О некоторых аспектах внедоговорной ответственности в сфере корпоративных отношений (Ф.С.Карагусов, Институт частного права Каспийского университета, главный научный сотрудник, д.ю.н., профессор)

О некоторых аспектах внедоговорной ответственности в сфере корпоративных отношений

Карагусов Фархад Сергеевич,

Институт частного права Каспийского университета,

главный научный сотрудник, д.ю.н., профессор

1.       Корпоративные отношения как отношения, связанные с учреждением юридических лиц корпоративного типа (корпораций), осуществлением прав членства в корпорации, а также управлением и ведением дел корпорации, являются гражданско-правовыми отношениями. В казахстанском праве пока еще ведутся дискуссии о содержании этого понятия, и только на уровне обсуждаемых концепций совершенствования гражданского законодательства обоснованно предлагаются законодательная регламентация понятия корпоративных правоотношений, установление в законе оснований возникновения прав и обязанностей в сфере корпоративных отношений, отражение в правовых нормах концепции корпорации и классификации организаций корпоративного типа (хотя и предлагаемые решения нуждаются в доработке).[i] Но в российском законодательстве уже закреплено легальное определение корпоративных отношений как «отношений, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими», а корпоративные организации (корпорации) определены как «юридические лица, в отношении которых их участники имеют корпоративные права», и в которых их «учредители (участники) обладают правом участия (членства) в них и формируют их высший орган» (общее собрание участников). [ii]

В литературе отмечается, что «в юридической науке существует множество мнений по поводу того, кто может быть субъектами корпоративных правоотношений», перечисляется целый ряд соответствующих точек зрения; причем, если полную поддержку вызывает вывод о том, что «органы АО не являются субъектами гражданского права»,[iii] то не во всех случаях можно согласиться с позицией о «недопустимости признания субъектами должностных лиц органов юридического лица».[iv] В частности, самостоятельное регулирование правового статуса должностного лица акционерного общества (АО) и возложение на него не только обязанности надлежащего управления обществом, но и ответственности (в том числе, в ряде случаев - имущественной) за нарушение этой обязанности представляется достаточным основанием для признания за каждым корпоративным должностным лицом самостоятельной правосубъектности в качестве участника корпоративных правоотношений.

В связи с этим, представляется вполне однозначным и обоснованным рассматривать в качестве участников корпоративных отношений учредителей и не являющихся учредителями членов корпорации, саму корпорацию и ее должностных лиц (как этот термин определяется казахстанскими законами об АО и о товариществах с ограниченной ответственностью (ТОО)).

2. Несомненно, что в орбиту корпоративных отношений вовлекаются и третьи лица, поведение которых обеспечивает или влияет на правомерность и/или непрерывность деятельности корпораций в силу одного из следующих (или нескольких одновременно) обстоятельств: (а) в рамках реализации гражданско-правовых отношений с корпорацией (как, например, регистратор АО и некоторые категории аффилированных лиц АО, связанных с обществом договором); (б) в силу непосредственного действия законодательных установлений (как, например, некоторые категории аффилированных лиц АО или ТОО, связанные с ним не договором, но в силу иных обстоятельств гражданско-правовой природы, как, например, родственные по крови или близкие по свойству отношения, а также корпоративные или трудовые отношения с другими аффилированными лицами данного АО или ТОО); (в) в связи с реализацией контрольных или надзорных функций в отношении корпорации (прежде всего, со стороны государства, но также и со стороны негосударственного регулятора в лице, в первую очередь, фондовой биржи), или (г) на основании судебного постановления либо административного акта в связи с принудительной реорганизацией или ликвидацией корпорации (к примеру, реабилитационный или банкротный управляющий либо иной соответствующий администратор). Это, конечно же, относится к коммерческим корпорациям, которые согласно казахстанскому законодательству могут создаваться в организационно-правовых формах акционерного общества и товарищества с ограниченной ответственностью.

Можно дискутировать о том, насколько упомянутые третьи лица могут признаваться участниками корпоративных отношений (с учетом того, что практически все из них обладают вполне определенными правами и обязанностями по отношению к корпорации или членам корпорации), однако рамки настоящего доклада не оставляют места для этой дискуссии и изложения соответствующих аргументов. Вместе с тем, отметим, что возможным решением может быть (по аналогии с разделением понятий «стороны обязательства» и «участники обязательства» согласно стст. 269 и 270 ГК), относительно каждой отдельной корпорации, разделить стороны в данном корпоративном правоотношении (включая корпорацию и ее членов, а в хозяйственных обществах - также их корпоративных должностных лиц) и участников корпоративных отношений, сложившихся по поводу данной корпорации (включая указанные стороны и вышеупомянутых третьих лиц). Такое решение позволит, помимо согласования важных аспектов методологического свойства, должным образом соотнести концепции гражданского материального и процессуального права, сопоставить их друг с другом. В том числе, это также поможет обосновать содержание понятия «корпоративные споры», отраженное в п. 1 ст. 27 ГПК,[v] которое включает перечисленных субъектов (включая третьих лиц в отношениях между корпорацией и ее членами, а также между корпораций и ее должностными лицами) в круг лиц, которые могут выступать сторонами в корпоративных спорах.

С учетом изложенного, особенности внедоговорной ответственности в области корпоративных отношений излагаются ниже исходя из того, что бесспорными участниками корпоративных (гражданско-правовых) отношений применительно к каждой отдельной корпорации являются, как отмечено выше, члены корпорации и сама корпорация, а также ее должностные лица в качестве субъектов, которые в силу законодательно установленных требований ответственны за управление ею и ведение ее дел.

При этом в настоящем докладе вопросы внедоговорной ответственности в сфере корпоративных отношений, складывающихся по поводу создания и деятельности корпораций, основанных на полной субсидиарной ответственности ее участников (товарищей) по долгам товарищества и их ответственности за ведение дел товарищества, затрагиваются, только если это специально оговаривается. Это обусловлено тем, что из сферы корпоративных отношений относительно таких корпораций, возникающих и реализующихся только во взаимоотношениях между участниками товарищества, выпадает такая группа участников, как должностные лица. В соответствии с законодательством Казахстана такие корпорации могут создаваться в организационных формах полного товарищества или коммандитного товарищества, а сторонами в соответствующих корпоративных отношениях являются только упомянутые товарищи и (поскольку таковые признаются юридическими лицами) сами эти хозяйственные товарищества, а в коммандитных товариществах - также вкладчики (коммандитисты).

3.       Внедоговорными обязательствами являются любые обязательства, не вытекающие из гражданско-правового договора, но основанные на других юридических фактах (не являющихся договорами), перечисляемых в ст. 7 ГК и предусмотренных в ст. 271 ГК.[vi] Как обоснованно подчеркивается в научных публикациях, «существует многообразная группа обязательств, основой возникновения которых служат различные юридические факты, но не договор».[vii]

Так, в сфере корпоративных отношений одним из основных юридических фактов должно быть признано решение общего собрания участников (акционеров) корпорации, на основании которого, в частности, возникают права и обязанности корпоративных должностных лиц перед корпорацией, ненадлежащее осуществление или неисполнение (ненадлежащее исполнение) которых, однако, во многих ситуациях служит основанием для их привлечения к имущественной ответственности за ущерб, причиненный корпорации их действиями или бездействием в процессе управления ею, осуществленными в нарушение указанных обязанностей или в результате ненадлежащего осуществления их правомочий по ведению дел корпорации. В данном случае заслуживает полной поддержки и развития мнение М.К. Сулейменова о том, что «решения общих собраний, несомненно, порождают гражданско-правовые отношения», что заслуживает закрепления в казахстанском ГК.[viii] Кроме того и содержание прав и обязанностей субъектов корпоративных отношений, как правило, обусловливается содержанием закона и/или устава каждой отдельной корпорации, и в отношении хозяйственных обществ, особенно АО, соответствующее законодательное регулирование является преимущественно императивным.

В сфере корпоративных отношений могут возникать и реализовываться практически все предусмотренные в ГК виды внедоговорных обязательств. Однако с учетом особенностей субъектного состава и оснований возникновения корпоративных отношений, а также целей и задач правового регулирования корпоративных отношений такие обязательства могут реализовываться с определенной спецификой юридического характера.

4.       О договорных и конкурсных обязательствах в сфере корпоративных отношений. Безусловно, любая корпорация участвует в деловом обороте, вступая в договорные отношения со своими контрагентами (поставщиками, потребителями, партнерами и т.п.). В том числе, заключаются договоры по результатам проводимых тендеров; не являются необычными для корпорации и другие конкурсные обязательства. Однако таковые являются нормальными для любого юридического лица. Но для АО такие отношения возникают и реализуются с учетом особых требований относительно контроля конфликта интересов при осуществлении его сделок со связанными лицами и наличия у них заинтересованности в совершении таких сделок обществом.[ix] И именно в этой сфере отношений проявляются особенности возникновения внедоговорных обязательств (в частности, крупных акционеров, корпоративных должностных лиц и иных аффилированных лиц корпорации) и ответственности по ним.

5.       О неосновательном обогащении (сбережении имущества) в корпоративных отношениях. В свою очередь, представляется, что не существует каких-то принципиальных особенностей в регулировании обязательств вследствие неосновательного обогащения (unjust enrichment) в сфере корпоративных отношений, за исключением, быть может, случаев выплаты дивидендов на основании недействительного корпоративного решения либо в отсутствие такового. Однако в подобных ситуациях основная задача заключается в доказывании отсутствия на момент такой выплаты соответствующего правового основания, что представляется задачей, подлежащей решению, хотя в данном случае и на основе норм акционерного законодательства, не только в отношениях с участием корпорации или ее членов.

В то же время, отдельным основанием для иска из неосновательного обогащения может служить невыплата начисленных или объявленных к выплате дивидендов со стороны АО (особенно, когда такая выплата должна быть осуществлена ценными бумагами АО): удержание невыплаченными сумм таких дивидендов (или непереданных акционерам в качестве дивидендов соответствующих ценных бумаг АО) составляет сумму (имущество) неосновательного обогащения АО, которая(-ое) может быть истребована(-о) управомоченными на получение дивидендов акционерами в соответствии со стст. 953 - 960 ГК.

Закон об АО[x] не содержит специальных правил в связи с такой ситуацией. Однако, очевидным является то, что основанием для требования о выплате дивидендов является либо решение общего собрания акционеров о выплате дивидендов по простым акциям (п. 1 ст. 22 и п. 1 ст. 23 Закона об АО), либо содержание проспекта выпуска и законодательные положения ст. 24 Закона об АО относительно выплаты дивидендов по привилегированным акциям. Единственное последствие неисполнения обязанности по выплате дивидендов непосредственно указано в ст. 13 Закона об АО, согласно которому если дивиденд по привилегированной акции не выплачен в полном размере в течение трех месяцев с даты истечения срока для его выплаты. В связи с этим для истребования подлежащих выплате сумм дивидендов предъявление иска к АО из неосновательного сбережения имущества подлежат применению именно указанные выше статьи ГК, а приобретение привилегированным акционером права голоса в случае, предусмотренном в п/п. 3 п.4 ст. 13 Закона об АО, не может рассматриваться как исключающее право на соответствующий иск.

Следует также принимать во внимание то, что согласно п. 1 ст. 22 Закона об АО право требовать выплаты дивидендов по простым акциям возникает на основании решения общего собрания акционеров (как и, в силу п. 1 ст. 24 Закона об АО, выплата дивидендов по привилегированным акциям в размере дивиденда по простым акциям, когда его сумма превышает гарантированный размер дивиденда по привилегированным акциям) основывается именно на решении общего собрания, а не на каком-то договоре между АО и его акционером. В связи с этим неисполнение или ненадлежащее исполнение обществом обязанности по выплате объявленных / начисленных дивидендов является основанием для возникновения у АО внедоговорной имущественной ответственности и предоставляет акционеру право на предъявление именно иска из неосновательного обогащения (сбережения) имущества.

6. Можно попытаться выделить особенности в регулировании действий в интересах корпорации без поручения (negotiorum gestio) применительно к поведению ее должностных лиц. Однако в случаях хозяйственных обществ (АО, ТОО) это направление анализа представляется малоперспективным для целей законодательного развития, поскольку общими принципами являются то, что, во-первых, управление ими и ведение их дел осуществляется посредством актов и под ответственность их избранных или назначенных органов (ст. 37 ГК) - совета директоров или наблюдательного совета и исполнительного органа, соответственно,[xi] и, во-вторых, любое юридическое лицо несет ответственность перед третьими лицами по обязательствам, принятым органом юридического лица с превышением его полномочий, установленных учредительными документами (п. 4 ст. 44 ГК), а также возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей (п. 1 ст. 921 ГК).

Применительно же к хозяйственным товариществам, в которых управление их деятельностью изначально является полномочиями и обязанностью их участников, а пределы полномочий всех товарищей и/или каждого отдельного товарища могут определяться учредительным договором, особенности регулирования таких действий могут быть заметно существеннее (что на данный момент не является фактом казахстанского законодательства). Этот аспект заслуживает отдельного и детального рассмотрения. Однако с учетом, во-первых, специфики правового регулирования хозяйственных товариществ в казахстанском праве и, во-вторых, непопулярности таких организационных форм на практике, этот вопрос оставим без дальнейшего рассмотрения в рамках настоящего доклада (в том числе ввиду ограничений, связанных с допустимым объемом доклада).

С учетом вышеизложенного, в настоящем докладе далее обращается внимание только на пять случаев внедоговорных обязательств в сфере корпоративных отношений, которые вытекают из причинения вреда, несоблюдения норм закона или из иных фактических обстоятельств, не являющихся договором. Это: (1) ответственность перед корпорацией за формирование ее уставного капитала; (2) ответственность акционера по обязательствам / долгам корпорации, (3) ответственность корпорации за вред, причиненный ее работниками, (4) ответственность корпоративных должностных лиц за ненадлежащее управление корпорацией и ведение ее дел, с одной стороны, и за вред, причиненный корпорации в результате ненадлежащего управления, с другой стороны, и (5) ответственность АО перед акционерами за надлежащее раскрытие информации. При этом обзор и анализ соответствующей судебной практики по этим вопросам оставляются за пределами доклада.

7.       О внедоговорной ответственности перед корпорацией при формировании ее уставного капитала.

Сразу оговоримся, что этот вопрос выделяется только в связи с тем, что современное казахстанское законодательство основывается на том, что юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации (п. 3 ст. 42 ГК). При этом, к моменту государственной регистрации уставный капитал корпорации может быть не оплаченным или не полностью оплаченным, поскольку, во-первых, согласно п. 2 ст. 11 Закона об АО допускает полная оплата заявленного учредителями к оплате размера уставного капитала в течение тридцати дней с даты государственной регистрации АО, а, во-вторых, допустимая продолжительность срока внесения вкладов в уставный капитал ТОО определена в один год со дня регистрации товарищества (п. 1 ст. 24 Закона о ТОО[xii]). То есть законом допускается существование (хоть и кратковременное) капитального общества как корпорации без сформированного уставного капитала.

Как отмечено выше, основаниями возникновения корпоративных отношений являются различные юридические факты. В частности, основанием приобретения прав членства в корпорации, прежде всего, является учредительный договор: на основании него возникают сама корпорация, права и обязанности ее учредителей по формированию ее имущества и/или капитала (в зависимости от вида корпорации). Права членства в корпорации также могут приобретаться, отчуждаться или иным образом прекращаться на основании других гражданско-правовых договоров (например, купли-продажи, дарения), иной передаче (например, при распределении имущества, оставшегося после ликвидации юридического лица), в силу правопреемства при наследовании по закону или завещанию либо в случае реорганизации юридического лица.

В большинстве случаев (за исключением АО) учредительный договор также является основанием для осуществления соответствующих прав членства в учрежденной организации в отношениях между его сторонами.

В этой связи заслуживает упоминания то обстоятельство, что в упомянутой выше Концепции совершенствования казахстанского законодательства предлагается предусмотреть регулирование корпоративных или акционерных соглашений в качестве «инструмента, позволяющего эффективно регулировать отношения между акционерами (членами), организовать управление компанией, предусмотреть пути разрешения конфликтных ситуаций», который может использоваться для того, чтобы «юридически обеспечить согласованный его участниками баланс экономических интересов». В настоящее время ГК не предполагает регулирование внутренних отношений участников хозяйственного товарищества иным образом, кроме как содержанием учредительного договора (п. 6 ст. 41). В то же время Закон об АО, хотя и не препятствует заключению акционерами соглашений по вопросам осуществления ими корпоративных правомочий в отношении общества, но в принципе основан на том, что правовой статус акционера определяется именно этим законом и уставом АО, а потому какие-либо изменения этого статуса (в целях обеспечения публичности, стабильности и предсказуемости деятельности АО) Законом не поощряются. Такой подход представляется обоснованным и соответствующим лучшим современным законодательным моделям корпоративного управления, а внедрение концепции корпоративных договоров не должно противоречить общепризнанным целям такого регулирования.

Таким образом, учредительный договор является основанием для взаимоотношений между учредителями (участниками) хозяйственного товарищества (включая и казахстанское ТОО, товарищество с дополнительной ответственностью, полное и коммандитное товарищества), но не основанием для правоотношений учредителей (участников) с самим товариществом. И к сожалению, недавние изменения, внесенные в п. 1 ст. 41 ГК согласно Закону от 27 февраля 2017 г., не придали должной адекватности соответствующим законодательным положения, поскольку учредительный договор (а тем более - решение единственного учредителя) об учреждении юридического лица не может служить юридической основой деятельности такого юридического лица.[xiii]

Поэтому учредительный договор и не может создавать прав и обязанностей не являющейся его стороной корпорации в ее отношениях с ее участниками. В соответствии с учредительным договором его стороны обязуются друг перед другом сформировать имущество (капитал) корпорации, и если кто-то из учредителей не исполнит своей обязанности по внесению своего вклада, эта обязанность исполняется другими учредителями за счет перераспределения доли участия неисполнившего учредителя между собой, либо объявленный размер уставного капитала соразмерно уменьшается (но в любом случае, учредитель, не исполнивший свою обязанность внесения вклада, не приобретает и прав членства в отношении данной корпорации). При этом корпорация не вправе требовать от учредителя внесения вклада в соответствии с учредительным договором, она должна только принять вклад в силу закона в соответствии с порядком, определенным в учредительном договоре.[xiv]

Однако нарушение данного обязательства по учредительному договору может обусловить возникновение у учрежденной корпорации убытков. В этом случае у нарушившего лица может возникнуть внедоговорное, но основанное на норме закона, обязательство по возмещению корпорации убытков, понесенных ею в связи с таким нарушением, ибо, например, само ТОО (уполномоченное требовать такое возмещение) не является стороной учредительного договора. В п. 3 ст. 24 Закона о ТОО прямо предусмотрено, что «участник, не внесший в срок свою долю, обязан возместить товариществу убыток, а также, если иное не предусмотрено учредительным договором или уставом товарищества, неустойку в соответствии со ст. 353 Гражданского Кодекса Республики Казахстан (общая часть)». Предусмотренная этой нормой Закона о ТОО возможность требовать уплаты неустойки должна восприниматься как основанная именно на законе, и учредительный договор не должен в этом случае рассматриваться в качестве основания для ТОО требовать уплаты неустойки. В то же время, думается, однако, что на основании учредительного договора его стороны также вправе требовать уплаты неустойки в пользу ТОО.

Аналогичный режим может применяться и в вопросах формирования первоначального (во всяком случае, в минимальном размере) уставного капитала АО, поскольку сроки его формирования, как и закрепление оплаты акций акционером в качестве его безусловной обязанности, установлены на законодательном уровне (стст. 15 - 18 Закона об АО). Однако, думается, что у АО на основании п. 2 ст. 11 Закона об АО возникает право требовать от своих учредителей предварительной оплаты акций его учредителями хотя бы в сумме минимального размера уставного капитала, и это право требования, хотя и обусловленное учредительным договором, основывается на законодательном установлении, а значит, соответствующее обязательство учредителей именно перед АО является внедоговорным.

Более того, поскольку акция является особым видом объектов гражданских прав, который при первичном размещении может быть передан оплатившему учредителю только самим АО, то у АО непосредственно из этого отношения может возникать право требовать и оплаты акции, и (в соответствии со ст. 350 ГК) возмещения убытков, вызванных неоплатой или ненадлежащей оплатой за акции. Однако, для внесения ясности в регулирование этого вопроса и устранения препятствий для применения такого режима необходимо изменить концепцию нашего закона, ибо, с одной стороны, обязанность по оплате акций возлагается на акционера (ст. 15 Закона об АО), а с другой стороны, не оплативший акцию учредитель акционером еще не является, так как без такой оплаты акции не могут быть зачислены на его лицевой счет в системе реестров держателей акций соответствующего АО, а без регистрации в этой системе реестров он не может считаться держателем акции, обладающим правами акционера (п/п. 3) ст. 1 и п. 4 ст. 19 Закона об АО, п/п. 12) ст. 1 Закона о рынке ценных бумаг[xv]). Очевидно, более целесообразным является возложение обязанности по надлежащей оплате акций на учредителя АО.

Вместе с тем, при размещении последующих выпусков акций (по подписке ли, либо посредством аукциона), соответствующие обязательства возникают из договоров инвесторов (как и участвующих в таком размещении акционеров АО) непосредственно с самим АО, и вытекающие из факта неоплаты обязательства являются уже договорными (хотя при фактическом исполнении сторонами или одной из сторон в отсутствие действительного или совершенного договора может возникнуть и основание для иска о неосновательном обогащении).

В силу специфики правовой природы отношений в полных и коммандитных товариществах, управление которыми осуществляется самими товарищами, учредительный договор вполне может быть основанием для принуждения неисполняющего свои обязанности участника, в том числе по внесению вклада в имущество товарищества, но сами участники товарищества в данном случае в интересах управляемого ими товарищества и будут правомочными на такое принуждение в рамках договора (включая требование возмещения убытков в пользу товарищества.

8.       Особым является регулирование случаев, при которых участник корпорации отвечает по ее обязательствам или может нести ответственность по ее долгам перед третьими лицами в отсутствие договора между корпорацией и такими третьими лицами, но в силу законодательных установлений. Учитывая самостоятельную правосубъектность корпорации как юридического лица, ее участники / акционеры не являются стороной в договорных и иных обязательственных отношениях корпорации с ее контрагентами.

Вместе с тем, в исключительных случаях, предусмотренных в ГК, иных законодательных актах или уставе самой корпорации, ее участники могут быть ответственными по ее обязательствам, в том числе за ее долги. Такая ответственность возникает не в силу договора, а в силу законодательного регулирования, которое применяется в конкретных фактических обстоятельствах, не урегулированных договором между членом(-ами) корпорации и ее кредитором(-ами). Соответственно, обязательство участника/акционера корпорации перед контрагентами/кредиторами последней также является внедоговорным.

В частности, речь идет о субсидиарной ответственности участника/акционера по долгам корпорации-банкрота, если это банкротство вызвано действиями участника/акционера, а у корпорации недостаточно средств для удовлетворения требований ее кредиторов (п. 3 ст. 44 ГК). Аналогичные положения, применимые при наличии отношений «основная организация - дочерняя организация», регулируются в п. 2 ст. 94 ГК, согласно которому основная организация, имеющая право давать своей дочерней организации обязательные для нее указания, отвечает субсидиарно с ней по сделкам, заключенным дочерней организацией во исполнение таких указаний основной организации. Кроме того, основная организация несет субсидиарную ответственность по долгам своей дочерней организации - банкрота, если это банкротство возникло по вине основной организации.

При этом необходимо понимать, что в корпоративных отношениях действия участника корпорации, в том числе виновные, могут реализовываться только в форме принятия корпоративных решений в рамках компетенции общего собрания участников/акционеров. В хозяйственных обществах (АО и ТОО), основанных на разделении участия в корпорации от управления ею, осуществляемого под ответственность ее органов, надлежащим образом созданных общим собранием участников/акционеров корпорации, последние ограничены в «наборе средств» правомерного оказания влияния на корпорацию, и могут оказывать его только через участие в надлежащим образом созванных и проведенных общих собраниях. В случаях, когда влияние на органы хозяйственного общества или его должностных лиц оказывается иными способами (иным образом), возникают основания полагать высокую вероятность фактов ненадлежащего управления обществом или ведения его дел со стороны его органов либо злоупотребления со стороны участника (акционера) своим положением в качестве контролирующего лица общества.

В связи с этим еще раз обращает на себя внимание предложение о внедрении в казахстанское законодательство концепции корпоративных (акционерных) соглашений. В данном случае особое внимание следует обратить на допустимые пределы законодательной регламентации содержания и объема регулирования такими соглашениями соответствующих отношений. В частности, не возникает возражений в связи с предложением допустить согласование акционерами условий реализации ими прав акционеров (голосование на общем собрании, согласованная продажа акций или приобретение дополнительно выпускаемых акций данного АО, номинированию кандидатов в состав органов АО и т.п.). Однако недействительными должны быть любые положения акционерного соглашения, относящиеся к условиям и порядку принятия решений советом директоров или исполнительным органом АО, поскольку акционеры не могут вмешиваться в сферу компетенции органов, управляющих обществом и ведущим его дела под свою ответственность. В связи с этим критически должно быть оценено содержание п.4 ст.36 и п.4 ст.53 Закона об АО, а его положения об ответственности должностных лиц АО целесообразно совершенствовать с ориентированием на восприятие современных моделей корпоративного управления, существующих в таких развитых юрисдикциях, как, например, пространство Европейского Союза.

В любом случае, возникающие в результате применения упомянутых статей ГК отношения между участниками корпорации и ее кредиторами не основываются на договоре и поэтому являются внедоговорными, подлежащими специальному регулированию. В частности, отношения, существующие в связи с созданием дочерней организации любой корпорации, подлежат регламентации в рамках специального законодательства о корпоративных группах, которое в современном праве Казахстана остается неразвитым (фактически отсутствует). В связи с этим полную поддержку вызывает предложенная в вышеупомянутом проекте Концепции совершенствования гражданского законодательства Республики Казахстан на основе имплементации положений английского права разработка основ «холдингового законодательства» (с надеждой на то, что этот вопрос будет решен с учетом генезиса, структуры и содержания казахстанской системы частного права, без внесения дисбаланса существующих и воспринимаемых правовых институтов и юридических концепций).

9.       Об особенностях регулирования обязательств, возникающих вследствие причинения вреда, в сфере корпоративных отношений. В данном случае соответствующее обязательство корпорации, бесспорно, является внедоговорным, и применению подлежат общие положения, закрепленные в стст. 917, 918, 921, 924, 931 - 935 ГК, а также ряд специальных положений, регулирующих вопросы возмещения вреда в отдельных случаях. Подробное рассмотрение этих вопросов в рамках данного доклада невозможно. Но представляется важным обратить внимание на необходимость совершенствовать содержание ст. 921 ГК об ответственности юридического лица за вред, причиненный его работником.

В частности, применительно к хозяйственным обществам с уставным капиталом нормы ст. 921 ГК формально не должны распространяться на соответствующие последствия действий членов совета директоров АО, поскольку предусматривает возмещение юридическим лицом вреда, причиненного гражданином, которое связано с ним, пусть не трудовым, но и гражданско-правовым договором, на основании которого этот гражданин исполнял бы задание юридического лица. Это обосновывается тем, что член совета директоров, чей такой статус возникает и прекращается на основании корпоративного решения, не просто не является работником корпорации, но и в качестве именно члена совета директоров не связан с ней и гражданско-правовым договором, ибо права и обязанности директора регулируются только законом и уставом соответствующей корпорации.

Кроме того, направленность этой статьи предполагает регулировать возмещение вреда, причиненного в результате проведения каких-то работ от имени юридического лица, в то время как деятельность совета директоров (и, соответственно, действия его членов) заключается в проведении заседаний совета директоров, рассмотрении вопросов повестки дня таких заседаний и принятии корпоративных решений очным или заочным голосованием (стст. 57 и 58 Закона об АО). Гипотетическое участие члена совета директоров в фактической деятельности корпорации, особенно при проведении каких-то работ, в ходе которых третьему лицу может быть причинен имущественный вред, целесообразно рассматривать как то, что такой директор действовал не в связи исполнением его обязанностей в качестве должностного лица корпорации, а значит, под свою собственную ответственность. Таким образом, объективных оснований полагать, что действиями члена совета директоров лицу может быть причинен моральный вред, за возмещение которого могла бы отвечать соответствующая корпорация, не усматриваются.

Отдельного внимания заслуживает вторая часть п. 2 ст. 921 ГК, которая возлагает на юридические лица корпоративного типа (хозяйственные товарищества, АО, производственные кооперативы) обязанность возмещения вреда, причиненного их участниками (членами корпорации) при осуществлении ими предпринимательской, производственной или иной деятельности соответствующей корпорации. Такое регулирование представляется обоснованным только в том случае, когда речь идет о корпорации, не обладающей самостоятельностью в качестве субъекта права. Таковыми могут быть товарищества (партнерства), основанные на объединенных усилиях и/или имуществе его создателей, которые своими действиями фактически осуществляют согласованную ими деятельность под свою полную солидарную ответственность.

В частности, казахстанское законодательство допускает осуществление совместной хозяйственной деятельности на основании договора простого товарищества и однозначно закрепляет, что простое товарищество юридическим лицом не является (стст. 228 - 232 ГК). Применительно к таким простым товариществам распространение действия части второй ст. 921 ГК было бы обоснованным.

Однако это законодательное установление установлено в отношении именно юридических лиц и их участников. Оно в определенной степени может применяться в случаях, когда дело касается осуществления хозяйственной деятельности полного или коммандитного товарищества либо производственного кооператива (даже с учетом их самостоятельной правосубъектности) усилиями их участников/членов, ответственных за ведение их дел и несущих субсидиарную ответственность по обязательствам товарищества/кооператива. Непосредственное участие членов производственного кооператива в его деятельности прямо предполагается законодательством (п. 1 ст. 96 ГК). Создание полных и коммандитных товариществ на основе, хотя и субсидиарной, но не ограниченной ответственности полных товарищей по долгам и всем обязательствам товарищества (стст. 63, 70 и 72 ГК) также является достаточным основанием для того, чтобы распространять действие рассматриваемой нормы ст. 921 ГК в отношении этих форм хозяйственных товариществ и их полных товарищей.