| ||||||||||||||||||||
|
|
|
Шутки в договорном праве Германии
Корлан Алиханова Ассоциированный партнер, Дипломированный юрист, LL.M (Берлин), Руководитель юридической практики в Казахстане «Rödl & Partner» Бекарыс Аширбек Магистрант программы двойного диплома L.L.M. Martin-Luther-University Halle-Wittenberg и Университет КАЗГЮУ
«Шутка шуткой, а дело делом», «Шутке - минутка, а делу - час». Шутки отражают несерьезные намерения лица, в большинстве случаев употребляются в бытовой среде и категорически ограничены в объеме использования в деловой среде. Однако, гражданский оборот не происходит в вакууме, в соответствии с чем, и в бизнес среде также могут наблюдаться черты, перешедшие из неформальных условий. Поэтому в деловой оборот, а именно в договорные отношения, также могут проникать бытовые шутки или так называемые «несерьезные намерения» участников. Как в таких обстоятельствах регулировать возникающие правоотношения и можно ли считать, что правоотношения возникают? Казахстанский законодатель в статье 159 ГК РК чётко ограничивает какие основания могут везти к недействительности сделок. Данные основания в значительной части выражают дефектность волеизъявления стороны, то есть не соответствия воли (основной причины, мотивации для сделки) тому, что было выражено на бумаге. Такая позиция исходит из самих принципов толкования договора. Точное следование тексту договора при его толковании - это гарантия объективного и справедливого рассмотрения дела. Только когда буквальное толкование текста договора не дает результата, можно прибегать к выявлению подлинной воли сторон.[1] Более того, казахстанский законодатель исходит из положения того, что участники гражданского оборота всегда серьезны в намерениях, в прочем, как и в правомерных, так и в неправомерных. Немецкий законодатель принял иную позиция, которую постараемся выразить посредством раскрытия смысла параграфа §118 Германского гражданского уложения (далее - ГГУ), согласно которому, волеизъявление, которое не имеет серьезных намерений и которое дается в ожидании того, что несерьезность не будет неправильно понята, является недействительным. В деловом обороте, данный параграф ГГУ несет название «Шуточного волеизъявления». Данное означает, признание немецким законодателем того, что в сделку лицо может вступать и с не серьезными намерениями. Более подробно юридические учебники раскрывают нижеследующее. Шуточное волеизъявление имеет место, когда несерьезное волеизъявление, выражается с субъективным ожиданием того, что получатель данного намерения осознает несерьезность. (Имеет место так называемая «хорошая шутка»). Неважно, является ли несерьезность объективной или заметной для получателя. Такое шуточное волеизъявление согласно §118 ГГУ недействительно. Преобладающее мнение справедливо рассматривает параграф §118 ГГУ сегодня как инородное тело, не вписывающееся в систему волеизъявления, которая сегодня основана на объективном мировосприятии получателя. Параграф §118 ГГУ был основан на теории чистой воли и сегодня должен рассматриваться как особый судебный случай. Получатель шутки может в соответствии с условиями абзаца 2 статьи 122 ГГУ потребовать компенсации за ущерб, нанесенный доверию, если только он не знал или не должен был знать об отсутствии серьезности. Если, с другой стороны, декларирующее лицо заблаговременно предполагает, что другое лицо не признает, то есть не поймет шутку, то применяется правила параграфа §116 ГГУ.Параграф §118 ГГУ также применяется к неудавшейся мнимой сделке, в которой адресат упускает из виду предполагаемый фиктивный характер волеизъявления и, таким образом, согласие, требуемое в соответствии с абзацем 1 параграфа §117 ГГУ относительно мнимого характера сделки, отсутствует. Однако волеизъявление лица, желающего совершить мнимую сделку, в таком случае считается недействительным в соответствии с параграфом §118 ГГУ, даже если оно было сделано в установленной законом форме.[2] Применение нормы о несерьезном намерении отражается на практике следующим примером. Покупатель в магазине жалуется на сотрудника и требует его увольнения. Владелец бизнеса, в лице работодателя в присутствии покупателя и сотрудника, произносит в адрес сотрудника следующее: я письменно уведомляю о Вашем увольнении. Работодатель думает, что работник видит, что это делается только для того, чтобы успокоить покупателя. Однако сотрудник серьезно относится к увольнению. Действительно ли увольнение? Должен ли волеизъявитель, быть связанным своим волеизъявлением, даже если оно не было серьезно задумано, но, вопреки ожиданиям, было воспринято всерьез? Параграф §118 ГГУ регулирует этот вопрос в пользу волеизъявляющей стороны. Согласно параграфу §118 ГГУ увольнение не имеет юридической силы. Однако, если работник откликнулся на свободную вакансию или предложил свою кандидатуру другому работодателю, то вытекающие из этих действий расходы должны быть возмещены работодателем работнику в соответствии с абзацем 1 параграфа §122 ГГУ. Также, если объявляющая сторона обнаруживает, что контрагент серьезно относится к заявлению, он должен добросовестно сообщить ему о несерьезности волеизъявления немедленно (аналогично абзацу 1 параграфа § 121 ГГУ). Если он этого не сделает, он должен позволить, чтобы с контрагентом обращались так, как если бы волеизъявление было действительным с самого начала.[3] Может сложится впечатление о нерелевантности вышеизложенного кейса к договорным правоотношениям, однако немецким законодателем предусматривается регулирование ГГУ трудовых отношений. Тем не менее, для четкого восприятия несерьезного волеизъявления в рамках казахстанского права следует рассмотреть следующий пример. Пример: гражданин Мюллер провел переговоры о покупке недвижимости с гражданином Шмидт через своего агента Фишера. Шмидт и Фишер договорились, что Шмидт купит недвижимость у гражданина Мюллера по цене 150 000 евро, но нотариальное заверение укажет цену только в 100 000 евро по соображениям стоимости. Гражданин Мюллер сам присутствует на встрече с нотариусом и предполагает, что цена покупки, фактически согласованная с покупателем Шмидт, составляет 100 000 евро, поскольку он не был проинформирован о предварительных переговорах покупателя с агентом Фишер. Договор заверяется нотариально на эту сумму. Позже возникает спор о действительности договора. Нотариально заверенный договоре не представляет собой притворную сделку, потому что нет согласия сторон о симуляции сделки, гражданин Мюллер выражал свою волю серьезно. Однако договор не был заключен, потому что волеизъявление покупателя Шмидт в соответствии с параграфом §118 ГГУ является недействительным. Покупатель Шмидт выразил свою волю, зная, что его условие договора о цене на самом деле не должно применяться и также думал, что продавец Мюллер тоже это знал. Нотариальное заверение не исключает возможности подачи иска о признании сделки недействительной. Нотариальное заверение не дает никакой защиты в том, что заверенные воли сторон действительно соответствуют их формулировкам в договоре. В этих случаях, по мнению Федерального суда Германии, представительство в соответствии с абзацем 1 § 166 ГГУ, в соответствии с которым гражданин Мюллер должен был донести своему представителю агенту Фишер притворную цель сделки, не считается действительным, так как речь идет не о представительстве, а о необходимом фактическом согласии обеих сторон при заключении нотариального договора согласно § 117 ГГУ. В некоторых учебниках поясняется, что несерьезная воля также может выражаться в отношении гневных и насмешливых высказываний. Также поясняется о незначительности для судебного разбирательства причины, из-за которой может возникнуть несерьезная воля.[4] Более того, немецкий законодатель установил пределы применения параграфа §118 ГГУ, согласно которым, в случае сговора ответчик, как правило, должен быть обманут насчет существования сговора (секретного указания), в то время как в параграфе §118 ГГУ декларант предполагает, что ответчик признает несерьезность. Согласно параграфу §116 ГГУ заговор несущественен, в то время как согласно параграфу §118 ГГУ шутка существенна. Согласно абзацу 2 параграфа §116 ГГУ волеизъявление ничтожно только в том случае, если вторая сторона договорных отношений распознает сговор. Вместе с тем, в случае мнимых волеизъявлений, упомянутых в параграфе §117, стороны соглашаются с отсутствием серьезности, в то время как в параграфе §118 присутствует только одностороннее ожидание волеизъявителя того, что другой участник не может не признать недостаточную серьезность. В случае мнимых сделок не существует законной сделки, а в случае «хорошей шутки» волеизъявление шутника недействительно. С догматической точки зрения параграф §118 ГГУ регулирует случаи отсутствия разъяснительной осведомленности. Однако из этого нельзя вывести общего правила, согласно которому, волеизъявление всегда является недействительным, если лицо, делающее заявление, не осознает объяснение. Скорее, параграф §118 ГГУ следует понимать как исключение из того правила, что ко всем сделкам следует относиться с серьезными намерениями. Таким образом, удивительным является наличие в крупнейшем и основополагающем законе Германии внимания к такому редкому явлению, как шутке. Можно сказать, что и в таком серьезном деле нашлась минутка для шутки.
Библиография
1. Сулейменов М. К. Применение и толкование норм гражданского законодательства и договора. Статья вторая. Применение и толкование договора. 2020 https://online.zakon.kz/Document/?doc_id=36575914#pos=5;-108 (Дата обращения 24.12.2020) 2. Rüthers B., Stadler A. Allgemeiner Teil des BGB // München: C. H. Beck. 2020 3. Köhler H. BGB Allgemeiner Teil: Ein Studienbuch // München: C.H. Beck. 2019 4. Soergel Hs. Th., Bayer H. Bürgerliches Gesetzbuch mit Einführungsgesetz und Nebengesetzen Kohlhammer-Kommentar // Stuttgart: W. Kohlhammer GmbH. 1978
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |