Но с другой стороны, камень как никакой другой материал дает чувство защищенности. Прочные каменные сооружения с горящими каминами, наполняющими помещения сухим живым теплом и совершенно уникальным освещением, играющим мягким золотом света и глубокими тенями, теплый войлок шерстяных ковров и такая материальная среда существования создает идеальную атмосферу уюта и спокойствия. Эдинбург привлекает знаменитым всемирным августовским фестивалем. В публикуемом перечне предстоящих представлений можно найти выступления на любой вкус: от классических музыкальных постановок, пьес, до фольклорных ансамблей из самых разных стран. Многочисленные художественные выставки, фокусники, японские барабанщики, африканские танцоры и студенческие представления, грандиозный военный парад оркестров. Здесь выступали такие знаменитости, как Хворостов-ский, и я присутствовал на его концерте, Ойстрах, Гергиев со своей оперной группой, оркестр Спивакова. На сценических площадках можно увидеть самые разнообразные шекспировские постановки. Кстати, они интересовали меня более всего, так как я в это время готовил статью о Шекспире и праве. Некоторые из шекспировских постановок вызывали недоумение своими «находками». Взять, к примеру, китайскую оперу на тему Гамлета. Ее название «Месть принца Зи Дана». Опера весьма необычна. Актеры в китайских старинных богатых костюмах, по которым европейцу трудно определить, женский он или мужской, кому принадлежит - Офелии, королю или Гамлету. Меня поразил эпизод, когда пронзенный Зи Даном мечом Полоний лихо выпрыгивает из-за ковра и исполняет длительный акробатический послесмертный танец. Вообще Эдинбург бурлит неожиданностями: смесью культур, прочных устоев и маргинально сти. С этим связан один смешной эпизод. Это был мой второй визит в Эдинбург. И первый совместно с Олей. Квартиру заказали у прежней хозяйки. Мы прибыли раньше обусловленного времени, поэтому пришлось около часа подождать в ближайшем пабе, куда до этого я часто заходил. Посетители, мужчины в каких-то цепях и с мотоциклами с интересом смотрели на мою спутницу. Мы выпили пива, Оля спросила, где туалет, я показал, что вниз по лестнице, через некоторое время она вернулась и сообщила, что не смогла открыть дверь. Я как знаток объяснил, что ручку двери надо поворачивать вверх, а не вниз как у нас. Приучайся, дескать, к шотландскому быту. Ничего не получилось. Мы, разместившись в квартире, пожаловались хозяйке на шотландские беспорядки. Она засмеялась и сказала, что это знаменитый паб для голубых, там просто нет женских туалетов. Меня, оказывается, до этого принимали за своего. На следующий день на входе стояла охрана, хотя могли бы просто написать «женщинам вход запрещён». С утра после традиционного завтрака: яичницы с беконом, фасолью и жареным помидором мы пошли в поисках мест жизни и быта интересующих нас личностей, останавливаясь, разумеется, у памятных мест. Ну как пройти мимо бара, который называется «Последняя капля», на котором изображена виселица и веревочная петля, где приговорённому к смертной казни перед приведением приговора в исполнение давали выпить последнюю каплю виски. Или мимо бара «Декан Броди», посвященного человеку, который днем был респектабельным торговцем, уважаемым гражданином, общавшимся с самим Бёрнсом, а ночью становился злостным преступником, легендарные преступления которого описал Стивенсон. Подобных мест, связанных с реальными историями и легендами в Эдинбурге множество. Они интересны не только своей историей, но и добротной кухней. Каждый приезжающий в Эдинбург, независимо от своих гурманских предпочтений, стремится найти ресторан с хорошим хаггисом - шотландским блюдом из бараньих потрохов (сердца, печени и легких), сваренных в бараньем желудке. Это блюдо, вызывающее у англичан насмешку над шотландцами, по вкусу может напомнить казахстанцам их традиционный куырдак. Бесконечные пабы, ресторанчики на берегу моря, куда заводили меня мои исследовательские интересы или приводили друзья, также имеют свои либо исторические, либо кулинарные изюминки. Но боюсь, что рассказ о многочисленных прелестях Эдинбурга уведёт меня в сторону. Ведь я собирался посвятить свой рассказ героям этого города. Эдинбург - родина многих знаменитых людей. У современного читателя на территории постсоветского пространства, наверное, более всего на слуху имена писателя Вальтера Скотта (1771-1832), поэта Роберта Бёрнса (1759-1796), экономиста Адама Смита (1723-1790) и философа Давида Юма (1711-1776), писателей Конан Дойля, Стивенсона и из современных - мировой знаменитости Джоан Роулинг. Каждому из перечисленных лиц можно было бы посвятить самостоятельный рассказ, но я затрону лишь объединяющие их черты. В первый день нашего с Олей пребывания в Эдинбурге мы наблюдали довольно забавную картину: на площади собралась большая группа людей, и каждый (здесь были и стар, и млад) что-то увлеченно рисовали на дощечках. Между ними ходил импозантного вида мужчина и давал рекомендации. Позже я увидел его по телевизору, он писал портрет позирующей ему Елизаветы П. Пока же мое внимание было приковано к девушке, у которой не было рук, и она рисовала ногами. Оля довольно быстро разобралась с происходящим: оказалось, что каждому из рисующих было поручено написать на основе образца определенный фрагмент, которые в дальнейшем были сложены вместе, а вечером на вертолете был доставлен основной фрагмент. Это была улыбка Джоконды. Мастер нанес недостающие мазки и огромная картина, прикреплённая к вертолету, была отправлена в Лондонский музей. Мне бы также хотелось, чтобы разрозненные Эдинбургские впечатления и мысли о людях и событиях прошлого, по чьим следам мне здесь посчастливилось пройти, сложились если не в цельное живописное полотно, то хотя бы в эмоционально красочную мозаику. Гуляя по Эдинбургу в поисках и изучении троп, на которые ступали привлекающие меня люди, боковое зрение порой открывало новые имена, о которых хотелось бы упомянуть хотя бы в нескольких строках. Одно из таких имён Джоан Роулинг, которую называют королевой сочинительства. По широте своей известности она соизмерима, пожалуй, только с Конан Дойлем. Герои их произведений - Шерлок Холмс и Гарри Поттер известны во всем мире. После сидений в центральной библиотеке Эдинбурга я обыкновенно шёл в направлении Национального музея Шотландии, останавливаясь перекусить в одном из многочисленных попутных кафе. Со временем я выбрал наиболее уютные из них. Одна из таких кофеен называлась «Elephant». Заняв место возле камина, разместив на столе компьютер и бумаги, с бокалом капучино и круассаном, я занимался своими делами. Вскоре я обратил внимание на огромное количество записок в столе. Все они были адресованы Роулинг с благодарностью за Гарри Поттера и добрыми пожеланиями автору. Оказалось, что Роулинг писала свою первую знаменитую книгу в этом кафе. Роулинг в Эдинбурге необычайно популярна. Я думаю, имея возможность поселиться в любой курортной местности Великобритании, она остановила свой выбор на Эдинбурге, где она сейчас проживает, потому что именно здесь она черпала вдохновение для написания Гарри Поттера. Здесь сохранился особый дух доброжелательности, твердости национального характера, художественного склада мышления. Ничто человеческое 39 Ну и как не упомянуть Вальтера Скотта, чей мемориал в центре Эдинбурга миновать невозможно. Стелла возвышается на 60 метров со множеством смотровых площадок, скульптурами героев его романов и статуей самого Скотта. Вальтер Скотт по профессии адвокат. Но прославился он как писатель. Его романами «Айвенго», «Роб Рой», «Квентин Дорвард» и другими зачитывались все советские подростки. Никто, разумеется, из юных читателей не задумывался над тем, что воспеваемые в книгах рыцари в своих же- D n лезных латах это религиозные фанатики, жестокие завоеватели и грабители, думалось только об их благородстве и красивом служении дамам. Из особенностей его личности я бы отметил его феноменальную память и также то, что в жизни он был признательным, тактичным человеком, образцовым семьянином. Имя Вальтера Скотта и его героев встречаешь в Шотландии повсюду, в названии улиц, пабов, отелей. Подобно Ирландии Шотландии приходилось долгое время бороться за свою независимость. Англия не только ис- * * Вальтер Скотт. 1771-1832
кореняла политические и экономические свободы шотландцев, но и элементы их национального быта. Сегодня на улицах Эдинбурга можно услышать игру на волынке, купить килты и тартан и все это возродилось благодаря возвышению всего национального в романах Вальтера Скотта, за что шотландцы платят ему горячей благодарностью. Вальтер Скотт и Джоан Роулинг заслуживают большего рассказа. Но я должен перейти к намеченным мной встречам. Три памятника в Эдинбурге, которые миновать никак не получится. Это мемориал Вальтеру Скотту на центральной улице города - Принцесс-стрит, памятник Дэвиду Юму на главной прогулочной улице - Королевской Миле и открытый в 2008 году памятник Адаму Смиту на площади Парламента. Когда проходишь мимо них, невольно думаешь о тех временах, когда эти памятники не украшали город, а по улицам ходили живые Скотт, Юм, Смит и другие: сидели в пабах, смеялись, обсуждали дела. Так, вглядываясь в статуи, бюсты и портреты великих, я мысленно обращался к тем далеким эпохам и к личностям, давно волновавшим меня своим взглядами на жизнь, поступками, идеями. Если остановить молодых людей, проходящих мимо памятника Давиду Юму, и спросить, кто это, то не уверен, что мы получим ясный ответ, а если ещё сказать им, что это философ-идеалист и у него были такие-то важные взгляды на причинность, субстанцию, то можно слушателя повергнуть в ступор. Не думаю, что памятник воз- двигнут только в честь философских дарований Юма. Я подозреваю, что немаловажной причиной его почитания в столице Шотландии была его позиция о превосходстве шотландцев над англичанами. Не следует забывать, что в Шотландии много самобытного, отличного от английского, например, правовая сторона экономической жизни подчиняется не прецедентному праву, как это принято в Великобритании, а Французскому Гражданскому кодексу. Недавно прочитав биографию Юма в серии ЖЗЛ Ф.Павленкова, я встретил созвучное моим мыслям рассуждение о формировании характера Юма. М.Сабинина - автор статьи, тонко замечает, что многое в добродушии и наивной сердечности Юма объясняется его национальностью и местом его рождения. Он был уроженцем северной гористой местности. Неприветливая природа, суровый климат были причинами тяжелых условий жизни, но именно в таких обстоятельствах у людей развивается большая задушевность, мягкость нрава, теплота чувств, вообще то, что называется гуманностью. И это отличает их от выросших под ярким солнцем юга среди богатств и роскоши природы людей, склонных к необузданности порывов. Юма отличала такая черта, как нежелание пасовать перед жизненными трудностями и неприятностями, он поставил своей задачей контролировать мысль, постоянно обсуждать ее и доказывать, и этим путем прийти к знанию. Развитое чувство справедливости - черта, свойственная не только Юму, она объединяет описываемых мной персонажей. Маркс демонстрировал юридическое ма- Давид Юм. 1711-1776 стерство в судебных процессах, Вальтер Скотт достойно проявил себя как профессиональный адвокат. В дальнейшем я расскажу о своем преклонении перед использованием Парнеллем правовых приемов в борьбе с противниками. Что же касается Юма, то описан случай, когда он длительное время вел тяжбу по поводу совершенно незначительной суммы, что удивляло его близких, полагающих, что лучше махнуть рукой на такое мелкое дело. Но у Юма было высоко развито чувство законности и справедливости, побуждающее неуклонно отстаивать свои законные права, он выиграл процесс и даже неизвестно, получил ли он причитающиеся ему деньги, но главная цель была достигнута - он отстоял перед законом свои права. С жизнью Юма тесно связана судьба другого известного шотландца Адама Смита. К сожалению, имя Адама Смита, похороненного возле церкви на Королевской миле, известно более по пушкинскому Евгению Онегину, который «...бранил Гомера, Феокрита; Зато читал Адама Смита». А между тем в 2009 году Адам Смит был назван в числе величайших шотландцев всех времен. В 2007 году банк Англии выпустил банкноту в 20 фунтов с изображением его портрета. Это был первый шотландец, изображенный на английской банкноте. Адам Смит, как я уже упомянул, был в тесных дружеских отношениях с Давидом Юмом. Юм оставил по завещанию значительную сумму А.Смиту и назначил его своим литературным душеприказчиком. Работу А.Смита «О народном богатстве» он считал главным вкладом в экономическую литературу восемнадцатого века. Вот уж поистине богата на писательские и поэтические таланты Шотландия! Но даже если бы в ней не родился ни один поэт, кроме Роберта Бёрнса, она смело вошла бы в число стран, подаривших миру поэтического гения. В 2019 году мир отметил 260-летие со дня рождения Роберта Бёрнса. Люди не знали, что думать о нем. Они приняли его за «увеселительный фейерверк». А настоящая жизнь поэта-самородка была очень и очень нелегкой, в отличие от парящей легкости его строки. Адам Смит. 1723-1790 Роберт Берне. 1759-1796 Владимир Высоцкий в своей знаменитой песне «О фатальных датах и цифрах», пел: «С меня при цифре 37 в момент слетает хмель. Вот и сейчас — как холодом подуло: Под эту цифру Пушкин подгадал себе дуэль И Маяковский лёг виском на дуло. Задержимся на цифре 37! Коварен Бог — Ребром вопрос поставил: или — или! На этом рубеже легли и Байрон, и Рембо...», - этот список русский поэт мог дополнить и именем шотландского поэта Роберта Бёрнса, жизненный путь которого уместился все в те же фатальные 37. Я вспом- нил о Высоцком не только из -за строк, указывающий на возраст Бёрнса, но и потому, что в творчестве обоих поэтов столько отдаленных друг от друга по времени и пространству есть немало общего. Стихи Бёрнса и Высоцкого воспринимаются так, словно они написаны на одном дыхании, в них не чувствуется изведения «единого слова ради тысячи тонн словесной руды», хотя вполне понятно, что за такой кажущейся легкостью стоял серьезный труд. Творения и того, и другого были любимы народом, передавались из уст в уста (с магнитофона на магнитофон у Высоцкого) и были по природе своей глубоко народными. И даже родились они в один день - 25 января. День рождения Высоцкого ежегодно отмечается в России концертами и памятными фильмами, день рождения Бёрнса 25 января - национальный праздник в Шотландии. В Великобритании есть поговорка: «Когда Шотландия забудет Бёрнса, то мир забудет Шотландию». Соотечественник Бёрнса Томас Карлейль назвал его «самым одаренным британцем XVIII века». «Он про-журчал, точно небольшой родник в скалистых, пустынных местах, промелькнул, точно внезапное сияние неба под искусственным куполом!... С полным правом мы можем сказать, что если несоответствие между занимаемым человеком местом и тем, какого он достоин, является превратностью судьбы, то не могло быть судьбы более превратной, чем судьба Бёрнса. Еще раз среди этих второстепенных фигурантов XVIII века, гаеров в большинстве случаев, появляется исполинский оригинальный человек, один из тех, кто проникает в вечные глубины, занимает место в ряду героических людей. И такой-то человек был рожден в бедной эйрширской лачуге. Эта широкообъемлющая душа, величайший человек из всех своих современников-британцев явился среди нас в образе шотландского крестьянина с мозолистыми руками», - писал Карлейль. Прошло 225 лет со дня смерти Роберта Бёрнса (1796 год) и 175 лет со дня публикации Карлейля о Бёрнсе (1846 год). Как изменилась оценка поэта за этот длительный период? Остаётся ли он в ряду тех гениев, о которых писал историк, или память о нем становится лишь достоянием специалистов в области литературы? Удивительным образом этот далекий от нас поэт до сих пор остается современным и востребованным. На его стихи пишутся песни, многие из них звучат в советских фильмах, их слушают миллионы слушателей - это ли не историческое признание! Карлейль, выражая своё восхищение талантом Бёрнса, сосредоточив внимание на глубинной оценке Бёрнса как героя, не затрагивал его личной жизни. И это более важно, чем описание не всегда праведной жизни гения. Он вел довольно свободный образ жизни, у него было 3 незаконнорожденных дочери и 5 детей в браке. Для чопорного общества это было неприемлемо. Я же вижу в этом факте другое: Берне не оставил незаконнорожденных детей на произвол судьбы, а воспитывал их вместе с детьми, рожденными в браке. Это ли не пример по-настоящему высоких нравственных качеств. В любом случае, к гению нельзя подходить со своими обывательскими мерками. Как точно сказал Маяковский: «Я - поэт. Этим и интересен». О таланте Бёрнса, насколько он обнаруживался в беседе, рассказывают все, кому только приходилось слышать его хотя бы раз. Это был в высшей степени разносторонний талант, начиная с самых изящных выражений благовоспитанности до самого пламенного огня страстной речи; шумные потоки веселья, нежные вздохи страсти, лаконичная выразительность, ясный проникающий взгляд, все было в нем. Его восхваляли как человека, от речей которого люди «не чувствовали под собою ног»: даже слуги и конюхи на постоялых дворах подымались с постелей и сходились толпами, чтобы послушать его. Сложно сказать, почему речи одного человека вызывают зевоту, а другой собирает сотни заинтересованных слушателей. Думается, здесь стоит вспомнить стих французского поэта Раймона Кено «Искусство поэзии», в котором он дает подробный «рецепт» написания стихов: «Возьмите слово за основу И на огонь поставьте слово, Возьмите мудрости щепоть, Наивности большой ломоть, Немного звёзд, немного перца, Кусок трепещущего сердца И на конфорке мастерства Прокипятите раз, и два, И много-много раз всё это. Теперь пишите! Но сперва Родитесь всё-таки поэтом!». И вот в этой неожиданной концовке мы и находим ответ на вопрос: надо просто родиться оратором, поэтом, гением. Хотелось бы обратить внимание на одно свойство просветителей - обладание особым магнетизмом, притягивающих людей к их выступлениям. Не будем привле- кать примеры из древности и других стран. Возьмём более близкую нам историю. Общение с сородичами такой масштабной личности как Абай. Ауэзов в своём романе «Путь Абая» очень сочно описывает импровизации Абая на тоях. Заворожённые гости замирали, слушая его импровизации на тоях. Чем завораживают простых необразованных людей мудрые, поэтически тонкие, философские речи? Загадка гениев. У Бёрнса была способность, свойственная только людям самодостаточным, всегда оставаться самим собой. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Когда у человека есть крепкий внутренний стержень, он не подвержен внешним суетным изменениям. Переехав в Эдинбург, Берне, несмотря на свой необьшайный успех, сохраняет все свое спокойствие, нисколько не поражается, не смущается, не становится напыщенным; он не испытывает ни неловкости, ни аффектации; он чувствует, что он и здесь человек, все тот же Роберт Берне, что «ранг - это только штемпель гинеи», что известность - всего лишь свет от свечи, показывающий, каков человек. Многократные посещения Эдинбурга каждый раз создавали и укрепляли особое ощущение, отличное от многих прежних ощущений, связанных с другими пройденными тропами. Особенности характера знаменитостей Эдинбурга объединяют их в одно дружеское семейство. Их связуют невидимые нити независимо от их возраста, положения, профессии такими чертами как простота общения, дружелюбие, благородство, то есть все то, что превращает разум и талант в особую движущую к справедливости силу. И это не может не привлекать. После визитов в Шотландию, после встреч с судьбами ее героев в душе остается сладостное послевкусие и желание еще и еще раз возвращаться в эти места и находить там следы близких сердцу людей.
Сбылась моя мечта. Я в столице Ирландии -Дублине. Пребывание в Англии дает право безвизового посещения Ирландии, чем я и воспользовался. Ирландия - родина великих писателей: Оскара Уйальда, Джонатана Свифта, Бернарда Шоу, Джеймса Джойса - уже ради этих имен стоило побывать в этих краях, проникнуться атмосферой, которая некогда окружала их, взглянуть на этот город, если не их глазами, то, по крайней мере, увидеть то, что они могли видеть, побывать в местах, связанных с их именами. Кроме этого, в голове держалось и то, что в Ирландии в 1759 году Артур Гиннесс, основал компанию, и пиво, производимое ею, стало брендом страны. Кто ж откажется от сидения в исторических барах с кружкой пенного! А прекрасных баров в Ирландии множество. Один из старейших пабов - Temple Bar, которому почти ЧАРЛЬЗ ПАРНЕЛЛЬ 200 лет По вечерам в нем играет живая музыка, бар всегда переполнен, в нем отличная еда. Вряд ли герой моего рассказа мог миновать этот паб, где он мог пообщаться с простыми ирландцами. А куда в Ирландии можно отправиться после бара? Конечно, на шоу ирландских танцев! И если не самому поплясать, то хотя бы отбить аплодисментами ладони -эти танцы и их виртуозные исполнители этого явно заслуживают. Но, попивая пиво в барах, гуляя по улицам древнего Дублина, любуясь архитектурными сооружениями, являющими собой такое разнообразие стилей, что подчас в них сложно разобраться, да и зачем, это удел знатоков и ценителей, простому туристу достаточно любования и удивления, я не переставал держать в голову одну идею. Она давно засела в моем сознании и была одной из причин поездки в Дублин. Очень давно мы дружеской компанией ехали из Фрунзе на такси на Иссык-Куль, и я всю дорогу взахлёб рассказывал биографию Чарльза Парнелля, с которой познакомился благодаря блестящей публикации академика Е.Тарле. Имя Чарльза Парнелля незнакомо широкому кругу советских и постсоветских читателей. Когда же заходишь в Лондоне в портретную галерею, то сразу бросаются в глаза бюсты английских знаменитостей. Имена некоторых хорошо известны, другие нам мало знакомы. Один из пятнадцати бюстов - бюст Чарльза Парнелля. Чем заслужил он столь почетное право? И почему он привлек мое внимание? Перефразируя Гамлета, могу сказать: «Что мне Парнелль, что я Парнеллю, а я переживаю». Его образ заметно отличается от предыдущих описанных мною личностей, в которых преобладала интеллектуальная линия жизни, в то время как Парнелль фигура политическая. Тем не менее я увидел в нем нечто общее с другими героями моего рассказа. Эта общность заключалась в страстной борьбе за справедливость с использованием всех возможных юридических приемов и незаурядного ораторского мастерства. Для знатоков истории Ирландии фигура Парнелля является знаковой. Героическая история Ирландии 19 века захватывающа. Маленькая, нищая, постоянно голодающая страна боролась за свою независимость с империей, превосходящей Римскую, и постоянно порождала героев. Ее героизм привлекал людей другой идеологии, которые сами становились ее героями. Таким был Пар-нелль, вовсе не католик и не чистый ирландец, а англичанин и протестант, превратившийся из рафинированного английского денди, спортсмена и заядлого охотника в самоотверженного борца за свободу и независимость Ирландии, любовь к которой соединялась в нем со страстным и глубоким неприятием Англии. Любопытно, что ирландское наречие он не освоил и все речи произносил на чистом английском языке. Парнелль закончил Кембриджский университет, где изучал математические науки, что, быть может, сказалось на его ораторском мастерстве. Его выступления были всегда логичны, хорошо обдуманы, со множеством фактов и полностью лишены литературных украшений, поэтических образов и ассоциаций. Я попытаюсь по памяти воспроизвести яркий рассказ Е.Тарле из биографии Ч.Парнелля, думаю, он поможет понять притягательность для меня этой фигуры. Итак, Парламент Англии 1877 года. Английское парламентское большинство и до этого не реагировало ни на какие обращения ирландцев по поводу самоуправления Ирландии. Парнелль придумал и осуществил остроумный план, как заставить обратить внимание на проблемы Ирландии. Он решил тормозить и остановить конституционную жизнь страны, пользуясь всеми возможностями закона и пружинами парламентской формалистики. Малочисленная ирландская партия решает прибегнуть к обструкции, причём не в качестве частного приема по срыву отдельного законопроекта, а в качестве блокирования всего законодательного процесса. На проходившем текущем парламентском заседании Парнелль и другие ирландские депутаты вначале произносили многочасовые речи, сам Парнелль изложил чуть ли не всю историю Ирландии, специально отвлекаясь на пререкания с коллегами. По одному достаточно второстепенному закону, Парнелль так затянул прения бесконечными придирками, что палата, прозаседав с полудня до следующего утра, не смогла принять никаких намеченных решений, что повторилось при обсуждении других законов. В результате деятельность Парламента была парализована. За вызывающий тон и манеры канцлер предложил исключить Парнелля из палаты на 3 дня, на что тот возразил, что это предложение незаконно, так как канцлер не поставил на голосование обсуждаемый билль, и внёс другой о его изгнании. Парнелль знал, что ни Правительство, ни Парламент Англии против закона не пойдут, насколько бы он ни был некстати, что же касается выражения своего мнения, то это никому не возбраняется, а за тон и манеру высказывать свои мысли наказания нет. После длительных пререканий на трибуну наконец поднялся знаменитый Премьер-министр Гладстон и начал выступление. В это же время возвысилась внушительная фигура Парнелля, который невозмутимо возгласил: «Я прошу проголосовать за то, чтобы не слушать этого почтенного джентльмена». Общий шум и возмущение: «Вон Парнелля!». Премьер попытался продолжить речь, но Парнелль вновь прервал его. Парламенту пришлось голосовать за его удаление. Время шло, Парнелль не уходил. Вызвали пристава. Когда Парнелля удалили, Премьер продолжил выступление, но поднялся следующий ирландец и сцена повторилась снова: голосование, удаление. Затем эту сцену повторили все 30 ирландских депутатов. Сессия была окончательно сорвана. Была одержана определенная победа и через какое-то время Парламент вынужден был изменить законодательство, чтобы обструкция оказалась либо невозможной, либо значительно затруднена. Его тактика в английском парламенте совпала с моими тогдашними иллюзиями по поводу возможности использования юридических приемов и ораторского мастерства в достижении общественной справедливости. Тогда я только что защитил кандидатскую диссертацию и наряду с яркими зарисовками образа Парнелля меня восхитило использование юридического инструментария в борьбе за независимость Ирландии. Как бы там ни было, такая почтительность к закону может вызывать только глубокое уважение. Пожалуй, именно это, главенствующее чувство присутствовало у меня, проходящего по тропам Парнелля, не говоря уже о преклонении перед его мужеством, неукротимой энергией и драматическим завершением его любви. Он достиг вершин популярности и преклонения среди ирландцев, которые на закате его короткой 45-летней жизни отвернулись от него из-за связи с замужней женщиной, единственной, которую он любил и которой доверял. Это дало повод его недоброжелателям говорить о его безнравственности, противоречии католическим канонам, глубоко укоренившимся в Ирландии. После ее развода они вступили в брак, но все личные невзгоды, нападки врагов, недоверие близких подорвали его организм и вскоре он скончался. Однако смерть его произвела новый переворот; вчерашние противники выражали глубокое горе; газетные статьи дышали искренним и сильным сочувствием, пиететом перед личностью великого борца. Гроб Парнелля провожали несметные толпы народа; день его похорон был днем всенародного траура. Обо всем этом я вспомнил, едучи в Дублин, гуляя по местам, связанным с Парнеллем, стоя у его памятника. Я уезжал из Дублина из отеля на Парнелль-стрит с укрепившейся уверенностью, что человек, вооруженный правом, может побеждать мощного Циклопа бесправия.
СОДЕРЖАНИЕ Вступление..................................................................... 3 Карл Маркс, Фридрих Энгельс...................................... 9 Томас Карлейль...............................................................20 Герои Эдинбурга.............................................................33 Чарльз Парнелль.............................................................50
Ничто человеческое... Дизайн обложки - М. Сергеева Подписано в печать 22.11.2020 г. Тираж 500 экз. Формат изд. 60x84/16. Объем 3,75 усл. печ. л. Отпечатано в типографии «ИП Волкова Е.В.» пр. Райымбека 212/1. Тел.: +7-727-330-03-12, 330-03-13
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |