Исковая давность в законодательстве постсоветских стран: мифы и реальность (Сулейменов М.К., Директор НИИ частного права Каспийского университета академик Национальной академии наук РК, доктор юридических наук, профессор)

Исковая давность в законодательстве постсоветских стран: мифы и реальность

Сулейменов М.К.

Директор НИИ частного права

Каспийского университета

академик Национальной академии наук

Республики Казахстан,

доктор юридических наук, профессор

Введение

Мне кажется, многие из положений ГК, которые представляются незыблемыми и сами собой разумеющимися, на самом деле достались нам из советского прошлого, построенного совсем на иных принципах, чем сегодняшние правовые системы постсоветских стран.

Я бы назвал эти положения мифами советского времени.

Применительно к исковой давности эти мифы в основном связаны, как я обнаружил, с определением момента начала и окончания течения исковой давности. Проблемы применения, приостановления, перерыва и восстановления сроков исковой давности в общем и целом решаются примерно одинаково. Конечно, с большими различиями в разных юрисдикциях, но, как правило, на одних и тех же принципах.

Таких мифов я насчитал по меньшей мере четыре:

1. Субъективный критерий определения начала течения срока исковой давности;

2. Нарушение прав потерпевшего как необходимый элемент начала течения исковой давности;

3. Объективная исковая давность - установление десятилетнего пресекательного срока;

4. Начало течения срока исковой давности по обязательствам.

Миф первый. Субъективный критерий определения начала течения
срока исковой давности: «узнал или должен был узнать».

Правило о том, что начало течения срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права, закреплено в п.1 ст. 180 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее - ГК РК), в п.1 ст. 200 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - (ГК РФ) и аналогичных статьях ГК других постсоветских стран[1].

Этот критерий в литературе называют субъективным в отличие от объективного критерия, основанного на твердых сроках безотносительно к знанию или незнанию потерпевшего лица, чьи права были нарушены.

Подобного положения, основанного на субъективном критерии, не было в Своде законов гражданских Российской Империи, в проекте Гражданского Уложения Российской Империи, в ГК РСФСР 1922г.

Впервые появилось оно в Основах гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик от 8 декабря 1961 г. и было продублировано в ГК РСФСР 1964 г. (ст. 83), в ГК Казахской ССР 1963 г. (ст. 78) и аналогичных статьях других союзных республик.

Подобного положения нет в большинстве иностранных юрисдикций и в международных документах, в том числе в Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров от 14 июня 1994 г.

Практически единственным исключением являются Принципы УНИДРУА. В ст. 10.2 Принципов закреплено:

«1. Общий срок исковой давности составляет три года и начинает течь со дня, следующего за днем, когда кредитор узнал или должен был узнать о событиях, в результате которых право кредитора может быть осуществлено».

Субъективный критерий порождает в теории и на практике спорные проблемы, которых не было бы при применении объективного критерия.

Назову только три из них.

Неопределенность понятия «узнал или должен был узнать». Это вытекает из неопределенности самого понятия «знание».

По мнению А.Г. Диденко, в п.1 ст. 180 ГК РК имеется в виду не точное знание о нарушении, а разумное предположение, что право нарушено[2].С этим можно согласиться. Можно применить также термин «обоснованное подозрение».

Однако на практике возникают связанные с этими понятиями вопросы. Во- первых, как соотносятся понятия «узнал» или «должен был узнать» с понятиями «знание», «познание», «информация»?

Во-вторых, является ли «разумное предположение» или «обоснованное подозрение» знанием или нет?

Понятие «узнал» и «должен был узнать», несомненно, связаны с понятиями «знание» и «познание». Узнал - значит приобретает знание, происходит процесс познания.

Что касается ответа на второй вопрос, то чтобы его дать, необходимо понять, что означают понятия «знание», «познание», «классификация знаний».

В Толковом словаре Ожегова одно из значений слова «Знание» это слово «знать». В том же словаре слово «знать» означает: знать о ком-чем. Иметь сведения о ком-чем. знать кого-что. обладать какими-нибудь познаниями, иметь о ком-чем представление.[3]

В Tолковом словаре Даля слово «знать» означает: знавать кого, что; о чем; ведать, разуметь, уметь, твердо помнить, быть знакомым.[4]

Википедия определяет знание как результат познавательной деятельности. Знание индивида (или группы индивидов) - это обладание проверенной (каким-либо способом) информацией, позволяющей решить какую-либо практическую задачу. Знание противоположно незнанию (отсутствию проверенной информации о чем-либо)[5]. Существует множество классификаций знаний.

Одна из них - это классификация по природе знаний: декларативные знания (содержат в себе лишь представление о структуре неких понятий, приближены к данным, фактам) и процедурные знания (имеющие активную природу, определяют представления о средствах путях получения новых знаний[6].

По другой классификации различают следующие виды знаний:

1) знание-умение, то есть знание о том, как можно что-либо сделать;

2) знание-ознакомление - это способность человека распознавать какой-либо объект на основе аналогии;

3) знание-информация - знание, которое характеризует наличие у предметов определенных свойств, связей, закономерностей. К научным знаниям относятся только знания третьего вида[7].

По третьей классификации знания делятся на явные и неявные (подразумеваемые)[8].

Из этого небольшого и довольно поверхностного обзора можно сделать вывод, что понятие «знание» охватывает самые различные стадии узнавания: от декларативного, неявного ознакомительного до явного, твердого, истинного знания.

Отсюда вытекает, что «разумное предположение» и «обоснованное подозрение» - это тоже знание на более ранней, недостаточно полной стадии.

Можно утверждать, что абсолютного знания не существует. Любое знание относительно. Есть понятие истинного знания, но это связано, как правило, с научным знанием.

Следовательно, говорить о твердом знании, знании «без всяких сомнений» невозможно даже применительно ко времени подачи иска. Более или менее твердым знанием обладает судья, выносящий решение, но и его знание нельзя назвать истинным, ибо его решение может быть отменено в апелляции, кассации или надзоре.

Таким образом, степень познания отличается на каждой стадии развития спора между сторонами. На стадии начала течения исковой давности можно говорить о таком накоплении информации, которое позволяет утверждать о наличии у истца разумного предположения или обоснованного подозрения. На стадии подачи иска - это разумное предположение превращается в знание о наличии основных элементов иска. К концу судебного процесса у судьи складывается более или менее уверенное знание об имевших место в реальности фактах, достаточное, чтобы вынести обоснованное решение.

Причем разумное предположение применяется в случае и «узнал», и «должен был узнать». В последнем случае истец не знал в действительности, что произошло, но по всем обстоятельствам дела должен был знать.

Такая неопределенность дает возможность недобросовестной стороне заявить через 10-20 лет, что она только что узнала о нарушении его права. К сожалению, на практике такие случаи встречаются.

Осведомленность юридического лица. Если истцом является юридическое лицо, срок исковой давности начинает течь с момента, когда юридическое лицо узнало или должно было узнать о нарушении его прав.

Возникает вопрос, кто из работников юридического лица должен узнать о нарушении, чтобы это знание стало знанием юридического лица.

На практике появляются утверждения, что таким знанием может быть только знание органов юридического лица. Этот вывод делается на основании п. 1ст. 37 ГК РК, где закреплено, что юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя обязанности только через свои органы, действующие в соответствии с законодательными актами и учредительными документами.

Такой вывод нельзя признать правильным.

Во-первых, он противоречит ряду статей ГК РК, в частности, статье 362 ГК РК, в соответствии с которой юридическое лицо несет ответственность за действия своих работников, статье 921 ГК РК об ответственности юридического лица или гражданина за вред, причиненный его работникам. То есть в результате действий работников (а не только органов) у юридического лица возникают права и обязанности.

Мнение, что для начала течения исковой давности достаточно знания лица, обладающего правом действовать от имени юридического лица, разделяется и судебной практикой.

В п. 6.3 Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 2015г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации» закреплено:

«Течение исковой давности по требованиям юридического лица начинается со дня, когда лицо, обладающее правом самостоятельно или совместно с иными лицами действовать от имени юридического лица, узнало или должно было узнать о нарушении права юридического лица и о том, кто является надлежащим ответчиком (пункт 1 статьи 200 ГК РФ). Изменение состава органов юридического лица не влияет на определение начала течения срока исковой давности».

Во-вторых, в п.1 ст. 37 ГК РК (п. 1 ст. 53 ГК РФ) речь идет о приобретении юридическим лицом гражданских прав и принятии на себя обязанностей. То есть это правомерные действия, направленные на возникновение гражданских прав и обязанностей. А такие действия называются сделкой.

Однако кроме сделки, есть другие юридические факты, которые порождают гражданские права и обязанности. Это и деликт, и кондикция, и создание результатов интеллектуальных действий, и другие действия в соответствии со ст. 7 ГК РК (ст. 8 ГК РФ). Следовательно, п. 1 ст. 37 ГК РК не препятствует возникновению гражданских прав и обязанностей через действия иных, кроме органов, работников юридического лица.

Что касается знания о правонарушении, то трудно назвать его сделкой. Знание - это знание, а не действие. Это факт, но это не юридический факт. Из него не возникает гражданское правоотношение.

Да, знание порождает течение срока исковой давности. Однако из знания не возникает никаких прав и обязанностей для сторон спора.

Делались попытки доказать, что из знания возникает право на судебную защиту в течение срока исковой давности и обязанность предъявить иск в течение исковой давности. Эти утверждения нельзя признать обоснованными. Право на судебную защиту возникает вовсе не из знания. Оно существует всегда и вытекает из Конституции РК. Обязанности предъявить иск вообще не существует. Предъявление иска - это право, и никто не может обязать кого бы то ни было предъявить иск.

Исковая давность не имеет никакого отношения к возникновению или прекращению гражданских правоотношений между сторонами. Это правило устанавливается государством в публичных интересах в целях обеспечения эффективности гражданского оборота. Поэтому нарушение срока исковой давности - это не нарушение обязательства перед другой стороной, это нарушение нормы, установленной государством как императивное правило. Недаром пропуск исковой давности не препятствует обращению за судебной защитой, и только в случае, если одна из сторон поднимет этот вопрос, суд начинает рассматривать, был ли пропущен срок исковой давности. Если стороны промолчат, вопрос об исковой давности вообще не поднимается.

Знание о личности нарушителя. В п. 1 ст. 180 ГК (п. 1 ст. 200 ГК РФ) закрепляется, что течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении права. В п.1 ст. 177 ГК РК (ст. 195 ГК РФ) также говорится об исковом требовании, возникшем из нарушения права или охраняемого законом интереса.

Следовательно, для начала течения срока исковой давности недостаточно просто наличия вреда или убытков. Общество может нести потери в ходе обычной предпринимательской деятельности по разным причинам, включая предпринимательский риск (в частности, изменение условий рынка), действия работников юридического лица или обстоятельства, не связанные с действиями людей.

Для начала течения срока исковой давности лицо должно знать (или должно знать), какое неправомерное поведение вызвало убытки. Размер убытков при этом не имеет значения для начала течения срока исковой давности.

Из текстов статей 177 и 180 ГК РК вытекает, что установление личности правонарушителя не обязательно для начала течения срока исковой давности.

Данная ситуация вызывает определенные проблемы в судебной практике. Возникает также вопрос, насколько это соответствует принципу справедливости.

Например, если нарушитель причинил ущерб путем поджога дома или вор украл картину в музее, то после истечения срока исковой давности невозможно будет привлечь их к гражданско-правовой ответственности.

Конечно, эти случаи являются уголовными преступлениями и в случае обнаружения этих нарушителей они будут привлечены к уголовной ответственности. В уголовном праве нет исковой давности. Возможно, можно будет вернуть потерпевшим украденное или возместить стоимость уничтоженного. Тем не менее проблемы пропуска исковой давности остаются.

А.Г. Диденко пишет: «Но чтобы предполагать наличие нарушителя, достаточно того, чтобы в конкретном случае, при конкретных обстоятельствах разумный человек мог предполагать, что его право ущемила чья-то злая воля или действия каких-то третьих лиц, а не силы природы или какой-то случай, не зависящий от людей. Именно с момента возникновения данного предположения закон дает потерпевшему определенный срок для установления личности нарушителя, сбора доказательств, предъявления иска. Пропуск этого срока является основанием для отказа в иске. В таком законодательном решении нет никакой несправедливости, которая может усматриваться в том, что личность ответчика была длительное время неизвестна и это якобы мешало защите права. Со времен римского права смысл срока исковой давности с точки зрения справедливости рассматривался как справедливость, заключающуюся в том, что даже нарушителя нельзя держать неограниченное количество времени под угрозой применения к нему санкций»[9].

Все это красиво звучит, но тем не менее в вышеприведенных случаях принцип справедливости явно нарушен.

В западных юрисдикциях установление личности нарушителя является необходимым для начала течения срока исковой давности.

В 2013г. это положение было включено в ГК РФ. Пункт 1 ст. 200 ГК РФ теперь звучит так:

«Если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права».

У нас подобной нормы нет, и установление личности нарушителя не является необходимым для начала течения срока исковой давности. Однако на мой взгляд, есть основания рассмотреть вопрос о включении аналогичного пункта в ГК РК.

Вывод: Установление в законодательстве постсоветских стран субъективного критерия определения начала течения исковой давности не соответствует мировой практике и ввиду его неопределенности от него, на мой взгляд, следует отказаться в ГК РК и, возможно, в законодательстве других постсоветских стран.

Миф второй. Нарушение прав потерпевшего как необходимый элемент начала течения исковой давности

В ГК РФ специальная статья посвящена понятию исковой давности:

«Исковой давностью признается срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено» (ст. 195)[10].

В п.1 ст. 177 ГК РК закреплено:

«Исковая давность - это период времени, в течение которого может быть удовлетворено исковые требование, возникшее из нарушений прав лица или охраняемого законом интереса»[11].

Эти положения раньше отсутствовали в российском законодательстве.

В Своде законов гражданских Российской Империи закреплялось положение о десятилетнем сроке исковой давности (ст.ст. 694, 1549), но ни словом не упоминалось ни о нарушении права, ни о том, чтобы лицо узнало или должно было узнать.

В проекте Гражданского Уложения Российской Империи одна статья посвящена определению исковой давности:

«Ст. 105. Право на иск прекращается вследствие непредъявления в течение определенного законом срока исковой давности».

Как видим, нет упоминания ни о нарушении права, ни о необходимости узнать о нарушении.

В ГК РСФСР от 11 ноября 1922г. в ст. 44 закреплялось:

«Права на иски погашаются по истечении трехлетнего срока (исковая давность), если в законе не установлен иной срок давности».

Однако в Основах гражданского законодательства 1961 г. (ст. 16), ГК РСФСР от 11июня 1964 г. (ст. 78), ГК Казахской ССР 1963 г.(ст. 75), уже было закреплено:

«Общий срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (исковая давность), устанавливается в три года, а по искам государственных организаций, колхозов и общественных организаций друг к другу - в один год».

Между тем привязка начала течения срока исковой давности к нарушению права отсутствует практически во всех юрисдикциях и в международных документах, в том числе в Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров.

Например, в §194 (1) Германского гражданского уложения закреплено:

«Право требовать от другого лица совершения действия или воздержания от действия (требования) ограничено сроком давности».

В соответствии с §198 ГГУ «Течение срока исковой давности начинается с момента возникновения требования. Если требование заключается в воздержании от действия, то течение срока исковой давности начинается с момента совершения указанного действия».

В §1451 Всеобщего Гражданского кодекса Австрии закреплено:

«Исковой давностью является потеря права, которое не было осуществлено в течение установленного законом срока».

В ст. 2219 Гражданского кодекса Франции говорится, что «давность является средством приобретения прав или погашения обязательств в силу истечения определенного срока и при наличии условий, предусмотренных законом».

В ст. 2262 ГК Франции закрепляется:

«Любое право на иски, как вещные, так и обязательственные, погашается по истечении тридцати лет, причем лицо, ссылающее на указанное погашение, не обязано предъявлять документ, подтверждающий

это обстоятельство, при этом против него не может быть выдвинуто возражение, вытекающее из его недобросовестности».

В п.1 ст. 1. 110-4 Коммерческого кодекса Франции закрепляется:

«Обязательства, возникающие ввиду коммерческой деятельности между коммерсантами или между коммерсантами и некоммерсантами, погашаются по истечении десяти лет, если в отношении этих обязательств не действуют более короткие специальные сроки давности».

Заметный шаг в сторону закрепления общепринятых в мире положений сделал ГК Украины, в ст. 256 ГК которого закреплено:

«Исковая давность - это срок, в пределах которого лицо может обратиться в суд с требованием о защите своего гражданского права или интереса».

Отличие заключается в том, что здесь не упоминается о нарушенном праве. Просто о защите права. Это уже соответствует определениям в законодательстве других стран.

К этому можно добавить, что положение о нарушенном праве противоречит п.п.2 и 3 ст. 180 ГК РК и п.2 ст. 200 ГК РФ, где начало течения срока исковой давности никак не связано с нарушением прав кредитора. Например, в обязательствах с определенным сроком исполнения течение исковой давности начинается по наступлении срока исполнения, а нарушение прав кредитора наступит позднее, когда должник не исполнит в разумный срок обязательство о возмещении убытков. Я уже не говорю о 10 -летнем сроке в части второй п.2 ст. 200 ГК РФ, который начинается со дня возникновения обязательства.

Вывод: положение о нарушенных правах потерпевшего - это анахронизм, который должен быть устранен.

Миф третий. Объективная исковая давность

В 2013 г. в ст. 200 ГК РФ был включен 10-летний общий срок исковой давности. Это нововведение вызвало неоднозначную реакцию в российской литературе.

Некоторые авторы назвали установление 10-летнего срока исковой давности в ч. 2 п.2 ст. 200 ГК РФ неконституционным, поскольку оно лишает граждан права на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ)[12].

Мне кажется, что любое установление срока исковой давности означает лишение граждан и юридических лиц права на судебную защиту по истечении срока исковой давности. Установление срока исковой давности - это акт публичного права. Государство устанавливает срок, в течение которого права кредитора подлежат судебной защите. По окончании этого срока судебной защиты нет, хотя добровольно исполненное обязательство защищается государством. И при нарушении десятилетнего пресекательного срока лицо может обратиться в суд, если есть вероятность доказать, что этот срок не пропущен. Суд должен рассмотреть эти доводы. Отличие от трехлетнего срока в том, что споры по нему возникают лишь по заявлению ответчика, а в случае десятилетнего срока суд может и должен сам применить правило о пропуске исковой давности.

Следует в то же время отметить, что российские исследователи в основном поддержали введение объективной исковой давности.

Однако наиболее непримиримым противником выступил А.П. Сергеев, который прямо заявил: «Появление в российском законодательстве так называемой объективной исковой давности считаю глубокой ошибкой»[13]. Это совершенно естественно, так как нововведение полностью опровергает его теорию применения во всех случаях только критерия субъективной исковой давности («узнал или должен был узнать»)[14].

Необходимо отметить, что установление 10-летнего срока вызвало возражения в России из-за того, что он недостаточно большой. Возникший в связи с этим спор дошел до Конституционного суда РФ. Конституционный суд РФ принял Постановление от 15.02. 2016 г. №3-П по делу в связи с жалобой гражданина Е.В. Потоцкого[15].

Суды отказали Е.В. Потоцкому в удовлетворении требований о взыскании задолженности по договорам займа на основании абз.2 п.2 ст. 200 ГК РФ (соответствует п.3 ст. 180 ГК РК). Договоры займа были заключены в 2000г., Е.В. Потоцкий предъявил требование 15 июля 2013года, в соответствии с законодательством должник был исполнить обязательство через 30 дней после предъявления требования о возврате. Следовательно, срок исковой давности начал течь 15 августа 2013г. Суды отказали Е.В. Потоцкому на том основании, что с момента заключения договоров прошло более 10 лет, и по новым правилам срок исковой давности истек.

Конституционный суд РФ посчитал распространение нового правила о 10 летнем сроке на отношения, возникшие до принятия Закона 7 мая 2013г., неконституционным. Во исполнение данного Постановления был принят Федеральный закон от 28 декабря 2016г.[16], в соответствии с которым десятилетние сроки, предусмотренные пунктом 1 статьи 181, пунктом 2 статьи 196 и пунктом 2 статьи 200 ГК РФ начинают течь с сентября 2013г. (то есть почти через три месяца после принятия Закона от 7 мая 2013г).

Я привел все эти документы, чтобы показать, что в России 13- летний срок, по истечении которого было предъявлено требование, считается вполне нормальным и не нарушающим принципы законности или добросовестности. Напротив, Конституционный суд РФ посчитал непризнание справедливости такого срока неконституционным.

Однако это новое положение о 10 летнем сроке лишь на первый взгляд кажется новым. На самом деле это возвращение к истокам и восприятие европейской практики.

В Своде законов гражданских Российской Империи. Том Х. часть 1, в ст. 694 было закреплено:

«Иски так же, как и тяжбы, ограничиваются общею земскою десятилетней давностью. Кто в течение оной иска не предъявил или, предъявив, хождение по оному в присутственных местах не имел, тот теряет свое право».

Аналогичный десятилетний срок был закреплен применительно к договорам (ст. 1549).

В проекте Гражданского Уложения в ст. 109 закреплено:

«Все иски начинаются общим десятилетним сроком исковой давности, за исключением тех, которые изъяты из действия давности или в отношении коих установлены иные сроки давности».

Такое же правило закреплено в большинстве западных юрисдикций.

В ГК Франции помимо общего тридцатилетнего срока давности (ст. 2262), предусмотрены также десятилетний и двадцатилетний сроки давности (ст.ст. 2270, 2270-1, 2270-2), а также иные сокращенные сроки давности (ст.ст. 2271-2277-1).

Десятилетний пресекательный срок установлен и в Гражданских кодексах многих стран континентальной системы права.

Можно назвать, например, Гражданский кодекс Нидерландов 1994г., Швейцарский гражданский кодекс 1907г., Коммерческий кодекс Греции 1835 г., законодательство Бельгии, Словакии, Эстонии, Польши, Ирландии, ЮАР и других стран.

Объективная исковая давность установлена во многих международных документах.

Прежде всего это ст. 23 Конвенции ООН об исковой давности в международной купле-продаже товаров, в которой закреплено:

«Независимо от положений настоящей Конвенции срок исковой давности в любом случае истекает не позднее десяти лет со дня, когда началось его течение».

Аналогичное правило содержится в п.2 ст. 10.2 Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА (2010), ст. 134 Кодекса европейского договорного права, ст. 14:307 Принципов европейского договорного права (Принципы Ландо), ст.III-7:307 Модельных правил европейского частного права (DCFR).

Вывод: Установление 10-летнего срока исковой давности в России следует рассматривать как возвращение к истокам российского права и восприятие принципов континентального права. На мой взгляд, законодательство постсоветских стран должно воспринять этот положительный опыт.

Миф четвертый. Начало течения срока исковой давности по обязательствам

В соответствии с п.п. 2 и 3 ст. 180 ГК РК (п.2 ст. 200 ГК РФ) различается начало течения срока исковой давности по обязательствам с определенным и неопределенным сроками исполнения.

Больше всего мифов существует в отношении обязательств с неопределенным сроком исполнения. Но и в отношении обязательств с определенным сроком исполнения имеется ряд нерешенных и сомнительных вопросов.

Я построю изложение этого материала в следующей последовательности:

1) соотношение п.1 ст. 180 ГК РК (п.1 ст. 200 ГК РФ) и пунктов 2 и 3 ст. 180 ГК РК ( п.2 ст. 200 ГК РФ);

2) начало течения срока исковой давности по обязательствам с неопределенным сроком исполнения;

3) начало течения срока исковой давности при расторжении договора;

4) начало течения срока исковой давности по обязательствам с определенным сроком исполнения.

1) Соотношение п.1.ст. 180 ГК РК (п. 1 ст. 200 ГК РФ) и пунктов 2 и 3 ст. 180 ГК РК (п.2 ст. 200 ГК РФ). Вопрос о том, применимы ли к исковой давности по обязательствам общие положения об исковой давности (субъективный критерий, нарушение прав) является дисскусионным.

В отношении того, применяется ли к пункту 2 ст. 200 правило п.1 ст. 200 ГК РФ, в юридической литературе России высказываются различные точки зрения.

Одни авторы считают, что пункт 2 является лишь уточнением п.1 ст. 200 ГК РФ[17].

Однако господствующей является другая точка зрения, а именно, утверждающая, что п. 2 является исключением из п.1 ст. 200 ГК РФ и поэтому правило «узнал или должен был узнать» в этих случаях не применяется.

В учебнике гражданского права 1998г. Е.А. Суханов писал: «Момент начала течения срока исковой давности определяется днем, когда потерпевшее лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п.1 ст. 200 ГК)... В ряде случаев закон непосредственно определяет момент начала течения давностного срока. Например, по обязательствам с точно определенным сроком исполнения исковая давность начинает течь с момента окончания этого срока (п. 2 ст. 200 ГК), ибо о нем заранее осведомлены обе стороны. Закон сам определяет момент начала течения сокращенных сроков исковой давности, в частности в транспортных обязательствах»[18]. Таким образом, Е.А. Суханов рассматривал момент начала течения исковой давности по п. 2 ст. 200 ГК РФ как объективный момент в отличие от субъективного по п. 1 ст. 200 ГК РФ и как непосредственное определение этого момента законом.

В дальнейшем Е.А. Суханов повторяет свою позицию об определении момента течения давностного срока непосредственно законом применительно к п.2 ст. 200 ГК РФ[19].

Данную позицию можно рассматривать как признание того, что п.2 ст. 200 ГК РФ является не уточнением, и исключением из п.1 ст. 200 ГК РФ.

Другие авторы эту точку зрения высказывают более определенно.

Например, в одном из Комментариев к Гражданскому кодексу РФ говорится:

«Статья 200 ГК исходит из так называемого субъективного способа определения начала течения исковой давности. В отличие от Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже (ст. 100), в силу которой право на иск, вытекающее из нарушения договора, считается возникшим в день, когда имело место такое нарушение, ГК вслед за Кодексом 1964 года предусмотрел, что исковая давность начинает течь с момента, когда лицо узнало или должно было узнать о допущенном нарушении (п.1 ст. 200). Исключения из этого правила могут быть в силу комментируемой статьи установлены Кодексом или иным законом. Так, в частности, для обязательств с определенным сроком п.2 ст. 200 предусматривает, что течение исковой давности начинается с момента окончания срока. Другое правило действует в отношении обязательства, срок исполнения которого не определен либо определен моментом востребования. В таком случае течение исковой давности начинается с того момента, когда у кредитора возникает право требования исполнения обязательства (см. ст. 314)»[20].

В другом Комментарии написано:

«Статья 200 ГК устанавливает порядок определения начала течения срока исковой давности. В соответствии с общим правилом, установленным п.1 данной статьи, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Исключения из этого правила устанавливаются ГК (п.п.2,3 ст. 200, ст. ст. 725, 797) и иными законами»[21].

Еще в одном Комментарии говорится:

«В п.1 комментируемой статьи установлено общее правило, определяющее начальный момент исчисления срока исковой давности. Изъятия из этого правила содержатся как в самом Кодексе (например, абз.2п.2, п.3 комментируемой статьи), так и в отдельных Законах»[22]. В абз. 2 п.2 говорится об обязательствах с неопределенным сроком исполнения, в п.3 -о регрессных обязательствах».

В учебнике гражданского права В.А. Белова содержится следующее положение:

«Начало течения исковой давности. Течение исковой давности начинается со дня возникновения права на иск. В свою очередь, право на иск возникает со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п.1 ст.200 ГК). Естественно, предполагается, что о нарушении своего гражданского права управомоченное лицо узнает в тот самый момент, когда произошло нарушение, что не лишает его возможности доказывать обратное, а именно: что о правонарушении ему стало известно позднее. Исключения из данного общего правила могут быть установлены ГК и иными законами; в частности, самим ГК несколько иначе определяется момент начала течения исковой давности по требованиям, вытекающим из нарушения обязательств (п.2 ст. 200), «по регрессным обязательствам» (п.3 ст. 200), по искам, связанным с недействительностью сделок (ст. 181) и некоторым другим специальным исковым давностным срокам»[23].

Еще в одном учебнике гражданского права говорится:

«Начало течения срока исковой давности - решающее для правильности его исчисления, так как ошибка обязательно приведет к его искусственному удлинению или сокращению. В соответствии со ст. 200 ГК течение исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила могут быть установлены кодексом или иным законом.

Так, для обязательств с определенным сроком исполнения в соответствии с п. 2 ст. 200 ГК исковая давность течет с момента окончания срока (со следующего за датой исполнения дня).

Другое правило действует для обязательств, срок исполнения которых не определен или определен моментом востребования. В таком случае течение исковой давности начинается с того момента, когда кредитор предъявит должнику требование об исполнении обязанности. При этом, если должнику предоставляются льготные семь дней, давность исчисляется с момента окончания льготного срока»[24].

В учебнике под ред. О.Н. Садикова тоже сначала пишется о том, что п.1 ст. 200 ГК РФ - это общее правило. Изъятия из этого правила устанавливаются ГК и иными законами. Например: и далее приводятся примеры, в том числе пункт 2 ст. 200 ГК РФ[25].

В доктрине Казахстана также встречаются различные толкования соотношения п.1 и пунктов 2 и 3 ст. 180 ГК РК.

В частности, в Учебнике гражданского права под ред. А.Г. Диденко отмечается, что «в ст. 180 ГК включены дополнительные правила, развивающие положения о начале срока исковой давности относительно срочных и бессрочных обязательств». И далее перечисляются изъятия из общего правила, куда правила пунктов 2 и 3 ст. 180 ГК не включены[26].

К сожалению, в выпушенном под моей редакцией Комментарии к Гражданскому кодексу в комментарии к ст. 180 ГК говорится в отношении пунктов 2 и3 ст. 180 ГК, что они являются уточнением п.1 ст. 180 ГК, а в списке исключений нет пунктов 2 и 3 ст. 180 ГК[27].

Хотя Комментарий к ГК РК выпущен под моей редакцией, я не являюсь автором комментария к главе 7 «Исковая давность», автором тоже (как и в учебнике пол ред. А.Г.Диденко) являлся Б.Б. Базарбаев. Это было личное мнение Б. Б. Базарбаева.

В 2013 г. был выпущен под моей редакцией Учебник по гражданскому праву, в котором мы постарались высказать более точное мнение. В главе 14 учебника закреплено следующее положение:

«Течение исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении права (п.1 чт. 180 ГК). Изъятия из этого правила устанавливаются ГК и иными законодательными актами. Приведем некоторые примеры»[28]. И далее приводятся примеры, в том числе пункты 2 и 3 ст. 180 ГК РК.

В настоящее время Научно-исследовательский институт частного права, который я возглавляю, завершает подготовку к изданию нового Комментария к Гражданскому кодексу. В нем воспроизведены те же положения, которые были закреплены в Учебнике по гражданскому праву.

Таким образом, и российская, и казахстанская доктрина в основном исходят из того, что пункты 2 и 3 являются исключениями из п.1 ст.180 ГК РК, так же как и п.2 является исключением из п.1 ст.200 ГК РФ, и что правило «узнал или должен был узнать» не применяется к обязательствам с определенным и неопределенным сроками исполнения.

Данная концепция находит подтверждение в судебной практике Казахстана. Например, в деле по иску прокурора г. Астаны в интересах государства к налоговому комитету по Сары-Аркинскому району г. Астаны и АО ПРП «Целинэнергоремонт » о восстановлении суммы задолженности по социальному налогу Коллегия по гражданским делам Верховного Суда РК в своем Постановлении от 22 февраля 2005 г. № 3н-26-05 отметила следующее:

«Нельзя согласиться с доводом протеста о том, что указанный срок подлежит исчислению с февраля 2003 года, когда прокурору в ходе проверки правильности применения законодательства налоговыми органами г. Астаны стало известно о факте незаконного списания задолженности. В соответствии с п.2 ст. 180 ГК по обязательствам с определенным сроком исполнения течение исковой давности начинается по окончании срока исполнения. Поскольку согласно указанному выше Порядку уплаты, учета и зачисления средств в Пенсионный фонд срок перечисления акционерным обществом последних страховых взносов определен не позднее 10 января 1998 года, срок исковой давности по данному делу истек».