Актуальные проблемы судебной практики (доктринальный анализ) (Братусь Д.А., к.ю.н., доцент)

Актуальные проблемы судебной практики (доктринальный анализ)

Братусь Д.А., к.ю.н., доцент

Без малого год как в судах Алматы (а теперь - и в Верховном Суде) развивается захватывающая история о том, как один предприниматель «купил» у другого «крупнейшую сеть цветочных магазинов в Центральной Азии», заплатив за 100-процентную долю в ТОО один процент (!) от определенной договором покупной цены. И долей завладел, и оплату в требуемом размере не совершил…

С.С. Алексеев справедливо утверждает: «Ни один правовой институт, кроме суда, не может (и никогда не мог) обеспечить надлежащую и эффективную защиту гражданского субъективного права»^[1]. С другой стороны, мудро напоминает о некоторых изъянах доминировавшей ранее политической и юридической систем, скрываемых за респектабельными юридическими формами: «Тут, если призадуматься, и происходит… фактическое, хотя и лицемерно фиктивное, признание ценности права, правосудия, юстиции, юридических форм, во всяком случае их способности придать тем или иным действиям, актам цивилизованный, нормальный в глазах общественности характер»^[2]. Эти «манеры», не изжитые в современных правопорядках, возникших на постсоветском пространстве, в целом очень удобны для прикрытия любого произвола.

Работая на общественных началах в Судебном Жюри Высшего Судебного Совета страны и наблюдая ситуацию, так сказать, изнутри, мне доводилось, опираясь на мнение мэтров^[3], рассуждать о судейской этике^[4]. Текущая задача - с доктринальных позиций и с учетом положений единообразной судебной практики, дистанцируясь от эмоций и поверхностных впечатлений, проанализировать примечательные процессуальные и материально-правовые особенности на примере конкретного дела.

***

Факт первый. Специализированный межрайонный экономический суд (СМЭС) под предлогом «неподсудности» прекратил производство по одному из требований иска - о признании за истцом, отказавшимся от договора купли-продажи доли в ТОО, права собственности на этот актив. Городской суд (апелляционная инстанция) не только не стал отменять данный вердикт нижестоящего суда и оставил его без изменения, но при официальном разъяснении апелляционного определения в судебном заседании объявил о том, что истец «не имеет права на судебную защиту».

Этот факт заслуживает самого пристального внимания хотя бы потому, что речь идет о конституционном (фундаментальном, конститутивном, базовом, естественном - называйте как хотите!) праве на судебную защиту (п. 2 ст. 13 Конституции), которое не может ограничиваться «ни в какой форме» и «ни в каких случаях» (п. 3 ст. 39 Конституции).

Что обескураживает в данном случае? Пренебрежение прописными истинами!

1) Спор о праве на долю в ТОО является корпоративным и подсуден соответствующему СМЭС (подп. 2 абз. 2 ч. 1 ст. 27 ГПК).

2) Первоначально тот же иск был подан в суд общей юрисдикции. Суд вынес определение о возврате иска и обязал подать его в СМЭС. Поскольку определение суда общей юрисдикции никто не обжаловал и не отменил, должная подсудность - преюдициальный факт.

3) Если корпоративный спор неподсуден суду общей юрисдикции (соглашаюсь) и в то же время якобы неподсуден СМЭС (сомневаюсь), тогда кто должен рассматривать дело? Об этом специализированный суд и апелляционная инстанция (при рассмотрении частной жалобы на определение о неподсудности) предпочли промолчать.

4) Если одни требования иска суду подсудны, а другое - якобы нет, дело в порядке приоритета судебной подведомственности рассматривается судом, возбудившим производство (ст. 25 ГПК). СМЭС возбудил дело и обязан был разрешить по существу все исковые требования, были проигнорированы подп. 1 ст. 277 ГПК и абз. 1 п. 25 Нормативного постановления Верховного Суда РК от 11.07.2003 г. № 5 «О судебном решении по гражданским делам».

5) Согласно п. 2 ст. 76 Конституции «Судебная власть распространяется на все дела и споры».

6) ГПК однозначно гласит «о прекращении производства по делу», а не по «исковому требованию». «Дело не подлежит рассмотрению в порядке гражданского судопроизводства» (подп. 1 ст. 277 ГПК). Дело, а не отдельное требование иска! Перечень оснований прекращения производства по делу является исчерпывающим и, как гласит п. 25 НП ВС РК от 11.07.2003 г. № 5, не подлежит расширительному толкованию. Поскольку исковое требование о праве собственности на долю в отдельное производство не выделялось, ни о каком прекращении рассмотрения и разрешения иска, включающего это требование, не может быть и речи.

7) Ошибочно принятое к производству дело может быть прекращено в порядке ч. 1 ст. 168 ГПК, но не через несколько месяцев его рассмотрения, т.е. не на этапе оглашения судебного решения. Все-таки порядок судопроизводства установлен не для «удобства» отдельных должностных лиц, а для обеспечения конституционных прав участников процесса.

8) Можно также сослаться на основание, которое вряд ли является традиционным в казахстанской судебной практике, однако оно относится к слагаемым принципа законности: «Если законом или соглашением сторон спора предусматривается разрешение соответствующих вопросов судом, суд обязан разрешать эти вопросы исходя из критериев справедливости и разумности» (ч. 5 ст. 6 ГПК). Договор предусматривал разрешение любых споров сторон («по любым причинам») казахстанским судом. Как афористично писал Юрий Григорьевич Басин «Свобода договора, но не свобода от договора». Здесь уместно напомнить и о принципе эстоппель.

Городской суд, оставляя определение о прекращении производства без изменений, а поданную на него частную жалобу без удовлетворения, во-первых, процитировал процессуальные нормы, закрепляющие общие основания отмены определения нижестоящего суда; во-вторых, сослался на ст. 7 ГК (без комментариев); в-третьих, сделал вывод: «Оснований для отмены определения нет». Вот и вся, с позволения сказать, «мотивировка»!

Важное примечание: ответчик юрисдикционным иммунитетом не обладает, иностранным лицом или международной организацией не является.

Думается, в данном случае при безуспешном прохождении всех судебных инстанций у истца сохраняется право на обращение в Конституционный Суд с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод человека и гражданина, предусмотренных п. 2 ст. 13 и п. 3 ст. 39 Конституции, и с индивидуальной жалобой в Комитет по правам человека ООН (с надеждой на то, что решение по индивидуальной жалобе получит статус 26-ой рекомендации Комитета властям Казахстана).

***

Факт второй. В удовлетворении других исковых требований суд отказал. Вышестоящий суд, признав допущенные в решении ошибки, не стал его отменять или изменять. Такая материально-правовая история дела сама по себе уникальна. Наиболее примечательными с точки зрения законности и единообразной судебной практики являются следующие аспекты.

Если договор купли-продажи содержит условия о продаже товара в кредит с рассрочкой платежа, к нему применяются положения ст. 442 ГК. «Продажей товара в кредит называется разновидность договора купли-продажи, характерной классифицирующей чертой которой является оплата товара через определенное время после его предоставления покупателю. В этом случае покупатель обязан произвести оплату в срок, предусмотренный договором»[5]. Суд посчитал иначе: «Ссылка на пункт 2 статьи 442 ГК не принята судом, так как в ней речь идет конкретно о продаже товаров в кредит». Данную ошибку, допущенную в первой инстанции, апелляционный суд квалифицировал в значении малозначительной, не приводящей к неправильному решению. При том, что норма п. 2 ст. 442 ГК дозволяет продавцу отказаться от договора в случае оплаты покупателем менее половины стоимости товара, оставить за собой полученные платежи и в совокупности с прочими основаниями настаивать на возврате переданного покупателю. Как ни странно, суд признал основания для расторжения: «Истец должен ставить вопрос о расторжении договора с соблюдением требований статьи 401, пункта 2 статьи 402 ГК. Однако Истец в качестве основания указывает статью 442 ГК». «Договор считается… расторгнутым в случае одностороннего отказа» (п. 3 ст. 401 ГК).

Думается, в свете п. 1 ст. 13 Конституции, п. 1 ст. 8 ГК, ч. 2 ст. 15 ГПК само по себе некорректно указание о применении определенного способа защиты из того многообразия, которые имеются у стороны по закону и договору. Некорректно навязывание стороне определенной процессуальной тактики. Тем более навязывание неэффективной тактики.

 «Когда в тексте ГК употребляется термин «расторжение договора» имеется в виду расторжение в судебном порядке. Когда договор прекращается без судебного рассмотрения, по желанию одной стороны, применяется термин «односторонний отказ от исполнения договора» или «отказ от договора». Два последних термина употребляются как равнозначные»^[6]. Знание компетентным и беспристрастным судом этих классических положений, конечно, подразумевается. Iura novit curia.

«Интересным» в свете п. 1 ст. 239 ГК («передачей признается вручение вещей») и юридической природы доли в ТОО можно было бы считать отказ в иске о признании права собственности на долю. Доля в ТОО является не вещью, а имущественным правом (п. 4 ст. 28 Закона «О товариществах с ограниченной и дополнительной ответственностью»). Как следствие, передача доли невозможна ни физически (невозможно «передать», «сдать», «вручить» то, что не существует как материальный объект), ни юридически (см. п. 1 ст. 239 ГК). Закон прямо гласит о том, что при продаже доли можно «потребовать в судебном порядке… перевода прав и обязанностей покупателя». По буквальному смыслу норм Закона «О товариществах…» (п. 4 ст. 28, п. 7 ст. 31 и т.д.) и Закона «О хозяйственных товариществах» (п. 4 ст. 7) сторона по факту отказа от договора купли-продажи доли имеет право требовать признания своего права на долю, а не эфемерной и неосуществимой «передачи» доли. Каким образом будет исполнятся решение о передаче доли в случае удовлетворения иска? На стадии исполнения все равно возникает вопрос о признании права, а не о сомнительной передаче, от которой обязанная сторона будет категорически и небезуспешно уклоняться, продолжая бессрочно эксплуатировать чужой бизнес.

По фактам, которые касаются бухгалтерского учета и финансовой отчетности ТОО и нуждаются в точном, а не приблизительном подтверждении, суд не может (не должен!) обосновывать вердикт некими «свидетельскими показаниями». Тем более, когда такая информация может быть легко истребована у налогового органа.

Привлечение судом свидетеля по обстоятельствам «совершения, содержания или исполнения» сделки на, мягко говоря, очень крупную сумму («Компания - участник рейтинга Forbes», «Доходность инвестора до 36 % годовых», «Оборот > 1,6 млрд тенге в год»^[7]) представляется недопустимым. Указанные обстоятельства сделки, которая должна быть совершена в письменной форме, не могут подтверждаться свидетельскими показаниями (п. 1 ст. 153 ГК). Они должны были подтверждаться относимой, допустимой и достоверной бухгалтерской и финансовой документацией товарищества.

С точки зрения буквы процессуального закона, доктрины гражданского (арбитражного) процесса и судебной практики заявление истцом ходатайства об оказании содействия в получении бухгалтерской и финансовой информации ответчика (при том, что последний отказывается ее предоставлять, но ссылается на нее как на повод не платить по договору купли-продажи) и оставление этого ходатайства без внимания («Ходатайству будет дана оценка при вынесении решения») не порождает у суда ни моральных, ни юридических оснований упрекать истца в недоказанности иска («надлежащих доказательств не предъявил»). По крайней мере, такой упрек можно считать бесчестным, в худшем случае - предвзятым. (Представление ответчиком никем не подписанных актов сверки - это плохой анекдот, не достойный анализа.)

Понятно, что доля в товариществе является ликвидной, если обеспечена определенным имуществом, числящемся на балансе товарищества. Поэтому при продаже доли, как это обычно принято, фиксируется имеющееся у товарищества имущество. Поэтому при отказе от договора и оспаривании права на долю истец вправе настаивать на предъявлении описи балансовых активов товарищества. Извлечения из решения: «Как показал свидетель, он не помнит, передавалась ли данная опись Покупателю», «Суду не представлены доказательства передачи указанной описи Покупателю». А при чем здесь свидетель? Как это «не представил доказательства», если опись прилагалась к нотариально удостоверенному договору, который был составлен «в четырех подлинных экземплярах - по одному для каждой стороны, один для нотариуса и один для уполномоченного государственного органа для перерегистрации Товарищества»? Поскольку перерегистрацией товарищества занимался ответчик и перерегистрация была проведена, не может быть никаких сомнений в передаче описи ответчику в комплекте приложенных к договору документов. ***

В заключение - цитаты из процессуальной классики: «Хороший судья может сделать много хорошего даже при дефектных законах, плохой судья будет злоупотреблять и хорошими законами»^[8], «Нравственность только одна»^[9].

[1] Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (учеб.-практич.) / Под ред. С.А. Степанова. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект; Екатеринбург: Институт частного права, 2017. С. 29.

[2] Алексеев С.С. Теория права. М.: БЕК, 1993. С. 60.

[3] См., напр.: Клеандров М.И. Ответственность судьи: монография. М.: Норма-Инфра-М, 2011; Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе (Общие черты судебной этики) // Он же. Изб. труды и речи. Сост. И.В. Потапчук. Тула: Автограф, 2000.

[4] Братусь Д.А. Судейская этика: понятие и санкции за нарушение // https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=39171047&pos=3;-44#pos=3;-44&sdoc_params=text

[5] Гражданский кодекс Республики Казахстан (Особенная часть). Комментарий (постатейный): В 2 кн. Кн. 1. Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы, 2006. С. 108.

[6] Гражданский кодекс Республики Казахстан (Общая часть). Комментарий (постатейный). В 2-х кн. Кн. 2. 2-е изд., испр. и доп. / Отв. ред. М.К. Сулейменов, Ю.Г. Басин. Алматы: Жетi Жаргы, 2003. С. 447-448.

[7] Извлечения из рекламных объявлений ответчика.

[8] Васьковский Е.В. Система гражданского процесса // Он же. Избранные работы польского периода. М.: Статут, 2016. С. 28.

[9] Васьковский Е.В. Курс гражданского процесса: Субъекты и объекты процесса, процессуальные отношения и действия. М.: Статут, 2016. С. 181, сн. 2. См. доп.: Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе. С. 93.