Актуальные проблемы участия третьих лиц в арбитражном разбирательстве (Мукашева К.В., Ведущий научный сотрудник НИИ частного права, ассоциированный профессор ВШП «Әділет» Каспийского университета, Арбитр Казахстанского Международного Арбитража, к.ю.н.; Дуйсенова А.Е., Ведущий научный сотрудник НИИ частного права, ассоциированный профессор Каспийского университета, исполнительный директор Казахстанского Международного Арбитража, к.ю.н.)

Актуальные проблемы участия третьих лиц

в арбитражном разбирательстве

Мукашева К.В.

Ведущий научный сотрудник НИИ частного права,

ассоциированный профессор ВШП «Әділет» Каспийского университета,

Арбитр Казахстанского Международного Арбитража, к.ю.н.

Дуйсенова А.Е.

Ведущий научный сотрудник НИИ частного права,

ассоциированный профессор Каспийского университета,

исполнительный директор Казахстанского Международного Арбитража, к.ю.н.

Обращение к арбитражному разбирательству в предусмотренных Законом Республики Казахстан от 08 апреля 2016 года «Об арбитраже» (далее - Закон об арбитраже) случаях является одним из способов защиты гражданских прав и возможно лишь при наличии должным образом заключенного между сторонами арбитражного соглашения.

Согласно п. 2 ст. 2 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее - ГК) граждане и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своих интересах. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. В соответствии с п. 1 ст. 8 ГК граждане и юридические лица по своему усмотрению распоряжаются принадлежащими им гражданскими правами, в том числе правом на их защиту, которая согласно п. 1 ст. 9 ГК осуществляется судом, арбитражем. Применительно к рассматриваемому вопросу это означает, что при наличии должным образом оформленной арбитражной оговорки инициатором арбитражного разбирательства могут быть только сами стороны этой оговорки[1].

Именно поэтому, как отмечают Ю.Г. Басин и М.К. Сулейменов, «состав истцов и ответчиков не может выходить за пределы лиц, подписавших арбитражную оговорку, поскольку согласие участников спора на его рассмотрение в арбитражном суде - непременное условие принятия дела к арбитражному производству. Принудительно, без согласия, выраженного подписанием арбитражной оговорки либо иным законным образом, никто не может быть привлечен к арбитражному суду в качестве истцов или ответчиков[2]. Это относится и к тем лицам, которые реально серьезно участвуют в возникшем конфликте, заинтересованы в благоприятном для себя арбитражном решении (залогодатель, гаранты, поручители и т.п.)»[3].

Таким образом, сторонами арбитражного разбирательства являются лица, заключившие арбитражное соглашение. Между тем, в определенных случаях субъектами арбитражных процессуальных отношений могут быть также третьи лица.

В юридической литературе вопрос о возможном участии третьих лиц в арбитражном разбирательстве является дискуссионным и недостаточно исследованным, несмотря на то, что «в процессе рассмотрения и разрешения дела в третейском суде может возникнуть угроза нарушения их прав и законных интересов»[4].

Так, по мнению О.Ю. Скворцова, «проблема множественности лиц в третейском процессе не раз была предметом обсуждения как ученых-юристов, и так и практических работников. Важно отметить, что неэффективность третейского разбирательства по спорам со множественностью лиц рассматривается как один из существенных недостатков третейского судопроизводства[5]. При этом неэффективность третейского разбирательства в данном случае обусловлена помимо прочего, во-первых, отсутствием теоретического обоснования проблемы и, во-вторых, отсутствием надлежащего правового регулирования»[6].

Как отмечает С.А. Курочкин, в мировой практике третейского разбирательства вопрос об участии третьих лиц решается неоднозначно. Так, например, ст. 30 Декрета Колумбии об арбитраже (1989) содержит норму о недействительности арбитражного соглашения двух сторон в случаях, когда возникший спор может затронуть интересы третьей стороны. В этом случае третье лицо, не желающее рассмотрения дела в третейском суде, может заявить о недействительности арбитражного соглашения под предлогом, что в будущем исполнение арбитражного решения затронет его права и обязанности. Статья 1045 Акта об арбитраже Нидерландов (1986) содержит правило, что третье лицо при желании может просить арбитров допустить его к участию в процессе[7].

Статья 34 Закона Украины от 11 мая 2004 года «О третейских судах» предусматривает, что вопросы об участии третьих лиц и их процессуальные права в третейском разбирательстве решаются третейским судом в соответствии с регламентом третейского суда или соглашением сторон в третейском суде для разрешения конкретного спора. Третье лицо принимает участие в третейском разбирательстве добровольно. Третьи лица не пользуются правом обжалования решения третейского суда.

Исследуя вопрос о возможном участии в арбитражном разбирательстве третьих лиц в свете расширения сферы действия арбитражных соглашений внутри групп компаний (доктрина alter ego в арбитражных и судебных решениях), Доминик Видал приходит к выводу о том, что в настоящее время «французское законодательство, которое стало первым применять расширение сферы действия арбитражных соглашений, стало мостом между более статичной тенденцией, демонстрируемой английским правом или даже более статичной в данном отношении демонстрируемой швейцарским законодательством и той динамичной тенденцией, которая с недавнего времени возникла в Соединенных штатах»[8].

Что касается подхода казахстанского законодателя к решению данного вопроса, то ранее действовавшие Закон РК от 28 декабря 2004 года «О международном коммерческом арбитраже» (далее - Закон об арбитраже от 2004 года) и Закон РК от 28 декабря 2004 года «О третейских судах» (далее - Закон о третейских судах) [9] не содержали никаких процессуальных норм о возможном участии третьих лиц в арбитражном (третейском) разбирательстве.

Тем не менее, Закон о третейских судах дважды упоминал о третьих лицах: первый раз прямо в подпункте 2) п. 1 ст. 24, и второй раз в п. 2 ст. 44, когда речь шла о праве лица, права которого были затронуты, подать заявление об отмене решения третейского суда.

Закон об арбитраже от 2004 года также наделял третьих лиц, права и обязанности которых были затронуты, правом на подачу в компетентный суд ходатайства от отмене арбитражного решения (см. п. 1 ст. 31).

Согласно подпункту 2) п. 1 ст. 24 утратившего силу Закона о третейских судах третейский суд возвращает исковое заявление, если затрагиваются интересы третьих лиц, не являющихся участниками третейского соглашения.

Что касается п. 2 ст. 44 Закона о третейских судах, то нормы данной статьи, наделявшие третьих лиц, не участвующих в третейском разбирательстве, правом обжалования решений третейских судов, находили свое процессуальное наполнение в ст. 331-1 ныне утратившего силу Гражданского процессуального кодекса Республики Казахстан от 13 июля 1999 года. Аналогичные нормы имелись и в ст. 426-2 ГПК 1999 года в отношении прав третьих лиц на подачу ходатайства об отмене решения, вынесенного арбитражем.

В казахстанской юридической литературе данные нормы неоднократно подвергались справедливой и обоснованной критике, поскольку, как отмечает М.К. Сулейменов, «решение арбитража обязательно только для сторон и ни в каком случае не может затронуть третьих лиц. С какой стати третье лицо, не участвовавшее в арбитражном разбирательстве, вдруг получает право на обжалование решения арбитража и таким образом вмешивается в отношения двух сторон?»[10]. По мнению П.Я. Грешникова, процессуальное законодательство расширяет круг лиц, правомочных обжаловать принятое третейским судом решение. Однако такое расширение круга лиц не согласуется с процессуальной природой и порядком передачи споров на разрешение третейского суда[11].

Действующий Закон об арбитраже упоминает о третьих лицах только один раз и только в материальном гражданско-правовом смысле, но не в процессуальном. Согласно подпункту 4) п. 1 ст. 27 Закона об арбитраже арбитраж возвращает исковое заявление, если затрагиваются интересы третьих лиц, не являющихся участниками арбитражного соглашения. При этом согласно п. 3 данной статьи возвращение заявления не препятствует повторному обращению истца в арбитраж с иском к тому же ответчику, о том же предмете и по тем же основаниям с соблюдением требований, установленных законодательными актами Республики Казахстан, регламентом соответствующего постоянно действующего арбитража или соглашением сторон.

В отсутствие четкого подхода казахстанского законодателя к вопросу участия третьих лиц в арбитражном разбирательстве постоянно действующие арбитражи предпринимают попытки восполнить данный пробел соответствующими нормами о третьих лицах в своих Регламентах.

Так, согласно ст. 40 Регламента Казахстанского Международного Арбитража (далее - КМА) вступление в арбитражное разбирательство третьего лица допускается только с согласия спорящих сторон. Для привлечения к разбирательству третьего лица, помимо согласия сторон, требуется также и согласие привлекаемого лица. Заявление ходатайства о привлечении третьего лица допускается только до истечения срока представления ответа на исковое заявление. Согласие о привлечении третьего лица должно быть выражено в письменной форме[12].

Регламент Международного арбитражного суда «IAC» от 28 апреля 2014 года[13] в качестве участников арбитражного разбирательства упоминает не только сторон, но и экспертов, свидетелей, переводчиков и третьих лиц, определяя условия их участия в разбирательстве. Так, согласно п. 5 ст. 35 Регламента вступление в арбитражное разбирательство третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, на стороне истца или ответчика допускается до вынесения решения по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон. Они могут быть привлечены к участию в деле также по ходатайству сторон или по инициативе суда.

Примечательно, что согласно п. 5 ст. 35 ранее действовавшего Регламента этого же арбитражного суда от 01 ноября 2007 года[14] вступление в арбитражное разбирательство третьего лица допускалось, только если оно являлось участником арбитражного соглашения. Заявление ходатайства о привлечении третьего лица, а также приобщение арбитражного соглашения с участием третьего лица должно было иметь место только до первого заседания суда.

Регламенты Арбитражного центра Национальной палаты предпринимателей Республики Казахстан «Атамекен» от 16 мая 2016 г. [15], Международного коммерческого арбитражного суда Евразийского центра посреднического разбирательства по состоянию на 10 июня 2009 г., Международного арбитража «IUS» от 12 декабря 2016 г. [16] вообще не содержат никаких норм об участии третьих лиц в арбитражном разбирательстве.

Анализ положений Регламентов вышеназванных арбитражей, являющихся в настоящее время наиболее крупными и известными в Казахстане, позволяет сделать вывод о том, что практика выработала три основных подхода к возможному участию третьих лиц в арбитражном разбирательстве:

1) участие третьих лиц в арбитражном разбирательстве возможно при обязательном соблюдении следующих условий: а) имеется согласие обеих спорящих сторон, выраженное в письменной форме; б) имеется согласие самого третьего лица, которое, на наш взгляд, также должно быть выражено в письменной форме; в) ходатайство о привлечении третьего лица должно быть заявлено истцом и/или ответчиком арбитражу до истечения срока представления ответа на исковое заявление. При этом в случае несоблюдения хотя бы одного из перечисленных условий третье лицо не может быть участником арбитражного разбирательства;

2) в арбитражном разбирательстве возможно участие третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований на предмет спора, на стороне истца или ответчика до вынесения решения по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон;

3) участие третьих лиц в арбитражном разбирательстве не допускается.

Совершенно очевидно, что арбитраж, рассматривающий дело, «лишен атрибутов государственной власти и потому не может принудительно от своего имени вызывать свидетелей, требовать от государственных органов или третьих лиц документы, материалы, заключения, накладывать аресты на имущество и т.п. Возможности арбитражного суда привлекать соистцов или соответчиков, заменять ненадлежащих истцов или ответчиков надлежащими ограничены рамками арбитражной оговорки»[17].

Между тем, в юридической литературе можно встретить прямо противоположную точку зрения. Так, например, по мнению, А.П. Вершинина, «в исключительных случаях третьи лица без их согласия могут быть привлечены к участию в деле, рассматриваемом третейским судом», в частности, он считает, что участники полного товарищества подлежат юрисдикции третейского суда на основании арбитражного соглашения, которое заключено от имени товарищества[18]. Однако высказанная позиция подверглась обоснованной критике[19] и большинство исследователей все же отрицательно относится к возможности принудительного привлечения третьих лиц к участию в арбитражном (третейском) разбирательстве[20].

Мы также считаем, что по собственной инициативе арбитраж привлечь к участию в арбитражном разбирательстве третьих лиц не вправе. В его компетенции принять решение об удовлетворении ходатайства спорящей стороны о привлечении третьих лиц к участию в разбирательстве при соблюдении предусмотренных Регламентом арбитража условий, или об отказе в удовлетворении ходатайства, о чем, на наш взгляд, необходимо вынесение соответствующего определения.

Вопрос о том, необходимо ли присоединение третьего лица к арбитражному соглашению, заключенному спорящими сторонами, для того чтобы стать участником арбитражного разбирательства, является спорным. В юридической литературе нет единства мнений. Отдельные авторы считают возможным участие третьего лица в арбитражном разбирательстве только в том, случае, если оно становится стороной арбитражного соглашения[21]. На наш взгляд, третьему лицу не обязательно присоединяться к арбитражному соглашению, заключенному спорящими сторонами. Достаточно соблюдения требований, предусмотренных регламентами для возможного привлечения третьих лиц к участию в арбитражном заседании.

Однако в отсутствие законодательного регулирования правового положения третьих лиц в арбитражном процессе принципиально возможны и тот и другой подход. При этом объем процессуальных прав и обязанностей третьих лиц, участвующих в арбитражном разбирательстве, должен быть отличным от объема процессуальных прав и обязанностей спорящих сторон. Привлеченное к участию в арбитражном разбирательстве третье лицо, на наш взгляд, не вправе участвовать в выборе арбитра и запасного арбитра, не вправе заявлять отвод арбитрам, поскольку, по сути, оно не является спорящей стороной, кроме того, третье лицо, как правило, вступает в уже начавшийся арбитражный процесс, когда состав арбитров уже сформирован. Не вправе также третье лицо изменять или дополнять исковые требования или возражения по иску и т.п.

Так, например, по одному делу, рассмотренному составом арбитража КМА в 2016 году по ходатайству спорящих сторон, с согласия состава арбитража и самого третьего лица к участию в арбитражном разбирательстве было привлечено третье лицо, которое одновременно с согласием заявило об избрании арбитра и запасного арбитра. Однако определением состава арбитража по этому делу заявление третьего лица о выборе арбитров было оставлено без рассмотрения, поскольку вовлеченное в процесс третье лицо не может быть наделено таким правом.

Несмотря на то, что Регламенты некоторых арбитражей все же допускают возможность участия третьих лиц в арбитражном разбирательстве, ни один из них, тем не менее, не уточняет процессуальный статус третьих лиц в случае их возможного участия в процессе.

По мнению Ю.Г. Басина и М.К. Сулейменова, «при обнаружении в международных процессуальных нормах и регламентах арбитражных судов пробелов, относящихся к регулированию арбитражного разбирательства, арбитражный суд вправе применить по аналогии нормы общего гражданского процессуального законодательства страны, в которой рассматривается арбитражный спор»[22]. Об этом прямо говорит п. 2 ст. 21 Закона об арбитраже: «Правила арбитражного разбирательства, не определенные регламентом постоянно действующего арбитража, а также положениями настоящего Закона и не согласованные сторонами, определяются арбитражем».

Однако, возможно ли в данном случае применение по аналогии норм Кодекса РК от 31 октября 2015 года «Гражданский процессуальный кодекс» (далее - ГПК), в частности ст. 51 «Третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора» и ст. 52 «Третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора»?

Однозначного ответа на этот вопрос в юридической литературе мы не нашли. Например, С.А. Курочкин, исследуя проблему субъектов третейских процессуальных отношений, применительно к правовому положению третьих лиц в третейском разбирательстве, использует гражданско-процессуальное понятие третьих лиц. Так, он пишет: «третейские суды не обладают полномочиями по привлечению к участию в деле как третьих лиц без самостоятельных требований, так и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования на предмет спора, без их согласия, поскольку они наделяются правом рассматривать только споры сторон, прямо выразивших согласие на подчинение юрисдикции третейского суда в арбитражном соглашении»[23].

Для того чтобы ответить на этот вопрос, необходимо выяснить правовую природу третьих лиц в гражданском процессе.

Как отмечает З.Х. Баймолдина, различный характер заинтересованности послужил основанием для закрепления в гражданском процессуальном законе двух форм или двух видов участия третьих лиц в гражданском процессе:

1) третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора (ст. 51 ГПК);

2) третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора (ст. 52 ГПК). Однако между двумя видами третьих лиц больше признаков, отличающих их друг от друга, нежели сходных черт, поэтому они существенно отличаются между собой по своему процессуальному положению[24].

Так, в соответствии со ст. 51 ГПК третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в процесс до окончания подготовки дела к судебному разбирательству путем предъявления иска к одной или обеим сторонам. Они пользуются всеми правами и несут все обязанности истца.

Согласно п. 12 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 13 декабря 2001 года № 21 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, не могут быть привлечены к участию в деле ни по инициативе сторон, ни по инициативе суда. Эти лица вправе вступить в дело по своей инициативе путем предъявления иска к истцу или ответчику, если сочтут это необходимым.

На это же обстоятельство обращают внимание авторы Комментария к ГПК «третьи лица, заявляющие самостоятельные требования относительно предмета спора, могут вступать в процесс только по своей инициативе на любой стадии до удаления суда в совещательную комнату для вынесения решения, они подают самостоятельное исковое заявление, которое оплачивается госпошлиной, несут соответствующие расходы, несут обязанности и пользуются другими правами истца, в том числе правом отказаться от своих требований, изменить предмет или основание иска и даже заключить мировое соглашение»[25].

То обстоятельство, что согласно ст. 51 ГПК третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в процесс исключительно по собственной инициативе и на любой стадии рассмотрения дела, на наш взгляд, делает невозможным применение по аналогии норм данной статьи к третьим лицам, участвующим в арбитражном разбирательстве независимо от того, присоединяется ли такое лицо к арбитражному соглашению или нет, поскольку третье лицо в арбитражном праве ни при каких условиях не может вступить в арбитражное разбирательство по собственной инициативе.

Что касается второго вида третьих лиц в гражданском процессе, то в силу п. 1 ст. 52 ГПК третьи лица, не заявляющие самостоятельные требования на предмет спора, могут вступить в процесс до вынесения судом первой инстанции решения по делу, если оно может повлиять на их права или обязанности по отношению к одной из сторон на стороне истца или ответчика. Они могут быть привлечены к участию в деле по ходатайству сторон и других лиц, участвующих в деле, или по инициативе суда.

Согласно п. 3 ст. 52 ГПК третьи лица, не заявляющие самостоятельные требования, пользуются процессуальными правами и несут процессуальные обязанности той стороны, на стороне которой участвуют. Указанные лица не вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер требований, отказаться от иска, признать иск, заключить мировое соглашение или соглашение об урегулировании спора (конфликта) в порядке медиации либо соглашение об урегулировании спора в порядке партисипативной процедуры, предъявить встречный иск, требовать принудительного исполнения решения суда.

Как отмечает В.Н. Аргунов, третье лицо может быть заинтересовано в исходе процесса постольку, поскольку решение по спору между сторонами может иметь предрешающее (преюдициальное) значение для правоотношения между таким лицом и одной из сторон в процессе[26]. Иными словами, третье лицо, не заявляющее самостоятельных требований на предмет спора, всегда заинтересовано в разрешении спора судом в пользу той стороны, пособником которой оно является[27].

З.Х. Баймолдина выделяет следующие признаки третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования на предмет спора:

1) отсутствие самостоятельных требований на предмет спора;

2) неучастие в споре о праве, являющемся предметом судебного рассмотрения и разрешения;

3) вступление либо привлечение в уже начатый процесс по спору о праве между сторонами;

4) наличие материально-правовой связи только с тем лицом (истцом или ответчиком), на стороне которого третье лицо выступает;

5) защита собственных интересов, поскольку решение по делу может повлиять на права или обязанности третьего лица по отношению к одной из сторон[28].

Несмотря на то, что многие из перечисленных признаков третьих лиц, не заявляющих самостоятельные требования, характерны и для третьих лиц, участвующих в арбитражном разбирательстве, тем не менее, на наш взгляд, нельзя однозначно положительно ответить на вопрос о возможном применении по аналогии норм ст. 52 ГПК к третьим лицам в арбитражном разбирательстве. Прежде всего потому, что в соответствии со ст. 52 ГПК третьи лица, не заявляющие самостоятельных требований на предмет спора могут привлечены к участию в деле по инициативе суда. В арбитраже подобное невозможно, поскольку, он не обладает соответствующими властными полномочиями для принудительного привлечения, в отличие от государственного суда.

Таким образом, на наш взгляд, правовое положение третьих лиц, участвующих в арбитражном разбирательстве, слишком специфично по сравнению с правовым положением третьих лиц в гражданском процессе, для того чтобы можно было однозначно ответить на вопрос о возможном применении по аналогии норм ст. ст. 51, 52 ГПК к регулированию арбитражного разбирательства.

В связи с этим вполне закономерен вопрос о необходимости нормативного закрепления правового статуса третьих лиц в арбитражном разбирательстве. При этом необходимо принципиально определиться: необходимо ли включение соответствующих норм в действующее арбитражное законодательство или достаточно разработки и включения соответствующих норм в Регламенты постоянно действующих арбитражных судов.

В юридической литературе высказываются различные точки зрения по данной проблеме, от категорического возражения против возможности включения в законодательство норм, предоставляющих третьему лицу право вступать в дело, рассматриваемое третейским судом[29], до обоснования необходимости разработки должного правового регулирования[30].

По мнению А.С. Курочкина, «несмотря на то, что законодательного запрета на участие третьих лиц в процессе нет, присоединение к уже начавшемуся процессу в третейском суде представляется нецелесообразным в силу ограниченности их правового статуса, что требует применения дифференцированного подхода к решению вопроса об участии этой категории субъектов в рамках конкретного процесса. Правовой статус третьих лиц как возможных участников третейского разбирательства существенно ущемлен»[31].

На наш взгляд, нет необходимости в разработке и включении в действующее арбитражное законодательство специальных норм о возможном участии третьих лиц в арбитражном разбирательстве, достаточно того, что правовое положение третьих лиц в случае их возможного привлечения к участию в арбитражном разбирательстве будет более детально урегулировано в Регламентах постоянно действующих арбитражей, исходя из того, что вопрос об участии третьих лиц должен решаться арбитражем в каждом конкретном случае отдельно, исходя из конкретных обстоятельств рассматриваемого арбитражем дела с учетом норм подпункта 4) п. 1 ст. 27 Закона об арбитраже[32].

При изучении проблемы участия третьих лиц в арбитражном разбирательстве необходимо исследовать не только процессуальное понятие третьих лиц, но и материальное гражданско-правовое понятие.

В соответствии со ст. 270 ГК участниками обязательства являются стороны (должник и кредитор) и третьи лица, в качестве которых выступают лица, связанные обязательствами или иными правоотношениями с одной из сторон обязательства. В данной статье в гражданское законодательство вводится новый термин, которого не было раньше и которого нет в гражданских кодексах других стран - членов СНГ, - «участники обязательства»[33].

Как отмечает М.И. Брагинский, «связи с участием третьих лиц являются не только широкими, но и многообразными. Это вызывает необходимость определенным образом классифицировать статус третьих лиц применительно к характеру правоотношений, в которых они участвуют, и прежде всего к договорам, выступление в которых третьих лиц особенно важно»[34].

По мнению М.К. Сулейменова, «появление в отношениях третьего лица свидетельствует о том, что возникает уже не одна, а две правовые связи, образующие систему. С помощью третьих лиц в сложную структуру объединяются не только договорные, но и иные правоотношения»[35].

В соответствии с предложенной им классификацией третьих лиц в системе гражданско-правовой науки можно выделить следующие группы правовых отношений с участием третьих лиц и, соответственно, правовых норм и институтов, регулирующих отношения с участием третьих лиц:

1) представительство,

2) в правоотношениях собственности,

3) в обязательственных правоотношениях,

4) в авторских правоотношениях,

5) в наследственных правоотношениях[36].

В связи с тем, что большая часть споров, рассматриваемых арбитражем, касается споров, возникающих из гражданско-правовых договоров, наибольший интерес представляет третья группа правоотношений с участием третьих лиц, которая, по мнению М.К. Сулейменова, может быть классифицирована на две группы отношений в зависимости от того, какими нормами ГК осуществляется их регулирование.

Так, к первой группе обязательственных отношений, регулируемых нормами Общей части ГК, он относит следующие отношения:

1) договор в пользу третьего лица, основанием выделения которого послужило именно правовое положение третьего лица;

2) регрессное обязательство;

3) привлечение к исполнению третьих лиц (перепоручение исполнения третьему лицу и переадресование исполнения);

4) обеспечение обязательства при помощи поручительства и гарантии;

5) залоговые отношения, когда залогодателем является третье лицо;

6) ответственность за действия третьих лиц, что в основном связано с возложением исполнения на третьих лиц.

Ко второй группе относятся следующие отношения, регулируемые нормами Особенной части ГК:

1) договорные обязательства, в которых можно выделить:

а) договоры, в отношениях по которым участие третьих лиц, как правило, не предполагается (договоры дарения, займа, хранения, мены и др.);

б) договоры, значительная часть норм о которых посвящена регулированию отношений с третьими лицами (поставка, подряд на капитальное строительство, страхование и др.);

в) договоры, предполагающие обязательное участие третьих лиц, ибо они заключаются для того, чтобы вступить в отношения с третьими лицами (договоры перевозки грузов и багажа, комиссии, поручения, экспедиции и др.);

2) отношения с участием третьих лиц возникают в обязательствах из причинения вреда (право регрессного требования, ответственность за вред, причиненный в состоянии крайней необходимости)[37].

Таким образом, в гражданском праве налицо многообразие правоотношений, в первую очередь договорных, с участием третьих лиц, не являющихся стороной гражданско-правового договора. Между тем нередко из подобных гражданско-правовых договоров возникают споры, подлежащие в соответствии арбитражным соглашением, заключенным сторонами такого договора, разрешению в арбитраже. А это означает, что в процессе рассмотрения таких споров могут быть затронуты интересы третьих лиц.

Наиболее остро проблема возможного участия третьего лица в арбитражном разбирательстве встает тогда, когда спор возникает из договора в пользу третьего лица, стороны которого включили в него арбитражную оговорку. Рассмотрим возникающие в этом случае проблемы на примере договора купли-продажи имущества, приобретаемого специально для последующей передачи в лизинг, споры по которому в силу арбитражной оговорки подлежат разрешению в арбитраже.

Сложность структуры договорных связей, возникающих при финансовом лизинге, заключается в том, что подобные правоотношения могут быть оформлены несколькими различными способами:

1) путем заключается одного договора лизинга с участием лизингодателя, продавца и лизингополучателя, в котором одновременно объединяются обязательства купли-продажи и лизинга;

2) путем заключения двух договоров - договора лизинга между лизингодателем и лизингополучателем, и договора купли-продажи между продавцом и лизингодателем, приобретающим это имущество для передачи лизингополучателю по договору лизинга.

Договор купли-продажи лизингового имущества является договором в пользу третьего лица. Согласно ст. 391 ГК договором в пользу третьего лица признается договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а третьему лицу, указанному или не указанному в договоре и имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу. Так, согласно п. 1 ст. 572 ГК лизингополучатель вправе предъявлять непосредственно продавцу имущества, являющегося предметом договора лизинга, требования, вытекающие из договора купли-продажи, заключенного между продавцом и лизингодателем, в частности, в отношении качества и комплектности имущества, сроков его поставки и в других случаях ненадлежащего исполнения договора продавцом. При этом лизингополучатель имеет права и несет обязанности, предусмотренные ГК для покупателя, кроме обязанности оплатить приобретенное имущество, как если бы он был стороной купли-продажи указанного имущества. В отношениях с продавцом лизингополучатель и лизингодатель выступают как солидарные кредиторы. Это обстоятельство объясняет «как специфику исполнения обязательства, вытекающего из договора лизинга, по передаче имущества лизингополучателю, так и особенности структуры ответственности за его неисполнение или ненадлежащее исполнение»[38].

В случае ненадлежащего исполнения договора купли-продажи лизингового имущества продавцом лизингополучатель согласно ст. 8 ГК вправе по своему усмотрению распорядиться принадлежащим ему правом на защиту нарушенных гражданских прав, которая в соответствии с п. 1 ст. 9 ГК осуществляется также арбитражем. В рассматриваемом нами случае, когда в договоре купли-продажи лизингового имущества имеется арбитражная оговорка, возникает вопрос, вправе ли лизингополучатель, не являясь ни стороной договора купли-продажи, ни стороной арбитражного соглашения, обратиться с иском к продавцу непосредственно в арбитраж?

По мнению М.К. Сулейменова, специфика договора в пользу третьего лица заключается в том, что третье лицо с момента выражения готовности воспользоваться своим правом по договору практически заменяет собой кредитора[39]. Таким образом, лизингополучатель с момента выражения им воли воспользоваться выговоренным в его пользу правом заменяет собой покупателя (лизингодателя), как бы становясь стороной договора купли-продажи лизингового имущества.

Однако лизингополучатель не является стороной арбитражного соглашения. Современная доктрина и арбитражное законодательство исходят из того, что арбитражная оговорка является самостоятельным договором. Как пишут Ю.Г. Басин и М.К. Сулейменов, «арбитражная оговорка, даже будучи включенной в текст основного контракта, остается самостоятельным соглашением с самостоятельной юридической судьбой… Отмена, изменение или признание недействительной арбитражной оговорки не ведет само по себе к прекращению, изменению или признанию недействительным основного контракта. И, напротив, метаморфозы с основным контрактом не влияют на юридическую силу арбитражной оговорки. Это положение не вызывает никаких сомнений в юридической литературе»[40].

Принцип автономности арбитражного соглашения нашел свое законодательное закрепление в подпункте 7) ст. 5 и п. 1 ст. 20 Закона об арбитраже. Данный принцип означает, что отмена, изменение или признание недействительной арбитражной оговорки не приводят к прекращению, изменению или признанию недействительным основного соглашения. Соответственно отмена, изменение или признание недействительным основного соглашения не приводят к прекращению, изменению или признанию недействительной арбитражной оговорки.

Если в силу ст. 391 ГК лизингополучатель с момента выражения готовности воспользоваться своим правом по договору купли-продажи лизингового имущества заменяет собой лизингодателя, то, как быть с арбитражной оговоркой? Можно ли считать, что в этом случае складывается ситуация, аналогичная цессии? Дело в том, что в доктрине получила широкое распространение точка зрения, согласно которой уступка права требования, когда происходит замена стороны в договоре, не влечет прекращения арбитражного соглашения, если новый кредитор не высказал возражений против этого соглашения. Поскольку новый кредитор принял договор целиком, действует презумпция, что он согласился принять и третейское соглашение[41].

Означает ли это, что в данной ситуации правом на обращение в арбитраж обладает только лизингодатель как сторона договора купли-продажи и арбитражного соглашения? Поскольку ни доктрина, ни арбитражная практика пока не выработали однозначного ответа на данный вопрос, следует признать, что лизингополучатель, не являясь стороной арбитражного соглашения, не вправе обратиться с иском к продавцу лизингового имущества в арбитраж. Таким правом обладает только лизингодатель - покупатель по договору купли-продажи и сторона арбитражного соглашения. В такой ситуации, по сути, механизм ответственности продавца, заложенный в ст. 572 ГК, теряет всякий смысл для лизингополучателя, который не может самостоятельно обратиться в арбитраж для защиты его прав, нарушенных продавцом, а потому вынужден обращаться к лизингодателю.

Однако и в случае обращения в арбитраж лизингодателя также существуют объективные правовые риски в защите нарушенных прав лизингополучателя, поскольку велика вероятность того, что арбитраж может вернуть исковое заявление, поданное лизингодателем, сославшись на подпункт 4) п. 1 ст. 27 Закона об арбитраже, на том основании, что такое исковое заявление будет непосредственно затрагивать интересы третьего лица - лизингополучателя.