|
|
|
О недостатках УПК РК
Г. Сулейменова, профессор КазГЮУ
//Суды без коррупции. Сборник материалов исследования. - Алматы: Общ.фонд «Транспоренси Казахстан», 2001. - С.73-82
С принятием УПК РК следственной и судебной практике возникли определенные трудности и коллизионные ситуации при применении ряда его норм, обусловленные отсутствием единообразного понимания и толкования некоторых его положений. Это обусловлено тем, что кодекс страдает рядом серьезных недостатков самого разного плана - от затрагивающих саму суть уголовного процесса, до грамматических нелепостей, из-за которых отдельные нормы не только невозможно применить, но и даже понять, о чем в данном случае идет речь. Это объясняется, на мой взгляд, прежде всего тем, что закон был принят без должной проработки, поспешно, с существенными погрешностями и пробелами. Он внутренне противоречив, содержит ряд дискуссионных положений, не нашедших единообразного понимания в процессуальной теории науки. Поражает небрежное редактирование Кодекса: положения в одних статьях не согласуются с другими, некоторые положения дословно повторяется в разных статьях, имеются недостатки структурного характера. Кодекс страдает синонимией, тавтологией, стилистическими и другими языковыми погрешностями, обилием деепричастных и причастных оборотов, многословием и т.д. Все эти неудачные положения кодекса ставят перед правоприменителями довольно серьезные трудноразрешимые проблемы. Безусловно, идеальных законов не существует. Но при их создании должны соблюдаться основные постулаты законодательной техники. Закон должен быть точным, кратким, понятным. В нем недопустимы двусмысленности и неясности. Изложение должно быть логичным и последовательным, оно должно отвечать требованиям связности и системности, полного стилистического и терминологического единства. А УПК принят с массой нарушений элементарных требований законодательной техники. И хотя уже трижды вносились в УПК РК значительные изменения и дополнения, тем не менее, многие погрешности кодекса опять остались вне поля зрения законодателя. К сожалению, забывается элементарное правило о том, что законы должны жить и работать десятилетиями и столетиями. Без этого не может быть стабильной правовой системы, а вместе с ним и правопорядка. В целом с научной точки зрения Кодекс отражает вульгарно-материалистические, прямолинейные, упрощенные подходы к проблемам процессуального познания и доказывания, теории правосудия, гносеологическим основам презумпции невиновности и состязательности. Поэтому необходима тщательная работа над редакцией текста Кодекса, требующей громадного, кропотливого труда не только юристов, но и лингвистов. О некоторых, наиболее существенных недостатках, хотелось бы остановиться особо: 1. Многие термины заменены развернутыми определениями, а также синонимами, что привело к громоздкости текста УПК, затрудняет его чтение и понимание. В частности, это произошло из-за переноса ряда норм из Особенной части в Общую часть кодекса (например, глава 5 «Ведение производства по уголовному делу»), что привело к несоответствию отдельных глав и статей, повторам, обилию отсылочных и бланкетных норм, что затрудняет восприятие кодекса в целом. Общая часть кодекса излишне объемна (для сравнения - общие положения УПК Каз.ССР включали 82 статьи, а Общая часть ныне действующего кодекса -176 статей). Авторы закона, стремясь к стилистическому разнообразию, нарушили главное требование законодательной техники - правовому понятию должен соответствовать один и тот же термин. Так, наряду с понятием «преступление» используются понятия «деяние, запрещенное уголовным законом», «деяние» (ст.34, 35 УПК) Наряду с понятием «судопроизводство» используются понятия «производство по уголовному делу», «производство по делу», «уголовный процесс», «ведение производства» (например, ст.ст. 30, 48, 50 УПК). Именуя рассмотрение уголовных дел в суде первой инстанции «главным судебным разбирательством» (а в некоторых случаях «главным судебным заседанием»), законодатель, тем не менее, в ряде норм УПК использует как адекватное понятие «судебное разбирательство», «судебный процесс», «судебное заседание», «разбирательство по делам», «правосудие», «разбирательство уголовных дел», «рассмотрение дела» (ст.ст. 22, 23, 29, 126, 302, 393, 448, 500, 515 УПК) и даже «досудебные стадии судебного процесса» (ч.1 ст.29 УПК). Глава 30 именуется «Наложение ареста на корреспонденцию», а ст.235 УПК этой же главы называется уже «Наложение ареста на почтово-телеграфные отправления». Понятия «осуществление обвинения» и «уголовное преследование» (п.13 ст.7 УПК) отождествляются. Глава 3 именуется «Уголовное преследование», а речь в ней идет о видах обвинения. Прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель - это и «участники процесса» (п.9 ст.7 УПК), и «органы уголовного преследования» (п.14 ст.7 УПК), и «орган, ведущий уголовный процесс» (п.10 ст.7 УПК), и «сторона обвинения» (п.12 ст.7 УПК). Ничего нового эти понятия в процессуальный статус указанных органов и должностных лиц не вносят. Причем, начальник следственного отдела и начальник органа дознания ни в одну из этих групп не включены, хотя нормы, регулирующие их процессуальный статус (ст.ст.63, 66 УПК) помещены в главу, именуемую «Государственные органы и должностные лица, осуществляющие функции уголовного преследования». 2. Задачи уголовного процесса сформулированы таким образом (ст.8), что не только следователь, прокурор, но и суд должен «быстро и полно раскрывать преступления, изобличать и привлекать к уголовной ответственности лиц, их совершивших…». Однако суд, как известно, таких функций не выполняет, следовательно, текст данной статьи нуждается в уточнении. Далее. Среди задач названы - «укрепление законности и правопорядка, предупреждение преступлений, формирование уважительного отношения к праву». Безусловно, это все верно. Удивляет лишь то, что эти задачи изложены в части 2 указанной статьи, где говорится о защите человека и гражданина от необоснованного обвинения и осуждения. Значит ли это, что справедливое судебное разбирательство правильное применение уголовного закона (часть 1 этой статьи) не формируют уважительного отношения к праву? 3. Ст.11 УПК содержит положение о том, что правосудие по уголовным делам осуществляется только судом. Однако в тексте закона нигде не дано определения самого понятия «правосудие». Ст.7 УПК дает разъяснение многим понятиям, в том числе что такое «производство по делу», «предварительное следствие», «дознание» и т.д., а о том, что такое «правосудие», ничего не говорится. А ч. 4 ст.11 УПК отождествляет понятие «правосудие» с понятием «уголовное судопроизводство»(?!). Но, как известно, эти понятия не равнозначны: правосудие включает в свое содержание только деятельность суда по рассмотрению и разрешению дела по существу, тогда как уголовное судопроизводство - деятельность и органов дознания, и предварительного следствия, и прокурора, и суда. 4. Пункт 27 ст. 7 УПК, определяя понятие «производство по уголовному делу « включает в его содержание «совокупность процессуальных действий и решений, осуществляемых по конкретному уголовному делу в ходе его возбуждения, досудебной подготовки, судебного разбирательства (почему не главного судебного разбирательства?) и исполнения приговора (постановления) суда». За рамками данного определения остались кассационное, апелляционное, надзорное производства, возобновление дел по вновь открывшимся обстоятельствам. Возникает вопрос, а что тогда представляют собой эти стадии? 5. В пункте 34 ст.7 УПК указывается о вынесении приговора в отношении «обвиняемого», но ведь приговор выносится в главном судебном разбирательстве в отношении подсудимого! Тем более, что часть 1 ст.69 УПК предусматривает: «Обвиняемый, по делу которого назначено главное судебное разбирательство, именуется подсудимым». 6. В части 2 ст.11 УПК говорится о признании лица виновным только по приговору суда. Но, как общеизвестно, для признания лица виновным вынесение приговора еще недостаточно - необходимо, чтобы это решение суда вступило в законную силу (п./п 1 п.3 ст.77 Конституции РК, ч.1 ст.19 УПК). Далее, эта же норма противоречит ст.ст. 38, 51, 195, 269 и другим положениям УПК, предоставляющим право следователю, органу дознания, прокурору прекращать уголовные дела по нереабилитирующим основаниям. 7. Часть 1 ст. 69 УПК устанавливает, что обвиняемым по делу частного обвинения считается лицо, в отношении которого в суде возбуждено уголовное дело частного обвинения. Однако в ч.ч. 3,5 ст.392 УПК это лицо именуется подозреваемым. В силу ч.1 ст.76 УПК частным обвинителем является лицо, подавшее жалобу в суд по делу частного обвинения. А ч.5 ст.390 УПК устанавливает, что частным обвинителем лицо становится с момента принятия судом жалобы к своему производству. 8. Раздел 5 именуется «Имущественные вопросы в уголовном процессе. Гражданский иск в уголовном процессе», но во всех его статьях (ст.ст.162-171 УПК) речь идет только о гражданском иске и вопросах, связанных с ним. 9. Ряд идей и институтов заимствован из зарубежных правовых систем без учета реального положения в отечественном судопроизводстве. Но при этом авторами кодекса забылось то, что многие из них неприемлемы для нашей системы судопроизводства в силу их органической несовместимости. Речь идет, в частности, о принципе состязательности. Ст.23 УПК устанавливает, что все уголовное судопроизводство осуществляется на основе принципа состязательности и равноправия сторон обвинения и защиты; уголовное преследование, защита и разрешение дела судом отделены друг от друга и осуществляются различными органами и должностными лицами. Однако ряд положений, изложенных в нормах УПК, противоречат принципу состязательности, а их анализ позволяет сделать вывод о том, что указанный принцип в судопроизводстве РК относится только к стадии судебного разбирательства и лишь отдельные его элементы присущи стадии предварительного расследования. Так, положения ст. 23 УПК находятся в противоречии со ст.24 и ч.1 ст.36 УПК, устанавливающие, что органы уголовного преследования (прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель) обязаны выявлять обстоятельства не только уличающие, но и оправдывающие обвиняемого, не только отягчающие, но и смягчающие его ответственность и наказание. Таким образом, уголовное преследование не отделено от защиты, и орган расследования осуществляет две функции - защиты и обвинения. А при наличии оснований, предусмотренных ст.ст. 37, 38 УПК - и разрешение дела (ст.51 УПК). Следовательно, должностные лица и органы, осуществляющее предварительное расследование, осуществляет все три функции, что в корне противоречит принципу состязательности. Далее. Не может быть и речи о равноправии сторон на стадии предварительного расследования. Например, даже поверхностный анализ прав потерпевшего и обвиняемого не позволяет сделать вывод о том, что они равны. Потерпевший, обвиняемый, защитник не состязаются с дознавателем, следователем, прокурором, а смиренно заявляют перед ними ходатайства. Реализация принадлежащих этим лицам прав ставится в зависимость от усмотрения органов уголовного преследования. Даже в суде стороны не равноправны. Прокурор пользуется материалами, подготовленными в ходе расследования; защитник лишен возможности вести параллельное расследование. Замечу, что что п.11 ст.7 УПК в отличии от ч.1 ст. 23 УПК относит принцип состязательности к судебному разбирательству. Соединение в одном лице функции обвинения и защиты, а иногда и разрешения дела в стадии предварительного расследования, характерно для так называемого «смешанного» уголовного процесса континентального типа (остатки инквизиции при расследовании и состязательность в суде). Но издержки инквизиции значительно смягчены наличием обвинительной камеры при апелляционном суде, рассматривающем конфликты между обвинением и защитой, рассматривающей жалобы сторон на действия и решения органов предварительного расследования. Но УПК РК такого судебного органа не предусматривает. И потому можно сказать, что вопреки указанию ст.23 УПК РК о состязательности уголовного судопроизводства, оно имеет черты неоинкизиционного процесса. Думается, что признание УПК действие принципа состязательности на предварительном следствии влечет ущемление, и даже нарушение конституционных прав и законных интересов личности, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства. Предусматривая, что следователь, дознаватель и прокурор относятся к органам уголовного преследования (обвинения), тем самым предопределяется обвинительный уклон к делу, личности подозреваемого, обвиняемого. А это чревато серьезными последствиями, т.к. следователь в таком случае должен выявлять только те обстоятельства, которые изобличают, обвиняют обвиняемого (подозреваемого). Поэтому следовало указать в законе, что принцип состязательности относится к стадии судебного разбирательства, и лишь отдельные его элементы присущи стадии предварительного расследования. 10. В этой связи возникают определенные вопросы относительно принципа презумпции невиновности, формулировка которого впервые закреплена УПК (ст.19). Будучи законопослушными, авторы Кодекса воспроизвели в ней п.п.6, 8 ст.77 Конституции РК. Однако в названных нормах Конституции названы только два практических следствия из презумпции невиновности: 1) обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность и 2) любые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в его пользу. Но в Конституции нет чрезвычайно важного, главного практического следствия, а именно: обязанность доказывания виновности возлагается на обвинителя, в качестве которого выступает представитель государства - прокурор. По логике, это первое практическое следствие из названного принципа. Именно из него вытекает, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Но этого практического следствия, как уже отмечено, в Конституции нет. Что это - ошибка, пробел, недосмотр? Об этом сложно сказать. Хотя следует указать, что Конституция это документ иного порядка, иного назначения, чем УПК, поскольку носит общий, универсальный характер для всех отраслей права.. Именно в УПК непременно должно быть сформулировано наряду с другими и это важнейшее следствие: обвинитель, т.е. прокурор (или частный обвинитель), обязан доказывать обвинение. А без этого вообще нет смысла в презумпции. Если никто никого не обвиняет, то зачем она нужна? А вот если кто-то выдвигает обвинение, то он и обязан доказать вину. Истины ради следует отметить, что авторы Кодекса не отказались вообще от правила обязанности доказывания, а перенесли ее в ч.3 ст.23 УПК, озаглавленной «Осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон» (ч.3 -«обязанность доказывания предъявленного подсудимому обвинения возлагается на обвинителя). Думается, что это неверное решение. Правила об обязанности доказывания никакого отношения к состязательности не имеют - это разные процессуальные категории. С таким же успехом к состязательности можно отнести и отсутствие у обвиняемого обязанности доказывать свою невиновность. Хорошо, что до этого авторы Кодекса все-таки не додумались». 2. Содержание и сущность принципа законности в ст.10 УПК сводится только лишь к точному соблюдению законов органами, осуществляющими судопроизводство. Но обеспечение законности зависит и от других участников процесса - защитника, свидетелей, потерпевших и т.д. В этой связи ст. 10 УПК следует дополнить положением о том, что «все другие участники процесса и иные лица, участвующие в процессе обязаны соблюдать требования настоящего кодекса» 3. Часть 2 ст. 74 УПК предоставляет защитнику право «собирать и представлять предметы, документы и сведения, необходимые для оказания юридической помощи». Однако законом не установлен процессуальный порядок реализации этого права. 4. Ст.348 УПК предусматривает, что перед допросом подсудимого « председательствующий разъясняет ему, что все сказанное подсудимым может быть использовано против него». Возникает вопрос, почему «все»? А если подсудимый расскажет об обстоятельствах, смягчающих его вину, или даже полностью исключающих его вину? Такая формулировка приводит к выводу о том, что подсудимому лучше воспользоваться свои правом не давать показания, так как все будет использовано против него. Поэтому редакцию данной статьи следует изменить, предусмотрев, что перед допросом подсудимого председательствующий разъясняет ему, что сказанное подсудимым о фактах, отягчающих его вину, будет использовано против него. 5. УПК значительно ограничивает права суда активно влиять на исследование доказательств в целях установлении истины по уголовному делу, подчеркивая его обязанность лишь создавать «необходимые условия для выполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав» (п.6 ст.23, ст.ст. 24, 314 УПК). Так, ч.7 ст.317 УПК предусматривает положение о том, что в случае отказа прокурора и потерпевшего в судебном заседании от обвинения, суд обязан прекратить дело. Частью 2 ст. 361 УПК предусмотрено положение, в соответствии с которым отказ стороны защиты от исследования доказательств, представленных по ходатайству подсудимого, защитника, законного представителя подсудимого, гражданского ответчика или его представителя, является для суда обязательным. Указанные положения противоречат ч.3 ст. 24 УПК, предусматривающей, что суд не связан мнением сторон и вправе по собственной инициативе принимать необходимые меры для установления истины по уголовному делу, а также ст. 22 УПК, предусматривающей независимость судьи при отправлении правосудия и подчинения только Конституции и закону. Положение же ч.7 ст.317 УПК фактически предопределяет выводы суда и превращает судью в исполнителя волеизъявления стороны обвинения. Далее. Суд не вправе по собственной инициативе возвратить уголовное дело для производства дополнительного расследования. Для этого необходимо ходатайство хотя бы одной из сторон (ст.303 УПК). Причем, основания для возвращения дела для дополнительного расследования неоправданно сужены, по сравнению с ранее действовавшими положениями УПК Каз.ССР (ст.ст.214, 242). Исключены такие основания, как неполнота дознания и предварительного следствия, существенные нарушения правил УПК. В этой связи в с момента введения в действие УПК в суды республики поступают от органов расследования уголовные дела, по которым в результате односторонности и необъективности расследования не были выяснены обстоятельства, подлежащие обязательному доказыванию по уголовному делу, недостаточно собраны доказательства, не выяснены существенные противоречия в доказательствах и т.п.. Безусловно, суд обладает широкими возможностями для восполнения неполноты дознания и следствия. Но, вместе с тем, эти возможности в судебном заседании значительно ограничены по сравнению с возможностями органов расследования. А потому ряд пробелов расследования невозможно восполнить в судебном заседании. Следует также указать, что ст. 432 УПК предусматривает в числе кассационных оснований к отмене или изменению приговора односторонность или неполноту дознания, предварительного или судебного следствия и существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Следовательно, суд кассационной инстанции должен иметь право в таких случаях отменить приговор и возвратить дело для производства дополнительного расследования. Однако, п.5 ст.431 УПК предусматривает такое право кассационной инстанции только при наличии оснований, предусмотренных ч.1 ст.303 УПК. Представляется, что в интересах как укрепления законности, так и повышения эффективности предварительного расследования и судебного разбирательства, необходимо предоставить суду право самому решать вопрос о возможности возвращения дела для производства предварительного расследования, а также дополнить перечень оснований, предусмотренных ч.1 ст.303 УПК, такими основаниями, как 1) существенная неполнота произведенного дознания или предварительного следствия, которая не может быть восполнена в судебном заседании; 2) существенное нарушение уголовно-процессуального закона органами дознания или предварительного следствия. 6. Суд лишен права возбуждать уголовные дела 7. Часть 1 ст.315 УПК предусматривает право суда рассмотреть дело в отсутствии подсудимого, находящегося под стражей, если последний отказывается явиться в судебное заседание. А в отношении подсудимого, не находящегося под стражей, если он не является на судебное разбирательство, суд вправе подвергнуть его приводу, а равно применить или изменить в отношении него меру пресечения. Возникает вопрос, почему в отношении подсудимого, к которому избрана менее строгая мера пресечения (а, следовательно, он совершил, как правило, менее тяжкое преступление), в указанном случае применяются меры принуждения, а в отношении арестованного лица - нет? Логическое объяснение этому нам найти не удалось. 8. В ч. 1 ст.148 предусмотрено, что «доказывание ценности залога возлагается на залогодателя». С этим положением трудно согласиться, поскольку доказывание ценности залога (например, назначение для этого экспертизы) должно осуществляться органом, избравшим данную меру пресечения. Другое дело, что процессуальные издержки, связанные с доказыванием ценности залога должны возлагаться на залогодателя. 9. Часть 2 ст.89 УПК предусматривает возможность заявления отвода и другим участникам процесса. Из этого положения вытекает абсурдный вывод, что отвод может быть заявлен и потерпевшему, и обвиняемому 10. В ряде статей УПК вместо соединительного союза «и» использован разделительный союз «или», что меняет смысл изложенного. Например, ст.97 УПК именуется «Устранение от участия в производстве по уголовному делу защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика». Аналогичные ошибки содержатся в ст.ст. 215, 318, 319 УПК. Часть 13 ст.153 УПК предусматривает возможность продления надзирающим прокурором срока содержания под арестом обвиняемого при возвращении уголовного дела для производства дополнительного расследования судом. Но ведь уголовное дело может быть возвращено для производства дополнительного расследования и самим прокурором. Однако в нормах УПК ничего не говорится о порядке продления сроков содержания обвиняемого под арестом в этом случае. Поэтому ч.13 ст.153 УПК следует изложить в следующей редакции: «При возвращении судом или прокурором для дополнительного расследования...» и далее по тексту. 3. Вызывает недоумение положение ч.6 ст.286 УПК о том, что при производстве дознания по делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно, потерпевший, являющийся частным обвинителем, подлежит допросу во всех случаях(!). Однако, закон не наделяет органы дознания таким правом. Во-первых, ч.1 ст.390 УПК РК устанавливает: «При подаче жалобы в орган дознания, следователю или прокурору она подлежит направлению в суд», т.е. должно быть вынесено постановление о передаче заявления (жалобы) по подсудности и одновременно приняты меры для предотвращения или пресечения преступлений, а равно закрепления следов преступления (ч.ч.1, 3 ст.185 УПК). Но это отнюдь не означает, что органы дознания вправе производить допрос потерпевшего, поскольку производство этого следственного действия закон допускает только после возбуждения уголовного дела. Во-вторых, по делам, по которым предварительное следствие не обязательно (их перечень предусмотрен ст.285 УПК РК), потерпевший может быть частным обвинителем только в суде при условии, если он самостоятельно поддерживает обвинение в случае отказа государственного обвинителя от обвинения (ч.1 ст.76 УПК). · 11. УПК РК экономически не обоснован: намеченные преобразования (обязательное участие прокурора в судебном разбирательстве, введение апелляционного производства, обеспечение безопасности лиц, участвующих в уголовном процессе, судебный контроль за производством предварительного расследования, применение домашнего ареста и т.д.) не соизмерены с финансовыми возможностями государства и явно опережают реальную обстановку. Поэтому, думается, что нормы, предусматривающие ряд нововведений, останутся чисто декларативными из-за финансовых затруднений. Корме того, правовая реформа, проводимая в нашей Республике, не должна сводиться только к реформе законодательства: одни законы, не обеспеченные общественным и профессиональным правосознанием, просто не будут соблюдаться.. В этой связи уместно вспомнить Ш.Монтескье, писавшего: «Есть два вида испорченности: один, когда народ не соблюдает законов, другой - когда они развращаются законами. Последний недуг неизлечим, ибо причина кроется в самом лекарстве». Это высказывание и сегодня звучит актуально: с одной стороны масса законов, принятых за последнее время, которые порой не согласуются друг с другом, находятся в противоречии, являются декларативными; с другой - рост правового нигилизма не только среди граждан, но и, самое опасное, среди правоприменителей. А потому вера в силу одних только законов не подтверждается реалиями жизни.
Частное обвинение
Следует указать, что нормы УПК РК, регулирующие институт частного обвинения, нуждаются в определенном совершенствовании; они содержат ряд редакционных погрешностей, страдают синонимией, противоречивыми и неопределенными положениями и т.д. Суть их заключается в следующем. 1) Нормы УПК РК, регулирующие производство по делам частного обвинения, по-разному определяют поводы к возбуждению дел данной категории. В ч.2 ст.32, ч.7 ст.389 УПК РК говорится о заявлении, тогда как в ч.2 ст.33, ч.1 ст.76, ч.1 ст.390, ст.ст.391, 393 УПК РК - о жалобе. Представляется, что поводом к возбуждению уголовного дела по делу частного обвинения является жалоба, а не заявление. Это различные понятия. Под жалобой понимается обращение по поводу нарушенных прав и охраняемых законом интересов конкретного лица (нескольких лиц) и содержащее обязательно требование об устранении такого нарушения. Заявление же, в отличие от жалобы, не связано с нарушением прав и законных интересов гражданина, а потому не содержит требования об устранения такого нарушения. В соответствие с ч.1 и 2 ст.390 УПК РК в жалобе по делу частного обвинения[1] обязательно должно содержаться требование о привлечении конкретного лица к уголовной ответственности за совершенное им деяние. Поэтому, если в жалобе отсутствует такое требование, то она не может быть признана поводом к возбуждению уголовного дела частного обвинения, и суд вправе отказать в принятии ее к своему производству. 2) Лишив суд полномочий по возбуждению уголовных дел, законодатель предусматривает, что дела частного обвинения возбуждается лицом (т.е. потерпевшим) путем подачи жалобы в суд. Из этого следует, что факт регистрации в суде жалобы потерпевшего является моментом возбуждения уголовного дела. В этой связи возникает вопрос о том, кто должен принимать решение о прекращении уголовного в случае отказа судом принятия жалобы к своему производству? Ведь, если дело возбуждено, но имеются основания для его прекращения, то, следовательно, должно быть вынесено постановление о прекращении дела. Однако в законе об этом ничего не говорится. Поэтому, на мой взгляд, суд при наличии определенных законом оснований должен не отказать в принятии жалобы к своему производству, а прекратить уголовное дело, т.к. оно возбуждено. 3) Законодатель дает разные формулировки понятия «частный обвинитель». Часть 1 ст.76 УПК РК предусматривает, что частным обвинителем лицо становится с момента подачи в суд жалобы по делу частного обвинения и поддерживающее обвинение в суде. Однако ч.5 ст.390 УПК РК определяет, что частным обвинителем лицо становится с момента принятия судом жалобы к своему производству. Анализ норм, регулирующих институт частного обвинения, позволяет сделать вывод о том, что лицо приобретает статус частного обвинителя в случае, предусмотренном ч.5 ст.390 УПК РК, т.к. только с момента принятия судьей дела к своему производству появляются правовые основания для признания лица таковым. Именно с момента принятия дела к производству лицо реально приобретает права, т.е. права частного обвинителя, предусмотренные ст.76, ч.ч.4,6 ст.392 УПК РК, которые должны быть ему разъяснены судьей, о чем составляется протокол, подписываемый судьей и лицом, подавшим жалобу. 5) Далее. Наряду с понятием «частный обвинитель» законодатель употребляет также понятие «потерпевший, иное лицо, подавшее жалобу о совершенном преступлении…» (ч.1 ст.392 УПК РК). Кто это «иное лицо» - родственник частного обвинителя, его представитель, друг или просто прохожий, случайно узнавший о преступлении? Решение этого вопроса, видимо, зависит от фантазии судьи, т.к. законодатель не дает по этому поводу никакого разъяснения. 6) Неясность и противоречивость закона относительно регламентации правового статуса относится и к лицу, в отношении которого подана, жалоба. Речь идет о том, кем является это лицо - подозреваемым или обвиняемым? Часть 8 ст. 390, ч.3.ст.391, ч.2 ст.393, ч.1 ст.394, ст.395 УПК РК именуют это лицо обвиняемым. Однако в ч.ч. 3 и 5 ст.392 УПК РК говорится уже о подозреваемом, что, на мой взгляд, является в корне неверным. Подозреваемого по делу частного обвинения быть не может постольку, поскольку в силу закона это лицо является участником уголовного процесса только на стадии предварительного расследования. Часть 1 ст.68 УПК РК устанавливает, что подозреваемым признается лицо, в отношении которого возбуждено уголовное дело в связи с подозрением в совершении преступления, о чем ему объявлено следователем, дознавателем, либо осуществлено задержание, либо применена мера пресечения до предъявления обвинения. Таким образом, закон не относит судью к числу субъектов, наделенных правом привлекать лицо в качестве подозреваемого. Во-вторых, в соответствии с ч.1 ст.69 УПК РК, лицо, в отношении которого в суде возбуждено уголовное дело по делу частного обвинения, признается обвиняемым. 7). Нормы УПК, регулирующие институт частного обвинения, не предусматривают требований, предъявляемых к содержанию постановления судьи о принятии жалобы к своему производству. В частности, в законе нет прямых указаний по вопросу о том, должен ли судья указывать в названном постановлении формулировку обвинения, статью уголовного кодекса, на основании которой лицо привлекается к уголовной ответственности. Часть 2 ст.390 УПК РК не обязывает частного обвинителя указывать в своей жалобе статью уголовного кодекса, под которую подпадает деяние. Однако знание обвиняемым статьи УК РК, по которой ему предъявлено обвинение, является важнейшей гарантией его права на защиту. Пункт 2 ч.2 ст.302 УПК предусматривает одним из требований, предъявляемых к постановлению о назначении судебного разбирательства «точное указание уголовного закона, нарушение которого вменяется подсудимому». Однако ч.ч.3, 4 ст.391 УПК предусматривают, что обвиняемому вручаются только копии жалобы и постановления о принятии жалобы к своему производству, но не копии постановления судьи о назначении судебного разбирательства. Таким образом, до начала рассмотрения дела в судебном заседании обвиняемый находится в неведении о правовой квалификации деяния. 8) Часть 3 ст.393 УПК РК предусматривает: «В судебном разбирательстве частный обвинитель и обвиняемый вправе присутствовать лично или быть представленными их представителями». А разве законодатель запрещает им участвовать вместе? Часть 5 ст.80 УПК РК допускает участие представителя в деле независимо от личного участия частного обвинителя. Что касается обвиняемого, то его права и интересы в деле представляет защитник, а не представитель. Лишь по делам о преступлениях несовершеннолетних к участию в деле привлекаются их законные представители. 9) Законодатель, отнеся преступления, предусмотренные ч.1 ст.120 (изнасилование), ч.1 ст.121 (насильственные действия сексуального характера), ст.123 (принуждение к половому сношению, мужеложству, лесбиянству или иным действиям сексуального характера) УК РК, к делам частного обеспечения, значительно осложняет обеспечение потерпевшим по таким делам доступ к правосудию. Это обусловлено тем, что в соответствии с ч.2 ст.390 УПК РК потерпевшие должны не только указать сведения о лице, привлекаемом к уголовной ответственности, но и представить доказательства, список свидетелей, вызов которых необходим и т.д. Учитывая характер указанных преступлений, нравственные моменты, сложность доказывания, следовало бы их отнести к делам частно-публичного обвинения. В заключении хотелось бы напомнить прописную истину о том, что соответствующая четкая, беспробельная нормативная регламентация производства по уголовным делам в целом, и производства по делам частного обвинения, в частности, является важнейшей гарантией соблюдения законности в уголовном судопроизводстве. В юридической литературе справедливо указывается на то, что недостаточная урегулированность общественных отношений, неопределенность предписаний законов, их противоречивость могут привести и приводят к отрицательным последствиям. Если закон не в полной мере отражает существа возникающих отношений, или оставляет вне регулирования важные вопросы, возникающие при производстве по уголовным делам, то это порождает правовой нигилизм. Привыкая действовать с отступлениями от требований закона, участники уголовного процесса допускают его нарушения даже в тех случаях, когда те или иные отношения и действия полно урегулированы нормами уголовно-процессуального законодательства.
Потерпевший
Обеспечение гражданам их прав в уголовном процессе далеко от благополучия. Исходя из конституционного принципа равенства перед законом и судом, как обвиняемый, так и потерпевший должны обладать равными процессуальными правами. Например, сравнение норм УПК РК, предусматривающих права обвиняемого и потерпевшего, свидетельствуют явно не в пользу последнего. Законодатель почему-то посчитал, что у обвиняемого их должно быть больше. УПК РК предоставляет обвиняемому более широкие права, нежели потерпевшему. Потерпевший вообще отодвинут на второй план. 1. Прежде всего, это касается такого конституционного права граждан - как право получения юридической помощи и пользоваться услугами адвоката в случаях, предусмотренных законом бесплатно. В частности, обвиняемый имеет право пользоваться бесплатно услугами адвоката, если он является малоимущим. В отношении потерпевшего такого положения не предусмотрено. Потерпевший сам должен позаботиться об адвокате и оплатить его услуги, что является нереальным. Если нормы УПК РК предусматривает случаи обязательного участия защитника, то относительно обязательного участия представителя потерпевшего, закон умалчивает. Имеются в виду те случаи, когда потерпевшим является несовершеннолетний, либо лицо, не владеющее языком судопроизводства, страдающее физическими или психическими недостатками, т.е. такие обстоятельства, которые не дают возможности надлежащим образом самостоятельно отстаивать в процессе свои права и законные интересы. В отличие от обвиняемого, которому по окончании предварительного расследования должна быть вручена копия обвинительного заключения (протокола обвинения), потерпевшему эти копии вручаются только при наличии заявленного им ходатайства. 2. Законодатель, отнеся преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 120 (изнасилование), ч.1 ст.121 (насильственные действия сексуального характера), ст.123 (принуждение к половому сношению, мужеложству, лесбиянству, или иным действиям сексуального характера) УК РК, к делам частного обвинения (ч.1 ст.33 УПК РК), значительно осложняет обеспечение потерпевшим по таким делам доступа к правосудию. Это обусловлено тем, что в соответствии с ч.2 ст.390 УПК РК потерпевшие должны не только указать, сведения о лице, привлекаемом к уголовной ответственности, но и представить доказательства, список свидетелей, вызов которых необходим и т.д. Учитывая характер указанных преступлений, нравственные моменты, следовало бы их отнести к делам частно-публичного обвинения. В юридической литературе правомерно ставится вопрос о необходимости Закона о защите прав потерпевшего. Практика бесплатного адвоката на досудебных стадиях для малоимущего обвиняемого должна быть перенесена и на малоимущего потерпевшего. Необходимо предусмотреть случаи обязательного участия адвоката-представителя потерпевшего, когда последний не может самостоятельно осуществлять свое право на защиту.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |