|
|
|
Скрябин С.В. к.ю.н., доцент, ведущий научный сотрудник Института частного права
Вместо введения Тематика шестой сессии Европейско-Азиатского правового конгресса связана с интеграционными процессами, происходящими на территории бывшего Советского Союза. Хотя, что очевидно по кругу и составу участников столь представительного мероприятия, интеграция возможна и по более широкому кругу вопросов. Для цивилистов Казахстана важно обсудить, с одной стороны, саму возможность и формы интеграции, а с другой, определить ее основные направления.
1. Размышления о методологии разработки Основ гражданского законодательства государств-участников ЕврАзЭС Первоначально обратим внимание на некоторые общие вопросы систематизации и унификации гражданского права постсоветских стран. Перед любым государством рано или поздно возникают вопросы, связанные с систематизацией действующего законодательства. Систематизация может проходить в различных формах. Наибольшее распространение и значение имеют две основных: 1) консолидация и 2) кодификация. Обе формы систематизации могут быть реализованы посредством правотворческой деятельности государства, а их конечным результатом будет укрупнение (объединение) норм, содержащихся в различных источниках. Для всех постсоветских государств без исключения основным источником права являются нормативные правовые акты. Во времена существования Советского Союза единообразие правового регулирования гражданско-правовых отношений достигалось посредством принятия особого документа - Основ гражданского законодательства (ОГЗ). Все принятые Гражданские кодексы союзных республик должны были им соответствовать. Но даже в этом случае не исключались особенности правового регулирования отдельных отношений (например, наследственных). После разрушения СССР унификация стала проходить по иным правилам. Межпарламентской Ассамблеей государств-участников Содружества Независимых Государств (СНГ) были приняты достаточно большое число актов, носящих рекомендательный характер. В большинстве государств СНГ Модельный Гражданский кодекс в той или иной степени был использован при кодификации гражданского законодательства. Но подобное решение было результатом суверенной воли каждого государства. Таким образом, унификация гражданского законодательства на постсоветском пространстве знает две разновидности: 1) ОГЗ и 2) модельное законодательство стран СНГ. В последнее время довольно отчетливо наметилась тенденция формирования на постсоветском пространстве множества межгосударственных образований с различной степенью интеграции. Пока все из них ограничиваются формированием единого правового пространства в публично-правовой сфере. Довольно типичным примером является таможенные кодексы государств, участников Таможенного союза (Белоруссия, Казахстан[4], Россия). Однако единое экономическое пространство должно иметь и общие правила в частно-правовой сфере, ибо без них данный союз будет весьма аморфным. Поэтому вновь актуальным становится вопрос о форме, обеспечивающей единообразное правовое регулирование. Достаточно очевидно, что имущественный оборот должен базироваться на единый правилах, которые должны быть согласованы и безусловно приняты каждым государством, входящим в подобное образование. Поэтому принятие ОГЗ ЕврАзЭС (или Таможенного союза) является более правильным вариантом унификации, чем модельное законодательство стран СНГ. Именно Основы могут заложить общий фундамент регулирования гражданских отношений, что не только не исключает, но и предполагает отдельные особенности регулирования в национальном законодательстве. Однако этот вопрос следует согласовать со статусом межгосударственных образований, что требует специального исследования, выходящего за рамки нашей темы. Другим важным обстоятельством является проводимая в настоящий момент модернизация гражданского законодательства Российской Федерации. Вполне очевидно, что Россия заинтересована распространить имеющийся опыт модернизации на другие страны, чье законодательство сложилось под влиянием Модельного ГК стран СНГ. По этой причине интерес к данной реформе в Казахстане имеет не только научное, но и прикладное значение, что обусловливается возможным изменением действующего Гражданского кодекса Республики Казахстан (ГК РК). Обсуждение проекта концепции развития гражданских законодательств государств-членов ЕврАзЭС уже началось. В декабре 2011 года на нескольких расширенных заседаний НИИ Частного права в Алматы она анализировалась весьма предметно и соответствующие предложения были направлены в адрес Министерства юстиции Республики Казахстан В свою очередь в мае 2012 года были проведены несколько заседаний НИИ Частного права, предметом обсуждения которых уже стал проект Основ гражданского законодательства государств-членов ЕврАзЭС (ОГЗ ЕврАзЭС, Основы). Следует отметить весьма сокращенные сроки, предоставленные для обсуждения указанных выше документов. Предложений было высказано довольно много. Большая часть из них, насколько нам известно, вошли в итоговые документы, предоставленные в Секретариат интеграционного комитета ЕврАзЭС. В выступлениях некоторых участников конгресса достаточно односторонне освящены результаты работы казахстанской стороны, что предопределяет несколько замечаний. Во-первых, Республика Казахстан всегда занимала и занимает весьма активную позицию в интеграционных процессах. Казахстанская школа цивилистики всегда была открыта как к дискуссиям, так и к конструктивной работе. Для многих не является секретом, что Ю.Г. Басин и М.К. Сулейменов активно участвовали в разработке ОГЗ Союза ССР 1991 г., модельного ГК стран СНГ и многих других законов. Более того, вот уже 14 лет, ежегодно, как правило весной, НИИ Частного права проводит цивилистические чтения. Их результат весьма осязаем - издание материалов, которые имеют не только научную, но и практическую ценность. Например, материалы очередных цивилистических чтений: «Государство и гражданское право»[5] легли в основу концепции проекта закона о государственном имуществе[6]. Это пример довольно удачного использования теоретических разработок в правотворческой деятельности государства. Во-вторых, есть определенные обстоятельства, характеризующие современное состояние цивилистической школы Казахстан. По существу сегодня в Казахстане остался только один центр цивилистики - НИИ Частного права. Других центров нет. Есть лица, которые занимаются решением определенных цивилистических вопросов. Их влияние на состояние цивилистической науки может иметь как позитивный, так и негативный характер. Пример негативного влияния - концепция Предпринимательского кодекса (ПК), проект которого активно разрабатывается отдельными представителями от цивилистики. Более того, сегодня весьма существенное влияние на содержание ГК РК оказывают публично-правовые институты, которые стали частью норм о ценных бумагах, права собственности, отдельных видов договоров[7]. Поэтому разработку ОГЗ ЕврАзЭС мы видим, прежде всего, как возможность исключения изменения фундаментальных начал гражданского права, уже реализованных в ГК РК, его дальнейшее совершенствование по определенным направлениям, которые будут своего рода «красными линиями» для казахстанского законодателя. В-третьих, как уже отмечалось, работа над концепцией и проектом ОГЗ ЕврАзЭС всегда была очень срочной и времени, для предметной проработки отдельных положений этих документов, часто просто не хватало. Обсуждение и выработка рекомендаций проходила по следующей схеме: сотрудники НИИ Частного права и некоторые другие коллеги, вошедшие от Казахстана в состав комиссии совета министров юстиции по гармонизации гражданского законодательства государств-членов ЕврАзЭС, прорабатывали проекты концепции и ОГЗ ЕврАзЭС индивидуально, готовили замечания и рекомендации, которые в последующем обсуждались на заседаниях. В итоге формировались, как правило, компромиссные решения. Не является секретом то, что довольно много положений вызвали оживленные дискуссии. Однако сама идея и потребность подобной гармонизации была позитивно воспринята всеми участниками обсуждений. Единственным исключением была позиция Е.Б. Осипова, который высказал ряд сомнений в необходимости подобной интеграции. Общий позитивный настрой однако не исключал и серьезных разногласий. Так, например, подавляющее большинство высказалось против включения в ГК РК деления оснований недействительности сделок на ничтожные и оспоримые. Один из главных аргументов подобной позиции заключается в том, что любое основание недействительности сделки должно быть подтверждено судом. Признание сделки ничтожной сами участниками гражданских правоотношений и применение соответствующих последствий - невозможно. Далее, большинство участников обсуждений не разделяет необходимость признания объектов незавершенного строительства недвижимостью. Несмотря на то, что правовой режим объектов незавершенного строительства определен недостаточно четко, выход из подобной ситуации видится в признании таковых принадлежностью (составной частью) земельных участков. В этом случае права на объекты незавершенного строительства будут находиться в прямой зависимости от прав на земельный участок. Были несколько вопросов, по результатам обсуждение которых большинством было принято отрицательное решение, но не вызвавших у нас каких-либо серьезных возражений. Например, нет сомнений в необходимости нормативного закрепления решений собраний, как особых юридических фактов, не являющихся сделками, а также нового базового деления юридических лиц на корпорации и учреждения[8]. И, наконец, в-четвертых, о подходах к разработке концепции и проекта ОГЗ ЕврАзЭС. Анализ представленных для обсуждения проектов показывает их взаимосвязь с проводимой ныне модернизацией гражданского законодательства Российской Федерации. Имеющиеся в нашем распоряжении варианты концепции и проекта ОГЗ ЕврАзЭС во многом имеют фрагментарный характер, построены с учетом только российского законодательства. По этой причине их нельзя признать удовлетворительными. По нашему мнению, необходимо изучить имеющийся опыт регулирования гражданских отношений в постсоветских странах и на этой основе разработать документ, который бы был обращен в будущее. Ориентирами должны стать кодификации гражданского законодательства континентальной Европы, теория гражданского права, а не национальные законодательства, действующие в каждой стране ЕврАзЭС. В последнем случае важны тенденции, которые бы свидетельствовали о выбранном векторе развития каждой страны. Поэтому возможен некий аналитический материал, который есть во многих странах, но он должен быть переработан для целей создания единого законодательного акта - ОГЗ ЕврАзЭС.
2. Некоторые аспекты кодификации законодательства Казахстана: история и практика За годы независимости в Казахстане сложился свой опыт проведения кодификаций. Первоначально сделаем важное замечание. ОГЗ Союза ССР 1961 и 1991 годов, как и модельное законодательство стран СНГ, никогда не предполагали единого гражданского законодательства. Всегда были различия. Да и в Российской империи такового тоже не существовало. Были законы гражданские для центральных губерний и различных окраин. Единый документ (проект Гражданского уложения Российской империи), разработали, но так и не смогли принять. Вероятно именно поэтому была упущена возможность объединения всех земель и народов, как это имело место во время проведения гражданских кодификаций Франции и Германии. В Казахстане историю кодификации законодательства можно условно разделить на два этапа. Первый - период декодификации законодательства. На этом этапе несколько кодексов перестали быть таковыми и стали обычными законами. В качестве примеров можно назвать Жилищный кодекс Республики Казахстан от 1 июля 1992 г. № 1473-XII и пришедший ему на смену Закон Республики Казахстан от 16 апреля 1997 года № 94-I «О жилищных отношениях», Кодекс Казахской ССР от 6 августа 1969 года № 4276 «О браке и семье» и аналогичный Закон от 17 декабря 1998 года № 321-I. Отношения между ГК РК и другими законами определялись в соответствии с правилами ст. 3 ГК: законы должны были соответствовать кодексу. В 1998 году был принят Закон Республики Казахстан от 24 марта 1998 г. № 213-1 «О нормативных правовых актах» (Закон о НПА), который в своей первоначальной редакции иначе решал вопросы возможных противоречий между нормативными правовыми актами одного уровня, отдавая приоритет акту, принятому позднее (п. 2 ст. 6). Ситуация изменилась в 2001 году, когда Законом Республики Казахстан от 17 октября 2001 г. № 248-II были внесены изменения и дополнения в Закон о НПА и кодексы стали занимать более высокую ступень в иерархии нормативных правовых актах по сравнению с обычными законами. Появление этого правила стало началом второго этапа - этапом повторной кодификации. Следствием изменения законодательства стало увеличение количества кодексов (в настоящий момент - шестнадцать). Некоторые законы опять превратились в кодексы. Так, Закон о браке и семье уступил место Кодексу Республики Казахстан от 26 декабря 2011 года № 518-IV «О браке (супружестве) и семье», а Закон Республики Казахстан от 24 января 2001 г. № 152-II «О земле» - Земельному кодексу Республики Казахстан от 20 июня 2003 года № 442-II. Вопросы целесообразности и необходимости роста числа кодексов мы оставим в стороне. Важнее другое - проблема соотношения кодексов и консолидированных законов[9]. Подобная дихотомия основывается на содержательном разграничении: кодекс это всегда или почти всегда существенное изменение нормативного регулирования определенной группы отношений, а консолидированный закон - только систематизирование действующего законодательства. Сущность правового регулирования в этом случае остается преимущественно неизменным. Подобное различие проводится в юридической литературе. Так, например, Р. Кабрияк различает два метода кодификации: кодификацию-компиляцию, т.е., простое собирание действующих правовых норм и их приведение в определенную форму, и кодификацию-реформу, в ходе которой в собранные правовые нормы вносятся более или менее значительные изменения[10]. Различие между ними зависит от поставленных целей. Когда требуется упрощение и рационализация норм права, то для этого вполне пригодна кодификация-компиляция, которая в меньшей степени нарушает давно укоренившиеся привычки как юристов, так и простых граждан, и более надежно обеспечивает определенность правовых отношений. При необходимости достижения целей более высокого уровня, социальных и политических, то здесь предпочтительнее кодификация-реформа[11]. Казахстанский Закон о НПА подобных отличий не проводит. Любой нормативный правовой акт, поименованный кодексом, занимает более высокую иерархическую ступень, чем обычный закон. Наверное поэтому многие ведомства и просто заинтересованные лица стремятся иметь кодекс. Например, для обеспечения автономности правового регулирования в определенной сфере, удовлетворение амбиций и др. Поэтому и появляются экологические, бюджетные, земельные и прочие кодификации. Есть хороший пример Медицинского кодекса (Кодекс Республики Казахстан от 18 сентября 2009 года № 193-IV «О здоровье народа и системе здравоохранения»), который являет собой пример никак не кодекса, а обычного закона, скомпилированного из действующего законодательства. Можно вспомнить попытку разработки Транспортного кодекса, которая не увенчалась успехом. Или более современный пример - Предпринимательский кодекс (ПК), который предполагается разработать и принять, о чем нужно сказать особо. Первоначально укажем на формальный момент. Действующая редакция ст. 3-1 Закона о НПА не предполагает наличие кодификации в сфере предпринимательства. Иначе говоря, этого кодекса не может быть. Но это не помешало Правительству включить ПК в план законопроектных работ[12], тем самым нарушая требования закона даже на стадии подготовки проекта. Но самым важным поводом для критики является возможное содержание ПК. Если исходить из опубликованной концепции проекта ПК[13] его предметом должны стать три группы общественных отношений: 1) предпринимательские имущественные отношения (частноправовые отношения); 2) предпринимательские управленческие отношения (публично-правовые отношения); 3) предпринимательские внутрифирменные отношения (корпоративные отношения) (п. 4 концепции ПК). Более того, принятие ПК повлечет за собой исключение из ГК РК ряда статей о юридических лицах, индивидуальном предпринимательстве, праве собственности и иных вещных правах, договорного и обязательственного права, интеллектуальной собственности. Та же участь ожидает и другие законы (например, Налоговый кодекс, ряд законов о юридических лицах и др.). Таким образом, при успешной реализации этой концепции мы получим: 1) усеченный вариант ГК РК и 2) параллельное регулирования имущественных отношений в ГК РК, ПК и многих других законов. Можно только предполагать, к какой правовой неопределенности приведет подобная ситуация и какие негативные практические последствия нас ожидают[14]. По существу, как мы полагаем, единственным более или менее серьезным результатом разработки проекта ПК будет совершенствование существующего Закона Республики Казахстан от 31 января 2006 года № 124-III «О частном предпринимательстве» (Закон о ЧП). Подобное совершенствование должно способствовать достижению следующих целей: 1) восстановление детальных предписаний об индивидуальном предпринимательстве, которые выпали из предмета правового регулирования Закона о ЧП при его разработке; 2) исключить распространение соответствующих правил на отношения, формально подпадающих под понятие предпринимательства (п. 1 ст. 10 ГК РК), но таковыми по сути не являющимися. Например, деятельность нотариусов, адвокатов, частных судебных исполнителей и др. подобных профессий формально связана с получение прибыли (зарабатыванием денег), но она одновременно направлена на реализацию важных социальных функций (обеспечение прав и свобод граждан, оказание содействия правосудию и др.); 3) унификация правил о предпринимательстве. В соответствующем законе важно сформулировать единые правила как для государственного, так и для частного предпринимательства. Это возможно осуществить без серьезных новелл, только посредством консолидации действующего законодательства. Мы полагаем, что подобное совершенствование законодательства о предпринимательстве не затронет ГК. Образно выражаясь, у этих законов будут разные орбиты. Закон о предпринимательстве, с одной стороны, будет выступать специальным законом по отношению к ГК, развивая, например, некоторые положения кодекса о предпринимательстве, его отдельных форм. С другой, наибольшее значение следует признать за различиями в предмете правового регулирования. Закон о предпринимательстве должен содержать преимущественно публично-правовые нормы о защите и поддержке предпринимательства, компетенции государственных органов и др. положения, а ГК - специальные частно-правовые нормы об участии предпринимателей в гражданских правоотношениях. Реализация же идеи разработки ПК будет иметь весьма печальные последствия не столько для гражданского права, ГК РК, сколько для нормального развития экономики и бизнеса в Казахстане. Поэтому главную угрозу ПК представляет ни для цивилистов, а для самих предпринимателей, которые вместо единых правил получат свод противоречивых, сомнительных по содержанию и трудно применимых норм. Возвращаясь к вопросу о соотношении кодексов и консолидированных законов укажем, что на наш взгляд, многие из перечисленных в ст. 3-1 Закона о НПА кодексов таковыми по сути не являются. В большинстве из них можно выделить только предмет правового регулирования (например, земля, бюджетные и таможенные отношения, экологические, водные, лесные и др.), но сложно определить единую методологию, общую и особенную части. К тому же большая часть из них не приводят к реформе законодательства (т.е. истинной кодификации), а по сути являются компиляцией действующего законодательства. Единственный возможный их успех заключается в устранении повторов и, как следствие, уменьшение общего количества нормативных правовых актов, что должно способствовать более единообразному правовому регулированию. При этом использование консолидации как способа систематизации законодательства позволит последовательно и постепенно, без помпы и фанфар, действительно упорядочить довольно запутанное и противоречивое казахстанское законодательство. Кодификация-реформа, понимаемая нами как существенное изменение правового регулирования определенных и немногочисленных групп правовых отношений, должна стать большой редкостью. Прежде всего должна быть обеспечена стабильность правового регулирования, что позволит сформировать устойчивую правоприменительную практику, увидеть, при их наличии, концептуальные недостатки, которые не торопясь исправить. Этому должна быть подчинена и разработка концепции и проекта ОГЗ ЕврАзЭС. Модернизация гражданского законодательства, проводимая сегодня в Российской Федерации, должна восприниматься как суверенное дело каждой страны. Она не может быть навязана ни одной стране, ни в одном из многочисленных государственных образований на постсоветском пространстве. Но существо модернизации может выступить в качестве определенных ориентиров, новых веяний и идей, пригодных для заимствования и формирования единых надгосударственных правил регулирования гражданских правоотношений.
3. О некоторых дискуссионных положениях проектов Концепции и ОГЗ ЕврАзЭС о вещном праве Первоначально отметим несколько важных тезисов о вещном праве в проектах Концепции и ОГЗ ЕврАзЭС. Во-первых, их предметное обсуждение, как мы полагаем, еще впереди. На данном этапе скорее можно говорить об обмене идеями, рассуждениях и дискуссиях о настоящем и будущем, должном и сущем вещного права. Во-вторых, имеющиеся в нашем распоряжении проекты Концепции и ОГЗ ЕврАзЭС о вещном праве практически тождественны концепции и проекту изменений ГК РФ, которые подготовлены в России в рамках модернизации гражданского законодательства[15]. Мы полагаем, по причинам указанным выше, невозможность их прямого заимствования для целей Основ. В-третьих, в вопросах вещного права во многих странах, даже тех кто следует гражданско-правовой традиции, существуют довольно много особенностей правового регулирования. Общими могут быть только конструкции вещного права в целом, некоторых разновидностей субъективных вещных прав, исходные теоретические положения о соотношении вещных и иных имущественных субъективных гражданских прав. В-четвертых, полагаем возможным высказать свои размышления относительно тех проблем, которые были предметом обсуждения в рамках шестой сессии Европейско-Азиатского правового конгресса. Прежде всего, это вопросы структуры раздела о вещном праве. Мы полагаем вполне адекватной структуру из четырех подразделов (или глав), закрепленной в проекте изменений ГК РФ: 1) владение; 2) общие положения о вещных правах; 3) право собственности; 4) отдельные виды вещных прав на чужую вещь (ограниченные вещные права). Мы так же поддерживаем конструкцию владения в проекте изменений ГК РФ как фактического присвоения, которое не связано с юридическим титулом (субъективным правом) на владение Из этого, вполне безобидного, тезиса вытекает как минимум три положения: а) фактическое присвоение должно получить реальную и упрощенную защиту. Проект ОГЗ ЕврАзЭС должен содержать хотя бы в общих чертах механизм подобной защиты. При формулировании подобных положений важно исходить из непреложного факта о том, что Россия, как и Казахстан, являются крупными по территории государствами. Часто даже суд первой инстанции располагается весьма далеко от конкретного владельца и владельческой ситуации. Кроме того, упрощение процедур защиты владения не может быть связано с субъективным правом и его исковой защитой в современном понимании. Это иное явление, которое требует адекватного регулирования. Вполне возможно, что защита владения может быть предоставлена определенным органам публичной власти, находящимся в любом населенном пункте (например, муниципалитет и/или полиция). Судам может быть дано право последующего контроля (утверждения) соответствующих актов владельческой защиты; б) срок для защиты владения нужно формулировать не как исковой, а как пресекательный; и в) владение и приобретательная давность должны быть разделены. Владение, даже понимаемое как фактическое присвоение, которое во многих случаях есть видимость собственности или иного права на вещь. Владение же при приобретательной давности - есть состояние незаконности владения. Оно влечет, при наличии определенных условий, приобретение права собственности (может некоторых иных вещных прав) и возможному ограничению виндикации для собственника. Поэтому у незаконного владения нет никакого права, ибо его владение основывается на приобретении, в результате которого не произошла передача титула на владение. Полагаем, что правила ОГЗ ЕврАзЭС должны четко следовать двум принципам, известным еще римскому праву: 1) никто не может передать больше прав, чем имеет сам, и 2) никто не может себе самостоятельно изменить основание владения. Поэтому, если лицо начало владение для другого, то оно никогда не сможет стать собственником посредством приобретательной давности. В подразделе об общих положениях вещных прав важно определиться с их общей конструкцией. Это и вопрос понятия права, соотношения вещных прав между собой и иными имущественными правами, ключевые особенности осуществления, приобретения, прекращения и защиты вещных прав. Здесь так же возможно использовать многие положения аналогичного подраздела проекта изменений ГК РФ, но с определенными уточнениями. а) осуществление вещных прав должны строиться на нормах об ограничительном регулировании в зависимости от объекта обладания. В качестве отправного пункта такого регулирования нам видится следующее положение: ограничительное регулирование осуществления вещных прав происходит на основе правил, закрепленных в Основах, ГК и других законах. Отсутствие подобных ограничений предполагает свободное осуществление права собственности и иных вещных прав; б) для целей защиты вещных прав необходимо определиться с соотношением исковой и приобретательной давности. Мы полагаем, что исковая давность не может быть применена ни к одному виду вещных прав. В этом их особенность. Поэтому речь должна идти не только о сохранении правил о нераспространении исковой давности на негаторные требования, но и исключение их для виндикационного иска и иных способов защиты вещных прав. Более того, современная излишне обобщенная конструкция негаторного иска должна быть существенно дополнена и предметом соответствующего притязания может стать ЛЮБОЕ вмешательство в отношения собственности (иных вещных прав), не основанное на законе; в) должна быть исключена имущественная трактовка объектов вещных прав. Более того, нормы о собственности (право собственности) не могут закреплять различный правовой режим присвоения, особенности осуществления прав на вещи. По этой же причине не может быть каких-либо потенциальных различий права собственности граждан, юридических лиц и государства как субъектов гражданского права. Для исключения подобного положения нам видится следующий возможный выход: установление общего гражданско-правового режима вещей, находящихся и ограниченных, но не изъятых из гражданского оборота. По существу нужно сформировать единое право собственности на эти объекты. Все прочее можно вывести из предмета регулирования гражданского права, передав его в сферу публичных правовых отношений. Имеющиеся в действующих ГК правила о государственной собственности, ее разновидностях, должны составить предмет административно-правового регулирования отношений собственности. г) содержание вещных прав. Мы полагаем возможным отойти от триадного подхода (владения, пользования и распоряжения) в определении вещных прав в целом и каждого права в частности. Даже право собственности, как наиболее полное право на вещь, может быть таковым лишь до тех пор, пока на эту же вещь отсутствует иное право. Иначе говоря, право собственности является полным правом на вещь только в статике. Если в соответствии с законом и, как правило, по воле собственника возникает иное право на вещь, далее господство собственника не может быть полным, оно будет ограничено ровно в той мере, в какой существует право на эту вещь у другого лица. По существу в данном случае речь идет об определённых правилах, применяемых при столкновении отдельных вещных прав между собой. Эти положения будут основываться на аналогичных предписаниях десятого тома Свода законов Российской империи: полным правом собственности признавались случаи, когда в пределах законов установленных, владение, пользование и распоряжение соединяются с укреплением имущества в одном лице или в одном сословии лиц, без всякого постороннего участия (ст. 423); неполное право собственности, когда оно ограничивается в пользовании, владении или распоряжении другими посторонними, также неполными на то же самое имущество правами (ст. 432)[16]. Поэтому для целей разграничения права собственности и иных вещных прав возможно использовать следующее общее правило: если правомочие (действие) составляет содержание иного вещного права, то собственник не может его осуществить. Другими словами, иное вещное право есть выдел из права собственности, и только при прекращении такового право собственности может быть восстановлено в полном объеме (т.н. свойство эластичности права собственности). В ОГЗ ЕврАзЭС могла бы быть сформулирована общая норма о содержании и соотношении права собственности и иных вещных прав между собой. Подраздел о праве собственности ОГЗ ЕврАзЭС должен развить указанные выше положения о вещных правах, но с определенной спецификой, которую в общих чертах можно охарактеризовать несколькими тезисами: а) формирование института права собственности как части подотрасли вещного права, с исключением межотраслевого характера ряда положений действующих кодексов. Мы полагаем, что вопросы управления государственной собственностью, ее распределение между уровнями (федеральный и местный, республиканский и коммунальный) должны составить нормы публично-правового института права собственности, а никак не гражданского права; б) при осуществлении права собственности следует исходить из общего дозволения собственнику совершать в отношении вещи любые действия, прямо не запрещенные законодательством и не затрагивающие права и охраняемые законом интересы других лиц; в) введение в законодательство запретов тех или других типов поведения собственника относительно определенных категорий вещей. ОГЗ ЕврАзЭС должны содержать нормы, устанавливающие правовой режим определенных объектов права собственности, допуская при необходимости отсылку к специальному законодательному регулированию. По существу должен появиться раздел, в котором были бы сконцентрированы нормы о вещах как объектах только вещных, а не иных субъективных гражданских прав. Это повлечет перераспределение имеющихся норм о вещах, как объектах гражданского права, в подотрасль вещного права. Большинство подобных норм будет иметь 1) императивный характер, 2) описывать пределы осуществления права собственности, и, 3) определять гражданско-правовые последствия для собственника при невыполнении (несоблюдении) соответствующих предписаний. В подразделе о вещных правах на чужую вещь (ограниченные вещные права) наиболее спорным представляется вопрос о системе субъективных вещных прав. По сути в каждой сколько-нибудь серьезной работе о вещном праве любого исследователя есть свой перечень вещных прав. Мы полагаем возможным регулирование соответствующего подраздела ОГЗ ЕврАзЭС построить исходя из трех тезисов. Перечень вещных прав должен быть а) небольшим, б) исчерпывающим и в) учитывающим опыт развитых стран континентальной правовой традиции и национальные особенности той или другой страны. В самом общем виде система вещных прав может быть представлена следующими разновидностями: 1) право собственности, 2) права на чужие вещи: а) вещные права пользования (сервитут, эмфитевзис и суперфиций) и б) обеспечительные вещные права. Отметим, что наиболее дискуссионным и наименее разработанным в цивилистической доктрине стран СНГ является вопрос о вещной природе именно последней группы прав. Тут объективно есть поле и место для дискуссий, чем нельзя пренебречь. Конечно, вопросы системы вещных прав требуют серьезного научного исследования и обсуждения. Возможно, что в законодательстве Республики Казахстан должны быть отражены некоторые особенности, которые связаны с национальными традициями. Например, решение вопросов использования земель для отгонного скотоводства, поливного земледелия и других подобных вопросов. Вполне возможно, что эти нюансы можно учесть в легальной конструкции сервитутов или других вещных прав пользования. Все это можно и нужно обсуждать. На данном этапе для нас вполне очевидны положения о вещном праве, которых не должно быть в ОГЗ ЕврАзЭС. К их числу относятся: 1) публично-правовые нормы и институты, имеющие корни в советском праве. Сюда следует отнести нормы о правах хозяйственного ведения и оперативного управления, о формах собственности и различиях в правовом режиме права собственности в зависимости от субъектов, также имущественный характер права собственности и многое другое. Это позволит свести к минимуму комплексность норм, закрепленных в ОГЗ ЕврАзЭС; 2) следует исключить возможность формирования комплексных одноотраслевых конструкций, которые вызывают к жизни вещно-обязательственные явления (например, право имущественного найма (аренды)); 3) следует перестать рассматривать право собственности и другие вещные права в качестве некоего пучка прав или правомочий, прекратить делить субъективное право в отношениях общей собственности. Это то, что на наш взгляд должно быть реализовано в ОГЗ ЕврАзЭС и без чего невозможно добиться соответствия основным канонам пандектистики. Конечно, указанные выше общие положения о вещных правах требуют серьезных научных исследований и обсуждений. Возможно, что в гражданском законодательстве каждого государства-участника ЕврАзЭС будут отражены свои особенности. Важно другое: ОГЗ ЕврАзЭС должны заложить общий фундамент отношений присвоения вещей. Без этого, даже в самом общем виде, нельзя вести речь о сколько-нибудь серьезной унификации гражданского законодательства стран-участниц интеграционных образований. А разработать подобные конструкции можно только путем объединения усилий представителей всех цивилистических школ на просторах бывшего Советского Союза.
4. Выводы и предложения Представленные выше рассуждения не должны быть истолкованы как критика и нежелание автора статьи надлежащей унификации гражданского законодательства. Тут как раз позиция однозначна: будущее постсоветских стран не может быть без интеграции между собой и/или с другими государствами. Любая интеграция, без унификации частного права, аморфна и недолговечна. Вопрос в другом: как правильно это сделать? Полагаю, что постсоветским государствам нужно четко и последовательно двигаться в направлении интеграции наших гражданских кодификаций. Это тем более не сложно, если учесть близость доктрины и существующее модельное законодательство СНГ. Наибольшие проблемы для унификации может породить, как это не странно, именно вопросы права собственности и иных вещных прав. В этой сфере гражданского права как в никакой другой, возможно особенное национальное регулирование[17]. Особенно важно не спешить с реализацией как концепции, так и проекта ОГЗ ЕврАзЭС. Нужно спокойно обсудить, все взвесить и принять правила, объединяющие стран-участниц. Таковые будут прочным и долговечным фундаментом единого гражданско-правового пространства. Спорные положения можно оставить либо на потом, либо для особого национального регулирования. Мы полагаем, что наука гражданского права может предложить адекватные решения для интеграции постсоветских стран.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |