Некоторые аспекты правовой регламентации и правильной реализации свободы публичного выражения мнения о судебной системе (Абдрасулов Е.Б., д.ю.н, профессор)

Некоторые аспекты правовой регламентации и правильной реализации свободы публичного выражения мнения о судебной системе

Абдрасулов Е.Б., д.ю.н, профессор

Внимательно прочитал практически противоположные позиции авторов А.Кенжебаевой и Е.Жовтиса по вопросам допустимости, степени и содержания публичного выражения мнения о судебной системе и судебных решениях. С каждой стороны приводятся довольно убедительные аргументы, заслуживающие внимания мотивировки, что наталкивает первоначально на мысль, что истина лежит где-то посередине. Однако знаменитый И.Гете как-то отметил: «Говорят, истина лежит между двумя противоположными мнениями. Неверно! Между ними лежит проблема».

Действительно, между позициями вышеприведенных авторов, по моему убеждению, глубоко пролегает проблема правовой культуры выражения мнения общественностью, ее коллективами, отдельными членами на действия и решения органов публичной власти, в том числе судебной системы, а также правильного использования такого права, предоставленного национальными и международными нормами.

Допуская возможность «неблаговидной мотивации адвокатов для критики судебных решений, публичности, пиара и т.д.», и объективно поощряя такие, мягко говоря, неэтические действия представителей адвокатуры, Е.Жовтис должен хорошо понимать, что в погоне за репутацией аморальными способами, адвокаты, как и представители других микросоциумов, сознательно или случайно подталкивают непрофессиональную в смысле юридической подготовки часть общества к необоснованным и противозаконным протестам, недовольству не только деятельностью судебной системы, но всей системы государственной власти. Такую позицию я бы сравнил с лозунгом советского тоталитарного прошлого: «Лес рубят, щепки летят!». Все мы знаем, к каким злоупотреблениям, попраниям прав и свобод человека привели в свое время такого рода «безобидные» призывы и оправдания. Я не случайно привел эту параллель, поскольку возможные негативные последствия для общества и государства могут быть в разы больше от того, что в целях оправдания своей неспособности профессионально организовать защиту в суде, от нежелания признать свое поражение в судебных делах, а также в нездоровой погоне за завоеванием репутации у общественного большинства адвокаты будут противопоставлять гражданское общество и государство. Еще более настораживает тот факт, что на уровне представителя авторитетной международной правозащитной организации идет обоснование возможного черного пиара, огульного охаивания адвокатурой судебной власти, судебных решений только ради завоевания дешёвой репутации перед обществом.

В целом можно согласиться с мнением Е.Жовтиса, что «публичная критика судебной системы и судебных решений, в том числе адвокатами и юристами, - это как раз действия по закону, а не «по понятиям». Только по закону демократического, а не авторитарного государства». Такая позиция соответствует нормам международных документов, устанавливающим, что каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иными способами по своему выбору.

Вместе с тем, пункт 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 года и ратифицированного Республикой Казахстан, предписывает, что пользование вышеуказанными правами налагает особые обязанности и особую ответственность, которое может быть сопряжено с некоторыми ограничениями, которые должны быть установлены законом и являться необходимыми для уважения прав и репутации других лиц, для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.

В законодательстве Республики Казахстан такие ограничения предусмотрены. Так, Конституция Республики Казахстан устанавливает запреты на «пропаганду или агитацию насильственного изменения конституционного строя, нарушения целостности Республики, подрыва безопасности государства, войны, социального, расового, национального, религиозного, сословного и родового превосходства, а также культа жестокости и насилия».

Однако во многих случаях до возникновения спора о праве такие оценочные понятия как «воздействие на суд средствами массовой информации», «сведения, порочащие честь и достоинство», определяются самими субъектами общественных отношений, которые должны знать и понимать пределы пользования свободой слова: она не должна причинять вред другим физическим и юридическим лицам, государству и обществу. В этом процессе огромная роль принадлежит активным представителям социума, показывающим в средствах массой информации степень и уровень индивидуальной правовой культуры, юридической грамотности и компетентности, в целом влияющих на правовую действительность, правовое поведение и правосознание граждан нашей Республики.

Апеллирование к практике международных судов также должно быть добросовестным. Так, Е. Жовтис, ссылаясь на решение Европейского суда по правам человека от 26 апреля 1995 г. по делу «Прагер и Обершли К против Австрии», отмечает, что «Европейский суд по правам человека последовательно подчеркивает допустимость и необходимость в демократическом обществе свободы распространения информации о государственных институтах.

По мнению этого органа, предметом критики могут быть судебные решения, даже когда такие решения «выносят независимые суды».

Г-н Е.Жовтис должен был бы повнимательней проанализировать указанное дело, прежде чем делать ссылки и опираться на мнение суда для подтверждения собственных позиций.

Во-первых, Европейский суд по правам человека не удовлетворил просьбу Прагера и Обершлика и не увидел в решении австрийского суда нарушения пункта 10 Европейской конвенции.

В-вторых, Суд полностью согласился с позицией австрийского суда, вынесшего решение, и постановившего г-на Прагера виновным в диффамации судьи Й. на основании его обобщающих высказываний в статье опубликованного журнала: «(1) «С самого начала они обращаются с каждым обвиняемым так, как будто тот уже был осужден». (2) «Некоторые судьи австрийских уголовных судов способны на всё». (3) «Ничто не может сравниться с …необузданной заносчивостью судьи Й.». (4) «Тип: неистовый… [Й.].» [6].

В обоснование своего решения Суд в пункте 36 Решения указал, что «из содержащихся в этих высказываниях обвинений некоторые были чрезвычайно серьезными. Поэтому вовсе неудивительно, что от их автора можно было бы ожидать объяснений. Утверждая, что венские судьи «обращаются с каждым обвиняемым так, как будто тот уже был осужден», или наделяя судью Й. эпитетом «неистовый», и приписывая ему тактику «запугивания» при исполнении им своих служебных обязанностей, заявитель косвенным образом обвинял лиц, о которых идет речь, в том, что они, как судьи, нарушают закон, или, по меньшей мере, свои профессиональные обязанности. Тем самым он не только причинил вред их репутации, но и подорвал доверие общества к честности судебной ветви власти в целом».

Суд, подтверждая, что пресса играет особую роль в правовом государстве и на нее возлагается обязанность передавать информацию и идеи по политическим вопросам и иным темам, представляющим общественный интерес, вместе с тем конституировал, что оценка факторов необходимости защиты судебной системы от ничем не обоснованных нападок принадлежит, прежде всего, национальным властям, которые пользуются определенной сферой усмотрения при определении наличия оснований и степени необходимости вмешательства в осуществление свободы слова. Особенно это важно, если иметь в виду то обстоятельство, что на судьях лежит долг сдержанности, не позволяющий им отвечать на критику. В этой связи, по мнению Суда, классификация рассматриваемых отрывков («Некоторые судьи австрийских уголовных судов способны на всё» и др.) на оценочные суждения и фактические утверждения подпадает под рамки этой свободы усмотрения, которая находится под компетенцией национальных властей.

В-третьих, если быть точным, то в решении Европейского суда по делу «Прагер и Обершлик против Австрии» нет обобщающего вывода, приведенного Е.Жовтисом («Европейский суд по правам человека последовательно подчеркивает допустимость и необходимость в демократическом обществе свободы распространения информации о государственных институтах»), тем более закавыченных им слов: «выносят независимые суды».

Следовательно, проанализировав решение Европейского суда, можем прийти к выводу, что даже безобидные с точки зрения казахстанского менталитета публичные выражения в адрес судебной системы и судей получили довольно жесткую оценку и наказание в Австрии, рассмотрение которого не получило поддержки в международном суде.

В нашей же Республике такие факты неправомерного, но безнаказанного поведения в оценке судебных решений являются обычным явлением. Казахстанские адвокаты нередко в эмоциональном порыве, еще задолго до вступления судебного акта в силу начинают публично его обсуждать «в общем негативном эмоциональном фоне, резком тоне. Тем самым, они заранее формируют у наших граждан внутреннее неприятие, отторжение судебного решения, поскольку в такого рода публикациях обращение к чувствам аудитории выражается в «концентрированной» форме прямого сарказма, глумления, издевательства над неправедным (с точки зрения публикаторов) решением или приговором».

Так, один из известных в нашей стране адвокатов своеобразно отозвался о деятельности судей и судебной системы Казахстана, используя следующие фразы: «судебная система достигла дна в своей лжи», «наглое вранье», «суд трусливо оправдывается», «тотальный кризис судебной системы», «недоверие населения к ней достигло предела», «судиться с судьей в нашем суде для любого гражданина и даже для адвоката бесполезно» и др. Указанные гиперболизированные и обобщающие выражения и заявления подрывают репутацию судей, а также авторитет и независимость судейского корпуса.

Не очень корректным выглядит и утверждение Е.Жовтиса о том, что во всех демократических государствах поощряется критика судебной системы. Критика, конечно, присутствует, но отнюдь не огульная и безосновательная, как часто это делается в нашей стране. В этом отношении очень поучителен опыт Федеративной Республики Германия, о котором я писал в предыдущих работах. В Германии, несмотря на торжество немецкого правосудия, очень популярна поговорка, которую знают почти все взрослые граждане: «В открытом море и перед судом мы в руках бога» (Vor Gericht und auf hoher See ist man in Gottes Hand). Однако это не означает, что граждане ФРГ не доверяют правосудию и полагаются лишь на случайность или субъективизм судьи. Напротив, уровень правового сознания населения там столь высок, что многие прекрасно понимают, что их правовое представление о справедливости и законности в конкретном спорном вопросе является субъективным, и есть большая вероятность того, что компетентные люди, в данном случае судьи, могут вынести не ожидаемое для одной стороны процесса решение.

Предельно ясно по вопросу возможности критики судебных решений в Германии выразился в одном из интервью судья ФРГ Герд Велинг: «Если ты судья, то никто не может обсуждать твои решения. К слову, как-то глава МВД Германии имел неосторожность высказаться в адрес одного из судей, который, по его мнению, вынес слишком мягкий приговор. После этого в СМИ разгорелся скандал, а глава МВД понес за это дисциплинарную ответственность. Он может критиковать какие-то действия канцлера, но приговор судьи - никогда».

В целом, анализируя подходы А.Кенжебаевой и Е.Жовтиса к обсуждаемым проблемам, можно резюмировать, что первый автор, в целом, ратуя за свободу выражения мнения, но допуская отдельные юридические погрешности в изложении материала, правильно выступает за то, чтобы исключить огульную и не всегда адекватную адвокатскую критику по каким-то отдельным дефектам судебной системы, не допускать уничижительных обобщений типа «некомпетентного правосудия» в стране, чтобы адвокаты не переносили свой отрицательный опыт взаимоотношения с каким-то конкретным судом и по конкретному делу на всю систему правосудия.

Оппонент же А.Кенжебаевой, неправильно поняв, по нашему мнению, смысл решения международного суда, опыт других демократических государств, практически выступил за безграничную и нередко безосновательную критику и уничижение судебной системы и судебных решений, несущих, по сути, угрозу «обеспечению авторитета и беспристрастности правосудия» (пункт 2 статьи 10 Европейской конвенции [5]). Кроме того, не совсем понятна позиция автора, допускающего критику с неблаговидными целями, которые могут подпадать под состав не только морального, но и правового нарушения.

Таким образом, в процессе опровержения позиций одного из авторов по обсуждаемым вопросам, мы показали, что правовая оценка случаев необходимости защиты судебной системы от ничем необоснованных нападок принадлежит, прежде всего, государственной власти, которая может использовать правовой институт свободы усмотрения при определении наличия оснований и степени необходимости вмешательства в осуществление свободы слова.

Национальные суды правомочны выносить соответствующие решения, которые могут быть направлены не против использования представителями общественности свободы выражения мнения как таковой в отношении системы правосудия, и даже не против того факта, что они могут выступить с критикой конкретных лиц, которых они могут назвать поименно, а «против чрезмерного размаха обвинений, которые, не имея под собой достаточной фактической основы, отличаются высокой степенью предвзятости». Об этом должны хорошо знать те, кто при первом же подходящем или нет случае, стараются бросить камень в сторону судебной власти.