая взаимозависимость послужит еще одним основанием для коррупционных проявлений в учреждениях, что также будет девальвировать данный институт. Между тем, важно чтобы осужденный просто не совершал нарушений и чем дольше, тем лучше. Это автоматически предполагает, что осужденный добросовестно выполняет свои обязанности, соблюдает правила внутреннего распорядка, общежития и т.д., то есть, как мы полагаем, осужденный должен стремиться не совершать нарушения, а не получать поощрения. На наш взгляд, это принципиально различные как по своему внутреннему психологическому содержанию, так и по внешнему проявлению основания. Если внешне основания поощрения размыты, по сути отданы на откуп субъективному мнению должностных лиц, то основания наказания хоть и разнообразны, но достаточно четко прописаны. Нарушение либо есть, либо нет и они видны со стороны, в этом смысле при применении взыскания риск нарушить принцип справедливости несравненно ниже, чем при применении поощрения. Учитывая вышеизложенное, полагали бы необходимым при определении положительных степеней поведения за основу брать не наличие поощрений, а отсутствие взысканий за определенный период времени. Например, для первой положительной степени поведения отсутствие взысканий в течение - 12 месяцев, для второй положительной степени поведения наличие первой положительной степени поведения и отсутствие взысканий еще в течение - 6 месяцев, для третьей положительной степени поведения наличие второй положительной степени поведения и отсутствие взысканий еще в течение - 6 месяцев. Также, согласно требованию закона для получения положительной степени поведения осужденному нельзя иметь взыскания в течение определенного времени и более. Вместе с тем, остается совершенно не понятным, что значит «и более»? О каком временном отрезке идет речь? Такое не конкретизированное установление возможного времени получения взыскания создает полнейшую неопределенность и предоставляет широкую возможность для злоупотребления, в том числе и для коррупционных проявлений; Кроме того, для получения второй и третьей положительных степеней поведения осужденный обязательно должен участвовать в самодеятельной организации. Это противоречит принципу добровольности участия осужденного в такого рода организациях (ст.126 УИК РК) и является правом, а не обязанностью осужденного (ст. 104 УИК РК). Введя такой критерий в качестве определения степени исправления, мы получили еще одну дефиницию, не отражающую истинное состояние дел в местах лишения свободы, которое приведет к искажению реальных процессов, происходящих не только в сознании осужденных, но и в работе администрации. Если, к примеру, представить, что в свободном обществе руководство выдвигает работнику требование участвовать в деятельности добровольной самодеятельной организации (скажем, петь в хоре, или быть добровольным помощником полиции), что бы иметь возможность получить поощрение, которое в свою очередь будет влиять на правовое положение работника (например, от этого будет зависеть возможность получение премии, отпуска или продвижения по карьерной лестнице) то, как такая жесткая привязанность будет воспринята работниками? Вызовет у них здоровый интузиазм или же только недовольство? Думаем, что скорее вызовет недовольство и окажет отрицательное воздействие за сознание людей, поскольку закрепляя добровольность участия в таких организациях, работодатель одновременно заставляет работников принимать в них участие под страхом не предоставления значимых прав и привилегий. Что очень уж похоже на шантаж. Пример, конечно же, относительный, но, тем не менее, с точки зрения психологического восприятия этой ситуации, что в исправительном учреждении, что в свободном обществе он однозначно воспринимается как элемент «показухи» несправедливости и ведет лишь к девальвации правосознания и не только осужденных, но и администрации. При этом, не следует забывать, что мы говорим о самодеятельных организациях внутри исправительных учреждений, где, зачастую, даже самые, на первый взгляд, позитивные намерения приводят совершенно к противоположным результатам, и в данном случае мы по факту действительно рискуем получить еще один дополнительный инструмент давления на осужденных. А это даст обратный эффект, можно будет говорить об изворотливости, приспособлении, но не о позитивном изменении его сознания и это с одной стороны. А с другой стороны самими осужденными не все самодеятельные организации воспринимаются однозначно. Если с участием в организациях, ориентированных на разные спортивные и художественные направления (пение, рисование и т.п.) вопросов, как правило, не возникает, то участие в так называемом совете правопорядка (СПП) - это уже большой вопрос. Исторически СПП создавались и функционируют для поддержания правопорядка внутри учреждения и зачастую выступают противовесом отрицательно настроенной части осужденных, то есть, по сути, являются дополнительным и активным инструментом, используемым администрации в противостоянии. Вопрос СПП вызывал и вызывает неоднозначную реакцию и у свободного общества. Однако, судя по ст. 92 УИК РК, СПП не просто существуют, но и получили законодательное закрепление своих полномочий. Что само по себе вызывает вопросы. Так согласно ст. 92 УИК РК осужденные могут быть переведены в учреждения смешанной безопасности для обеспечения в них правопорядка. И это не наведение хозяйственного порядка, поскольку на эти работы оставляются другие осужденные, соответствующие определенным требованиям. Тогда о каком правопорядке идет речь? Полагаем, законодатель делегировал осужденным поддержание правопорядка в этих учреждениях или, иначе говоря, осужденные будут привлекаться к надзору за другими осужденными и подозреваемыми, обвиняемыми, содержащимися в учреждении, что в общем-то удобно для администрации, но, по нашему мнению, категорически неприемлемо. Поскольку, с учетом существующей ментальности мест лишения свободы, это приведет лишь к скрытому противостоянию между значительной частью этих лиц, что естественно не будет позитивно влиять на их сознание. При этом видимо разрешение целого ряда вопросов, связанных с этим передается на усмотрение уполномоченного органа, так как они не нашли своего закрепления в УИК РК. Например, каких осужденных можно переводить для этих целей, с каких учреждений, на какой срок, при каких обстоятельствах их можно или необходимо переводить обратно или в другое учреждение? Кроме того, представляется, что для обеспечения правопорядка должны быть использованы положительно характеризующиеся осужденные, имеющие желательно вторую, третью положительные степени поведения. Между тем, анализ ст. 92 УИК РК дает основания полагать, что это не совсем так, поскольку таким осужденным разрешается ежемесячно расходовать не больше двух месячных расчетных показателей, иметь всего два краткосрочных свидания в год, пользоваться ежедневной прогулкой продолжительностью не больше полутора часов. Это достаточно жесткие условия, которые даже жестче условий содержания на строгих условиях в учреждениях полной безопасности (тюрьме), так как в последних разрешено получать посылки и бандероли. Непонятно, что это за осужденные, призванные следить за правопорядком, если их условия содержания ни как не соответствуют условиям содержания положительно характеризующихся осужденных, и потом как они будут осуществлять этот правопорядок, если их будут выводить на прогулку и то всего на полтора часа. Учитывая вышеизложенное, считаем закрепленные законодателем критерии определения положительных степеней поведения не способными отражать объективное состояние дел, а главное стимулировать осужденных к действительно позитивному изменению сознания. В связи с чем, предлагаем оставить только один критерий, а именно, как выше отмечалось, отсутствие взысканий за точно определенный период времени отбывания наказания. При этом необходимо предусмотреть обязательное определение очередной положительной степени поведения при отсутствии взысканий за прошедший период отбывания наказания. А такие основания как хорошее поведение, добросовестное отношение к труду, участие в самодеятельной организации и т.д. оставить, как и было, только в качестве оснований для возможного применения поощрений, которые, в целом, положительно характеризуя осужденного, тем не менее, будут выступать только лишь дополнительными факторами при определении положительной степени поведения. Следует обратить внимание также и на пункт 1 статьи 129 УИК РК, согласно которому поощрения применяются к осужденным, имеющим первую и так далее положительные степени поведения. То есть, что бы получить любое, даже самое минимальное поощрение необходимо уже иметь начальную, первую положительную степень поведения. Тогда возникает вопрос, как получить эту самую первую положительную степени поведения, если для этого необходимо получить вначале поощрение или даже несколько поощрений? Также остается неясным, почему законодатель, давая определение и устанавливая критерии второй положительной степени поведения, однако в дальнейшем не использует ее в УИК РК. И, что особенно важно, эта степень поведения не влияет самостоятельно на правовое положение осужденных, в том числе и на возможность определения условий его отбывания (обычные, облегченные, льготные) в учреждении (ст.ст.135, 137, 139, 142, 150 УИК РК). В связи с чем возникает вопрос, зачем законодатель ввел такую степень поведения, если она не несет правовой нагрузки и, упоминание о которой имеется только в ст. 96 УИК РК (изменение вида учреждения) и то в тендеме с третьей положительной степенью поведения. Относительно же отрицательных степеней поведения считаем целесообразным отметить следующее. В УИК РК 1, 2, 3 отрицательные степени поведения идентичны понятиям нарушитель установленного порядка отбывания наказания, систематический нарушитель и злостный нарушитель, соответственно. Думается, что 1, 2, 3 отрицательные степени поведения были введены, потому что были введены 1, 2, 3 положительные степени поведения, то есть речь идет о приведении к внешней, формальной идентичности используемых терминов. Но, целесообразно ли искусственно создавать излишние основополагающие дефиниции, «нагромождать» закон отсылочными терминами, которые прописаны в УИК РК к тому же только один раз (ст. 95 УИК РК), если законодатель в дальнейшем при определении степени нарушений использует исключительно такие термины как: нарушитель; систематический нарушитель и злостный нарушитель. При этом, систематичность нарушения влияет на возможность изменения условий содержания осужденного (перевод с более льготных на менее льготные условия) только почему то, в случае его содержания в учреждениях минимальной безопасности (ст. 142 УИК РК), хотя подавляющая большинство осужденных содержится в других видах учреждений. В п. 2 ст. 130 УИК РК давая перечень нарушений, признаваемых злостными, далее в п.3 этой статьи устанавливает, что осужденный, совершивший одно или несколько из этих нарушений, может быть признанным злостным нарушителем только в случае водворения его в дисциплинарный изолятор либо перевод в одиночную камеру. То есть, осужденный может совершить нарушение, подпадающее под признаки злостного и не быть признан таковым, поскольку по решению руководства ему будет наложено иное взыскание. В связи с чем, остается не ясным, в каких именно случаях, какое взыскание должно накладываться? И почему эти нарушения названы злостными, если лицо, нарушившее их, может не считаться злостным нарушителем? Как нам представляется, во избежание разночтения и, как следствие, злоупотреблений все же следует определить более четкие критерии, при которых администрация признает либо не признает лицо злостным нарушителем. Тем более учитывая серьезную значимость правовых последствий для осужденного, влекомых признанием его злостным нарушителем. И, на наш взгляд, учитывая тяжесть нарушений, предусмотренных п.2.ст. 130 УИК РК, осужденных следует во всех случаях их нарушения признавать злостными нарушителями. И уже с учетом индивидуальных особенностей проступка и личности осужденного на него накладывать то или иное взыскание, которое должно отражать справедливую меру реагирования, а не определять в принципе его «злостность». Также следует отметить, что в соответствии с пунктом 3 статьи 95 УИК РК степень поведения определяется начальником учреждения на основании предоставляемых комиссией учреждения материалов, характеризующих поведение осужденного, которые он должен учитывать при определении степени поведения конкретного осужденного. Иными словами, формальное подпадание под определенные критерии (п.4 ст.95 УИК РК) еще не служит основанием их безусловного определения, необходимо соблюдение целого ряда дополнительных условий. Что, во-первых, само по себе представляется неверным, поскольку нивелируют установленные критерии. И, во-вторых, если, в случае определения отрицательной степени поведения дополнительные условия служат барьером их наложения, что в целом скорее «хорошо», чем «плохо», так как способствует улучшению ситуации для осужденного, то при определении положительной степени поведения такой дополнительный барьер будет иметь обратный эффект. Или, например, какое решение начальнику учреждения принимать, если критерии, указанные в п.2. ст. 95 УИК РК имеются, однако материалы, предоставляемые комиссией, характеризуют осужденного нейтрально или вообще противоположно критериям? В силу требований п.3 ст.95 УИК РК окончательное решение рассматриваемого вопроса отдается на усмотрение должностного лица, то есть, вновь речь идет о субъективном мнении, которое не имеет ясных объективных критериев. И это при том, что комиссия учреждения даже не наделена правом ходатайствовать об определении той или иной степени поведения, а просто предоставляет характеризующие материалы. По нашему мнению данное положение требует принципиального переосмысления. Думается решение об определении той или иной степени поведения должен принимать не начальник учреждения, а как раз комиссия учреждения по представлению совета воспитателей отряда (далее - Совет), а начальник учреждения должен быть наделен правом представлять в комиссию учреждения свое мотивированное мнение по каждому конкретному осужденному. Как видно, на сегодня, все еще сохраняется пренебрежительное отношение к потенциалу Комиссий учреждений, о чем свидетельствует вышеизложенные положения нового УИК, а также действующие правила проведения воспитательной работы с осужденными к лишению свободы, утвержденные приказом Министра МВД РК от 30 марта 2012 года № 184, в соответствии с которыми вообще остается непонятным существуют указанные комиссии ИУ или нет (п. 50, 51, 59, 60 приказа). Поскольку не урегулированы вопросы ее создания, состава, порядка деятельности и т.д. Между тем, следует, если таковые не существуют, создать их в каждом учреждении, обеспечив, прежде всего, широкое представительство общественности. Широкое представительство в составе комиссии ИУ местных органов власти и общественности позволит интегрировать местное сообщество в жизнедеятельность ИУ и вывести работу Комиссии за рамки ИУ не только физически, но что важно и ментально. Это придаст ее работе и решениям значимость, сами осужденные воспримут ее деятельность в ином свете. Более того, должная организация работы Комиссий ИУ автоматически придаст позитивный импульс деятельности Совета, являющемуся одним из ключевых звеньев воспитательной работы, потенциал которых, также остается не раскрытым. Во-первых, следует кардинально пересмотреть роль и место начальника отряда, так как согласно требованию Приказа ПВР основные организационные формы воспитательной работы с осужденными реализуются именно в отряде (пункт 29 Приказа ПВР). И начальник отряда организует, отвечает за воспитательную работу среди осужденных и является председателем Совета. Между тем, сегодня, начальник отряда это не только самая не престижная, беспокойная и самая формализованная должность в исправительном учреждении, но и должность для начинающего сотрудника (звание «лейтенант - капитан»). Не редки случаи, когда начальники отрядов не только не контролируют ситуацию в отряде, но и становятся начальниками двух, а то и трех отрядов. Формальность отношения к должности начальника отряда подчеркивается еще и тем, что на него одного возлагают всю воспитательную работу среди 60-100 человек, которых в принципе нельзя отнести к право послушным гражданам. Во-вторых, следует пересмотреть организационные основы деятельности самого Совета. В настоящее время, Совет формируются исключительно из сотрудников ИУ (п.37 приказа ПВР). То есть из лиц, в некотором смысле заинтересованных и находящихся под давлением, так называемого, корпоративного духа, наличие и значение которого нельзя игнорировать. Не секрет, что начальник учреждения, а зачастую заместители по режимной и оперативной работе это «цари и боги» для своих подчиненных и их мнение является превалирующим. В связи с чем, для организации более объективной работы Совет следует в Приказе ПВР прямо предусмотреть включение в его состав по согласованию представителей специально созданных во всех регионах общественно наблюдательных комиссий, иных общественных организаций и представителей основных религиозных конфессий. В существующем же виде Совет состоит из работников учреждения, которые естественно озабочены больше исполнением своих прямых обязанностей, требующих каждодневного внимания и исполнения, и не отвечая за сам непосредственный воспитательный процесс в отряде, они в лучшем случае присутствуют на заседании Совета, зачастую даже не пытаясь разобраться в степени исправления того или иного осужденного. Такое нивелирование значимости Совета недопустимо, поскольку это подтачивает всю систему оценок, у осужденных появляется устойчивое неверие в объективность решений Совета, безразличие к ее деятельности, все переходит в плоскость сугубо личных отношений между начальником отряда и осужденным. Когда осужденный считается «хорошим», исправившимся, если ему удается наладить отношения с начальником отряда и не испортить их с руководством учреждения. Это исключает системность, так как все зависит от морально-нравственных установок должностных лиц, которые не всегда выдерживают критики. Между тем Совет вносит свои рекомендации, согласно требованию Приказа ПВР, как раз о степени исправления осужденного, на основании которых принимаются юридически значимые решения в отношении осужденного, существенным образом расширяющие или ссужающие его права. Так, согласно пункту 39 Приказа ПВР члены Совета участвуют в обсуждении характеристик на осужденных при подготовке характеризующих материалов об УДО или замене не отбытой части наказания на более мягкое наказание, изменения вида исправительного учреждения и перевода в другие условия отбывания наказания, а также выезде осужденных за пределы ИУ. Как видно это довольно серьезные вопросы, положительное решение которых зачастую и служит основным мотивом «исправления» для осужденного. Думается, что именно Комиссия ИУ должна принимать по представлению Совета окончательное решение, а не ограничиваться подачей характеризующих материалов начальнику ИУ для принятия им решения. В целом при определении степеней поведения нельзя сбрасывать со счетов закрытость исправительных учреждений, коррупционные и прочие субъективные факторы, влияющие на объективность оценки, в связи с чем полагаем необходимым в каждом учреждении создать свой электронный сайт, в котором в течение суток выставлять все решения о поощрении и взыскании осужденных с приложением документов, обосновывающих принятие такого решения (заявления, объяснительные, акты служебных проверок и пр.), а также личные дела осужденных, решения комиссий учреждения, отряда, решения о помещении в больницу, характеристики и пр. Что бы родственникам, близким, органам прокуратуры, общественности можно было с самого начала отслеживать документально процесс нахождения осужденного в ИУ.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |