Анализ судебной практики об ответственности государственных органов и их должностных лиц по деликтным обязательствам (Е.В. Нестерова, ассоциированный профессор Каспийского университета, ведущий научный сотрудник Института законодательства РК, кандидат юридических наук)

Анализ судебной практики
об ответственности государственных органов
и их должностных лиц
по деликтным обязательствам

Е.В. НЕСТЕРОВА

ассоциированный профессор

Каспийского университета,

ведущий научный сотрудник

Института законодательства РК,

кандидат юридических наук

В судебной практике распространены споры, связанные с возмещением вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов, а также их должностных лиц. В правоприменительной практике остро стоят вопросы о надлежащем определении субъекта и условий ответственности, размере и источниках компенсации вреда, причиненного государственными органами.

П. 5 ст. 9 ГК устанавливает, что убытки, причиненные гражданину или юридическому лицу в результате издания не соответствующего законодательству акта органа государственной власти, иного государственного органа, а также действиями (бездействием) должностных лиц этих органов, подлежат возмещению Республикой Казахстан или соответственно административно-территориальной единицей.

В Особенной части ГК (ст.ст. 922, 923) определен перечень оснований ответственности государства за причиненный вред: причинение вреда в результате издания государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам, причинение вреда незаконными действиями (бездействием) должностных лиц государственных органов в области административного управления, причинение вреда гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, домашнего ареста, подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, незаконного помещения в психиатрическое или другое лечебное учреждение и в результате иной незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, судей и других работников суда.

Следует отметить, что на основании ст.ст. 922 и 923 ГК возмещается только вред, причиненный в результате исполнения государственными органами и их должностными лицами своих служебных обязанностей. «Если причинение вреда стало результатом осуществления властных (публично-правовых) полномочий того или иного государственного органа либо должностного лица, ответственность за него в силу закона имуществом своей казны несет соответствующее публично-правовое образование в целом. Если же речь идет об «обычном» причинении вреда, например возникшем в результате наезда на пешехода автомобиля, принадлежащего государственному органу (юридическому лицу), то имущественная ответственность за него возлагается на непосредственного причинителя - соответствующее юридическое лицо (в данном случае на владельца автомобиля»[1].

Субъекты ответственности. Как показывает обширная судебная практика по данной категории дел, в законодательстве до сих пор отсутствуют однозначные правила по поводу того, кто должен выступать ответчиком по спорам о возмещении вреда, причиненного государственными органами и их должностными лицами.

Достаточно распространены судебные споры, в которых суды отказывают в удовлетворении исковых требований о возмещении вреда к районным судам и органам прокуратуры в связи с тем, что указанные органы не являются юридическими лицами и, соответственно, не могут выступать в качестве ответчиков.

Так, Алимханов обратился в суд с иском к Талдыкорганской городской прокуратуре и Талдыкорганскому городскому суду о взыскании материального ущерба и морального вреда, мотивируя это тем, что по неизвестной ему причине его вызвал заместитель прокурора г. Талдыкорган и в грубой форме потребовал представить документы на принадлежащую ему автомашину «Камаз». В ходе беседы выяснилось, что водитель, который владел автомашиной «Камаз» на основании договора аренды с Алимхановым, совершил дорожно-транспортное происшествие в Семипалатинской области. Алимханов полагал, что за свои действия водитель должен отвечать сам. Однако заместитель прокурора г. Талдыкорган обратился с иском в Талдыкорганский городской суд с требованием о возбуждении против Алимханова административного производства. В результате этого судом вынесено решение о взыскании с ответчика 328 899 тенге. После вынесения неправосудного решения судебные исполнители в рамках исполнительного производства арестовали дом, «Камаз» и другое имущество ответчика. Из-за действий заместителя прокурора и вследствие незаконного решения суда он испытывал унижение, горечь, обиду и по причине этого стал постоянным посетителем кардиологических кабинетов. Моральный вред ответчик оценил в 5 миллионов тенге. Кроме того, в результате ареста «Камаза» он понес материальные убытки в размере 6 450 тенге, которые просил взыскать с ответчиков.

Решением Каратальского районного суда Алимханову отказано в удовлетворении иска к Талдыкорганской городской прокуратуре и Талдыкорганскому городскому суду о взыскании материального ущерба и морального вреда.

Вышестоящий суд, пересматривая это дело, оставил решение суда первой инстанции без изменения, руководствуясь следующими обстоятельствами.

В соответствии со ст. 48 ГПК сторонами в гражданском процессе являются истец и ответчик. Истцами являются граждане и юридические лица, предъявившие иск в своих интересах. Ответчиками являются граждане и юридические лица, к которым предъявлено исковое требование.

Истец Алимханов обратился с иском к Талдыкорганской городской прокуратуре и Талдыкорганскому городскому суду, которые не являются юридическими лицами. Соответственно, судом сделан вывод об отсутствии оснований для отмены или изменения решения районного суда.

По другому делу по иску Султанбекова к Алмалинскому районному суду г. Алматы и Министерству юстиции РК о возмещении морального вреда, причиненного вынесением неправосудного решения, исковые требования также оставлены без удовлетворения. Суд мотивировал свое решение тем, что Алмалинский районный суд не обладает полномочиями юридического лица, поэтому не может нести ответственность по данному делу. В Конституционном Законе РК «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» не указано, что районные суды могут быть ответчиками в органах, разрешающих споры. Что касается Министерства юстиции РК, то оно, по мнению суда, также не может быть привлечено в качестве ответчика по данному делу, так как согласно УказуПрезидента РК «О мерах по усилению независимости судебной системы РК» от 1 сентября 2000 г. уполномоченным органом по материально-техническому и иному обеспечению деятельности судов является Комитет по судебному администрированию при Верховном суде РК.

Отказ в удовлетворении исковых требований по данным мотивам вызывает вопрос, относятся ли суд и прокуратура к юридическим лицам, и могут ли они выступать в качестве ответчиков в гражданском процессе?

На этот вопрос невозможно дать однозначный ответ, поскольку в Казахстане до сих пор не определен правовой статус судов. Так, до вступления в силу Закона «О судебной системе и статусе судей РК» Указ Президента РК, имеющий силу Конституционного Закона, «О судах и статусе судей в РК» (ст. 81) устанавливал, что Верховный суд республики, областные и приравненные к ним суды, районные (городские) суды являются юридическими лицами. Действующий Конституционный Закон «О судебной системе и статусе судей Республики Казахстан» не содержит подобной нормы, в связи с чем судьи не склонны рассматривать суды в качестве юридических лиц и возможных ответчиков. Подобное толкование закона представляется неверным, поскольку, все государственные органы на территории РК являются юридическими лицами и создаются в организационно-правовой форме государственных учреждений. Это общее правило, исключения из которого должны быть прямо установлены законом. Так, например, Законом РК «О местном государственном управлении в РК» прямо установлено, что маслихаты и акиматы являются государственными органами, не обладающими правами юридических лиц (п. 8 ст. 5, п. 7 ст. 26). В отношении судов в законе не содержится четкого установления, что они не являются юридическими лицами. Однако даже если признать, что указанные государственные органы не являются юридическими лицами, в соответствии с п. 2 ст. 48 ГПК в случаях, предусмотренных законом, ответчиком может быть и организация, не являющаяся юридическим лицом. Ст. 922 и 923 ГК как раз устанавливают случаи выступления судов в гражданском процессе в качестве ответчиков.

Что касается органов прокуратуры, то в соответствии с Законом «О прокуратуре РК» прокуратура составляет единую централизованную систему учреждений. Эта норма свидетельствует о том, что местные органы прокуратуры являются юридическими лицами в организационно-правовой форме государственных учреждений.

Изложенная позиция отстаивается и в научной литературе: «органы государственной власти зачастую имеют и самостоятельную гражданскую правосубъектность, будучи госбюджетными учреждениями - юридическими лицами с ограниченным вещным правом на имеющееся у них имущество»[2]; «прокуратура и суд являются юридическими лицами и в гражданский оборот вступают как государственные учреждения»[3].

Таким образом, ссылки в анализируемых судебных решениях на то, что суд и прокуратура не являются юридическими лицами и, следовательно, не могут быть ответчиками, несостоятельны, поэтому суды неправомерно отказали в удовлетворении исковых требований по этим мотивам.

Помимо государственного органа, причинившего своими действиями (или действиями своих должностных лиц) вред, в качестве соответчика должен привлекаться представитель казны в случаях, когда установлена прямая ответственность за счет государственной казны (п. 1 ст. 922, п. 1 ст. 923), либо предусматривается субсидиарная ответственность государства или административно-территориальной единицы (п. 3 ст. 922, п. 2, 3 ст. 923 ГК РК).

Законами о республиканском бюджете на соответствующий год ежегодно утверждается специальный резерв Правительства РК. Так, например, в 2008 году этот резерв установлен в размере 247 976 965 тысяч. тенге. Также законами о республиканском бюджете назначается орган, в ведении которого находится этот резерв. В 2008 году таким органом назначено Министерство финансов РК[4]. Соответственно, министерство финансов должно привлекаться в качестве соответчика по данной категории споров.

Источник компенсации. Кроме определения субъекта ответственности, суды зачастую затрудняются в установлении источника возмещения вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) государственных органов и их должностных лиц.

Так, например, Елюбаева обратилась в суд г. Актобе с иском к Министерству юстиции, администратору судов области[5] и РГП «Центр по недвижимости» о возмещении материального ущерба и морального вреда, мотивируя свои требования тем, что заочным решением суда г. Актобе было постановлено продать с торгов квартиру. Увидев объявление, она приняла участие в аукционе, проводимом РГП «Центр по недвижимости». Впоследствии заочное решение суда было отменено, но так как работники суда не отозвали исполнительные документы, квартиру истица выкупила и зарегистрировала договор купли-продажи. Поскольку действиями работников суда Елюбаевой был причинен материальный и моральный вред, она в исковом заявлении просила взыскать 63 042 тенге - возврат внесенных ею средств и 150 тыс. тенге - в возмещение морального вреда, а также судебные расходы.

Решением суда г. Актобе иск Елюбаевой удовлетворен, постановлено взыскать в ее пользу с расчетного счета казначейства администратора судов Актюбинской области 63 042 тенге - сумму, уплаченную на аукционе за покупку квартиры, а из государственной казны взыскать 60 тыс. тенге - в возмещение морального вреда и 2 217 тенге - сумму убытков. Обязанность по выплате сумм за счет государственной казны возложена на Министерство юстиции РК.

Суд, рассмотревший дело в апелляционном порядке, оставил решение без изменения.

Надзорная коллегия Актюбинского областного суда пришла к выводу, что решение суда г. Актобе подлежит изменению по следующим основаниям. В соответствии с ч. 3 ст. 922 ГК вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) должностных лиц государственных органов в области административного управления, возмещается на общих основаниях за счет денег, находящихся в распоряжении этих органов. При их недостаточности вред возмещается субсидиарно за счет государственной казны.

Судом достоверно установлено, что после отмены заочного решения суда, в соответствии с которым спорная квартира была выставлена на аукцион, не отозван исполнительный документ и не приостановлено проведение аукциона по продаже недвижимого имущества. Таким образом, установлено, что вред истице причинен в результате ненадлежащего исполнения работниками суда своих обязанностей. При таких обстоятельствах обязанность по возмещению морального вреда, по мнению надзорной коллегии, должна быть возложена на администратора судов области.

Указанное решение суда вызывает вопрос об источнике возмещения вреда, причиненного судьями и другими работниками судов. Если следовать логике изложенного судебного решения, то такая ответственность всегда должна возлагаться на Комитет по судебному администрированию и его структурные подразделения на местах. Если же буквально толковать п. 3 ст. 923 и п. 3 ст. 922ГК, то такой вред должен компенсироваться за счет средств самого суда, а в случае их недостаточности - субсидиарно за счет государственной казны, то есть администратором соответствующей бюджетной программы.

Поскольку, во-первых, приоритет должен отдаваться именно буквальному толкованию закона, а, во-вторых, в Положении о Комитете по судебному администрированию при Верховном Суде РК не указано, что последний обязан выделять средства на компенсацию вреда, причиненного судьями и другими работниками судов, то решение надзорной коллегии по данному делу следует признать ошибочным.

По другому делу по иску Домащенко о возмещении морального вреда, причиненного действиями судьи и бездействием должностного лица Управления юстиции, утверждено мировое соглашение, согласно которому Управление юстиции обязалось уплатить Домащенко 25 тыс. тенге, а тот, в свою очередь, отказался в остальной части от исковых требований. Однако по заявлению Управления юстиции Костанайской области определением Костанайского областного суда изменен порядок исполнения мирового соглашения, обязанность по выплате 25 тыс. тенге возложена на администратора программы «Резерв для погашения обязательств Правительства РК, центральных государственных органов и их территориальных подразделений по решениям судов». Вышестоящий суд отменил указанное определение по следующим обстоятельствам. Исковое требование о взыскании с Управления юстиции Костанайской области компенсации морального вреда в сумме 50 тыс. тенге Домащенко мотивировал тем, что Ленинский суд незаконно конфисковал мясо, а затем тянул с его возвратом, а Управление юстиции не содействовало возврату конфискованного. Поскольку моральный вред был причинен незаконными действиями судьи, подвергшего истца административному штрафу и конфискации, и бездействием должностного лица Управления юстиции, то при решении вопроса о порядке исполнения мирового соглашения суд должен руководствоваться п. 3 ст. 922 ГК РК, согласно которому вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) должностных лиц государственных органов в области административного управления, возмещается на общих основаниях (ст. 917 ГК) за счет денег, находящихся в распоряжении этих органов. При их недостаточности вред возмещается субсидиарно за счет государственной казны. В суде не представлены доказательства, подтверждающие, что у Управления юстиции отсутствуют необходимые средства. Соответственно, основания для субсидиарной ответственности государства не возникли.

По иску Орта к Управлению комитета налоговой полиции по Костанайской области о возмещении имущественного и морального вреда, причиненного неправомерными действиями органов налоговой полиции в связи с незаконным привлечением Орта к уголовной ответственности, решением Костанайского областного суда постановлено взыскать с Управления Комитета налоговой полиции по Костанайской области в пользу Орта 94 352 тенге в возмещение имущественного ущерба и 50 тыс. тенге в возмещение морального вреда. Указанное решение вызывает сомнения в связи с тем, что в соответствии с п. 1 ст. 923 ГК вред, причиненный гражданину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, возмещается за счет государственной казны администратором соответствующей бюджетной программы, а не за счет Управления Комитета налоговой полиции (т. е. причинителя вреда), как это указано в решении суда.

Уральским городским судом по иску Русакова к прокуратуре Западно-Казахстанской области и Департаменту Комитета национальной безопасности о компенсации морального вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, постановлено взыскать с прокуратуры Западно-Казахстанской области и Департамента Комитета национальной безопасности по Западно-Казахстанской области по 30 тыс. тенге. Это решение не соответствует действующему законодательству, поскольку в соответствии с п. 1 ст. 923 ГК моральный вред, причиненный гражданину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, возмещается государством. Поэтому взыскивать моральный вред следовало не с прокуратуры Западно-Казахстанской области и Департамента Комитета национальной безопасности по Западно-Казахстанской области, а из республиканского бюджета, возложив исполнение решения на администратора соответствующей бюджетной программы.

Также является неверным решение Алматинского городского суда о взыскании с Министерства финансов РК в пользу Дремина 1 млн. тенге в счет компенсации морального вреда, причиненного в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного ареста и незаконного осуждения, поскольку в 2001 г., когда рассматривалось это дело, администратором бюджетной программы «Резерв погашения обязательств Правительства РК, центральных государственных органов и их территориальных подразделений по решениям судов» являлась Генеральная Прокуратура РК, а не Министерство финансов, как это указано в судебном решении.

Подобные ошибки судов возникают вследствие отсутствия в законодательстве четкого указания по поводу того, за счет каких именно средств должен возмещаться вред, причиненный государственными органами и их должностными лицами.

Необходимо отметить, что в п. 5 ст. 9 ГК РК определяется субъект ответственности (Республика Казахстан, административно-территориальная единица), и не указывается на источник возмещения. Гражданское законодательство предусматривает два варианта ответственности указанных субъектов: прямую и дополнительную ответственность. При прямой ответственности потерпевший предъявляет требования непосредственно к РК или административно-территориальной единице, от имени которых выступают уполномоченные ими органы, а источником возмещения служит соответствующая казна. При дополнительной же (субсидиарной) ответственности данные требования предъявляются к конкретным государственным органам, которые возмещают вред за счет находящихся в их распоряжении денежных средств. И лишь при недостаточности таких средств субсидиарная ответственность возлагается на РК или соответствующую административно-территориальную единицу.

Таким образом, п. 1 ст. 922 и п. 1 ст. 923 ГК предусматривают прямую ответственность, при которой вред возмещается за счет государственной казны, представителем казны выступают финансовые органы либо другие органы и граждане по специальному поручению. Во всех остальных случаях наступает дополнительная ответственность государства.

Следует указать, что в соответствии с п. 2 ст. 17 Бюджетного кодекса РК резерв Правительства Республики Казахстан включает, в частности, резерв на исполнение обязательств по решениям судов.

Количество исков о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов, по которым удовлетворяются требования, возрастает. Эта тенденция, по мнению работников судов и Министерства юстиции, может привести к тому, что государственный бюджет не выдержит бремени таких выплат. Так, по данным управления юстиции Кызылординской области наибольшее количество исков о возмещении материального и морального вреда за счет государства связано с незаконными действиями сотрудников органов следствия и незаконным привлечением к уголовной ответственности. Все эти уголовные дела в основном были прекращены на стадии дознания либо предварительного следствия по реабилитирующим основаниям. Иски порой предъявляются на необоснованно завышенные суммы, а суды нередко удовлетворяют такие иски в полном объеме или частично. Городские и районные суды не всегда учитывают степень испытываемых потерпевшим нравственных или физических страданий, а также форму вины. В конечном итоге за эти огрехи расплачивается государство[6].

Однако следует учесть, что особенность возмещения вреда, причиненного в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов заключается в том, что вред, как правило, наступает вследствие необоснованного нарушения должностными лицами названных органов одного из основных конституционных прав граждан - неприкосновенности личности. Это диктует необходимость установления повышенной (а не определяемой общими правилами гражданского законодательства) ответственности[7], а также четкого законодательного определения субъекта ответственности и источника возмещения.

Условия ответственности. Существуют четыре условия возникновения обязательств из причинения вреда: вред, вина, противоправность и причинно-следственная связь. При этом «наличие вреда является в сущности единственным условием, которое необходимо для возникновения всех без исключения обязательств из причинения вреда. Что же касается таких условий, как вина лица, обязанного к возмещению вреда, противоправность поведения этого лица и юридически значимая причинная связь между поведением указанного лица и наступившим вредом, то они могут быть, а могут и не быть, либо быть в неполном комплекте»[8].

Вред. Без наличия вреда, то есть умаления каких-либо имущественных или неимущественных прав и благ ответственность не возникает. Специфика анализируемых споров такова, что истцами, как правило, ставится вопрос о компенсации, помимо материального, также и морального вреда. Это вызвано тем, что вред, причиненный государственными органами и их должностными лицами, как правило, затрагивает и личные неимущественные блага и права гражданина. Проведенный анализ показал, что суды в целом правильно определяют подлежащий компенсации размер материального вреда. Но иногда суды не истребуют необходимых доказательств для подтверждения заявленного размера материального вреда.

Так, в деле по иску Орта к Управлению Комитета налоговой полиции по Костанайской области суд, приняв решение о взыскании имущественного и морального вреда, не истребовал от истца надлежащих доказательств, подтверждающих факт причинения истцу имущественного вреда на сумму 1 152 062 тенге, в том числе путем срыва исполнения договоров.

При разрешении вопросов о компенсации морального вреда за счет государства судами выносятся зачастую крайне противоречивые решения. Особенно это касается определения размера компенсации морального вреда.

Например, Алмалинский районный суд г. Алматы и Алматинский городской суд определили размер компенсации морального вреда, причиненного Дремину в результате незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного ареста и незаконного осуждения в 1 млн. тенге. Верховный суд, пересматривая это дело в порядке надзора, снизил размер компенсации до 100 тыс. тенге (то есть в десять раз). Свое решение Верховный суд мотивировал тем, что Дремин содержался под стражей более пяти месяцев за деяние, связанное с причинением тяжкого телесного повреждения другому лицу, но правовая оценка этого деяния, как не содержащего признаки преступления, являлась для суда крайне сложной. Кроме того, поскольку нижестоящие суды не исследовали условий содержания Дремина в конкретных камерах изолятора, не собрали объективные данные о том, что пребывание Дремина в местах лишения свободы превратилось для него в нескончаемую физическую пытку, вынесено неправильное решение на основе суждений эмоционального свойства.

С решением Верховного суда трудно согласиться по следующим основаниям. Во-первых, Верховный суд, определив размер морального вреда, причиненного Дремину, в 100 тыс. тенге, сам не выполнил своих же предписаний: не выяснил условия содержания истца под стражей, а, соответственно, и степень его нравственных страданий, нарушив тем самым п. 2 ст. 952 ГК, предусматривающий, что при определении размера морального вреда учитывается как субъективная оценка потерпевшим тяжести причиненного ему нравственного ущерба, так и объективные данные, свидетельствующие о степени нравственных и физических страданий потерпевшего. Во-вторых, неправомерной представляется ссылка Верховного суда на сложность надлежащей правовой оценки деяния, совершенного Дреминым. Это обстоятельство не имеет значения и не должно учитываться при определении размера компенсации морального вреда. И, наконец, размер компенсации морального вреда должен быть справедливым и достаточным, что также, на наш взгляд, в постановлении Верховного суда не учтено.

Вина. В соответствии с п. 2 ст. 917 ГК причинивший вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине, за исключением случаев, предусмотренных ГК. То есть закон устанавливает в качестве общего правила виновную ответственность за причинение вреда. Ст.ст. 922 и 923 ГК устанавливают случаи безвиновной ответственности государственных органов: причинение вреда в результате издания государственными органами незаконных актов (п. 1 ст. 922 ГК) и причинение вреда гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу, домашнего ареста, подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ, незаконного помещения в психиатрическое или другое лечебное учреждение (п. 1. ст. 923 ГК). В остальных случаях причинения вреда государственными органами и их должностными лицами ответственность наступает по общим основаниям, то есть при наличии вины.

Иногда суды допускают ошибки при установлении вины причинителя вреда. Например, в деле по иску Масимова к Военно-следственному Управлению Министерства внутренних дел РК по Алматинскому гарнизону (далее - ВСУ) Верховный суд отменил состоявшиеся по делу решения I и II инстанции вследствие неправильных выводов нижестоящих судов о виновности ВСУ. Исковое требование Масимова о взыскании с ВСУ 179 666 тенге было мотивировано следующим. Брат Масимова привлекался к уголовной ответственности за совершение дорожно-транспортного происшествия, управляя автомобилем Масимова. При рассмотрении дела суд назначил по делу дополнительную экспертизу, для производства которой следователь ВСУ изъял автомобиль и поставил на штрафную стоянку. После проведения экспертизы истец неоднократно обращался за получением автомобиля, но его не вернули. Решением Медеуского районного суда г. Алматы в пользу Масимова взыскан материальный ущерб в сумме 115 тыс. тенге, судебные расходы в размере 19 465 тенге и моральный вред - 30 тыс. тенге. Указанное решение оставлено без изменения определением Алматинского городского суда. По мнению Верховного суда, отменившего указанные постановления судов, вред, причиненный ВСУ, должен возмещаться по общим основаниям (ст. 917 ГК), то есть при наличии вины. Кроме того, нижестоящими судами не выяснено, почему судья дал поручение следователю устно, и является ли оно для следователя обязательным, если поручение не исходит от его непосредственного руководства, обязан ли был следователь доставить автомобиль владельцу. Таким образом, судами I и II инстанции сделаны неправильные выводы о виновности государственного органа - ВСУ.

На наш взгляд, выводы, на которых основано решение Верховного суда, являются поспешными. Так, по общему правилу, лицо, причинившее вред освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 917 ГК). Эта норма устанавливает презумпцию виновности лица, причинившего вред. Соответственно, ни суд, ни истец не должны были доказывать виновность государственного органа - ВСУ. Кроме того, для наступления ответственности государственного органа достаточно наличие вины должностного лица. В данном случае наличие вины следователя в невозврате автомобиля после проведения экспертизы очевидно.

Порядок возмещения вреда, причиненного незаконной деятельностью органов прокуратуры (а также дознания и предварительного следствия) установлен ст. 923 ГК РК. П. 2 указанной статьи отсылает к ст. 922 ГК. Однако не ясно, каков же порядок возмещения такого вреда, так как в ст. 922 ГК установлены различные условия ответственности и различные источники возмещения, и к какому конкретно пункту статьи 922 ГК сделана отсылка, не понятно. Вероятно, законодатель имел в виду п. 3 ст. 922 ГК, где речь идет о возмещении вреда на общих основаниях (ст. 917 ГК), то есть при наличии вины причинителя, за счет денег, находящихся в распоряжении органа, причинившего вред. При их недостаточности вред возмещается субсидиарно за счет государственной казны. Тогда в п. 2 ст. 923 ГК следует внести изменение и указать, что вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате иной незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, возмещается по основаниям и в порядке, предусмотренным п. 3 ст. 922 ГК.

Что касается вреда, причиненного при осуществлении правосудия, то в соответствии с п.3 ст. 923 ГК он возмещается на общих основаниях в порядке, установленном п. 3 ст. 922 ГК.

Интересным представляется вопрос о порядке возмещения вреда, причиненного гражданину или юридическому лицу вследствие издания судом актов, не соответствующих законодательным актам, например, в результате издания судом неправосудного решения по гражданскому делу. Будет ли такой вред возмещаться на основании п. 1 ст. 922 ГК (то есть независимо от вины органа, издавшего акт и за счет казны) или на основании п. 3 ст. 922 ГК, к которому отсылает ст. 923 ГК? Г.А. Жайлин считает, что «если такой вред не подлежит возмещению в соответствии с п. 1 ст. 923 ГК, то будет возмещаться в соответствии с п. 1 ст. 922 ГК»[9]. По мнению У.К. Ихсанова такой вред, если он не подлежит возмещению в соответствии с п. 1 ст. 923 ГК, будет возмещаться на основании п. 3 ст. 922 ГК: «П. 3 ст. 923 ГК является общей нормой, которая применятся лишь в части, не урегулированной специальной (п. 1 ст. 923 ГК) нормой. Следовательно, под вредом, причиненным при осуществлении правосудия, имеется в виду вред, причиненный иными, кроме перечисленных в п. 1 ст. 923 ГК, действиями, например, вынесением неправосудного решения по гражданскому делу, а также принятием не соответствующих закону постановлений, как по гражданскому, так и по уголовному делам, которыми дело не разрешается по существу (определений и т.п.)»[10].

Мы полагаем, что вред, причиненный вследствие издания судом незаконных актов должен возмещаться независимо от вины этого органа, то есть в соответствии с п. 1 ст. 922 ГК. Во-первых, в п. 1 ст. 922 ГК речь идет об издании любыми государственными органами актов, не соответствующих законодательным актам, то есть, в том числе, и суда. Во-вторых, п. 3 ст. 923 ГК устанавливает ответственность за вред, причиненный незаконными действиями (бездействием) судей и других работников суда, но не самого суда. Так как акты суда всегда выносятся от имени суда, а не того или иного судьи или другого работника суда, это еще раз подтверждает, что вред, причиненный в результате издания судом незаконного акта, возмещается в соответствии с п. 1 ст. 922 ГК.

Противоправность. Поскольку акты и действия органов власти и управления изначально предполагаются законными, то их противоправность доказывается только путем признания их незаконными по правилам той отрасли права, нормами которой устанавливается их правовое регулирование.

Если в действиях государственного органа нет противоправности, то есть они являются законными и не нарушают каких-либо норм права, то основания для взыскания вреда, причиненного такими действиями, отсутствуют.

Так, Бостандыкский районный суд г. Алматы верно отказал Маркову в удовлетворении исковых требований к Акиму г. Алматы о компенсации морального вреда. Истец мотивировал свой иск тем, что дважды обращался к Акиму г. Алматы о предоставлении сведений о прожиточном минимуме в г. Алматы, но ответа не получил. Тем самым истцу причинен моральный вред, который он оценил в 5 615 тенге. Суд правильно указал, что в компетенцию Акима не входит установление размера прожиточного минимума и различных пособий, и он не уполномочен давать разъяснения по этому поводу, поскольку это входит в компетенцию уполномоченного органа по труду и социальной защите населения. Таким образом, в действиях (точнее - бездействии) Акима г. Алматы не было противоправности, следовательно, суд правильно отказал в удовлетворении исковых требований Маркова.

Причинно-следственная связь. При возложении ответственности за причинение вреда государственными органами и их должностными лицами необходимо установить наличие причинной связи между поведением причинителя и вредом.

Как правило, суды правильно устанавливают причинную связь между деяниями государственных органов и их должностных лиц и вредом.

В РК достаточно распространены споры, по поводу возмещения государственными органами вреда, причиненного сотрудникам этих органов при исполнении ими служебных обязанностей. Указанные отношения регулируются нормами гражданского и трудового права. При разрешении подобных споров судам необходимо четко установить, находилось ли лицо в момент причинения ему вреда при исполнении своих служебных обязанностей. Так, Кусаинова обратилась к ГУВД Карагандинской области о взыскании в ее пользу страховой выплаты, утраченного заработка, расходов на лечение и компенсации морального вреда, мотивировав это следующим. В соответствии с приказом начальника УВД Карагандинской области Кусаинова находилась во дворе здания УВД, где были расставлены юрты в связи с отмечавшимся праздником «Наурыз мейрамы». Во время нахождения истицы и других лиц в юрте Октябрьского РОВД в результате порыва ветра из-за ненадлежащего крепления крыши упал деревянный брус и ударил Кусаинову в область головы, от чего она получила закрытую черепно-мозговую травму и была госпитализирована. При рассмотрении дела суд пришел к выводу о том, что здоровье Кусаиновой было повреждено не при исполнении служебных обязанностей. По мнению суда, нахождение сотрудника органов внутренних дел на праздничном мероприятии, проводимом органом внутренних дел, не может рассматриваться ни как совершение действий в интересах органов внутренних дел, ни как исполнение служебных обязанностей, ни как исполнение обязанностей по охране общественного порядка. Суд пришел к обоснованному выводу, что Кусаинова получила травму в период прохождения службы в органах внутренних дел, но не при исполнении служебных обязанностей или служебного долга.