Некоторые вопросы определения правового статуса нерожденного ребенка (Каркада И.Ю., Судья Павлодарского областного суда)

Некоторые вопросы определения правового статуса нерожденного ребенка

Каркада Инна Юрьевна,

Судья Павлодарского областного суда

Под жизнью в правовой науке принято понимать совокупность трех элементов: биологического, социального и духовного. В качестве признаков права на жизнь как субъективного права выделяют, как правило, врожденность, неотчуждаемость (неотъемлемость в юридическом смысле) и абсолютность.

Бесспорно, что исходным элементом права на жизнь является право на физическое существование, момент возникновения которого юристы определяют по-разному.

В традиционном понимании используется формула принадлежности человеку прав «от рождения», т.е. с момента отделения ребенка от тела матери в результате физиологических родов. Такая трактовка является понятной и очевидной, потому как человек, выйдя на «свет божий», становится самостоятельным, независимым от тела матери и воспринимается как отдельная личность, которую можно идентифицировать и наделить правами и обязанностями.

Следуя данной теории, жизнь человека должна охраняться и защищаться государством с момента, когда ребенок может существовать (жить) самостоятельно вне утробы матери.

Данное понимание закреплено в Основном законе нашего государства. Согласно части 2 статьи 12 Конституции РК, «права и свободы человека принадлежат каждому от рождения, признаются абсолютными и неотчуждаемыми, определяют содержание и применение законов и иных нормативных правовых актов».

Сюда не относятся случаи искусственного прерывания беременности по желанию женщины при сроке до 12 недель, искусственного прерывания беременности по социальным показаниями при сроке до 22 недель, по медицинским показаниям и т.п., где ребенок рассматривается в качестве плода, т.е. считается частью тела организма матери (статья 150 Кодекса РК от 7 июля 2020 года № 360-VI ЗРК «О здоровье народа и системе здравоохранения»).

Вместе с тем, теория «прав от рождения» не охватывает биологическую природу человека, опираясь только на осмысление его как самостоятельного жизнеспособного индивидуума.

Однако, в условиях прогресса медицины сроки наступления жизнеспособности ребенка меняются в сторону более ранних стадий его развития в материнской утробе. В каждом конкретном случае определение жизнеспособности носит оценочный субъективный характер и отводится на человеческое усмотрение, т.е. зависит от уровня медицины и квалификации врачей. Следовательно, жизнеспособность как оценочное и субъективное понятие нецелесообразно рассматривать в качестве условия возникновения права на жизнь.

Как отмечают специалисты в области медицинских наук и биотехнологий, плод в возрасте трех месяцев уже имеет сформированные сердечно-сосудистую, дыхательную и др. системы, прозрачную кожу, контактирует со своим лицом и умеет потягиваться, зевать, а также реагирует на поведение матери. Современные исследования свидетельствуют о том, что с первых недель человек имеет физиологические реакции на внешние воздействия. Поэтому период до рождения расценивается как одна из стадий развития человеческого организма. Называть его не человеком в этот период не имеется научных оснований.

Это должно служить основанием для переосмысления границ права на жизнь в сторону ее зарождения. Не принятие во внимание научных знаний о моменте возникновения жизни, полагаю, приводит к нивелированию основного элемента права на жизнь - права на физическое существование.

Следует отметить, что проблема определения момента возникновения права на жизнь неразрывно связана с вопросом признания правоспособности нерожденного ребенка. Этот вопрос до настоящего времени остается дискуссионным и законодателем однозначно не решен.

Как указано выше, Конституция РК устанавливает границы права на жизнь и конституционной правоспособности с момента рождения.

На данных положениях основаны нормы Гражданского кодекса РК (далее по тексту - ГК), устанавливающие границы гражданской правоспособности, которые также определяются моментом его рождения, а прекращаются смертью (статья 13 ГК).

В то же время, согласно части 1 статьи 1044 ГК, граждане, зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства, призываются к наследованию. Законодательно гражданская правоспособность распространяется на указанных лиц с момент зачатия при наличии ряда обозначенных выше условий. Таким образом, нерожденный ребенок, не имея основополагающего права на жизнь, т.к. оно в Конституции РК не закреплено, тем не менее является субъектом наследственных прав.

С другой стороны, если зачатый ребенок не родится, то и правоспособность в области наследственных прав у него не возникает. Тогда факт зачатия без факта рождения уже не имеет юридического значения.

Еще одним примером признания законодателем прав нерожденного ребенка может служить часть 2 статьи 16 Кодекса РК «О браке (супружестве) и семье», которая ограничивает право супруга на расторжение брака при наличии факта беременности супруги, т.е. содержит норму, направленную на защиту не только супруги, но и не родившегося ребенка, зачатого в браке.

В уголовном законе к охраняемым объектам также отнесена жизнь человека с момента физиологических родов. К примеру, за убийство матерью своего новорожденного ребенка во время и в последующий период установлена уголовная ответственность в статье 100 УК РК. Вместе с тем, совершение уголовного правонарушения в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, уголовный закон относит к обстоятельствам, отягчающим уголовную ответственность и наказание (пункт 7 части 1 статьи 54 УК РК).

Сам факт наличия в законодательстве норм, направленных на охрану и защиту прав беременной женщины, указывает на признание и заинтересованность государства в обеспечении права на жизнь ребенка в стадии внутриутробного развития.

Как видим, границы права на жизнь и правоспособности человека, определенные в Конституции моментом рождения, не имеют одинакового нормативного закрепления в законодательстве.

Нельзя не отметить о неоднозначности понимания о правах нерожденного ребенка и в международных актах. Так, согласно девятому абзацу Преамбулы Конвенции о правах ребенка 1989 года, «ребенок, ввиду его физической и умственной незрелости, нуждается в специальной охране и заботе, включая надлежащую правовую защиту, как до, так и после рождения». Что подразумевается под периодом «до рождения», не ясно. Этот вопрос государства решают самостоятельно.

В этой связи в разных государствах не одинаково определяются границы права на жизнь и, соответственно, правоспособности.

Если в Германии право на жизнь гарантируется государством и находится под его охраной с 14 дней с момента зачатия, то во Франции - по истечении 10-ти недель жизни, в Дании - после 12 недель, в Англии - на 28 неделе. Аналогичные нормы имеются в конституциях Чешской Республики, Ирландии, Венгрии.

В Российском законодательстве, установившем момент возникновения права на жизнь с его рождения, человеческий организм до этого момента является биологическим материалом, т.е. выступает в качестве объекта гражданских прав, а не субъекта правоотношений. Соответственно, медицинское обслуживание ориентировано прежде всего на сохранение жизни и здоровья матери в ущерб ребенку. В большинстве случаев при обнаружении дефектов внутриутробного развития рекомендуют прерывание беременности ввиду сложности и большой стоимости его лечения.

Обозначенные выше примеры, полагаю, указывают на необходимость обсуждения вопроса о конституционном закреплении начала права на жизнь до момента рождения.