|
|
|
К 75-летию выдающегося казахстанского ученого, академика М.К. Сулейменова
Фархад Карагусов, главный научный сотрудник Института частного права Каспийского университета, д.ю.н., профессор
В августе 2016 года авторитетное московское издательство юридической литературы «Статут» переиздало монографию выдающегося казахстанского ученого-цивилиста, академика Национальной академии наук Республики Казахстан, доктора юридических наук, профессора Майдана Кунтуаровича Сулейменова «Право как система» [см. Сулейменов М. Право как система. - М.: Статут, 2016. - 360 с]. Это издание приурочено к 75-летию нашего Учителя. Настоящей заметкой хочется еще раз привлечь внимание к этому исследованию, содержащему чрезвычайно важные результаты долголетней и плодотворной научной и практической деятельности ее автора. Не менее интересной является и вступительная статься к этому московскому изданию, автором которой является видный российский цивилист Владимир Саурсеевич Ем, обоснованно подчеркивающий в ней значимость теоретических выводов Майдана Кунтуаровича о системе права и ее структурных составляющих и рассматривающий эту книгу Сулейменова как «квинтэссенцию его общетеоретических взглядов». Желая довести эту информацию о столь значимом событии в гражданско-правовой науке до сведения более широкого круга наших коллег в Казахстане, также использую возможность обратить внимание на некоторые из выводов М.К. Сулейменова, содержащихся и обосновываемых им в этом научном издании. Но прежде всего отмечу, что первое опубликование монографии Майдана Сулейменова «Право как система» [Алматы: Юридическая фирма «Зангер», 2011. - 344 с.] было приурочено к 70-летию со дня рождения этого авторитетного казахстанского ученого-цивилиста с мировым именем. Являясь своего рода результатом его научной деятельности к тому моменту (и, в общем-то, на текущий момент), она до сих пор представляет (и, как верится, в течение еще долгого времени будет представлять) собой интереснейший продукт размышлений автора относительно того, как формируются отрасли и системы права, предпринимаемых им в течение долгого периода с первой половины семидесятых годов XX века. Значимость выводов М.К. Сулейменова по этому вопросу обусловливается не только и не столько такой продолжительностью его научной деятельности, сколько тем обстоятельством, что правовая система современного Казахстана создана с его непосредственным участием, а развитие частного права в республике обусловлено во многом непрестанной научной, педагогической, экспертной и организационной деятельностью академика Сулейменова и созданного им Института частного права. Майдан Кунтуарович был членом группы разработчиков проекта действующей Конституции Республики Казахстан 1995 года, руководителем группы экспертов по подготовке проекта действующего Гражданского кодекса (Общая часть 1994 года и Особенная часть 1999 года), разработчиком не одного десятка законодательных и иных нормативных правовых актов. Он неоднократно выступал в качестве эксперта по вопросам гражданского и международного частного права в Конституционном совете Республики Казахстан, в казахстанских и иностранных судах, а также в качестве арбитра и эксперта по казахстанскому праву в международных арбитражах и казахстанских третейских разбирательствах. Доктор юридических наук, профессор, академик Национальной академии наук Республики Казахстан Майдан Сулейменов является основателем и руководителем известной за пределами Казахстана научной школы частного права. За годы его плодотворной деятельности в сфере права под его научным руководством десятки казахстанских и иностранных юристов защитили кандидатские и магистерские диссертации по актуальным вопросам гражданского, международного частного и инвестиционного права, правовому регулированию внешнеэкономической деятельности, гражданскому процессу и арбитражу. При его активном участии в качестве научного консультанта защитили свои диссертации и стали докторами юридических наук девять исследователей, большинство из которых продолжают совместные со своим Учителем исследования и экспертную деятельность в рамках упомянутого Института частного права. За весь период своего существования этим Институтом под непосредственным руководством М. Сулейменова подготовлены и выпущены коллективные монографии по важнейшим направлениям правового регулирования гражданского оборота и экономической деятельности, издан и неоднократно переиздан Комментарий к Гражданскому кодексу Казахстана, дважды переиздавался учебник гражданского права (академический курс). И эти исследования продолжаются, равно как и в изменившихся условиях подготовки научных кадров члены Института все же продолжают преподавание и научное руководство дипломными, магистерскими и докторскими (Ph.D.) работами. Важнейшим достижением М.К. Сулейменова является его влияние на развитие казахстанского права посредством деятельности созданного им Казахстанского Международного Арбитража (КМА). Не только исследования председателя и арбитров КМА по выявленным в ходе арбитражных и третейских разбирательств проблемам права, но и заложенная (как хочется верить) традиция опубликования обобщений практики КМА и наиболее значимых его решений представляется серьезным источником развития казахстанского законодательства и правовой мысли. С учетом вышеописанного (как и других не менее важных аспектов его деятельности в области права) вышеупомянутая монография М.К. Сулейменова заслуживает пристального интереса и серьезного обсуждения содержащихся в ней выводов, поскольку она основана на длительном и плодотворном личном опыте автора по созданию и совершенствованию национальной правовой системы. Вместе с тем, эта работа интересна еще и тем, что позиция ее автора отличается от традиционных в настоящее время и других оригинальных точек зрения на право, правовую систему и систему законодательства. В частности, профессор М.К. Сулейменов определяет право как систему правовых норм [с. 6]. Причем далее в монографии М.К. Сулейменов разделяет не только право и законодательство, но также и понятия «норма права» и «норма законодательства». Например, он указывает, что «даже если публично-правовые нормы включаются в ГК, то это нормы не права, а законодательства» [с. 159]. Вместе с тем, однозначного разграничения между нормой права и нормой законодательства он не предлагает. Однако он заявляет: «непонятно, как нормы права могут в совокупности составлять нормы законодательства. Эти понятия неразрывно связанные, но все же разные. Законодательство - это источник права (или форма права), и смешивать систему права и систему законодательства недопустимо» [с. 267]. В то же время, позиция автора позволяет рассматривать право и законодательство как понятия и феномены, которые отличаются друг от друга по содержанию или объему, а право представляет собой единое и неразделяемое явление, которое формируется и развивается за счет сбалансированного, системного взаимодействия его составных компонентов, включая (помимо прочего) отрасли права и систему законодательства, структура которого создается за счет различных отраслей законодательства, которая не всегда может совпадать со структурой самого права и его отраслями. Позиция автора позволяет отношение к праву как отдельному и неделимому феномену, который может объективироваться в различных отраслях законодательства, формируемых и классифицируемых по различным признакам (методу регулирования, предмету регулирования, виду деятельности и т.п.). Он относится к праву как «элементу системы социальных регуляторов» [с. 32] и рассматривает систему права как «содержательный компонент правовой системы» [с. 53]. В то же время он допускает включение системы правовых норм («всю совокупность правовых актов», т.е., в данном случае, следуя из контекста его рассуждений, - норм законодательства (Ф.К.)) в состав правовой системы [с. 50-52]. Одновременно, сопоставляя понятия права и законодательства, он делает вывод о том, что «право является содержанием законодательства, а законодательство является формой (источником) права» [с. 62]. М.К. Сулейменов признает объективность права и субъективность законодательства [с. 62]. Такой подход позволяет ему далее достаточно определенно говорить об объективной структуре правовой системы, разделяя ее на общепризнанные сферы публично-правовых и частноправовых отношений, а также на основные отрасли права, одновременно выдвигать свою теорию о комплексных отраслях права. Вместе с тем, в связи с этим высказанным им тезисом дальнейшего осмысления требует и вопрос о том, может ли форма права одновременно быть источником права. М.К. Сулейменов считает, что эти понятия «можно использовать как синонимы, если исходить из узкого понятия права (из позитивного права)» [с. 62]. Однако, если законодательство рассматривать как источник или начало права, которое, в свою очередь, предполагается обеспечивающим содержание законодательства, то мы должны констатировать возникновение в праве неразрешенного до сих пор философского спора о том, что первично - курица или яйцо. Для построения системы права определяющим пунктом М.К. Сулейменов видит известное «с момента возникновения государства и права... деление общественных отношений на публичное и частное» [с. 59]. В связи с этим, обращаясь к вопросу о структуре права (как «внутренней организации системы права, отражающей единство составляющих право норм и их разграничение на институты и отрасли права» [с. 37, 43]), М.К. Сулейменов традиционно разделяемые публичное право и частное право определяет как «правовые сферы, в которых располагаются основные отрасли права» [с. 6]. Достаточно полно проанализировав позиции относительно оснований разграничения публичного и частного права, он считает, что все предлагаемые критерии (и материальный, и формальный) одинаково применимы в этом случае. В связи с этим он вполне обоснованно признает беспредметным спор между сторонниками каждого из этих критериев, «ибо правы и те, и другие» [с. 25]. Сами отрасли права (вместе с правовыми нормами и институтами) автор рассматривает в качестве элементов системы права, и особое внимание уделяет тому вопросу, что является важнее в качестве основания для выделения самостоятельной отрасли права - ее предмет или метод регулирования [с. 89]. В этом вопросе М.К. Сулейменов придерживается точки зрения о том, что «определяющим в этом деле (отграничении самостоятельной отрасли права от других таких же отраслей права - Ф.К.) является метод правового регулирования, с помощью которого мы можем определить пределы и объемы отношений, составляющих предмет регулирования данной отрасли права» [с. 80, а также с. 90-91], а также что «методы правового регулирования не могут возникнуть сами по себе, поскольку они должны отражать реально существующие общественные отношения и характер этих отношений» [с. 91]. В этой связи он абсолютно определенно утверждает, что существует только два метода правового регулирования - юридического равенства и власти-подчинения, и при разграничении отраслей права решающим является применение одного из двух этих методов (но не их сочетания): «признак, который применяется в одной отрасли права (вернее, в одной группе отраслей права) не может быть применен в системе других отраслей права» [с. 94]. М.К. Сулейменов считает эту позицию правильной и отвечающей современным реалиям развития права в постсоветский период. Он подчеркивает, что только эти два метода позволяют провести дифференциацию частного и публичного права, они находят свое обоснование в регулируемых правом отношениях, которые четко подразделяются на частные отношения (основанные на равенстве сторон) и публичные отношения (основанные на власти-подчинении) [с. 92]. На основе такого подхода автор видит в структуре права основные отрасли права (публично-правовые и частноправовые), отдельно выделяя конституционное право как суперотрасль, и вторичные (комплексные) отрасли права. И если, по его мнению, основные отрасли права обязательно имеют свой метод регулирования, то комплексные отрасли могут пользоваться методами основных отраслей и не обладают собственным методом. Разграничив публично-правовые и частноправовые отрасли права, М.К. Сулейменов обосновывает существование комплексных отраслей права, убеждая нас в том, что при наличии метода правового регулирования как системообразующего фактора формирования вышеуказанных основных отраслей права, должны быть также выработаны системообразующие признаки выделения комплексных отраслей права (но для выделения комплексных отраслей права «необходим другой системообразующий фактор») [с. 252]. Причем, автор неоднократно подчеркивает вновь и вновь, что в отношении таких вторичных структур права не подходят те системообразующие признаки, которые характерны для основных отраслей права: «отличительной особенностью комплексных отраслей права является то, что у них нет своего предмета и своего метода правового регулирования», «комплексная отрасль... не обладает собственным методом» [с. 99]. В связи с этим системообразующим фактором для формирования комплексных отраслей он предлагает рассматривать определенную сферу деятельности [с. 252]. Рассматривая вопрос о комплексных отраслях права, М.К. Сулейменов предлагает их классификацию на «классические, объединяющие в себе нормы публичного и частного права» и «комплексные отрасли в рамках только публичного права (гражданское исполнительное право) или только частного права (международное частное право)» [с. 258]. При этом он обосновывает вывод о том, что «это в принципе невозможно», чтобы комплексная отрасль могла перерасти в частную отрасль права [с. 258]. Автор идет дальше, обосновывая и существование комплексных институтов в рамках комплексных отраслей права [глава 9]. Заслуживает внимание то, что М.К. Сулейменов разграничивает комплексную отрасль права и комплексную отрасль законодательства, указывая на то, что первая располагается в системе права, а вторая в системе законодательства [с. 245]. Он совершенно определенно указывает на то, что «при исследовании новых правовых общностей нельзя смешивать систему права и систему законодательства», в то же время, как представляется, не очень последовательно оговаривается, что «признание комплексной отраслью законодательства должно влечь за собой признание определенной правовой отрасли и в системе права», правда, «без доказывания однородных отношений» [с. 247]. При этом системообразующий фактор он ищет для комплексных отраслей права, а не комплексных отраслей законодательства. В данном случае примечательно, что признавая объективность права, в выделении комплексных отраслей права автор вполне допускает субъективный подход: «что касается комплексных отраслей, то они более субъективны и отражают необходимость или целесообразность комбинации норм в рамках той или иной отрасли» [с. 253]. Причем, если существование экологического, инвестиционного и транспортного права как комплексных отраслей для него является объективно обоснованным, то в признании существования предпринимательского права как комплексной отрасли права он усматривает проявление сугубо утилитарного, прагматического подхода с тем, «чтобы было проще регулировать гражданско-правовые и административно-правовые отношения, возникающие в процессе предпринимательской деятельности» [с. 253 - 254]. Такая неоднозначная позиция автора, учитывая его столь существенное влияние на развитие правовой мысли и современного законодательства Республики Казахстан, очевидно, создала ряд противоречий и в структуре самого казахстанского законодательства. В частности, этим может быть обусловлен нормативно установленный в законе перечень отношений, которые регулируются отдельными кодексами, сформированный по совершенно разным критериям и в некоторых случаях взаимоисключающим основаниям (от метода регулирования, предмета регулирования до трудно объяснимых «отношений в сфере предпринимательства», выделенных отдельно от гражданских правоотношений, как это отражено в казахстанском Законе «О правовых актах» 2016 года). Кроме того, вышеупомянутый «прагматичный» (и не однозначно отрицающий) подход автора данной монографии к признанию предпринимательского права комплексной отраслью права, как думается, способствовало созданию условий для того, чтобы сторонники принятия предпринимательского кодекса могли ухватиться за идею признания предпринимательского права, хоть и комплексной, но отраслью права, и потребовать создания для этой «отрасли» отдельного кодекса. С 1 января 2016 года Предпринимательский кодекс Республики Казахстан вступил в силу, а отсутствие не только единого метода регулирования предпринимательских отношений, но и четкого понимания о предмете регулирования привело к тому, что предметом его регулирования были определены мифические «общественные отношения, возникающие в связи с взаимодействием субъектов предпринимательства и государства», содержание этого кодекса представляет собой узкое и бесформенное «лоскутное одеяло», а прежде обоснованной и стройной структуре гражданского законодательства были нанесены повреждения, негативные последствия которых пока могут прогнозироваться, но в обозримом будущем могут привести к практическим неблагоприятным результатам. В то же время особая ценность этой монографии заключается в том, что ее автор, рассматривая право как систему и выражая свою теорию по этому поводу, исходит из совершенно ясных и неоспоримых постулатов о том, что право является формализированным явлением, адекватное формирование и развитие которого возможно только при надлежащем применении в этом деле системного подхода [с. 5]. И в качестве убедительного примера системного подхода в развитии юридической теории М.К. Сулейменов продемонстрировал пример должного в таком случае исторического и сравнительно-правового анализа источников о понятиях системы права и структуры права, убедительное изложение своей теории о главной структуре права и принципиальной значимости метода регулирования как критерия разграничения основных отраслей права. Сегодня, в день его семидесятипятилетия, я поздравляю своего Учителя Майдана Кунтуаровича с Днем рождения и желаю ему здоровья, человеческого счастья и благополучия, а также еще долгой и плодотворной научной деятельности! Я также призываю коллег к внимательному прочтению упомянутой здесь монографии М.К. Сулейменова, осмыслению его научных выводов и дальнейшему развитию его перспективных научных идей как в рамках научных исследований, так и в процессе правотворческой деятельности.
30 сентября 2016 г.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |