14. Таким образом, из авторитетных теоретических источниках следует, что какой бы вариант из вышеописанных национальный законодатель ни выбрал (регулируя сделки с конфликтом интересов безотносительно того, чьим является интерес, отличающийся от интересов компании, либо раздельно регулируя сделки, в которых присутствует конфликт интересов на стороне акционеров, и сделки, в совершении которых имеется заинтересованность директоров и менеджеров АО), следующие подходы являются современным стандартом регулирования соответствующих корпоративных отношений: (1) корпоративное законодательство в целом разрешает такие сделки компаний, в которых может проявиться конфликт с интересами их акционеров, в практических целях, поскольку их ценность весьма велика, особенно с учетом того, как много контролирующие акционеры инвестируют в компанию на поддержание и развитие ее деятельности, а также в рамках функционирования корпоративных групп или существования корпоративных структур по такой схеме взаимоотношений, как «родительская организация - дочерняя организации»; (2) все наиболее авторитетные юрисдикции регулируют сделки компаний с их связанными сторонами одинаково: (i) все они требуют одобрение таких сделок незаинтересованными директорами и/или акционерами; (ii) все они требуют предварительной проверки сделки компании с контролирующим акционером, в которой наличествует конфликт интересов; и (iii) по крайней мере, применительно к публичным компаниям, устанавливают обязательное раскрытие информации относительно таких сделок со связанными сторонами и запрещают сделки и иные действия директоров, менеджеров и контролирующих акционеров компании с использованием инсайдерской информации. При этом первые два аспекта регулирования обеспечиваются нормами корпоративного законодательства, и их соблюдение обеспечивается, как правило, только мерами гражданско-правовой ответственности, а третий аспект реализуется в рамках законодательства о рынке ценных бумаг, и нарушение его соответствующих установлений обусловливает применение санкций публично-правового характера (включая меры административно-правового взыскания и уголовного преследования, применяемые как в отношении должностных лиц компаний, так и в отношении их акционеров, а также их аффилированных / связанных лиц).xxi Примечательно, что в большинстве современных государств акционерное законодательство не содержит акцентов на том, чтобы в качестве сделок с заинтересованностью регулировать сделки компании с ее акционерами. Такой подход представляется обоснованным, если национальное законодательство, а также судебная и деловая практика придерживаются таких стандартов, как: (а) последовательное отражение в правовых нормах принципа отделения участия в компании от управления ею; (б) обеспечение полной открытости и доступности информации о составе учредителей, акционеров и участников всех юридических лиц, позволяющее выявить наличие конфликта интересов и оценить его с перспективы деятельности каждого отдельного АО; (в) регулирование ответственности директоров и менеджеров (так называемых должностных лиц) акционерных обществ за надлежащее управление ими и ведение их дел под ответственность этих должностных лиц. Наличие интереса акционера в заключении и (или) совершении АО какой-либо сделки не может иметь значения сделки с заинтересованностью, поскольку решение о такой сделке АО с его акционером (или иным лицом, если в этом имеется интерес акционера, не связанный с данным АО) принимается советом директоров на основании всей полноты достоверной информации о сделке и ее условиях под ответственность именно его членов. В случаях наличия интереса в заключении обществом сделки, иного, чем интерес самого АО, решение о совершении такой сделки может основываться только на том, интересно и выгодно ли именно для данного АО заключение и осуществление этой сделки, в том числе как с позиций текущего состояния общества и его деятельности, так и с точки зрения перспектив его развития с учетом различных факторов субъективного и объективного характера. В любом случае, признаком сделок акционерного общества (компании), в которых имеется конфликт интересов или заинтересованность связанных с ним (ней) лиц, является то, что такие сделки заключаются между самим АО, с одной стороны, и ее связанным лицом (его крупным акционером или должностным лицом (директором, менеджером)), либо третьим лицом, с которым такое связанное лицо АО также связан(-о) крупным участием в капитале этого третьего лица или членством в его органе управления, или когда такое связанное лицо АО представляет это третье лицо в данной сделке с АО или имеет иной интерес в такой сделке, который не является интересом АО и/или не соответствует интересам АО, с другой стороны. Отдельным критерием сделки с заинтересованностью может быть наличие у связанного лица АО обязательств перед контрагентом АО по заключенной или предполагаемой к заключению сделке (что, в сущности, и обусловливает интерес связанного лица в том, чтобы АО заключило сделку или осуществила заключенную сделку). Другими словами, само АО и такой ее контрагент в сделке с заинтересованностью должны выступать сторонами соответствующего договорного обязательства с взаимными правами и обязанностями по отношению друг к другу, возникшими на основе согласования воль АО и ее контрагента. Либо - совсем просто: АО и такой его контрагент в этой сделке по отношению друг к другу должны выступать как кредитор и должник (безотносительно того, кто из них в какой роли выступает). 15. Казахстанское законодательство использует понятия «сделка, в совершении которых обществом имеется заинтересованность» и «заинтересованность в совершении обществом сделки» (п/п. 19 п. 2 ст. 53, ст.ст. 71-74 Закона об АО). В то же время п. 1 ст. 71 определяет круг лиц, которые Законом об АО признаются заинтересованными в совершении обществом сделок. Анализ содержания этих статей Закона об АО позволяет сделать следующие выводы: (1) лицами, заинтересованными в совершении акционерным обществом сделки, признаются аффилированные лица данного АО (п. 1 ст. 71). Круг таких лиц может быть чрезвычайно широким, и выходит далеко за пределы круга крупных акционеров и должностных лиц (председателей и членов совета директоров и исполнительного органа) акционерного общества, предусмотренного в ст. 64. Это является особенностью казахстанского закона, заметно отличающего его от общепринятых стандартов законодательного регулирования сделок с наличием конфликта интересов; (2) сделками АО, в которых имеется заинтересованность, являются любые сделки, в которых любое из его аффилированных лиц выступает контрагентом общества, представителем контрагента АО, аффилированным лицом контрагента АО или представителя контрагента АО, либо посредником в сделке или аффилированным лицом такого посредника, за исключением сделок, относящихся к тем видам сделок, которые перечисляются в п. 2 ст. 71. И в этом случае привлекает внимание такое особое для казахстанского закона обстоятельство, как заметное расширение круга лиц, чье участие в сделке с АО требует применения специальных правил о совершении сделки (любое аффилированное лицо АО, как это предусмотрено в ст. 64 Закона об АО); (3) решение о совершении сделки с заинтересованностью принимается только советом директоров АО и только при условии участия в принятии решения только незаинтересованных в сделке директоров, а в случаях, предусмотренных уставом АО, или при отсутствии возможности принятия такого решения советом директоров - общим собранием акционеров (ст. 73). Это положение в целом соответствует общепризнанным стандартам корпоративного управления; (4) закон требует от каждого аффилированного лица АО довести до сведения совета директоров АО информацию о наличии обстоятельств, указывающих на то, что оно является лицом заинтересованным в совершении обществом данной сделки (как совершаемой, так и предполагаемой) (ст. 72). Такая информация включает в себя указание (а) на конкретную сделку, (б) на то, что данное аффилированное лицо имеет к сделке отношение в качестве ее стороны, представителя стороны, посредника, аффилированного лица стороны, представителя или посредника, а также (в) сведения о всех своих аффилированных юридических лицах. Это законодательное установление сопоставимо по своему содержанию и направленности с зарубежными аналогами в развитых юрисдикциях; (5) установлена обязательность для каждого АО учитывать своих аффилированных лиц (ст. 67). Такой учет ведется на основании сведений, которые предоставляют обществу его акционеры и должностные лица или (в отношении крупных акционеров) регистратор АО. Порядок предоставления этих сведений определяется уставом каждого отдельного АО. Примечательно, что Законом об АО закреплена обязанность аффилированных лиц предоставлять обществу сведения о своей аффилированности с ним, однако, во-первых, исполнение этой обязанности не поддерживается какими-либо санкциями, а во-вторых, объективно не может эффективно поддерживаться, поскольку возлагает эту обязанность на любых аффилированных лиц, связанность которых с обществом возникла даже не по их воле. И хотя целесообразность корректировки содержания ст. 67 Закона об АО не вызывает сомнений, тем не менее, каждому АО предоставляется возможность сбора и обработки соответствующей информации, а также созданы условия для того, чтобы самостоятельно отслеживать наличие оснований полагать, что в соответствующей сделки у его аффилированного лица может иметься свой интерес; (6) законодательные положения о порядке заключения сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, не являются императивными: по какой-то причине п. 4 ст. 73 допускает возможность определения уставом АО иного порядка «заключения отдельных видов сделок, в совершении которых имеется заинтересованность». Допущение такой диспозитивности нецелесообразно, поскольку положениями устава может быть не просто установлен иной порядок, но таким образом может быть изменена концепция законодательного регулирования этих вопросов в ущерб определенности правопорядка и защищаемых законом интересов самого АО; (7) само АО обязано раскрывать информацию о сделках с заинтересованностью: предусматривается опубликование решений общего собрания акционеров и совета директоров о заключении таких сделок, сведений о их совершении, раскрытие этой информации обществом перед его аудитором, а также их раскрытия в пояснительной записке к годовой финансовой отчетности АО и ее опубликования (ст.ст. 76 и 79). Эти положения соответствуют лучшим практикам корпоративного управления, международно-признанным стандартам соблюдения интересов акционеров и инвесторов на рынке ценных бумаг, МСФО и аудита. (8) предусматривается возможность признания недействительной в судебном порядке по иску заинтересованного лица той сделки АО, в которой имеется заинтересованность, которая была совершена с несоблюдением требований, предусмотренных Законом об АО (ст.ст. 66(2) и 74(1)). Хотя в некоторых юрисдикциях признание сделки недействительной в таких случаях допускается и даже предусматривается, такое последствие создает угрозу интересам добросовестных участников делового оборота, обусловливает его нестабильность, а также выходит за рамки современной концепции управления акционерным обществом под ответственность его должностных лиц, ибо допускает неблагоприятные последствия и для других участников рынка, действующих добросовестно и с соблюдением закона. Эти положения, столь настойчиво повторяемые в самом Законе об АО с пренебрежением установленными правилами юридической техники, целесообразно усовершенствовать, в частности, с учетом рекомендаций Модельного закона, направленных на сохранение твердости и надежности гражданского оборота. Особенно важно не допустить признания в этом случае таких сделок ничтожными, как концепция ничтожных сделок излагается в нормативном постановлении Верховного Суда по вопросам недействительности сделок (п. 1 этого постановления, особенно, с учетом п. 3 ст. 66 Закона об АО).xxii В любом случае, как справедливо отметил судья Специализированного финансового суда г. Алматы, «формальное несоблюдение правил, предъявляемых к заключению (совершению) сделки [в том числе, в которой имеется заинтересованность, ибо автор ссылается на п. 1 ст. 74 Закона об АО - Ф.К.], не должно быть основанием для признания ее недействительной». Как следует из содержания его статьи, у судов сложилось такое понимание (причем небезосновательное, но от этого не менее тревожащее), что «положения Закона «Об акционерных обществах» сконструированы таким образом, что формально для признания сделки недействительной достаточно простого нарушения установленной законом процедуры ее заключения».xxiii Примечательно, однако, что он предлагает законодательное дополнение о том, чтобы не столько запретить признание сделки недействительной только по формальным основаниям, но допустить таковое только при условии, что заинтересованное лицо «докажет, что данной сделкой причинен вред охраняемым законом его правам, свободам и интересам». Однако представляется целесообразным все же основываться на том, что гражданско-правовые способы защиты прежде всего имеют компенсирующую убыток направленность при том, чтобы сохранить стабильность оборота. Вся система ответственности должностных лиц акционерных обществ построена, прежде всего, на том, чтобы обеспечить возмещение акционерному обществу имущественного ущерба (возможно, также неполученного дохода (упущенной выгоды)) самим виновным должностным лицом. Но не должно быть аннулирования сделки при нарушении каких-либо иных прав и интересов и, тем более, третьих лиц. А с причинением вреда свободам заинтересованного лица в вышеупомянутом предложении перебор вообще очевиден. В то же время, совершенно справедлив такой подход, что сделка не должна признаваться недействительной на основании ст. 74 Закона об АО по таким формальным основаниям, что, к примеру, были нарушены требования об опубликовании или сроках опубликования, либо иного раскрытия информации о решении относительно заключения сделки или о ее совершении. Кроме того, если уж п. 4 ст. 73 Закона об АО допускает, чтобы устав общества мог определять иной порядок заключения таких сделок, то целесообразно предусмотреть и последствия нарушения таких положений устава (являющегося публично доступным документом, регулирующим деятельность АО), а не только Закона; (9) несмотря на то, что заинтересованным в совершении обществом сделки может быть любое его аффилированное лицо, обязанность действовать добросовестно и использовать «способы, которые в наибольшей степени отражают интересы общества и акционеров» установлена только для должностных лиц АО (ст. 62). При этом, исполнение этой обязанности в отношении акционеров имеет направленность на соблюдение интересов всех акционеров в целом, а не кого-то из них по-отдельности, и исполняется посредством реализации и соблюдения интересов самого АО. Закрепление такого принципа является адекватным отражением современных стандартов корпоративного управления, и является основой для регулирования ответственности должностных лиц АО; (10) предусмотрена имущественная ответственность должностных лиц АО за убытки понесенные обществом в результате нарушения установленных принципов их деятельности, в том числе, в связи с необходимостью предоставления информации об аффилированности и принятием решений о заключении сделок, в совершении которых обществом имеется заинтересованность (ст. 63). И хотя содержание ст. 63 Закона об АО нуждается в совершенствовании в целях повышения определенности правового регулирования и обеспечения твердости гражданского оборота, в целом, регулирование вопросов ответственности должностных лиц АО является важной составляющей современного корпоративного законодательства. 16. В дополнение к вышеизложенному заслуживает внимания вопрос о том, что означает обоснованность принятия корпоративных решений о совершении сделок с заинтересованностью. В частности, п. 3 ст. 63 Закона об АО требует, чтобы любое коммерческое (предпринимательское) решение с участием должностных лиц АО принималось «на основе актуальной (надлежащей) информации на момент принятия решения» и их обоснованного полагания того, что такое решение служит интересам общества. А когда решение должно быть принято общим собранием акционеров, то и в этих случаях законом предполагается, что общее собрание примет это решение обоснованно и на основе полной информированности, для чего в ст. 44 и п. 3 ст. 73 Закона об АО предусмотрено предоставление ему необходимой для принятия этого решения информации с приложением документов, что, в свою очередь, является обязанностью совета директоров и исполнительного органа АО (ст.ст. 37(3) и 44 Закона об АО), невыполнение которой вновь создает основания для наступления ответственности соответствующих должностных лиц. Это означает, что такие общие требования к принятию любых решений этими органами являются обязательным элементом принятия решения и о совершении акционерным обществом сделки с заинтересованностью (безотносительно того, принималось ли оно советом директоров или общим собранием акционеров, а также того обстоятельства, что в принятии этого решения участвуют только не заинтересованные члены совета директоров). Эти требования заключаются в том, чтобы, с одной стороны, для рассмотрения и принятия решения соответствующему органу была предоставлена полная и достоверная информация, позволяющая выработать наиболее обоснованное решение в интересах АО с учетом всех фактических обстоятельств, планов развития, факторов риска и т.п. С другой же стороны, при обсуждении вопроса и принятии решения все члены соответствующего органа должны действовать в соответствии с правилом, известным как business judgment rule.xxiv Опора на это понятие в американском праве (где, как отмечается, объективный стандарт компетенции директоров хорошо установлен)xxv позволяет освобождение директоров и менеджеров компании от ответственности в связи с совершением корпоративных сделок, если решение о таких сделках принято ими, а сами сделки осуществлены, с учетом правоспособности компании, в рамках существующих корпоративных полномочий ее органов, и если обоснованным является понимание того, что это все сделано с соблюдением требований должной заботливости (due care) и добросовестности. В свою очередь, должная степень заботливости означает проявления такой заботы, которую любой разумный человек предпринимается в таких же или сходных обстоятельствах, чтобы избежать обоснованно предполагаемого вреда; это - та степень заботы, которая соответствует данным конкретным обстоятельствам, обстановке, угрозам или иным особенностям ситуации; это - также отсутствие небрежности и умышленных нарушений.xxvi В соответствии с этим правилом рассматриваемый вопрос должен быть обсужден всеми членами органа управления компании, участвующими в принятии решения, на основе предоставленных им и дополнительно запрошенных ими для этого материалов и иной информации, которые должны быть ими детально изучены, а все имеющие значение для данного решения факторы, обстоятельства, предполагаемые последствия принятия решения должны быть всесторонне оценены, и выработанное решение должно быть всесторонне взвешенным и обоснованным. Концепции «business judgment» и «due care» не известны казахстанскому праву, но их содержание отражено в нашем акционерном законодательстве, закрепляющем правила о принципах деятельности и ответственности должностных лиц АО. В частности, требования п. 2 ст. 62, второй части п. 3 ст. 63 и второй части п. 3 ст. 73 Закона об АО, пусть недостаточно определенно, но все же предполагают, что корпоративные решения должны быть обоснованными и принятыми по результатам исследования и обсуждения представленных для их принятия материалов. Если такое изучение представленных материалов не имело место, предусмотренный законом порядок совершения обществом сделки с участием его аффилированных лиц должен считаться не соблюденным (как и в случае, когда в принятии решения о сделке участвовали заинтересованные в ее совершении обществом его аффилированные лица), что в соответствии с п. 2 ст. 66 Закона об АО может повлечь признание соответствующей сделки недействительной. 17. Выше уже обсуждался вопрос о том, насколько обоснованным является признание таких сделок недействительными при нарушении формальных требований относительно порядка принятия решений о их совершении. Как мы понимаем, позиция судей заключается в том, что формальное нарушение предусмотренного законом порядка принятия решений не должно влечь признания сделки недействительной, если в результате ее совершения не был причинен вред заинтересованному лицу. Такой подход обнаруживается и в позиции судов по конкретным делам, когда, например, в признании оспариваемой сделки недействительной было отказано именно потому, что эта сделка не нарушала охраняемых законом интересов истца и третьего лица на стороне истца.xxvii Однако этот подход представляется недостаточно полным в контексте рассматриваемого вопроса. Дело в том, что обязательность принятия решения о совершении сделки с применением вышеупомянутого business judgment rale является, с одной стороны, элементом порядка принятия решений, с другой стороны, несоблюдение или ненадлежащее соблюдение этого правила в конкретном случае может не повлечь нарушения прав третьих лиц, но если оно проявляется систематически, то массовые нарушения таких требований корпоративного законодательства (и не только в отношении порядка принятия решений о совершении сделок с заинтересованностью) будут неизбежны. Соответственно, неизбежным будет ухудшение экономического положения и основ деятельности данного АО. В связи с этим наиболее эффективным средством предотвращения нарушений со стороны должностных лиц АО требований о надлежащем принятии корпоративных решений представляется закрепление презумпции виновности, аналогичной рекомендации п. 4 ст. 139 Модельного закона, как описывается выше. Кроме того, в целом необходимо более детально и однозначно отразить в Законе об АО требования относительно надлежащего представления материалов для принятия корпоративных решений, а также обоснованности принятия таких решений в интересах общества на принципах business judgment. Одним из моментов такого желательного совершенствования в данном случае может служить аналог нормы, содержащейся в п. 7 ст. 40 Закона о банках, согласно которому закрепляется, что «решение совета директоров по любой сделке между банком и лицом, связанным с банком особыми отношениями, может быть принято только после рассмотрения советом директоров всех ее условий». Похожую норму целесообразно включить и в Закон об АО, ибо в действующей редакции его нормы лишь требуют обоснованного полагания относительно того, что принимаемое корпоративное решение служит интересам общества (п. 3 ст. 63), но недостаточно полно предписывает образ поведения соответствующих должностных лиц АО при принятии соответствующего решения. Безусловно, формальным нарушением при принятии решений о совершении сделки с заинтересованностью будет участие в его принятия заинтересованного лица, что не соответствует пп. 1 и 2 ст. 73 Закона об АО. Однако такое участие может иметь место и при умышленном сокрытии заинтересованным лицом своего интереса в совершении обществом данной сделки. Как отмечается в литературе, директора не могут быть гарантами того, что с компанией все хорошо: подчиненные могут допускать недобросовестность, небрежность или иные нарушения, и это не всегда означает, что директора допускают небрежность.ххviii Но в такой ситуации (и не только) остальные директора должны проявить (причем демонстративно, посредством обсуждения всех имеющих значение аспектов) свою добросовестность, разумность и исполнить обязанность действовать на основе информированности и в интересах общества (то есть проявить ту самую степень заботливости об интересах общества, которая ожидается от них в этой ситуации как надлежащее исполнение ими своих обязанностей). И такое проявление должно быть отражено в протоколе и аудиовидеозаписях заседания. Принципиально, чтобы соответствующие правила поведения директоров при принятии решения о сделках АО с особыми условиями в самом Законе об АО были выражены в конкретных нормах, позволяя их однозначную квалификацию именно как элемента порядка принятия решений о совершении таких сделок. Как отмечается в литературе, важность такого подхода заключается в том, чтобы при рассмотрении споров в связи с оспариванием сделок с заинтересованностью суды именно рассматривали вопрос о наличии конфликта интересов в этой сделке, но сами не подменяли собой директоров в оценке обстоятельств и прогнозировании последствий.xxix 18. Примечательно, что казахстанская судебная практика свидетельствует о том, что при рассмотрении споров об оспаривании действительности сделок акционерных обществ суды исследуют вопрос о том, насколько соответствующие корпоративные решения были обоснованными. Например, по одному из споров суд оценивал соответствующие фактические обстоятельства и основывал свою позицию на том, что совет директоров и единственный акционер АО при принятии и утверждении решения о сделке «обладали достаточной информацией о совершаемых сделках», а «в случае возникновения вопросов они имели возможность затребовать необходимые документы или отказать в совершении сделки».ххх Более того, например, по спорам о договорах в сфере банковской деятельности Верховный Суд ориентирует суды на обязательное исследование внутренней документации банков с тем, чтобы выявить всесторонность, полноту и качество оценки ими платежеспособности своих действующих и предполагаемых заемщиков, и предписывает судам, если они установят, что такая оценка не была проведена или была проведена ненадлежащим образом, и это повлияло на неисполнение и (или) ненадлежащее исполнение заемщиком обязательств по договору банковского займа, решать вопрос об уменьшении доли ответственности должника.xxxi Если такой же подход будет применяться судами при рассмотрении сделок любого акционерного общества, по которым корпоративные решения принимаются в соответствии со специально установленным порядком (что представляется обоснованным), это может способствовать повышению качества корпоративных решений и уровня соблюдения должностными лицами АО их обязанностей по отношению к обществу. Однако на этом пути представляется важным отойти от практики признания сделок недействительными, но существенно увеличить возможности внешнего контроля практики корпоративного управления в акционерном обществе со стороны регуляторов, аудиторов и акционеров общества, а также мотивирования должностных лиц АО к должному поведению в интересах общества (в том числе, за счет совершенствования норм об их ответственности за надлежащее исполнение обязанностей по управлению обществом). 19. Кроме того, следует понимать, что в отсутствие адекватного законодательного регулирования этих вопросов распространение предлагаемых Верховным Судом подходов к разрешению споров относительно сделок любого АО уведет деловую и судебную практику далеко в сторону от презумпций разумности и добросовестности действий участников гражданских правоотношений при осуществлении гражданских прав (п. 4 ст. 8 ГК). Если эти подходы получат распространение, то добросовестность и разумность действий должностных лиц акционерных обществ при совершении каждой отдельной сделки (или принятии решения о ее совершении) будет подлежать проверке со стороны контрагентов АО в каждой отдельной сделке и суда при разрешении спора. То, что должностные лица АО (члены совета директоров и исполнительного органа) являются участниками корпоративных (значит, и гражданских) правоотношений, не вызывает сомнений, поскольку такой их статус (в первую очередь, правомочия и обязанности) возникают на основании такого юридического факта, как корпоративное решение. При осуществлении должностными лицами АО своих прав применяются установленные законом принципы, а при нарушении ими их обязанностей предусмотрена их гражданско-правовая (и не только) ответственность. Соответственно, согласно действующим общим начала гражданского законодательства Республики Казахстан разумность и добросовестность действий должностных лиц АО также предполагается. Однако вышеизложенная позиция судов (при распространении ее в отношении сделок акционерных обществ, включая крупные сделки и сделки с заинтересованностью), при сохранении риска признания сделки недействительной, неизбежно приведет к тому, что такое существующее в силу закона предположение разумности и добросовестности утратит всякое значение. На контрагента акционерного общества переложится бремя доказывания при рассмотрении споров добросовестности должностных лиц АО. Кроме того, у участников делового оборота возникнет обязанность проверки корпоративных решений контрагента о совершении сделки и соблюдения им порядка их принятия. Таким образом наша юридическая практика будет вынуждена в значительно более существенной степени воспринять такие элементы правовых систем общего права, как процесс предтранзакционной проверки due diligence, включение в договоры заверений и гарантий (representations and warranties) и стандарт due care при осуществлении гражданских прав и исполнении обязанностей, даже в гражданских правоотношениях в рамках национальной юрисдикции.
***
В качестве завершения настоящей статьи снова отметим, что наблюдения по результатам анализа положений Закона об АО позволяют сделать два вывода: (1) нормы этого Закона во многом соответствуют образцам правового регулирования сделок АО с заинтересованностью, принятым в законодательстве развитых государств и международно-признанной практике корпоративного управления, однако (2) некоторые специфичные для казахстанского права особенности этих норм не способствуют обеспечению должной степени стабильности гражданского оборота, созданию хотя бы прослойки эффективных и профессиональных менеджеров предприятий, формированию безопасной и эффективной практики корпоративного управления, а также адекватной судебной практики по вопросам признания таких сделок АО и защиты прав.
4 марта 2017 г. _________________________ i См. Kraakman R., Davies Р., Hansmann H., Heilig G., Hopt К., Kanda H. and Rock E. The Anatomy of Corporate ii См. The Anatomy of Corporate Law:... P. 116. iii См. Roth G., Kindler P. The Spirit of Corporate Law: Core Principles of Corporate Law in Continental Europe. - C.H. Beck/Hart/Nomos, 2013. - 190 p. P. 138. iv См. The Anatomy of Corporate Law:... P. 114. v См. The Anatomy of Corporate Law:... Pp. 118-119. vi См. Roth G., Kindler P. The Spirit of Corporate Law:... P. 134. vii См. Закон об акционерных обществах Еермании. Параллельные русский и немецкий тексты. / [предисл. В. Бергманн; науч. ред. и алф.-пр. ук. на рус. яз. Т.Ф. Яковлева, пер. с нем. и алф.-пр. ук. на нем. яз. Е.А. Дубовицкая]. - М.: Волтерс Клувер, 2009. - 440 с. С. 164. viii См. Шиткин А.О. Понятие, основания и правовые последствия установления корпоративного контроля. В: Корпоративное право: актуальные проблемы. Под ред. Д.В. Ломакина. - М.: Инфотропик Медиа, 2015. - 256 с. Сc. 228 - 229. ix См. Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть) принят Верховным Советом Республики Казахстан 27 декабря 1994 г., введен в действие постановлением Верховного Совета Республики Казахстан 27 декабря 1994 г. № 269-XII (с изменениями и дополнениями). [* Здесь и далее: законодательные акты Республики Казахстан, нормативные постановления Верховного Суда Республики Казахстан, а судебные постановления, на которые в настоящей статье содержаться отсылки, размещены в информационной системе ПАРАГРАФ (http://online.zakon.kz/) (дата обращения 2 марта 2017 г.)]. х См. Закон Республики Казахстан от 13 мая 2003 г. № 415-II «Об акционерных обществах» (с изменениями и дополнениями). xi См. Корпоративная реформа и гармонизация корпоративного законодательства России и ЕС (на рус. и англ. яз.). Отв. ред. Астапович А. - М.: Национальный совет по корпоративному управлению, 2006. - 192 с. С. 95. xii См. Davies P. Gower's Principles of Modern Company Law. Sixth edition. - Londom: Sweet & Maxwell, 1997. - 867 p. Pp. 62-63. xiii См. Корпоративная реформа и гармонизация корпоративного законодательства России и ЕС.... Сс. 95-96. В казахстанском ЕК такие случаи, например, определены в ст.ст. 44 (3) и 94(3). xiv См. Корпоративная реформа и гармонизация корпоративного законодательства России и ЕС.... Сс. 91-93. xv См. Агеев А.Б. Акционерное законодательство Швейцарии: постатейный комментарий. - М.: Статут, 2005. - 237 с. Сс. 118-121, 126, 150-152. xvi См. Коммерческий кодекс Франции / предисловие, перевод с французского, дополнение, словарь-справочник и комментарии Захватаева В.Н. - М.: Волтерс Клувер, 2008. - 1272 с. С. 233-235, 326-327. хvii См. Davies P. Gower's Principles of Modern Company Law..... Pp. 610-615. xviii См. Закон о компаниях Республики Кипр: текст закона / пер. Денисенко В.В., Куделларис К., Маслова О.В. - М: Волтерс Клувер, 2010. - 624 с. Сс. 248-247, 504-506. хix См. Модельный закон «Об акционерных обществах» (новая редакция); приложение к постановлению МПА СНГ от 28 октября 2010 г. № 35-13. - Информационный бюллетень МПА СНГ, 2011, № 49, с. 203; http://iacis.ru/upload/iblock/dae/13a_2010_2.pdf (27 февраля 2017). xx См. Chanturia L., Gutbrod M., Karagussov F., Knieper R., Schramm H.-J., Stepanov D. Commentary on the 2010 Model Law "On Joint-Stock Companies" for the CIS member States (as amended) / Review of Central and East European Law Special Issue (Harmonization of Corporate Law in the CIS. More Architecture of Choice). - Konmklijke Brill NV, Leiden, The Netherlands. Volume 36, 2011. P. 211-313 (264-289); Карагусов Ф.С. Комментарий к некоторым главам Модельного закона для стран СНГ «Об акционерных обществах» (в новой редакции). В монографии-сборнике трудов «Карагусов Ф. Правовое положение коммерческих организаций по законодательству Республики Казахстан». - Алматы, 2012. - 333 с. С. 198-227, а также: http://online.zakon.kz/Document/?doc_id=37999861 (16 ноября 2016). xxi См. The Anatomy of Corporate Law:... Pp. 101-102, 119-120, 128- 29 xxii См. Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 7 июля 2016 г. №, «О некоторых вопросах недействительности сделок и применении судами последствий их недействительности». xxiii См. Шермухаметов Б. Признание сделки недействительной. - https://www.zakon.kz/110771-priznanie-sdelki-nedejjstvitelnojj.html (24 февраля 2017 г.). xxiv См. Black's Law Dictionary. - St. Paul, Mim.: West Publishing Co., 1990. 1657 p. P. 200. xxv См. Davies P. Gower's Principles of Modern Company Law..... P. 644. xxvi См. Black's Law Dictionary. P. 499. xxvii См. Решение Алмалинского районного суда от 4 февраля 2008 года № 2-230/08. xxviii См. Davies P. Gower's Principles of Modern Company Law..... P. 644. xxix См. Davies P. Gower's Principles of Modern Company Law..... P. 644. xxx См. Постановления надзорной коллегии Алматинского городского суда от 15 апреля 2008 г. № 11н-16/08. xxxi См. Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 25 ноября 2016 г. № 7 «О судебной практике рассмотрения гражданских дел по спорам, вытекающим из договоров банковского займа».
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |