|
|
|
Роль суда в обеспечении принципа состязательности в главном судебном разбирательстве
Сулейменова Г.Ж. - профессор КазГЮА
Международная научно-практическая конференция «Реформа уголовного права, уголовного судопроизводства и исполнительного производства в Центральной Азии»
Как известно, главная роль в разрешении уголовного дела принадлежит суду. В этой связи встает вопрос о том, наделен ли суд необходимым объемом полномочий для того, чтобы им был вынесен правосудный приговор? В соответствии с принципом состязательности законодательством установлено, что при рассмотрении судебных дел суд не связан с мнением участников судебного разбирательства, он не выступает ни на стороне обвинения, ни на стороне защиты и принимает решения по своему внутреннему убеждению, основанному на оценке исследованных доказательств и, подчиняясь при этом только Конституцией и законом (ч. 1 ст. 22, ст. 23 УПК РК). Однако ряд положений УПК РК находятся, на мой взгляд, в противоречии с конституционным положением о независимости судей и подчинения их только Конституции и закону, обусловленное тем, что УПК РК лишил суд активной роли в исследовании доказательств. Так, УПК РК значительно ограничивает права суда активно влиять на исследование доказательств в целях установлении истины по уголовному делу, подчеркивая его обязанность лишь создавать, как это указано в п.6 ст.23, ст.ст. 24, 314 УПК РК «необходимые условия для выполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав»; а ч. 7 ст. 317 УПК РК предусматривает положение о том, что в случае отказа прокурора и потерпевшего в судебном заседании от обвинения, суд обязан прекратить дело. Частью 2 ст. 361 УПК РК предусмотрено положение, в соответствии с которым отказ стороны защиты от исследования доказательств, представленных по ходатайству подсудимого, защитника, законного представителя подсудимого, гражданского ответчика или его представителя, является для суда обязательным. Представляется, что указанные положения противоречат ч.3 ст. 24 УПК РК, предусматривающей, что суд не связан с мнением сторон и вправе по собственной инициативе принимать необходимые меры для установления истины по уголовному делу, а также ст. 22 УПК РК, предусматривающей независимость судьи при отправлении правосудия и подчинения его только Конституции и закону. Положение же указанных выше норм УПК РК фактически предопределяет выводы суда и превращает судью в исполнителя волеизъявления сторон, что противоречит принципу оценки доказательств судом на основе своего внутреннего убеждения. Неизбежно возникает вопрос, как может суд постановить приговор, если он не уверен в полноте, достоверности и объективности доказательств, представленных сторонами? Как отмечал еще М.С. Строгович, суд не может оставаться пассивным наблюдателем усилий сторон, создание же для обвинения и защиты равных процессуальных возможностей в исследовании доказательств не должно снижать роль суда в установлении истины по уголовному делу[1]. Как отмечается некоторыми авторами в условиях низкой правовой грамотности населения, невозможности для большинства людей в силу безденежья воспользоваться услугами квалифицированного адвоката, не всегда высокого профессионального уровня прокуроров, мнения о том, что суд не должен занимать активной позиции в процессе, может привести к тому, что победителем из судебных споров будет выходить тот, кто более квалифицированно и, можно сказать, хитро собрал и представил доказательства, что вряд ли соответствует интересам зашиты граждан[2]. Поэтому принцип состязательности, направленный на достижение истины по уголовному делу, должен выражаться в гармоническом сочетании обязанности сторон по доказыванию и права суда, собирания доказательств по собственной инициативе, помимо руководства судебным заседанием, создания необходимых условий для выполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Далее. Суд вправе по собственной инициативе возвратить уголовное дело для производства дополнительного расследования только со стадии предварительного слушания в случаях неправильного соединения или разъединения дела либо обнаружения других существенных нарушений уголовно-процессуального закона, препятствующих назначению главного судебного разбирательства. Но, как известно, многие существенные нарушения выявляются именно на стадии главного судебного разбирательства. При этом следует заметить, что основания для возвращения дела для дополнительного расследования ст. 303 УПК РК неоправданно сужены, по сравнению с ранее действовавшими положениями УПК Казахской ССР (ст. ст. 214, 242). Исключены такие основания, как неполнота дознания и предварительного следствия. В этой связи в с момента введения в действие УПК РК в суды республики от органов предварительного расследования поступают уголовные дела, по которым в результате односторонности, неполноты и необъективности расследования не были выяснены обстоятельства, подлежащие обязательному доказыванию по уголовному делу, недостаточно собраны доказательства, не выявлены и не устранены существенные противоречия в доказательствах и т.п. По этому поводу в юридической литературе справедливо отмечается, что при лишении права направления уголовных дел на доследование суды стали чаще выносить приговоры обвинительного характера, несмотря на дефективность доказательств и многочисленные процессуальные нарушения[3]. Безусловно, суд обладает широкими возможностями для восполнения неполноты дознания и следствия. Но, вместе с тем, эти возможности в судебном заседании значительно ограничены по сравнению с возможностями органов расследования. А потому ряд пробелов расследования невозможно восполнить в судебном заседании. Так, не могут быть восполнены в суде неполнота произведенного дознания или предварительного следствия, для устранения которой требуется, в частности, проведение следственных действий, связанных с собиранием новых доказательств или установлением других лиц, причастных к совершению преступления, либо производство следственных действий в другой местности или в значительном объеме и др. Представляется, что как для укрепления законности, так и для эффективности предварительного расследования и судебного разбирательства, необходимо предоставить суду право самому решать вопрос о возможности возвращения дела для производства предварительного расследования, а также дополнить перечень оснований, предусмотренных ч.1 ст.303 УПК РК, таким основаниями, как существенная неполнота произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании. Важно при этом заметить, что нередко в судебной практике при возвращении дела для производства дополнительного расследования к неполноте исследования его обстоятельств приравниваются ошибки в оценке доказательств. Между неполным установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовным делам в соответствии со ст. 117 УПК РК (например, невыяснение обстоятельств, влияющих на степень и характер ответственности обвиняемого), и ошибками в оценке доказательств, ведущими к возвращению дела для производства дополнительного расследования есть существенная разница, хотя они нередко находятся во взаимосвязи. Если неполнота расследования заключается в невыяснении или недостаточном выяснении фактических обстоятельств преступного деяния и личности обвиняемого, и могут быть нередко восполнены в суде, то ошибки в оценке доказательств при расследовании неизбежно ведут к неправильному исследованию этих обстоятельств и к искажению истины, а также служат причиной принятия неверного решения по делу. В практической деятельности нередко имеют место случаи, когда орган дознания или следователь допустил ошибку в оценке того или иного источника доказательств или фактического данного, а суд на стадии судебного разбирательства исправил ее. Например, суд усомнился в достоверности фактических данных в заключении эксперта о степени тяжести телесных повреждений, причиненных потерпевшему, и назначил повторную экспертизу. Согласившись с выводами повторной экспертизы, и, оценив, другие имеющиеся доказательства по делу, он переквалифицировал действия подсудимого на статью о менее тяжком преступлении. Ошибка в оценке доказательств на предварительном следствии налицо, но основания к возвращению уголовного для доследования нет. Но нередко суд лишен возможности исправить недостатки предварительного расследования, допущенные в результате ошибок в оценке доказательств. Обоснованное сомнение суда в достоверности тех или иных доказательств порождает и сомнение в правильности вывода органа предварительного расследования о виновности обвиняемого. Поэтому возникает вопрос о том, в каких случаях неполнота расследования по делу, выявленная судом, может быть восполнена судом, а в каких - это восполнение невозможно? В процессуальной теории этот вопрос разрешается различно. Как нам представляется, в соответствии с законом суд первой инстанции при рассмотрении дела обязан стремиться восполнять существенную неполноту предварительного расследования. Вместе с тем, суд не может принимать на себя обязанность устранения недостатков и пробелов предварительного следствия или дознания, учитывая специфические особенности судебного разбирательства, когда: 1) это связано с поиском, обнаружением источников доказательств, поскольку для суда не свойственна функция розыска; 2) в судебном разбирательстве возникает вопрос о необходимости исследовать относительно большой объем новых доказательств и для этой цели требуется значительное время; 3) условия судебного разбирательства не позволяют выполнять то или иное процессуальное действие, направленное на отыскание доказательства (например, как правило, судом не могут производиться обыск, прослушивание телефонных переговоров и др.); 4) в судебной заседании восполнение обнаруженной неполноты может стеснить права подсудимого или других участников уголовного процесса. На мой взгляд, ограничение роли суда в судебном разбирательстве, обусловлено тем, что законодатель исходит из того, что принцип состязательности распространяется на все уголовное судопроизводство, тогда как уголовный процесс республики относится к смешанному типу - сохранение некоторых элементов инквизиционных начал на досудебных, и состязательность - на судебных стадиях. Так, в соответствии с казахстанским уголовно-процессуальным законодательством уголовное преследование не отделено от защиты, и орган расследования осуществляет две функции - защиты и обвинения. А при наличии оснований, предусмотренных ст.ст. 37, 38 УПК РК - и разрешение дела (ст. 51 УПК РК). Положения ст. 23 УПК РК находятся в противоречии со ст. 24 и ч. 1 ст. 36 УПК, устанавливающие, что органы уголовного преследования (прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель) обязаны выявлять обстоятельства не только уличающие, но и оправдывающие обвиняемого, не только отягчающие, но и смягчающие его ответственность и наказание. Вследствие этого должностные лица и органы, осуществляющее предварительное расследование, осуществляет все три функции, что в корне противоречит принципу состязательности. Далее. Не может быть и речи о равноправии сторон на стадии предварительного расследования. Например, даже поверхностный анализ прав потерпевшего и обвиняемого не позволяет сделать вывод о том, что они равны. Потерпевший, обвиняемый, защитник не состязаются с дознавателем, следователем, прокурором, а имеют право только заявлять перед ними ходатайства, а потому реализация принадлежащих этим лицам прав ставится в зависимость от усмотрения органов уголовного преследования. Вследствие этого стороны на предварительном расследовании не равны. Даже в суде стороны не равноправны - прокурор пользуется материалами, подготовленными в ходе расследования; защитник же лишен возможности вести параллельное расследование. Сторона зашиты в процессе собирания доказательств действует не самостоятельно, а опосредованно - только через органы, ведущие уголовный процесс. В этой связи некоторые исследователи в целях обеспечения принципа состязательности предлагают наделить защитника правом собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, т.е. правом вести параллельное расследование в целях уравновешивания сил обвинения и защиты[4]. Однако реализация этого предложения может привести, на мой взгляд, к негативным последствиям. Как свидетельствует зарубежный опыт, попытка имплантировать англосаксонскую модель судопроизводства в части, касающейся введения принципа состязательности на стадию предварительного расследования, имела негативные последствия. Например, установленное УПК Италии 1988 г., нововведение, с предоставлением обвиняемому и его защитнику права проведения в полном объеме так называемого параллельного расследования, стало активно использоваться, прежде всего, богатыми обвиняемыми, среди которых, преобладали, естественно, представители широко известной итальянской мафии. Оно дало им возможность сводить на нет усилия органов расследования и уходить от ответственности[5]. Вводить же на данном этапе развития отечественного судопроизводства принцип состязательности и на предварительное расследование, преждевременно, прежде всего потому, что казахстанский уголовный процесс, как было отмечено выше, это процесс не состязательного, а смешанного типа. Следует также учитывать следующий фактор: деятельность органов, осуществляющих производство по уголовному делу, носит государственный публичный характер, деятельность же адвоката направлена, прежде всего, на защиту частного, а не государственного интереса. Однако в целях обеспечении равноправия сторон можно предложить следующее. Как известно, по окончании расследования органы предварительного расследования, составляют обвинительное заключение (протокол обвинения). Защитник же не представляет какого-либо документа, в котором была бы отражена позиция стороны защиты, дана оценка доказательствам, которые имеются в уголовном деле. Поэтому следует согласиться с мнением тех авторов, которые считают необходимым предусмотреть в УПК РК положение о том, что прокурору должно быть направлено не только обвинительное заключение (протокол обвинения), но и письменное заключение защитника по данному делу[6]. Такое положение обеспечило бы в дальнейшем и оптимальную работу суда при решении вопроса о назначении судебного разбирательства.
А если стороны не предпринимает мер для поиска дополнительных доказательств, если в ходе судебного следствия истина остается неустановленной по вине сторон? «При этом активность суда в доказывании не является следствием принципа официальности, если суд не выходит за пределы предъявленного обвинения и не становится источником движения дела. Суд, дополняя инициативу сторон, должен проверять их аргументы посредством собирания доказательств по своей инициативе для достижения объективной истины»
[1] См. Служенье истине. Воронеж: Изд-во Воронеж. Ун-та, 1997. С.345 [2] Кряжков В.А., Сивицкий В.А. Рецензия на монографию Ржевского В.А., Чепурновой Н.М. Судебная власть в Российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М.: Юристъ, 1998. // Государство и право. 1999. № 5. С. 126. (с.125-126) [3] См.: Гинзбург С.. Процессуальные игры на свежем кодексе. На конвейере правосудия - человеческие судьбы // Юридическая газета. 2001. 20 июня. [4] Петрухин И.Л. Прокурорский надзор и судебная власть. Учебное пособие. М.: Проспект, 2001. С. 29. [5] Гуценко К.Ф., Головко Л.В., Филимонов Б.А. Уголовный процесс западных государств. М.: ИКД «Зерцало», 2001. С. 23-24. [6] См.: Сулейменова Г.Ж., Воронина Л.В. Кому и как нас защищать // Адвокат. 2002. 7 мая.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |