Право, мораль, справедливость (Диденко А.Г., доктор юридических наук, профессор)

Право, мораль, справедливость
(Диденко А.Г., доктор юридических наук, профессор)

Алматы, 2022

Издана работа доктора юридических наук, профессора А. Диденко «Право. Мораль. Справедливость». Предлагаем читателям ознакомиться с ее содержанием.

Содержание

Вместо предисловия

Право, мораль, справедливость. Общие положения. Взаимодействие

Эффективность права с позиций морали и справедливости

Роль категорий морали и справедливости при защите права

Новое в применении норм гражданского права

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

Поделиться размышлениями о некоторых аспектах научной деятельности призывает педагогический опыт, который подсказывает, что молодые люди, знакомящиеся со взглядами ученых, а в дальнейшем приступающие к самостоятельным исследованиям, не всегда представляют значение своих работ.

И как в любом монологе в нем содержится призыв и надежда на диалог с читателем.

Для пояснения дальнейшей мысли, приведу пример из области, далекой от науки. На географической карте немало славных мест, отмеченных человеческим гением. Только одно их перечисление займет не одну страницу текста. Но достаточно вспомнить один лишь город - Флоренцию, где концентрация имен великих и их творений просто зашкаливает.

И несмотря на многочисленные шедевры, украшающие этот город, в нем достаточно простых строений, обеспечивающих жизненные нужды горожан. Они не подавляются грандиозными творениями мастеров Возрождения и, в свою очередь, не нарушают общей красоты и гармонии города. Таким образом, в городе есть и чем полюбоваться и восхититься, и есть то, без чего не мыслима нормальная будничная жизнь любого города.

Возникает естественный вопрос, можно ли в предлагаемой брошюре сказать что-то новое в теме, описанной вдоль и поперёк, построить собственный дом, или же остается любоваться чужими мыслями и постройками (что, кстати, нужно и неизбежно в повседневной педагогической практике)?

Реально продвинуться вперёд в разработанной многими учеными проблематике можно не за счёт усилий в анализе научных взглядов предшественников, а в обнаружении новых явлений в современности, неизвестных прежде. Именно этот аспект представляется наиболее важным. Мне хотелось хотя бы обозначить новые, порождённые социальными изменениями подходы к понятию эффективности права, защиты прав граждан, роли справедливости и нравственных норм в процессе реализации права.

Общий вывод заключается в том, что если сравнивать науку (в нашем случае - науку гражданского права) с архитектурой города, уже отмеченного великими творениями, в разрезе возможного собственного вклада в нее, можно сделать один вывод, который кажется мне очевидным: создателю обычно не дано предвидеть, какое место займет его творение в истории, как говорится «...поражений от победы ты сам не должен отличать». Но приступая к решению определенной научной задачи, нужно иметь в виду, что результат: возможно великое, возможно, скромное творение, ложится в систему научных ценностей, сформировавшуюся в ходе развития данной науки, и это не может не накладывать серьезной ответственности на автора.

P.S. Обдумывая обложку для данной статьи, пришлось перебрать множество вариантов. Но все они казались малоубедительными и не вмещающими в целом смысл статьи, посвященной таким порой неоднозначным вопросам, как мораль, справедливость, право. Блуждая в настойчивых, но неясных поисках выразительного образа, я вдруг натолкнулся на пьесу Бертольда Брехта «Кавказский меловой круг». Еще смутно представляя, как можно использовать идею пьесы немецкого писателя, тем не менее почувствовал, что поиски увенчались успехом! История о двух женщинах, претендующих на одного ребенка, упоминается в притчах Соломона и в китайской средневековой пьесе. И в притче, и в китайской пьесе спор выигрывала истинная мать, которая, не желая причинять своему ребенку смерть или увечье, уступала в споре за него не родной матери (в библейской притче Соломон предложил разрубить ребенка пополам, а в китайском сочинении им было предложено, стоя в начерченном и разделенном чертой напополам круге, тянуть ребенка за руки в свою сторону). И в том и в другом случае мудрый судья, оценивая жертвенность настоящей матери, готовой лишиться ребенка, ради его жизни, присуждал ребенка, казалось бы, проигравшей в споре женщине. Брехт в корне меняет суть конфликта: истинная мать, уже однажды предавшая своего сына, тянет его в свою сторону изо-всей силы, пытаясь доказать обоснованность своих требований, а та, что не является его биологической матерью, но однажды, рискуя своей жизнью, уже спасшая его от погибели, отпускает ручку малыша, не желая причинить ему боль и увечье. И судья в этом случае присуждает ребенка неродной матери. Пьеса заканчивается следующими словами:

Все на свете принадлежать должно

Тому, от кого больше толку, и значит,

Дети - материнскому сердцу, чтоб росли и мужали

Повозки - хорошим возницам, чтоб быстро катились.

А долина тому, кто ее оросит, чтоб плоды приносила.

Писатель таким образом выразил свое понимание морали и справедливости. А мне подумалось: все мы, люди, погруженные в будничные дела, так или иначе находимся в меловом круге, в котором в определенных обстоятельствах проявляются наша мораль, наше понимание справедливости. И все мы хотим, чтобы право было на нашей стороне, чтобы решения принимались в нашу пользу. Но истина - одна, и решение каждый раз принимается одно...

Думаю, в этом коротком примечании достаточно внятно выражена идея обложки и частично смысл этой брошюры.

ПРАВО, МОРАЛЬ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ.

ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ.

Прежде чем раскрывать взаимодействие права, морали и справедливости, необходимо обратиться к современному пониманию права, поскольку без тесной увязки с моралью и справедливостью уяснить современные подходы к применению права нельзя. Поэтому приходится более подробно остановиться на данном вопросе.

В этом, возможно, не было бы необходимости, если бы не настойчивые попытки отдельных авторов превратить сложившийся и во многом устоявшийся взгляд на право и его структуру, в некую догму, не позволяющую решать насущные проблемы. Наиболее ясно обозначенная выше позиция изложена проф. М. Сулейменовым. В сжатом виде он повторил свои прежние взгляды¹. Я надеюсь, что не искажу его позицию, которую он сам излагает в упрощенном виде. В конце концов, важен смысл концепции.

Итак, по его мнению, право - система правовых норм, компонентами которой являются: норма права (первичный элемент), институт, отрасль права. Система права - отграниченное множество взаимодействующих правовых норм. Структура права - способ связи правовых норм как элементов системы права, внутренняя организация системы права. В системе права есть два вида иерархии компонентов: иерархия уровней системы (система права в целом - отрасль права - институт права - норма права) и иерархия структур системы (наличие в системе права не одной, а двух и более структур).²

________________

¹ М.К. Сулейменов. Насколько применима система Антиплагиат к юридической науке и образованию? Статья от 3.10.2022 на сайте Zakon.kz https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=35562235

² М.К. Сулейменов. Упом. статья.

Обзор доводов по настоящей проблеме см.: А. Диденко. Гражданское право как источник формирования правовой действительности. В сб.: А. Диденко. Избранное. М., Статут, 2019. С.62-66

М. Сулейменов задается вопросом, который ему представляется риторическим. Он вопрошает, каким образом определение права как системы норм может помешать исследованию таких чисто правовых явлений, как реализация права, применение права, правоотношение, правосознание и правовые явления? В качестве основания для якобы бесспорности ответа на него он использует ссылку на взгляды P.O. Халфиной из ее статьи 1984 года, которые были верны для периода, когда они были высказаны. Действительно, М. Сулейменов прав в том, что нормативное понимание права не мешает исследованию перечисленных правовых явлений в определенных рамках. Но все дело в том, что это понимание не позволяет рассматривать новые правовые явления, которые входят в состав права, но нормами права не являются.

Обратимся ко взглядам другого известного юриста - О.С. Иоффе, который размышлял над сущностью права более 50 лет, захватив как советский период, так и перестроечную эпоху.

О.С. Иоффе написал по этим проблемам несколько работ, которые, к сожалению, пока не нашли достаточно широкого использования. В статье «Понятие права и его типы» он подверг пересмотру традиционные компоненты права и дал такое определение права: «Право есть классовый или всеобщий регулятор отношений, исходящий от государства, выражающий волю государства и господствующие или всеобщие интересы, охраняемый реальными мерами государственной защиты или возможностью их применения».

Преимуществом данного определения является отказ от упора на нормативную составляющую права. В условиях рыночных процессов изменилось значение нормативной составляющей права: расширилось применение аналогии права и закона, усилилось влияние сложившейся судебной практики на принятие судебных решений, серьезные масштабы приобрело использование правоприменителями оценочных понятий - все эти факты выходят за пределы нормативной структуры права, но являются частью права, хотя доминанта правовых норм в их традиционном понимании в структуре права сохраняется.

Таким образом, ответ на якобы риторический вопрос в действительности может быть один: помешать исследованию новых правовых явлений предлагаемый подход не может, но не дает возможности раскрыть содержание категорий права, лежащих вне сферы нормативного понимания. И дело не во мнении самого М. Сулейменова, а в том, что он является выразителем научного подхода, который может быть основой для ошибочных приемов исследования лицами, специально не занимающихся данной проблематикой и принимающих такую концепцию за аксиому. Кроме того, нельзя допускать, чтобы ценности прошлого тормозили развитие.

И если кто-то из исследователей анализирует взаимосвязь категорий права, морали и справедливости, то он осознанно или неосознанно основывается на более широком понимании права, чем заложенное в нормативной системе, подходящей лишь для применения догмы права.

После обозначенного подхода к расширенному пониманию права рассмотрим категории морали и справедливости.

Научные категории имеют свои определения и существенные особенности.

В гражданском праве сложились определения обязательства, сделки, санкции, имущества, правоотношения и множество других. Они не всегда толкуются единообразно, но в них выявляются общие признаки. Но есть категории, которые лежат вне рамок права и не определяемы, к ним относятся категории Бога, морали, справедливости, добра, зла, красоты, вечности, бесконечности. Перечисленные объекты относятся к разряду ненаблюдаемых, мы можем не регистрировать их самих, но при этом можем видеть их проявление во взаимодействии отдельных людей и коллективов. Если отвлечься от философской догматики, то эти понятия всегда выступают «вещами в себе»: непознанными и непознаваемыми, необъяснимыми.

Право не относится к этим категориям, оно создаётся обществом и подлежит определению.

Определенное представление о справедливости создается и цементируется национальным духом, идеалами, верой, традициями. Поэтому дать ей общее определение бессмысленно и невозможно. Энгельс говорил, что представление о вечной справедливости изменяется не только в зависимости от времени и места: оно неодинаково даже у разных лиц и принадлежит к числу тех вещей, под которыми «каждый разумеет нечто другое». Маркс не писал специальных работ о справедливости, но нередко скептически отзывался об этой ценности.

Возможно, особенность категории морали легче понять, сравнив ее с категорией красоты. Красота понимаема каждой эпохой, каждым народом по-своему. На Руси красивой считалась барышня весьма упитанная. Не случайно слово худая в русском языке имеет два значения. В эпоху средневековья в Европе сложился тип анемичной красоты. Современный эталон женской красоты ориентирован на худышек. Красота мужчин и женщин тоже базируется на разных критериях. Кроме того, есть красота в жизни и есть красота в искусстве, и как тут не вспомнить красоту стариков и старух Рембрандта.

Из современных авторов можно бы сослаться на митрополита Антония Сурожского.

Я несколько раз был в Лондонской православной церкви, где он служил, и приобретал книги его и о нем. В своих лекциях о красоте и уродстве Сурожский в созвучии с Достоевским говорит о красоте как о неопределяемом понятии, что в полной мере относится и к справедливости, и морали.

Что касается определения морали, то оно варьируется в разных работах, но в основном сводится к тому, что мораль - это принятые в обществе представления о хорошем и плохом, правильном и неправильном, добре и зле, а также совокупность норм поведения, вытекающих из этих представлений.

Подобные определения страдают одним принципиальным недостатком - они определяют неопределяемое: существующую вне сознания людей, но не познаваемую «вещь в себе». У категории морали нет общих признаков, которые могли бы быть применены к конкретным ситуациям. Такие признаки появляются во время осуществления (привязки) к отдельным отношениям.

Используя сравнение из области искусства, то взяв какое-либо известное произведение, окажется, что его красота для одного индивидуума будет раскрываться через одни признаки, для другого - через иные, а в массовом восприятии сформируется глубинное понимание красоты данного произведения, отражающее эстетику определенного времени и общества. Но общего понимания красоты наблюдение над отдельным произведением не дает.

У каждого человека может быть свой вполне автономный взгляд на то или иное произведение искусства, на то или иное понимание справедливости в конкретной ситуации. И эта субъективная сторона не подлежит какому-то общему определению. Но жить в обществе и быть свободным от вкусов общества нельзя. И из множества субъективных представлений, отвергающих какие-то частные признаки, создаётся объективное, не зависящее от субъекта, эстетическое или этическое восприятие исторической эпохой, тем или иным обществом, отрезком времени, того или иного произведения или явления. Оно может быть ограничено временем, территорией, оно может признаваться и со временем отвергаться, но в данный момент оно не только субъективно, но обладает объективными качествами.

Не буду использовать примеры из истории, обращусь к гражданскому праву. Представления людей и законодателей о справедливости и значении обещания разное в англо-американском обществе и у нас, в англо-американских странах обещание по общему правилу порождает правовые последствия, у нас только в случаях, предусмотренных законом, и это массовое представление о справедливости закреплено в законах. Обратимся к древним временам, в частности, к римскому праву. Считалось, что продавец не должен уведомлять покупателя о недостатках товара. Сейчас общественная мораль с ее подходом к справедливости считает по-другому, продавец должен довести до сведения покупателя недостатки товара. В приведенных примерах представления масс о справедливости нашли выражение в правовой объективности.

Сказанное относится к понятиям морали и справедливости. Однако они привязаны не к предмету, как красота в искусстве, а к ситуации. Если сравнивать правовые явления с искусством, то в искусстве границы объективной определенности существуют, но они более зыбки, в праве они точно закреплены, хотя при использовании в процессе правоприменения оценочных понятий, жёсткая четкость границ тоже исчезает.

Возможно, философы более точно и ясно объяснят связь между «вещью в себе» и признаками, возникающими при проявлении таковой во внешнем мире, но я пока останавливаюсь на этом понимании. «Вещь в себе» обретает жизнь во внешних объектах. Мораль, проявляющаяся в отношениях индивидуумов, групп людей, закрепленная социумом и временем, отвергает не соответствующие культуре данного общества случайные и непригодные признаки.

В частном праве мораль выступает обычно в качестве добросовестности. Примерами могут служить правила об учете деловой этики, о необходимости предупреждения покупателя о недостатках товара, об установлении разумных сроков устранения дефектов в выполненных работах и некоторые другие.

Мораль и справедливость в процессе реализации права имеют два аспекта. Первый - применение права, в содержание которого включены правила морали и принцип справедливости. В этом случае нет необходимости ссылаться ни на моральные нормы, ни на принцип справедливости. Второй аспект - учет морали, справедливости при осуществлении права. В этом случае моральные правила и принцип справедливости лежат вне права. Они должны быть сориентированы на общие признаки, отражающие требования существующей цивилизации, общей культуры общества. Разумеется, не исключен учет особой специфики тех или иных отношений и ситуаций, которые должны найти отражение в судебной позиции.

После предварительных замечаний перейдем к взаимодействию рассматриваемых категорий.

Право, мораль и справедливость находятся в тесном взаимодействии.

Начнем со взаимосвязи права и морали.

Проблемами морали занимались выдающиеся умы всех времен и народов. И если начать с обзора их взглядов, то в них легко утонуть, не добравшись до интересующих нас современных и ограниченных определенными рамками вопросов.

Крупнейшие современные цивилисты прилагали усилия к решению проблем не только прикладного характера, но и к внеюридическим факторам, тесно связанным с правом, таким как нравственность, справедливость, политика, экономика.

Когда я работал над текстом, мне бросилась в глаза давняя книга с дарственной надписью красивого человека и большого ученого В.А. Ойгензихта «Мораль и право» (изд-во «Ирфон», 1987). Если бы мне пришлось писать с позиций сегодняшнего дня рецензию на нее, то, отбросив неизбежные дифирамбы в адрес коммунистической морали, я бы самым высоким образом оценил ее научные стороны.

Я думаю, что пересказывая и отталкиваясь от ряда взглядов В.А. Ойгензихта и других авторов, без прямого их цитирования, я все же не потревожу научную память авторов.

В.А. Ойгензихт привлёк в теорию взаимодействия морали и права понятия, которые до него в научный оборот не вовлекались: воля, интерес, потребность, риск, ответственность.

Сегодняшний день дает обильную пищу для понимания взаимодействия морали и права как в идеале, так и в их искажении во властных коррупционных элитах.

Специалисты в области этики называют ряд функций морали. Наиболее распространенными являются: регулятивная, ценностно-ориентирующая, познавательная, воспитательная, оценочная, мотивационная, коммуникативная. Но возникает естественный вопрос, как могут существовать функции у неопределяемого понятия? Эти функции, также как и любые другие признаки, возникают в результате обобщения отдельных свойств, проявляющихся в частных явлениях.

Нас интересует переплетение нравственных и правовых правил. И хотя на это переплетение в той или иной степени воздействуют разные функции, но они представляют лишь оттенки, главная функция морали - регуляторная.

Вряд ли стоит доказывать и обосновывать, что мораль (нравственность) влияет на все области жизни: историю, политику, экономику. Вопрос в том, каково это влияние?

Повторю устоявшиеся постулаты о различиях между правом и моралью. Правовые нормы имеют обязательный характер, тогда как моральные нормы не носят обязательного для исполнения характера; право санкционируется государством, а мораль основана на личном убеждении и общественном мнении; правовые нормы фиксируются в законодательстве, а моральные нормы обычно носят неписанный характер; за нарушение правовых норм следует юридическая ответственность, а моральные санкции выражаются в общественном порицании.

В теории права значение морали выпукло показано С.С. Алексеевым, чьи выводы имеют стратегическое значение, сохраняя свою силу и сегодня. Автор не дает общего определения морали, а исходит из ее проявлении в праве. Особо хочется подчеркнуть, что все выводы С.С. Алексеева это не изыскания многоопытного логического ума, хотя этого нельзя отрицать, а отражение духа времени, его тенденций, и не создание истин, а открытие истин и их граней. Если свести его мысли воедино, то можно выделить следующие основные положения.

1. Взаимосвязь права и морали освещалась главным образом под углом зрения уголовно-правовой проблематики. Но концепция должна касаться первородных подразделений, касающихся прав человека, экономической свободы, независимого правосудия.

2. При всей связи мораль и право разные миры, суверенные нормативные системы.

3. Суровые и жесткие черты права во многом коренятся в морали.

4. Мораль и право самостоятельные ценно ориентированные социальные области. Бытующий взгляд на некоторое превосходство морали не имеет обоснования. Безграничное господство морали может внести неопределённости и негативные последствия.

5. Высокоморальные добрые устремления неизбежно приводят к идеологии жертвоприношения во имя будущего.

6. Взаимодействие морали и права не должно вести к их взаимной подмене.

Но не следует останавливаться на перечисленных выводах, они не исчерпывающи, нужно их развивать и идти дальше. Не сказано о роли правосознания. Мораль и справедливость могут находиться внутри права и вне его, но воздействуя, при этом, друг на друга. С.С. Алексеев об этом не говорит. Мораль является в праве, но это общее утверждение, она является по-разному в семейном, наследственном праве, исковой давности, капитальном строительстве.

При принятии законов учитываются моральные нормы, хотя это не всегда бросается в глаза, в том числе и законодателю. Возьмем простой пример. Статья 380 ГК установила приоритет договора перед изменившимся законодательством. Конечно, эта революционная норма появилась вследствие перестройки экономических основ общества. Но не следует отбрасывать моральный настрой со стороны потенциальных участников договорных отношений на одобрение этого правила.

Отдельные виды связи между моральными нормами и правом очевидны. Часть моральных правил входит в состав права и обеспечивается силой государства. Другая - продолжает находиться вне права. Следует заметить, что моральные нормы, ставшие правовыми, могут выходить из состава права и либо сохранять силу морали, либо терять свою силу. Это происходит с идеологизированными правилами морали. Например, так произошло с правовыми нормами о спекуляции, ростовщичестве, нетрудовыми доходами, которые имели место в области социалистической морали, а при переходе на рыночные рельсы лишь на некоторое время сохранили осуждающее значение этих действий - человеческое сознание меняется не так быстро - затем мораль новой формации стала принимать эти действия как обыденное явление.

Нравственные правила являются элементом права. Правотворчество находится под многофакторным воздействием. Мораль, хотя и играет не ведущую роль в создании правовых норм, но важную, иногда весьма заметную, например, в создании таких институтов, как семейное и наследственное право, защита чести и достоинства, обещание.

Но право испытывает влияние морали со стороны правовых явлений, которые в состав права не входят. Наиболее заметно такое воздействие со стороны правосознания, включающего в себя отношение субъектов к действующему праву. Такое отношение невозможно без нравственной оценки.

Правосознание содействует совершенствованию регулятивных функций права. Правосознание в свою очередь переплетено с моральными установками. Поэтому нужно рассматривать не только связь права и морали, но и правовых явлений и морали.

Мораль различается в разных странах, обществах и социальных группах. В отдельных обществах действует не поддерживаемая общечеловеческой культурой мораль кровной мести, но в том же обществе действует высокие нравственные требования почтения к старшим. Право государства ориентируется на некоторые общие ценности, которые относятся к оценочным понятиям с объективным содержанием, в них впитаны общие ценности, все остальное остаётся за пределами права.

Масштаб аморальности действий в сфере бизнеса продемонстрирован в судебном процессе между Абрамовичем и Березовским³. Из их показаний видно, что покровительство в сделках, крышевание - повседневность бизнеса.

_________________

³ Стенограмма процесса в английском суде опубликована в работе: М. Барщевский. Счастливы неимущие (Евангелие от Матфея). Судебный процесс Березовский - Абрамович. Лондон. 2011/12. - М.: ЗАО «Издательский дом «Аргументы недели», 2017.

Березовский об этом говорил в своих свидетельских показаниях, рассказывая о том, что те соглашения, которые были заключены с Абрамовичем, никогда не были зафиксированы в письменном виде, поскольку был большой упор на взаимное доверие и взаимное ожидание добросовестного поведения между сторонами, которые судебная система России не могла использовать в качестве способа урегулирования споров.

Сделки на многие миллионы долларов заключались без каких-либо формальностей, не в силу веры в честность партнера и его моральных качеств, а с желанием скрыть сомнительные с точки зрения права и нравственности сделки.

Что же касается взаимодействия права и справедливости в частном праве, то заметим, что, с одной стороны, право объективно несправедливо, ибо подходит с равной меркой к разным людям. С другой, справедливо, ибо мерка равная.

В обществе, в котором нет верховенства закона, люди изобретают альтернативные структуры для управления своими отношениями, основанные не на законе, а на силе. «Крыша» является альтернативной системой обязательств, классическим продуктом общества, в котором деловые люди не могут рассчитывать на защиту закона, или потому что закон сам по себе порочен, или же потому что административные и судебные инстанции, на которые возложено его применение, ненадежны.

Система, основанная на власти, во многом зиждется на системе взаимных неюридических услуг. Эти услуги заменяют юридические обязательства, когда нет эффективных средств правовой защиты.

Или достаточно известные случаи продажи имущества иностранных инвесторов за бесценок на подставных аукционах.

Абрамович в ходе слушаний сообщал, что он по собственному решению платил огромные суммы денег Березовскому, фактически нанял Березовского, который в то время был очень важным политическим деятелем в России, для того чтобы тот предоставлял ему фактически криминальные услуги, связанные с коррумпированным патронажем и физической защитой от бандитов.

Естественно, имелось законодательство, но не существовало собственно системы верховенства права. Березовский в упомянутом процессе свидетельствовал, что люди занимались бизнесом посредством применения мер насилия, полиция получала взятки, нельзя было полагаться на решения судов. Это в лучшем случае. А в худшем - людьми манипулировали заинтересованные политические и деловые группы.

Социологи не без оснований утверждают, что в народном сознании справедливость стоит выше закона, хотя государство постоянно декларирует свое стремление к справедливости в политике, экономике, общественной жизни, а суды провозглашают справедливость в качестве целей принимаемых ими решений. Однако в своей практической деятельности суды действуют по предписаниям вышестоящих инстанций, в которых справедливость целью не является далеко не всегда. К сожалению, во многих законах справедливость скорее декларируется, чем обеспечивается. Законы часто лоббируются и принимаются скорее в интересах элиты, чем рядовых граждан. Нормы закона соответствуют пониманию справедливости одними социальными группами и противоречат пониманию справедливости другими.

Существующему пессимизму в отношении справедливости правовой системы противостоит генетически заложенная вера в справедливость человеческого существования, поддерживаемая религиозными убеждениями части населения, что позволяет считать справедливость равной или даже более высокой силой чем закон⁴.

____________________

⁴ Связь нравственных начал и справедливости с генетикой хорошо показана в трудах известного советского генетика В. Эфроимсона.

ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРАВА С ПОЗИЦИЙ МОРАЛИ И СПРАВЕДЛИВОСТИ.

Эффективность права - предмет внимания всех подразделений юриспруденции.

Стандартное понимание эффективности права состоит в определении соотношения цели и результата действия права. Эффективным может быть право, верно отражающее объективные потребности данной социальной структуры, выражающее объективные закономерности господствующего способа производства. Особо следует подчеркнуть, что эффективность права зависит от отношения людей к нему, то есть от качества правосознания населения. Правосознание включает в себя отношение к праву, которое, в свою очередь, основывается на представлении людей о справедливости и нравственности.

Изучение правовой эффективности, основывающееся на правосознании, до настоящего времени преимущественно завязано на исследовании качества догмы права.

В советский период подход, основанный на подобном понимании, был совершенно объясним, создавалась абсолютно новая правовая система, нужны были новые тексты, и научная и политическая мысль были сосредоточены на поисках адекватных текстов, обеспечивающих революционный аспект эффективности права. Основные принципы методологии исследования эффективности права сложились давно, и до настоящего времени сохраняют свое значение. Вспомним, как Маркс оценивал законодательство о детском труде. Он говорил, что принятые законы недейственны из-за плохого их качества, из-за отсутствия достаточного аппарата для их соблюдения, из-за оппозиции буржуазии их действию. К. Маркс всего в нескольких предложениях определил неэффективность законодательства о детском труде. Он отмечал, что Парламент издал ряд актов о труде, но был настолько хитёр, что не вотировал ни единой копейки на их принудительное проведение, на необходимый персонал чиновников и т. д., и все акты остались мёртвой буквой. Отсюда следует вывод, что для эффективности законов требуется: а) их качественность; б) наличие сильного государственного аппарата, поддерживающего их исполнение; в) поддержка соответствующих общественных сил. Эти требования относятся и к законодательству сегодняшнего дня.

С течением времени каждое из этих условий наполнялось новым содержанием.

Жизнь породила новые феномены, расширяющие границы понимания эффективности права.

Все приемы установления эффективности догмы права сохраняют свое значение. Сегодня, когда создан юридический фундамент общества, и речь все больше идет об обеспечении прав человека, демократизации общественных устоев, наука призвана предлагать новые взгляды как на понимание эффективности права в целом, так и его частей.

Заметим, что хотя законодательство ориентировано на правоприменение, но не предполагает оценку применения права со стороны потребителей права. Судебная, нотариальная и иная практика могут демонстрировать недостатки закона, однако она не может охватить отношение потребителей права к закону и его применению с позиций морали и справедливости. Например, судебная и нотариальная практика показывают несовершенства правового регулирования сделок с жилыми домами. Отдельные потребители соответствующих норм испытывают неудобства и трудности. Но одно дело увидеть недостатки законодательства и исправить их, и совсем другое - получить оценку моральности и справедливости со стороны лиц, использующих соответствующие нормы.

Какие несовершенства могут увидеть правоприменители и научные аналитики закона и что могут предложить? Они могут сказать, что практика выявила плохой текст нормы, что сроки заявления сторонами требований по договору не такие, как нужно, качество товара должно определяться по-иному, чем в действующей норме и т.п. И все это важно и нужно, и подлежит учету законодателем. Положение индивидуального потребителя в результате может быть улучшено. Но моральная составляющая, справедливость законов при таком подходе остаются в стороне.

Правосознание ориентировано на нравственные основы и справедливость в содержании права. Оценка нравственных основ и справедливости при осуществлении права сводится к индивидуальным случаям.

Многочисленные проблемы правоприменения требуют более высокого уровня понимания эффективности права. Объяснение этому кроется в вовлечении масс в систему правоприменения, где мораль и справедливость в большей мере раскрывают свои коренные свойства, чем в индивидуальном правоприменении. Такие явления, как приватизация, масштабы конкуренции, широкие информационные возможности, техногенные катастрофы и т.д. вовлекают широкие массы в процесс понимания значения права, побуждают к действиям по признанию или непризнанию справедливости правовых норм. И если ранее в этих процессах были задействованы незначительные общности людей, то теперь это приобретает более массовые масштабы.

Правосознание выходит на качественно иной уровень. Влияние правосознания на законодательство до последнего времени было ничтожно. Власть, во всяком случае, в собственных глазах, отождествляет себя со справедливостью, также как и свое право. Кто-то заметит, что и в советские времена были справедливые судебные решения, яркая публицистика, книги, фильмы, посвященные реализации высоких нравственных принципов. Власть позволяла что-то подправить, было дозволено, как королевским шутам, говорить правителям правду, но на основу власти посягать было нельзя. Демократизация позволила бороться с всевластием власти, хотя она по-прежнему показывает зубы. Но появились механизмы борьбы с незаконными действиями власти. Сегодня по-прежнему еще трудно говорить о заметном влиянии общественной позиции на право, но появилась тенденция, сделаны первые шаги. Так, при определенных условиях допустимо не применять закон при его несправедливости.

Государство обязано улавливать общественные настроения и считаться с ними. Эти настроения во многом связаны с представлениями общества и его слоев о справедливости, нравственности и правовыми требованиями. Нельзя сказать, что в прежнее время законодатель не учитывал возможную реакцию общественных сил на принимаемый нормативный акт. Но это происходило и до сих пор происходит при принятии закона, критериев оценки из-за отсутствия обратной между качеством закона и отношением к нему нет.

Таким образом, опоры на традиционное понимание эффективности права сегодня недостаточно. Потребление права подчиняется законам психологии масс, где действуют влияние отдельных групп людей, лидеров, партий, прессы, общественного мнения. Общественное одобрение или неодобрение, разумеется, не абсолютный критерий справедливости или несправедливости; одобрительное сжигание на костре ведьм, осуждение под массовые аплодисменты так называемых врагов народа, не свидетельствуют о справедливости таких действий. Нужна осторожность в том числе с оценкой потребления права.

Массовая оценка права, как любое оценочное явление, имеет объективную и субъективную стороны, которые нужно отделять друг от друга. Если вспомнить недавнее прошлое, то можно заметить, что Мангистауские события начинались в рамках закона. Общественное мнение в отношении норм о ценах на газ было достаточно нравственно обосновано, потребление этих норм общественностью получало справедливую оценку.

В дальнейшем экстремистские элементы привнесли в ситуацию негативные элементы, приведшие к известным печальным результатам. Нужно было отделить обоснованные объективные требования населения от негативных субъективных устремлений, но это было сделано с опозданием.