Судебная практика по делам о признании сделок недействительными и применении их последствий (Тумабеков Дуйсен Абдурахманович, Судья Верховного Суда РК)

Судебная практика по делам о признании сделок
недействительными и применении их последствий

 Тумабеков Дуйсен Абдурахманович,

Судья Верховного Суда Республики Казахстан

* Настоящая статья подготовлена на основе выступления автора на Международной научно-практической конференции в рамках ежегодных цивилистических чтений на тему «Недействительные сделки в гражданском праве», посвященной 75-летию профессора Рольфа Книпера, проведенной 19-20 мая 2016 года в городе Алматы Научно-исследовательским институтом частного права Каспийского университета, Германским обществом по международному сотрудничеству (GIZ), Юридической фирмой «Зангер» и Казахстанским Международным Арбитражем.

В Концепции правовой реформы политики Республики Казахстан на период 2010 по 2020 годы, утвержденной Указом Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года №858, отмечено о необходимости совершенствования института признания сделок недействительными. Выработка законодательных стимулов добровольного страхования сделок, последующее признания, которых незаконными, содержит риск изъятия предмета сделки у одной из сторон. Уточнение понятия сделок, их состава и последствий неисполнения сделок.

При этом подчеркнуто, что определение для Казахстана амбициозной цели - вхождение в 2050 году в число 30-ти самых развитых государств мира предъявляет высокие требования к национальной правовой системе, которая должна эффективно обеспечивать проводимый курс страны на повышение качества жизни человека, общества и укрепление государственности.

Поэтому казахстанская правовая система должна быть способна на равных конкурировать в вопросах удобства применения и надежности защиты прав с законодательством развитых стран мира. В условиях всеобщей глобализации и роста мировой конкуренции многие страны столкнулись с необходимостью модернизации правовых систем и максимального приближения их к нуждам людей и интересам инвесторов. Известно, что конкурентоспособная правовая система привлекает под свою юрисдикцию больше бизнеса и инвестиций, способствует реализации смелых и передовых идей, плодами которых затем пользуются во всем мире, принося дивиденды стране, в которой реализованы эти идеи [1].

В настоящее время в судах республики наметилась тенденция увеличения количества гражданских дел по спорам, возникающим между участниками различных правовых сделок.

При рассмотрении дел данной категории суды испытывают определенные затруднения при оценке представленных сторонами доказательств в качестве обоснования своих требований и возражений, а также при применении норм материального права.

В частности, при рассмотрении дел о признании сделки недействительной или действительной, при отсутствии оснований, предусмотренных статьей 159 Гражданского кодекса Республики Казахстан (далее - ГК), суды зачастую вынуждены обращаться к нормам статей 157,158,160 ГК, которые предусматривают недействительность сделок в результате их несоответствия закону и нравственности, а также в случае их мнимости, притворности и тому подобное [2].

Вместе с тем, толкование и применение вышеперечисленных норм закона на практике приобрели противоречивый характер, а в отдельных случаях у судей встречается некоторая субъективность в подходе, что вызывает увеличение потока жалоб на решение и постановления судов первой и второй инстанций.

Во многом сложившаяся ситуация объясняется тем, что физические и юридические лица в силу своей юридической неграмотности, в результате отсутствия качественной юридической помощи, либо желания скрыть реальные отношения, порой заключают сделки, несоответствующие тем, которые они фактически имели в виду.

К примеру, широкое распространение получили замена договора купли-продажи выдачей доверенности, договора займа и следующего за ним договора залога -оформлением договорами дарения, купли-продажи, завещания - договором дарения и т.п.

Оценивая с точки зрения закона заключение подобных сделок, суды зачастую исходят из принципа соблюдения добровольности волеизлияния сторон при заключении сделок, свободы заключения договора.

Между тем, данный подход к разрешению спора не всегда гарантирует его законность и обоснованность, что, естественно, вызывает несогласие с решениями, выносимых судами, и порождает в последующем их обжалование.

При рассмотрении вопроса о недействительности сделок, на мой взгляд, прежде всего, следует исходить из самого понятия сделки.

В Гражданском кодексе Республики Казахстан институт сделок содержится в главе 4 (статьи 147 - 162).

Согласно статье 147 ГК, сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Таким образом, из определения сделки следует, что она является действием. То есть представляет собой волевой, сознательный и целенаправленный акт субъекта гражданского права. При этом и внутренняя воля, и волеизъявление должны формироваться без воздействия искажающих их подлинное значение факторов.

Например, нельзя утверждать о наличии у лица желания совершить сделку, когда она совершена под влиянием насилия, или о надлежащем волеизъявлении, когда сделка заключена вследствие заблуждения. Необходимо отметить, что между волей, т.е. желанием совершить сделку, и волеизъявлением может возникнуть несоответствие. В связи с этим на практике возникают затруднения при решении вопроса: чему следует отдавать предпочтение - воле или волеизъявлению.

Очевидно, что, разрешая вопрос о недействительности сделок, суды исходят из того, что сделка - это проявление правомерного, разрешаемого, чаще всего установленного законом, поведения. Вместе с тем, правомерность поведения не требует, чтобы все виды сделок были прямо предусмотрены законом. Вполне возможны сделки, которые не предусмотрены законом, но требуется, чтобы они не противоречили закону, не нарушали его запретов, что следует из смысла и содержания норм статьи 7 ГК.

Необходимо отметить, что в ГК прямо не применяются термины «ничтожная» или «оспоримая» сделка. В то же время, статья 159 ГК озаглавлена «Основания недействительности сделок». Это указывает на то, что законодателем использованы понятия, которые включают в себя, как основания признания сделок недействительными, так, и основания недействительности сделок в силу закона, т.е. независимо от такого признания судом.

В качестве общих оснований недействительности сделки выступают противоречие заключенной сделки требованиям законодательства, а также совершение ее с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности (статья 158 ГК).

Вместе с этим общим правилом, в нормах ГК (в статьях 159, 160, 168, 193-1, 220, 294, 307, 315 и т.д.) и других законодательных актах установлены формулировки оценок конкретных нарушений, допущенных при совершении сделки. Они устанавливаются законодателем путем использования выражений императивного характера, таких как: «сделка недействительна», «сделка является недействительной» (пункты 1, 2, 3 статьи 159 ГК, статей 168, 315, 319, 414, 428, 429, 506, 508, 510, 526, 530, 641 ГК и т.д.).

В нормах ГК и в других законодательных актах также присутствует формулировка «сделка может быть признана недействительной» (пункты 4-11 статьи 159 ГК, статьи 220, 441 ГК).

К примеру, недействительна сделка, совершенная лицом, не достигшим четырнадцати лет (малолетним), кроме сделок предусмотренных статьей 23 ГК, т.е. такая сделка недействительна, а по сути ничтожная уже в силу прямого указания на это закона (пункт 3 статьи 159 ГК). Однако сделка, совершенная лицом, достигшим четырнадцати лет, без согласия его законных представителей, кроме сделок, которые он по закону имеет право совершать самостоятельно, может быть признана судом недействительной по иску законных представителей. То есть эта сделка может быть признана недействительной только по решению суда (оспоримая) (пункт 4 статьи 159 ГК).

На мой взгляд, такое различие в нормативном обозначении недействительности сделок является важным не только при рассмотрении дел о признании сделок недействительными, но и при рассмотрении других категорий дел, где судами дается оценка тем или иным сделкам (на которые ссылаются стороны в обоснование своих требований и возражений) на предмет их действительности или недействительности.

В случае, если суд при рассмотрении спора, в котором стороны ссылаются на те или иные сделки, как на доказательство по делу, установит, что сделка совершена с нарушением требований, предъявляемых к форме, к содержанию, к участникам сделки, к свободе их волеизъявления (эти нарушения имеются как в совокупности, так и по отдельности), суд, исходя из норм, регулирующих данную сделку, обязан, установить, должна ли эта сделка согласно требованиям закона признаваться недействительной судом по иску заинтересованного лица (оспоримая сделка), либо она недействительна в силу прямого указания на это в законе, т.е. независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Если суд установит, что сделка является оспоримой, то он разъясняет сторонам их право на обращение в суд с иском о признании данной сделки недействительной, поскольку до признания этой сделки судом недействительной она влечет определенные юридические последствия.

Однако, если судом будет установлено, что сделка является ничтожной, констатирует недействительность сделки и применяет последствия ее недействительности. В этом случае обращения в суд с иском о признании такой сделки недействительной не требуется.

Сказанное весьма важно, поскольку имеет отнюдь не чисто теоретическое значение, где среди ученых-правоведов существуют разные мнения относительно недействительности сделок, но и практическое значение [3].

Вот пример из практики по конкретному делу в судах города Алматы, поддержанной Верховным Судом Республики Казахстан.

Так, истец Б. обратился в суд с иском к акимату города Алматы, ГКП «Алматыжер» о взыскании компенсации за принудительное прекращение права собственности. Суд первой инстанции, удовлетворяя исковое требование, исходил из того, что 9 июля 2009 года сотрудники ГКП «Алматыжер» с судебным исполнителем незаконно произвели снос кафе, принадлежащего истцу на праве собственности на основании договора дарения от 2 июня 2009 года. Постановлением апелляционной судебной коллегией Алматинского городского суда решение районного суда отменено и вынесено новое решение об отказе в удовлетворении иска. Принятое судом апелляционной инстанцией решение, постановлением кассационной коллегии оставлено без изменения.

Надзорная судебная коллегия Верховного Суда Республики Казахстан, согласившись с выводами судов апелляционной и кассационной инстанций, мотивировала принятое решение следующими обстоятельствами. Так, судами установлено, что 4 ноября 2002 года акимат города Алматы предоставил спорный земельный участок К. для эксплуатации кафе и торгового павильона со сроком возврата участка 4 ноября 2005 года. В соответствии с пунктом 3.2 договора аренды арендатор обязан освободить земельный участок и произвести снос временных строений без выплаты компенсации. Вступившим в законную силу решением суда от 15 апреля 2009 года удовлетворен иск акимата об освобождении земельного участка.

По мнению коллегии Верховного Суда, выводы апелляционной и кассационной коллегий полностью соответствуют требованиям законности и справедливости. Доводы истца о том, что он является собственником снесенного кафе, не прияты во внимание коллегией, поскольку договор дарения, на основании которого истец приобрел право собственности на спорное имущество, заключен с лицом, не имеющий на то право. Следовательно, сделка совершена с целью, заведомо противоправной основам правопорядка и нравственности. Гражданин К., не обладая правом собственности на земельный участок, на котором расположено кафе, по смыслу статей 33, 37 Земельного кодекса Республики Казахстан, не имел права на отчуждение принадлежащего ему на праве частной собственности здания кафе. Кроме того, договор дарения был заключен после вступления в законную силу решения суда об освобождении земельного участка и сносе строения. При таких обстоятельствах, независимо от наличия у истца правоустанавливающего документа, в качестве подтверждения его права на компенсацию, суд надзорной инстанции, применив нормы пункта 1 статьи 158 ГК, оценил данный договор как недействительную (ничтожную) сделку.

 В соответствии с пунктом 1 статьи 158 ГК, т.е. в силу прямого указания закона, недействительна сделка, содержание которой не соответствует требованиям законодательства, а также совершенная с целью, заведомо противоправной основам правопорядка или нравственности. Поэтому закон не требует признание такой сделки недействительной в судебном порядке.

Касаясь вопроса недействительности сделок, отмечу, что анализ судебной практики по делам о признании сделок недействительными, показал, что, несмотря на очевидность несоответствия заключенных договоров действующему законодательству, стороны по сделке не заявляют требования о признании сделки недействительной. Более того, часто ответчик признает иск и просит суд удовлетворить требования истца.

В связи с этим показательно, как пример, гражданское делу по иску ТОО «Астана Жолпроект» к ГУ «Управление пассажирского транспорта и автомобильных дорог города Астаны» о взыскании задолженности.

Истец, в обоснование своего требования сослался на договор о государственных закупках, заключенный между сторонами 14 ноября 2014 года по осуществлению технического надзора и технологического сопровождения за ходом работ по среднему ремонту дорог и сооружений транспортной инфраструктуры города Астаны.

Судами установлено, что договор заключен с существенными нарушениями требований Бюджетного кодекса Республики Казахстан, Закона Республики Казахстан «О государственных закупках», в отсутствии выделенных из бюджета средств на проведение работ.

Договор был заключен 14 ноября 2014 года на сумму 30 млн. тенге без соблюдения процедур по государственным закупкам, установленных Законом Республики Казахстан «О государственных закупках» [4]. Более того, стороны этим же числом подписали дополнительное соглашение об увеличении стоимости работ на сумму 124 251 155 тенге.

Указанные договор и дополнительное соглашение не прошли обязательную регистрацию в территориальном подразделении центрального уполномоченного органа по исполнению бюджета, как это требуют нормы пункта 5 статьи 96 Бюджетного кодекса Республики Казахстан. Следовательно, они не вступили в силу [5].

Однако, между сторонами в декабре 2014 года, т.е. в течение месяца со дня заключения договора, был подписан акт выполненных работ на общую сумму 124 251 155 тенге.

При таких обстоятельствах, а также, принимая во внимание требования пункта 1 статьи 158 ГК и требования пункта 11 Нормативного постановления Верховного Суда Республики Казахстан от 14 декабря 2012 года № 5 «О применении судами законодательства о государственных закупках», суды, оценив сделку как недействительную, не приняли данный договор в качестве доказательства [6].

Примечательно то, что представителем ответчика исковые требования были признаны в полном объеме, несмотря на очевидное несоответствие договора требованиям законодательства.

Аналогичного характера судами города Астаны были рассмотрены гражданские дела: по иску ТОО «Гефест Контракт» к ГУ «Войсковая часть 20015», ГУ «Управление начальника тыла Вооруженных Сил РК» Министерства обороны Республики Казахстан о взыскании суммы долга в размере 4 612 077 тенге по договору; по иску ТОО «Казмунайгаз - Сервис» к ГУ «Министерство энергетики Республики Казахстан» о взыскании задолженности по договору оказания услуг от 31 октября 2015 года. Договора, на которые ссылались стороны, были заключены с грубейшими нарушениями требований законодательства, в силу чего являлись недействительными, а по существу - ничтожными сделками.

Практика показывает, что в отношении такого рода сделок, одни суды исходят из того, что сделка, на которую ссылается истец, никем не оспорена и в установленном порядке не признана судом недействительной. Поэтому принимают данную сделку в качестве доказательства в обоснование принятого решения. При этом разъясняют сторонам право на подачу самостоятельного иска о признании сделки недействительной, что создается ненужную волокиту, жалобы и нарекания со стороны участников процесса.

С подобным подходом трудно согласиться. Утверждение, что незаконная или безнравственная сделка является действительной до тех пор, пока не признана судом недействительной, в условиях, когда ни одна из сторон не заинтересована в признании ее недействительной, способствует возникновению серьезной угрозы эффективности обеспечения защиты прав и интересов граждан, а в отдельных случаях - государственных интересов.

Для наглядности приведу еще один пример.

Прокуратурой Алматинской области была проведена проверка соблюдения законности и обеспечения государственных интересов при изъятии земельных участков для государственных нужд за период 2012 - 2013 годы под строительство Большой Алматинской кольцевой автомобильной дороги.

По результатам проверки установлено, что при заключении договоров выкупа размер компенсации стоимости изымаемого земельного участка определен по договоренности сторон. При этом цена сделки была определена по рыночной стоимости, что противоречит требования пункта 2 статьи 67 Закона Республики Казахстан «О государственном имуществе» [7]. Согласно данной норме закона цена сделки определяется по той цене, по которой имущество ранее было приобретено собственником.

Выявленные нарушения послужили основанием для обращения прокурором в суд с иском о признании недействительными договоров выкупа изымаемых земельных участков и приведения сторон в первоначальное положение.

При рассмотрении данных исков в судах Алматинской области сложилась неоднозначная практика.

В частности, одни суды вынесли решение об удовлетворении требований прокурора и признали договора выкупа недействительными в связи с нарушением требований пункта 2 статьи 67 названного закона. Другие суды отказали в удовлетворении иска прокурора, поскольку, по мнению судов, истцом не были приведены конкретные основания недействительности сделок, предусмотренные статьей 159 ГК. Ссылка прокурора на нормы статей 157, 158 ГК признаны судами недостаточными.

Между тем, согласно требованиям пункта 2 статьи 67 Закона Республики Казахстан «О государственном имуществе», стоимость земельного участка, отчуждаемого для государственных нужд, перешедшего к собственнику по гражданско-правовой сделке, определяется в размере стоимости, указанной в договоре, но не превышающей рыночную стоимость.

Аналогичные требования содержатся в нормах статей 85, 87 Земельного кодекса Республики Казахстан [8].

Исходя из сказанного, следует, что сделки совершенные по выкупу земельных участков для государственных нужд не соответствуют требованиям законодательства и по существу являются ничтожными в силу прямого указания в законе.

Учитывая данное обстоятельство, Надзорная судебная коллегия Верховного Суда Республики Казахстан по результатам рассмотрения дел в порядке надзора вынуждена неоднократно давать разъяснения по правильному применению норм гражданского законодательства по делам об изъятия земельных участков для государственных нужд.

Обозначенные проблемы из-за отсутствия в настоящее время в законодательстве прямого закрепления деления недействительных сделок ни ничтожные и оспоримые, существование серьезной неопределенности относительно необходимости судебной процедуры признания сделки недействительной, вызывает затруднения в правоприменительной практике.

В пользу законодательного закрепления деления сделок ни ничтожные и оспоримые свидетельствует судебная практика и по уголовным делам.

К примеру, при рассмотрении уголовного дела о лжепредпринимательстве, суды, устанавливая извлечение подсудимыми имущественной выгоды, дают оценку законным по форме, но фиктивных по цели и содержанию сделкам, которые не свидетельствуют о намерении заниматься предпринимательской деятельностью (обналичивание денежных средств, посреднические услуги и тому подобное). То есть оценивают такие сделки, как недействительные в силу указания закона (ничтожные), поскольку они совершены с целью, заведомо противной основам правопорядка (статья 158 ГК) [9].

Таких примеров из судебной практики по уголовным делам можно привести множество.

Однако, если бы такие сделки должны были признаваться недействительными судом только по иску заинтересованного лица, то неизвестно как долго разрешалось бы уголовное дело при таких требованиях закона.

Таким образом, очевидно, что необходимость законодательного закрепления деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые возникла достаточно давно и ждет своего скорейшего решения. В этой связи отмечу, что на постсоветском пространстве соответствующее деление впервые было закреплено в Модельном Гражданском кодексе для государств - участников Содружества Независимых Государств, принятом Постановлением Межпарламентской Ассамблеи государств - участников Содружества Независимых Государств, г. Санкт-Петербург, 29 октября 1994 года и являющимся рекомендательным законодательным актом Содружества Независимых Государств (далее - Модельный кодекс) [10].

Несмотря на рекомендательный характер Модельного кодекса, нормативное закрепление деления недействительных сделок было принято практически во всех странах участниц Содружества, кроме Казахстана.

Практика показала, что отказ от норм, регламентирующих соответствующее деление сделок, создает предпосылки для обязательности прохождения судебной процедуры признания сделки недействительной, что в свою очередь приводит к несоразмерным затратам на судебные тяжбы, к убыткам, вызванным совершением неправомерной сделкой, отсутствию возможности для признания сделки недействительной в случае пропуска срока исковой давности и т.п.

Поэтому, с учетом опыта стран СНГ, в целях повышения уровня защищенности участников договорных отношений от возможной судебной волокиты, а также упрощения порядка пресечения очевидных правонарушений, с учетом сложившейся судебной практики, по моему мнению, требуется пересмотреть существующую концепцию недействительности сделок и согласиться с тем предложением, которое содержится в Модельном кодексе по разделению недействительных сделок на ничтожные и оспоримые.

Довольно сложным, на мой взгляд, на сегодня является вопрос о последствиях недействительных сделок.

Законом предусмотрено, что недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения, если иное не предусмотрено ГК, законодательными актами или не вытекает из существа или содержания сделки.

По общему правилу при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, т.е. наступает последствие в виде двухсторонней реституции (статья 157 ГК).

При применении данной нормы закона на практике возникает вопрос: должен ли суд при отсутствии в иске требования о возврате всего полученного по недействительной сделке, обязывать в решении ответчика произвести возврат полученного им по сделке.

По этому вопросу сложилась довольно противоречивая и разнообразная судебная практика.

Суды в некоторых случаях руководствуются Нормативным постановлением Верховного Суда Республики Казахстан от 11 июля 2003 года № 5 «О судебном решении».

 В пункте 19 постановления определено, что при удовлетворении иска по делам о признании того или иного права суд обязан указать в резолютивной части решения не только о наличии права, но и о правовых последствиях, которые влечет за собой такое признание [11]. И это, думаю, следует признать правильным, поскольку применение последствий недействительности сделок обеспечивает наиболее полное разрешение спорных правоотношений.

К сожалению, не всегда суды применяют указанные последствия, мотивируя свое решение отсутствием требования истца в этой части, а в законе нет четкой нормы, обязывающей суды применять последствия признания сделок недействительными. В результате спор зачастую остается не разрешенным в полном объеме.

На практике нередки случаи, когда, совершив сделку (которая впоследствии признается недействительной), лицо, приобретшее по ней имущество, в дальнейшем вновь производит отчуждение этого имущества. Впоследствии данное имущество может неоднократно переходить от одного лица к другому в результате совершения целого ряда следующих друг за другом сделок.

При такой ситуации истец (собственник имущества) обычно предъявляет иски о признании всех совершенных с его имуществом сделок недействительными и требует по ним применения двухсторонней реституции, что удовлетворяется судами.

По моему мнению, такие действия являются ошибочным, т.к. приводят к нарушению прав добросовестного приобретателя, который считает, что приобрел имущество у собственника, следовательно, сам стал собственником.

Подобный подход делает «мертвыми», неработающими положения норм статьи 260 ГК об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а также статьи 261 ГК об истребовании имущества у добросовестного приобретателя (виндикация).

В соответствии с пунктом 8 статьи 157 ГК первая сделка, признанная судом недействительной, считается недействительной с момента ее совершения и не влечет юридических последствий, ради которых она заключалась, в том числе переходе титула собственника к приобретателю по этой сделке. При этом, по общему правилу, применение последствий недействительности сделки в форме двухсторонней реституции не ставится в зависимость от добросовестности сторон, в том числе приобретателя, главное - определить и доказать основания недействительности сделки. При признании сделки недействительной приобретатель по ней не становится собственником имущества. Соответственно, он не вправе распоряжаться данным имуществом, т.е. определять юридическую судьбу имущества. Таким образом, получается, что все последующие сделки с имуществом, полученного по недействительной сделке, совершаются с лицами, не являющиеся, собственниками имущества, то есть эти сделки являются ничтожными, как не соответствующие требованиям законодательства. Поэтому право лица, считающего себя собственником, не подлежат защите с использованием правового механизма, установленного статьей 157 ГК, с применением соответственно реституции. В данном случае должны применяться нормы статьи 260 ГК, согласно которым собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения, путем предъявления виндикационного иска. Такой подход вытекает из норм пункта 3 статьи 157 ГК, из смысла и содержания которых следует, что применение двухсторонней реституции возможно, лишь в случае, если иные последствия не предусмотрены настоящим кодексом.

Ранее нормы пункта 3 статьи 157 ГК не содержали таких положений и ограничивались

лишь применением последствий в виде реституции, что порождало определенные трудности в применении как норм статьи 157 ГК, так и статей 260,261 ГК.

Поэтому в Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года» была поставлена задача концептуально определиться в отношении применимости двухсторонней реституции при признании сделки недействительной, с учетом того обстоятельства, что приобретатель вещи по сделке является добросовестным и у которого в предусмотренном законом случаях эта вещь не может быть истребована.

В целях реализации поставленных задач Законом Республики Казахстан от 25 марта 2011 года № 421-IV «О внесении изменений и дополнений в некоторые законодательные акты Республики Казахстан по вопросам совершенствования гражданского законодательства» были внесены изменения в пункты 1, 3,8 статьи157 ГК, устранившие имеющиеся в законодательстве пробелы. Внесенные изменения определили возможность применения к недействительной сделке реституцию только в случаях, если иные последствия не предусмотрены ГК.

К иным последствиям, в частности, законодатель относит право собственника истребовать свое имущество из чужого незаконного владения либо у добросовестного приобретателя на основании ничтожности сделки или сделки признанной судом недействительной.

Как уже было сказано, не во всех случаях признания сделки недействительной в качестве последствия можно применить реституцию.

В случае совершения с имуществом нескольких сделок, реституция применяется как последствие лишь к первой сделке при признании ее недействительной, как к сделке совершенной между собственником и приобретателем имущества. К последующим сделкам (второй, третьей и т.д.) реституция не применима, поскольку эти сделки совершаются между лицами не имеющих полномочий на отчуждение имущество и новыми приобретателями. В данном случае последствия наступают в виде истребования имущества из чужого незаконного владения (статья 260 ГК) или истребование у добросовестного приобретателя (при наличии условий, предусмотренных статьей 261 ГК), выселения и т.п.

Следует отменить, что истребование собственником имущества из чужого незаконного владения, а также у добросовестного приобретателя, в одних случаях может применяться как последствия недействительности сделки (сделок), а в других - в качестве самостоятельного способа защиты права собственника.

В первом случае, в отличие от второго, если имущество приобретено на основании совершенной сделки, то собственник имущества при наличии к тому оснований должен защищать право собственности путем обращения в суд с иском о признании сделки недействительной. Истребование имущества из чужого незаконного владения или у добросовестного приобретателя в этом случае будет применяться как последствие недействительности сделки.

Во втором случае, когда сделка является ничтожной, судебная защита нарушенных прав должна состоять в прямом применении судом последствий ее недействительности без предварительного судебного признания ее недействительной.

Реституция и виндикация, как последствия недействительной сделки, имеют схожие цели, а именно: возврат утраченного имущества. Вместе с тем, при реституции требование о возврате полученного имущества по недействительной сделке по общему правилу влечет возврат встречного предоставления за полученное имущество. При виндикации же, ввиду отсутствия обязательственных отношений между истцом и ответчиком последний не может заявлять, какие-либо требования к истцу (виндиканту).

В теории гражданского права виндикационным считается иск не владеющего собственника к владеющему не собственнику об изъятии индивидуально-определенного имущества из его незаконного владения. Субъектом права обращения с иском о виндикации является собственник, который обязательно должен доказать свое право на спорное имущество. В этом состоит основное отличие реституции от виндикации. Однако, данное обстоятельство не может означать правоту существующего мнения о том, что виндикация не может быть применена в качестве последствия недействительности сделок, поскольку виндикационный иск является производной от права собственности.

Такое толкование норм закона, на мой взгляд, является ошибочным, поскольку сторонники такого мнения не принимают во внимание, то обстоятельство, что предметом рассматриваемых категорий дел в суде является истребование спорного имущества у лица, которое незаконно владеет им на основании незаконной (ничтожной) сделки.

Причиной такого расхождения во мнениях, является вся та же неопределенность в законодательстве, отсутствия четкого деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые, а также оснований и порядка применения наступивших последствий по недействительной сделке.

Полагаю, что, разрешая вопросы по недействительным сделкам, следует не только руководствоваться мнениями ученых-теоретиков, имеющимися в юридической литературе. Необходимо также принимать во внимание судебную практику, которая вскрывает те или иные проблемы по данному вопросу и свидетельствует о необходимости скорейшего их разрешения путем внесения изменений и дополнений в действующее законодательство.

Здесь уместно будет привести слова великого полководца - Александра Суворова, о том, что теория без практики - мертва, практика без теории - слепа.

Иными словами любое теоретическое исследование по недействительным сделкам и выводы по ним должны проверяться на практике. Только после проверки правильности этих выводов и подтверждение их практикой можно утверждать о правильности теоретических высказываний. Таким образом, обеспечивается взаимосвязь между теорией и практикой.

Только соединение теории с практикой по недействительным сделкам поможет найти правильные решения в этом вопросе, что позволит достигнуть усовершенствования судебной практики по делам, связанным с недействительностью сделок, и повысить уровень защищенности участников договорных отношений как от возможной судебной волокиты, с одной стороны, так и от судебных ошибок - с другой.

Список использованных источников:

1. Указ Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года № 858 «О Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года» // САПП Республики Казахстан, 2009, № 35, ст. 331.

2. Гражданский кодекс Республики Казахстан от 27 декабря 1994 года // Ведомости Верховного Совета Республики Казахстан, 1994, № 23-24 (приложение).

3. См. об этом: Басин Ю.Г. Сделки. Алматы, 1996. С. 24-25; Гражданское право. Учебник / Под ред. Ю.Г. Басина и М.К. Сулейменова. Алматы, 2000. С. 282; Диденко А.Г. Курс лекций. Гражданское право. Алматы, 2006. С. 320-325; Нестерова Е.В. Проблемы нормативного закрепления ничтожных и оспоримых сделок в законодательстве Республики Казахстан. // http://online.zakon.kz/Document/?doc_id=34933281; Диденко А.Г. Вызовы времени: теория недействительных сделок и ее отражение в современной правовой действительности. Алматы, 2016 // http://online.zakon.kz/Document/?doc _id=32648705; Диденко А.Г. О чужих и своих ошибках. 2016. // http://www.zakon.kz/4779197-o-chuzhikh-i-svoikh-oshibkakh-didenko.html; Сулейменов М.К. Нормативное закрепление категории ничтожной сделки в законодательстве Казахстана: вызовы времени или повторение чужих ошибок? 2016 // http://www.zakon.kz/4779047-normativnoe-zakreplenie-kategorii.html

4. См.: Закон Республики Казахстан от 4 декабря 2015 года № 434-V ЗРК «О государственных закупках» // Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2015 г., № 23-II, cт. 171.

5. См.: Бюджетный кодекс Республики Казахстан от 4 декабря 2008 года № 95-IV // Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2008 г., № 21 (2525) ст. 93.

6. См.: Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 14 декабря 2012 года № 5 «О применении судами законодательства о государственных закупках» // «Казахстанская правда» от 05.01.2013 г., № 3 (27277).

7. См.: Закон Республики Казахстан от 1 марта 2011 года № 413-IV «О государственном имуществе» // Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2011 г., № 5 (2582), ст. 42.

8. См.: Земельный кодекс Республики Казахстан от 20 июня 2003 года № 442 // Ведомости Парламента Республики Казахстан, 2003 г., № 13, ст. 99.

9. См.: Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 12 января 2009 года № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о лжепредпринимательстве» // «Казахстанская правда» от 28 февраля 2009 года № 55-56 (25799-25800).

10. См.: Нормативное постановление Верховного Суда Республики Казахстан от 12 января 2009 года № 1 «О некоторых вопросах применения законодательства о лжепредпринимательстве» // «Казахстанская правда» от 28 февраля 2009 года № 55-56 (25799-25800).