|
|
|
О корпоративном праве, и не только
Идрышева Сара Кимадиевна Профессор Департамента частного права АО «Университет КАЗГЮУ имени М.С. Нарикбаева»
25 ноября 2020 г. в Казахстане на онлайн-площадке УНИВЕРСИТЕТА КАЗГЮУ ИМЕНИ М.С. НАРИКБАЕВА состоялась дискуссия по корпоративному праву. Обсуждение вопросов прошло в активном, позитивном режиме. Одним из «революционных» предложений было мнение об объединении «непубличных» акционерных обществ (АО) и хозяйственных товариществ (ХТ) в одну организационно-правовую форму юридических лиц под определенным условным наименованием. Представляется, что озвученное одним из спикеров данное предложение возникло не на пустом месте, основания для такого высказывания имеются. Так, если обратиться к вопросу о том, чем отличается акционерное общество в целом от всех иных юридических лиц и от ХТ в частности, то ответ четко сформулирован в легальном определении АО: «Акционерным обществом (далее - общество) признается юридическое лицо, выпускающее акции с целью привлечения средств для осуществления своей деятельности» (ст.3 Закона «Об акционерных обществах» РК, далее - Закон об АО). То есть, чтобы называться акционерным обществом, юридическое лицо должно выпускать акции и не просто выпускать, а продавать их для достижения указанной в определении цели. В противном случае никакое юридическое лицо не может называться акционерным обществом, это аксиома. Уставной капитал АО по определению должен состоять из определенного количества акций. Для привлечения дополнительных инвестиций акционерные общества вправе выпускать и иные виды ценных бумаг, в частности, облигации, но это не должно быть основным способом привлечения денежных средств. Если в 2011 г. в Казахстане было зарегистрировано свыше 3 тысяч АО, из них действующих было 1532, то по состоянию на октябрь 2020 г. зарегистрированных осталось 1815, действующих 1034.[1] Однако более половины из действующих АО «выпустило» акции формально, так и не пустив их в гражданский оборот посредством размещения на фондовой бирже, тем более, на вторичном рынке (не говоря о биржах с листинговыми требованиями). Тогда каково всё-таки отличие АО от хозяйственных товариществ, а если быть точным, то от товариществ с ограниченной ответственностью (ТОО)? Тем более, когда в законодательство о ХТ внесено достаточно большое количество норм о корпоративном характере их статуса, в том числе и о введении такого органа, как наблюдательный совет. Кстати, действующих хозяйственных товариществ в РК на октябрь 2020 г. числится 272783. Опыт ведущих зарубежных стран показывает, что, в Германии, где правовое положение акционерных обществ имеет более сходств с АО стран СНГ, чем англо-американских, тоже не все акционерные общества размещают акции на вторичном рынке, а на листингуемых биржах из более 10 тысяч АО торгуются акции менее 1 тысячи обществ. Одной из основных тем дискуссии был вопрос о расширении диспозитивности правового регулирования в таких корпорациях, как ТОО. Представляется, что здесь надо учитывать два обстоятельства. Первое: переход на применение преимущественно диспозитивных норм в правовом регулировании деятельности корпораций не должен касаться общепринятых ныне, признанных международным сообществом, сформированных (выстраданных) в течение более 50 лет, лучших правил корпоративного управления в Европейском союзе и закрепленных в том числе в принципах ОЭСР. В Казахстане такого опыта нет и в помине, эйфория от безграничной «свободы» после развала СССР еще не прошла, о сформировавшейся культуре ведения бизнеса и некоммерческой деятельности с соблюдением best practices корпоративного поведения говорить пока еще очень рано. В этих условиях диспозитивность правового регулирования корпоративных отношений, а тем более внутренних корпоративных отношений (Карагусов Ф.С.) может привести к обратным результатам по сравнению с теми перспективами, которые предполагают сторонники таких методов. Второе: рекомендуется учитывать, что в США (Закон Сарбейнса-Оксли) и Германии кодексы корпоративного управления устанавливают довольно жесткие рамки правового регулирования корпоративного поведения и даже в Великобритании, несмотря на рекомендательный характер корпоративных кодексов, члены корпорации должны в случае непринятия каких-либо из рекомендуемых правил, обосновать в своих локальных актах - почему они не принимают в своей компании то или иное положение, накладывающее определенные ограничения, возлагающее более строгие требования. В Казахстане кодексы корпоративного управления являются обязательными по умолчанию в основном в компаниях Фонда «Самрук-Казына», но степень соответствия практики корпоративного поведения содержанию кодексов также оставляет желать лучшего. В целом деятельность корпоративных организаций на основе лучших европейских практик в Казахстане еще не сложилась, обратные тенденции в рассматриваемой сфере пока превалируют. В этих условиях говорить об изменении императивной нормы пункта 3 статьи 51 ГК РК об ограничении срока работы членов исполнительного органа ТОО, в том числе единоличного органа (директора) пятью годами представляется преждевременным. Тем более, опыт несменяемости в течение длительного времени руководителей таких некоммерческих корпораций, как нотариальные палаты и коллегии адвокатов в нашем государстве приводил к различным корпоративным конфликтам, в результате чего в 2018 году в соответствующие законодательные акты были внесены императивные нормы о запрете руководителям и членам исполнительных органов занимать должности более одного срока. К тому же кодексы корпоративного управления в ХТ у нас не предусмотрены. О публичных компаниях. В Казахстане де-юре таких юридических лиц нет с момента принятия Закона от 2 июля 2018 г., которым публичные компании были исключены из Закона об АО, оказавшись мертворожденными детьми законодателя. Хотя были утверждены, и неоднократно, стандарты государственных услуг по регистрации публичных компаний, но финрегулятор не потребовал за 10 с лишним лет ни от одного подпадающего под признаки публичной компании АО перерегистрации в качестве такового. При этом под статус публичных компаний подпадали, в частности, все компании, входящие в Фонд «Самрук-Казына». В этой связи надежды на поддержание в отечественных корпорациях принципов корпоративного управления ОЭСР возлагаются на «организации публичного интереса», деятельность которых, как и публичных компаний, имеет публичный характер, касается интересов всего общества, государства. Однако здесь наше законодательство «хромает»: нормы статьи 79 Закона об АО о раскрытии информации, требования законов «О бухгалтерском учете и финансовой отчетности», «О рынке ценных бумаг» об обязательном опубликовании аудированной финансовой отчетности и информации о корпоративных событиях, о вознаграждениях управляющих не только на интернет-ресурсе ДФО, но и на корпоративных сайтах отсутствуют во многих специальных законах об отдельных видах организаций публичного интереса, а, следовательно, и не публикуются для обнародования. В Казахстане практически отсутствуют научные публикации о некоммерческих корпорациях. Вкупе с полным отсутствием легального понятия корпорации, ее видов, перечня субъектов и т.д. отсутствие каких-либо доктринальных позиций по данному вопросу влечет соответствующие практические проблемы. Так, с принятием Закона РК «Об адвокатской деятельности и юридической помощи» лица, получившие лицензии адвокатов, вправе были вступать в коллегии адвокатов без уплаты вступительных взносов, как это предусмотрено пунктом 1 статьи 58, которая была введена в действие по истечении десяти календарных дней после дня его первого официального опубликования. Закон был опубликован в официальном издании 11 июля 2018 г. Однако некоторые коллегии адвокатов продолжали требовать уплаты вступительных взносов от получивших лицензии адвокатов, их ссылки на нормы о порядке введения в действие Закона не принимались, мотивируя отменой вступительных взносов только с 1 января 2019 г. В этих условиях один из департаментов юстиции выступил в защиту прав лицензированных адвокатов, предъявив иск к коллегии адвокатов о признании незаконными указанных выше действий. Но экономический и районный суд стали пересылать друг другу исковое заявление: первый из них не признавал предмет иска корпоративным спором, второй, наоборот, усматривал наличие корпоративного спора и возвращал по подсудности. Сказанное вновь возвращает нас к истокам таких споров - это отсутствие в законе (ГК РК) понятия корпорации, деления корпораций на коммерческие и некоммерческие, и соответственно, отсутствие критериев отнесения отдельных видов юридических лиц к одной из двух групп и т.д. В этих условиях крайне «смелым» можно считать решение законодателя о введении в процессуальный закон более 12 лет назад института корпоративных споров, не подкрепленного материально-правовыми нормами. В сложившейся ситуации для формирования единообразной судебной практики по корпоративным спорам представляется необходимым издание хотя бы нормативного постановления высшего судебного органа, разъясняющего судам некоторые из отмеченных нами пробелы законодательства. В заключение, подводя итоги онлайн-дискуссии, полагаю очень своевременным и значимым организацию подобных площадок, с приглашением специалистов, сведущих в рассматриваемой сфере. Круг участников подобных дискуссий должен быть максимально широким, особенно слушателей обсуждаемых вопросов. В нынешних условиях пандемии и отсутствия возможностей высказать научные позиции, обсудить «наболевшие» вопросы в рамках оффлайн-конференций, такие дискуссионные встречи в онлайн-формате считаю очень актуальными и востребованными.
[1] https://taldau.stat.gov.kz/ru/NewIndex/GetIndex/701159?keyword=
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |