О правовом обеспечении цифровизации деятельности государственных органов и организаций (Алимжан К., управляющий партнер ТОО «Sed Lex»)

О правовом обеспечении цифровизации деятельности государственных органов и организаций

Алимжан К., управляющий партнер ТОО «Sed Lex»

В качестве одного из актуальных направлений деятельности правительства Казахстана (в широком смысле) декларируется дальнейшая цифровизация деятельности государственных органов и организаций. Вместе с тем, несмотря на достигнутые результаты, в этой сфере возникают проблемы, связанные как с ежедневным бесперебойным оказанием услуг на базе уже созданных и действующих систем, так и проблема интеграции разных систем друг с другом. Кроме того, постоянной важной проблемой, прежде всего с точки зрения аутентичности и безопасности имеющихся и функционирующих систем и баз данных, является обеспечение надежности накопленных сведений и предотвращение неправомерного вмешательства в правовые базы данных в корыстных и иных неблаговидных целях.

О том, что правительство продолжает двигаться в направлении цифровизации свидетельствует и одно из последних интервью секретаря Совета безопасности А.О. Исекешева. В этом интервью известный государственный деятель, среди прочего, отметил: «В 2015 году введен в действие «Единый реестр досудебных расследований», в котором в автоматизированном режиме регистрируются все стадии уголовного процесса - от подачи заявления о преступлении и до исполнения наказания. Данная система позволила в первую очередь минимизировать укрытие преступлений от регистрации.

В 2018 году запущен проект «Е-уголовное дело», который позволяет полностью вести уголовное дело в электронном формате. В текущем году в цифровом формате расследовано более 90 тысяч уголовных дел из 141 720.

Сейчас данный проект находится на стадии завершения, он позволит сделать уголовный процесс максимально прозрачным. Кстати, в его эффективности и исправности я еще раз убедился в рамках своей недавней рабочей поездки в Алматы, где мне продемонстрировали то, как строится весь процесс, в том числе согласование между всеми инстанциями. Теперь потерпевший, обвиняемый и адвокаты смогут в любое время в онлайн-режиме ознакомиться с необходимыми материалами дела. Также исключаются различного рода манипуляции и фальсификация материалов уголовного дела...» [1].

Как можно убедиться, среди основных целей и принципов цифровизации указываются прозрачность процедур в деятельности государственных организаций и исключение возможности различного рода манипуляций и фальсификаций.

Юридическое сообщество, как впрочем и обычных граждан, не могут не радовать провозглашаемые чиновниками цели и принципы цифровизации. Однако, как мы знаем, между должным и сущим, как правило, всегда есть определенный зазор, и работу государственных органов обычно оценивают по ширине этого зазора: чем она больше, тем хуже работа органов.

Кстати, обращает на себя уверенность, с которой секретарь Совета безопасности заявляет, что в вводимых в сферу национального уголовного процесса электронных информационных системах «исключаются различного рода манипуляции и фальсификация материалов уголовного дела». Имея в виду известный тезис о том, что теория всегда должна проверяться на практике, должен отметить, что опыт функционирования других национальных информационных систем не позволяет разделить уверенность этого утверждения.

Автор статьи хотел бы поделиться с юридическим сообществом некоторыми фактами и материалами из недавнего гражданского дела, в котором ему довелось участвовать и в котором автору пришлось непосредственно столкнуться с работой информационных систем и баз данных. Надо сказать, что эти факты и материалы не подтверждают надежности и безопасности имеющихся информационных систем.

Как известно, среди многих действующих в стране электронных систем одними из важнейших для граждан являются реестры индивидуальных и бизнес-идентификационных номеров. Это именно те реестры, с которыми субъекты гражданского оборота, имеют дело чуть ли не на ежедневной основе. Отношения, связанные с этими реестрами, регламентируются законом РК «О национальных реестрах идентификационных номеров» от 12.01.2007 г. (далее - Закон о реестрах). В настоящее время организацией, отвечающей за работу и ведение этих реестров, является некоммерческое акционерное общество «Государственная корпорация «Правительство для граждан» (далее - НАО «ГК «Правительство для граждан»).

В соответствии с подпунктом 10 пункта 1 статьи 1 Закона о реестрах регистрирующими органами являются государственные органы и Государственная корпорация «Правительство для граждан», осуществляющие регистрацию сведений и выдачу документов с идентификационным номером.

Фабула судебного дела, о котором идет речь, состояла в следующем.

Гражданин С. [2], владевший на праве собственности домом с земельным участком, узнал, что в октябре 2020 г. Алматинский городской филиал НАО «ГК «Правительство для граждан» по заявлению третьего (физического) лица от 10.10.2020 г. перерегистрировал принадлежавшее гражданину право собственности на недвижимость на некое товарищество с ограниченной ответственностью «EП» (далее - ТОО «ЕП»), которое владело этой недвижимостью ранее.

Считая свои права нарушенными, гражданин С. в октябре 2020 г. обратился в один из районных судов г. Алматы с иском о признании незаконными действий НАО «ГК «Правительство для граждан» в лице его Алматинского городского филиала.

Аргументация истца состояла в следующем.

Как мы знаем, согласно подпункту 2 пункта 1 статьи 1 Закона о реестрах, национальный реестр бизнес-идентификационных номеров - информационная система, предназначенная для учета и хранения сведений о созданных и прекративших деятельность юридических лицах (филиалах и представительствах), индивидуальных предпринимателях, осуществляющих деятельность в виде совместного предпринимательства, формирования и хранения сведений о присвоенных бизнес-идентификационных номерах.

Общеизвестно, что в соответствии с пунктом 2 статьи 35 Гражданского кодекса РК от 27.12.1994 г. правоспособность юридического лица возникает в момент его создания и прекращается в момент завершения его ликвидации.

Согласно подпункту 1 пункта 3 статьи 10 Закона о реестрах, бизнес-идентификационный номер исключается из Национального реестра бизнес-идентификационных номеров, в частности, при ликвидации юридического лица.

В связи с этим одним из доводов истца был тот факт, что ТОО «ЕП», на которое ответчик вновь зарегистрировал право собственности на недвижимость, к моменту подачи заявления о перерегистрации права собственности (10.10.2020 г.) не существовало, так как оно было ликвидировано.

В качестве доказательств по делу истец представил справку от 5.11.2020 г. на ТОО «ЕП», полученную с интернет-портала Комитета государственных доходов министерства финансов РК (kgd.gov.kz), согласно которой ТОО «ЕП», на которое ответчиком было перерегистрировано право собственности на недвижимое имущество, было ликвидировано (снято с учета) еще 8.10.2019 г.

Кроме того, в ходе судебного разбирательства истец неоднократно заявлял суду, что его попытки получить справку на ТОО «ЕП» из Национального реестра бизнес-идентификационных номеров посредством портала «Электронное правительство», в том числе непосредственно перед подачей искового заявления, были неудачными. На попытку получить эту стандартную справку реестр выдавал ответ: «Проверьте БИН юридического лица». Любой человек, работавший с реестром знает, что такой результат выдается, когда в Национальном реестре нет сведений на юридическое лицо как действующее, т.е., говоря словами закона, его БИН был исключен из Национального реестра. Это означает, что непосредственно перед подачей иска в Национальном реестре БИН ТОО «ЕП» не было зарегистрировано как действующее.

Кстати, на мой взгляд, было бы неплохо включить в перечень услуг, выдаваемых порталом «Электронное правительство», справку о ликвидированном юридическом лице. Технически это вполне возможно, поскольку в Национальном реестре БИН фиксируется и дата и основание исключения БИНа, т.е. ликвидации юридического лица. Полагаю, такая услуга была бы вполне востребованной и функционально полезной.

Возвращаясь к судебному делу, примечательно, что представитель ответчика категорически отрицал факт ликвидации ТОО «ЕП», обвиняя истца в лжи и уверяя суд, что на момент подачи заявления от 10.10.2020 г. ТОО «ЕП», на которое было перерегистрировано недвижимое имущество, было зарегистрировано в Национальном реестре БИН как действующее юридическое лицо, представив в качестве доказательства некую карточку государственной регистрации юридического лица от 19.11.2020 г., полученную от юридического департамента ответчика, т.е. от своих же коллег, и сделанную якобы на основании сведений из Национального реестра БИН. Кстати, данная карточка была принята судом как вполне аутентичное доказательство существования ТОО «ЕП» на момент судебного разбирательства.

Несмотря на это и настаивая на своем, в подтверждение довода о ликвидации ТОО «ЕП» истец дополнительно представил сведения и документы теперь уже из Интернет-портала Верховного суда РК «Судебный кабинет» (office.sud.kz).

Как выяснилось, в 2018 г. в специализированном межрайонном экономическом суде (далее - смэс) г. Алматы по иску РГУ «Управление государственных доходов по Жетысускому району города Алматы» рассматривалось гражданское дело о принудительной ликвидации ТОО «ЕП». Истец представил определение смэс г. Алматы от 8.08.2018 г. о принятии искового заявления и возбуждении гражданского дела и о подготовке дела к судебному разбирательству, определение того же суда от 24.08.2018 г. о назначении дела к судебному разбирательству.

Однако также обнаружилось, что по досадному недоразумению именно по этому гражданскому делу в Судебный кабинет было вложено решение по совершенно другому делу. Полагаю, что это также характеризует степень аутентичности и надежности как «Судебного кабинета», так и вообще действующих в стране электронных информационных систем. И в этом случае тоже можно и нужно говорить о человеческом факторе как причине такого рода сбоев. Тем не менее, в Судебном кабинете по данному делу было указано, что судом решение вынесено 11.09.2018 г. и оно вступило в силу 11.10.2018 г., поскольку, очевидно, не было обжаловано. Можно отметить, что все эти перечисленные судебные документы находились в публичном доступе, любой гражданин (а также суд) мог проверить их наличие и достоверность. Думаю, что никто не смог бы обвинить истца, что он способен подделать все эти доказательства и сведения. Кстати, истец подал ходатайство об истребовании окончательного решения из смэс г. Алматы в связи с отсутствием его в Судебном кабинете.

Несмотря на эти усилия, все представленные истцом доказательства были судом проигнорированы, а ходатайство об истребовании судебного решения из смэс г. Алматы было судом отклонено.

Имея в виду недоразумение с вложенным в Судебный кабинет неверным судебным решением, полагаю, что опять-таки было бы желательно предусмотреть в нем техническую возможность истребования из конкретного судебного учреждения аутентичного судебного документа по конкретному делу, если любым пользователем выявлена такого рода ошибка. Речь идет именно о технической возможности замены ошибочного документа на правильный, потому что иначе получается, что пользователь (как автор статьи в данном случае) не может самостоятельно истребовать и получить судебный документ и зависит в подобных случаях от суда, который, несмотря на многочисленные декларации судебных чиновников, не всегда склонен содействовать участникам судебного разбирательства в установлении действительных обстоятельств дела. Полагаю, технически это вполне возможно, если предусмотреть в Судебном кабинете опцию по извещению администратора информационной системы (или администратора системы в конкретном судебном учреждении) об ошибочном судебном документе и необходимости его замены на аутентичный. Администратор в таком случае по своим каналам мог бы истребовать из соответствующего суда (или от судьи, если он продолжает работать в этом суде, или архива / канцелярии суда) и оперативно заменить судебный документ на правильный.

Вновь возвращаясь к судебному делу, хочу заметить, что только после того, как истец представил суду копию приказа руководителя управления регистрации прав на недвижимое имущество и юридических лиц филиала НАО «ГК «Правительство для граждан» по г. Алматы № 6979 от 8.10.2019 г. о ликвидации ТОО «ЕП», представитель ответчика (а потом, соответственно, и суд) был вынужден признать, что ТОО «ЕП» действительно было ликвидировано еще в октябре 2019 г.

Надо сказать, что поиск этого приказа потребовал от истца значительных усилий и затрат ресурсов, однако в итоге этот документ оказался ключевым в том, чтобы убедить суд в действительности утверждения истца о том, что ТОО «ЕП» было ликвидировано. В связи с этим хотелось бы заметить, что приказы руководителей подразделений НАО «ГК «Правительство для граждан», занимающихся регистрацией создания и ликвидации юридических лиц, по своей природе носят публичный характер и являются обязательным правоприменительным актом, являющимся единственным основанием для внесения соответствующих изменений в Национальный реестр БИН. В связи с этим почему бы уполномоченной организации не ввести правило об обязательной публикации таких приказов на своем интернет-портале для общего доступа?

Вновь возвращаясь к судебному делу, хочу сказать, что в ходе судебного разбирательства начали происходить необъяснимые «чудеса». В частности, 10.12.2020 г. истец сумел получить справку из Национального реестра БИН на ТОО «ЕП» как действующее юридическое лицо. Затем и суд смог получить справку из Национального реестра БИН о том, что ТОО «ЕП» было ликвидировано 8.10.2019 г. и (якобы повторно) 10.12.2020 г.

При этом, однако, несмотря на неоднократные вопросы суда и истца, представитель ответчика не смог объяснить, как так получилось, что в Национальном реестре указано, что ТОО «ЕП» ликвидировано (повторно!) 10.12.2020 г., хотя приказ о его ликвидации был подписан еще 8.10.2019 г. и налоговыми органами (еще в октябре 2019 г.) также было зафиксировано, что ТОО «ЕП» ликвидировано (снято с учета) 8.10.2019 г., а не 10.12.2020 г. Никакого правового основания для якобы повторной ликвидации ответчик ни представить, ни объяснить суду не смог.

Учитывая, что в ходе суда было неопровержимо установлено, что ТОО «ЕП» ликвидировано, истец вновь и вновь задавал суду и ответчику вопросы: как можно регистрировать право собственности несуществующего ТОО «ЕП» на недвижимое имущество и как можно утверждать, что в этом нет никакого нарушения законодательства? Разве по гражданскому законодательству РК товарищество может обладать правоспособностью, т.е. может иметь права и нести обязанности будучи ликвидированным? С каких пор законодательство РК допускает временное восстановление правоспособности ликвидированного юридического лица?

Если в октябре 2019 г. ТОО «ЕП» было ликвидировано, сведения об этом внесены в Национальный реестр БИН, что, среди прочего, зафиксировано опять-таки в октябре 2019 г. соответствующим налоговым органом (ведь налоговый орган мог получить такие сведения только от «Правительства от граждан», у него нет другого источника такого рода сведений, согласно законодательству), то как ТОО «ЕП» могло быть ликвидировано повторно в декабре 2020 г., как раз во время судебного разбирательства? Если же последнее верно, то где-то в этом промежутке между октябрем 2019 г. и декабрем 2020 г. ТОО «ЕП» должно было восстановить свою правоспособность. Но если так, то должны существовать соответствующие документы, подтверждающие это, однако таковых нет. Во всяком случае ответчик не смог их представить, так же как и не смог объяснить, как можно дважды ликвидировать одно и то же юридическое лицо.

В итоге 19.01.2021 г. суд вынес решение об отказе в удовлетворении исковых требований. Мотивируя свое решение, суд указал, что датой ликвидации ТОО «ЕП» является 10.12.2020 г., поскольку эта дата указана как дата ликвидации в Национальном реестре БИН на момент судебного разбирательства. Соответственно, на момент подачи заявления о перерегистрации недвижимости (10.10.2020 г.) ТОО «ЕП» юридически не было ликвидировано. Вопрос, насколько законным является наличие регистрации права собственности несуществующего ТОО «ЕП» на недвижимое имущество на момент вынесения решения, суд оставил без рассмотрения. Суд также оставил без правовой оценки тот факт, что в Национальном реестре БИН зафиксирована двукратная ликвидация ТОО «ЕП» - 8.10.2019 г. и 10.12.2020 г.

На неоднократные доводы и ходатайства истца о фальсификации ответчиком доказательств и незаконных манипуляциях со сведениями в Национальном реестре БИН суд отреагировал в решении следующим образом: «При этом доводам стороны истца о фальсификации ответчиком сведений о дате ликвидации ТОО «ЕП» путем внесения незаконных корректировок в Национальный реестр бизнес-идентификационных номеров суд не может дать правовую оценку в рамках гражданского судопроизводства, поскольку эти действия носят признаки уголовного правонарушения».

В связи с этим одновременно с решением суд вынес частное определение от 19.01.2021 г. в адрес прокуратуры г. Алматы и департамента Национального бюро (Антикоррупционной службы) Агентства РК по делам государственной службы и противодействию коррупции по г. Алматы, где просил эти органы обратить внимание на факты нарушения законности, допущенные работниками филиала НАО «ГК «Правительство для граждан» по г. Алматы при регистрации ликвидации ТОО.

Истец подал апелляционную жалобу на это решение. Наконец, 4.06.2021 г. судебная коллегия по гражданским делам Алматинского городского суда оставила жалобу без удовлетворения, а решение суда первой инстанции без изменения.

Последующие неоднократные обращения истца как в прокуратуру, так и в другие правоохранительные органы, в том числе и в орган, который суд просил обратить внимание на допущенные нарушения закона, не дали результата. Можно констатировать бездействие всех компетентных и причастных к данному делу государственных органов в этом случае, а также бездействие ответчика. Частное определение от 19.01.2021 г. не имело никаких правовых последствий. Допущенные ответчиком нарушения закона остались безнаказанными.

Какие предварительные выводы можно сделать из этого гражданского дела?

Во-первых, судебные органы вполне лояльно относятся к тому, что уполномоченные государственные организации регистрируют право собственности на недвижимое имущество за ликвидированным юридическим лицом, т.е. за лицом, не обладающим правоспособностью по гражданскому законодательству. Даже если допустить, что якобы на момент подачи ответчику заявления о регистрации юридическое лицо было действующим, то факт его ликвидации на момент вынесения судебного решения был бесспорно установлен теми же судебными органами и признан самим ответчиком. Однако никакой правовой оценки этому явному нарушению гражданского законодательства судебные органы не дали, а сам ответчик не счел необходимым принять в связи с этим меры, вытекающие из законодательства. А ведь в данном случае речь идет не о каких-то частных или спорных вопросах гражданского права, а о фундаментальных его принципах, а именно - о правоспособности субъектов права. Можно заключить, что в соответствии с судебной практикой в Казахстане юридическое лицо, не обладающее правоспособностью, все таки может иметь права и нести обязанности, в частности, иметь на праве собственности недвижимое имущество.

Во-вторых, это гражданское дело показывает, что манипуляции в информационных системах и фальсификация сведений, содержащихся в них, технически вполне возможны. Причем доказать факт таких манипуляций и фальсификаций достаточно сложно, но даже в при представлении суду многочисленных доказательств таких манипуляций и фальсификаций судебные органы не желают давать этому правовую оценку.

В-третьих, судя по этому кейсу с НАО «ГК «Правительство для граждан», никакого эффективного контроля над государственными организациями, ответственными за ведение информационных систем, практически нет. Фактически сотрудники таких организаций могут делать с этими информационными системами все, что они захотят без всяких негативных правовых последствий для себя. Это означает, что на настоящий момент правового механизма предотвращения манипуляций и фальсификаций в информационных системах нет. Механизмом предотвращения могла бы быть процедура привлечения к юридической ответственности лиц, виновных в нарушениях, манипуляциях, фальсификациях, по принципу неотвратимости наказания за совершенное деяние. Однако, как можно убедиться, другие государственные органы, которые по законодательству уполномочены вести соответствующие расследования и привлекать виновных к ответственности, не считают необходимым принимать какие-либо меры даже в тех случаях, когда судебные органы направляют им судебные акты (частные определения) и прямо говорят о нарушениях закона, на которые следует обратить внимание. Принцип безнаказанности фактически отменяет принцип неотвратимости наказания.

Наконец, в-четвертых, в свете вышеизложенных обстоятельств конкретного судебного дела утверждение секретаря Совета безопасности об исключении возможности манипуляций и фальсификаций в электронных информационных системах, в частности, в сфере уголовного процесса, не обосновано и не обеспечено ни техническими, ни юридическими процедурами.

_____________________

[1] Ашимбаев Д. Очередная реформа или масштабная перезагрузка казахстанской правоохранительной системы. Эксклюзивное интервью помощника Президента - секретаря Совета безопасности Асета Исекешева о реформе силовых структур и реализации Посланий Президента.// Интернет-портал Turan Press. 2021, 7 сентября.

См.: https://turanpress.kz/politika-і-vlast/eksklyuzivnoye-interv-yu-s-pomoshchnikom-prezidenta-sekretarem-soveta-bezopasnosti-rk-asetom-isekeshevym-2

[2] Имя истца и наименование ответчика по этому гражданскому делу изменены автором статьи.