Обязательства вследствие неосновательного обогащения (М. Ермеков, судья Павлодарского областного суда)

Обязательства вследствие неосновательного обогащения (вопросы теории и практики)

В настоящей статье автор судья Павлодарского областного суда М. Ермеков рассматривает один из видов внедоговорных охранительных обязательств в гражданском праве - обязательства вследствие неосновательного обогащения, которые иначе именуются кондикционными обязательствами. Как следует из судебной практики, данный вид обязательств находит все большее применение при защите интересов субъектов гражданского права.

Кондикцией в римском праве назывался иск, направленный на побуждение ответчика передать вещь, независимо от основания возникновения его обязательства перед кредитором. Этот личный иск мог быть удовлетворен только потому, что ответчик не представил доказательств существования правовых оснований для приращения своего имущества за счет имущества истца.

В Гражданском кодексе Республики Казахстан кондикционным обязательствам посвящена глава 48, где в п. 1 статьи 953 ГК РК закреплен основной принцип института неосновательного обогащения - неосновательное обогащение подлежит возврату потерпевшему за изъятиями, установленными законом.

Следует отметить, что статья 935 ГК РК раскрывает основные признаки и основания возникновения обязательств. В качестве сторон обязательства здесь выступают кредитор (потерпевший) и должник - лицо, неосновательно приобретшее или сберегшее имущество (приобретатель).

Основаниями возникновения обязательства являются:

1) приобретение или сбережение имущества одним лицом за счет имущества другого лица;

2) отсутствие или последующее отпадение правовых оснований;

3) отсутствие у неосновательного приобретателя умысла приобрести или сберечь чужое имущество.

Полагается правильным, что законодатель различает два вида обязательства вследствие неосновательного обогащения:

- обязательства вследствие неосновательного приобретения имущества;

- обязательства вследствие неосновательного сбережения имущества.

В судебной практике также общепринятым является мнение о том, что обязательства из неосновательного обогащения возникают во всех случаях, когда у приобретателя нет оснований для приобретения или сбережения на момент предъявления требования о возврате имущества.

Вместе с тем в правовой оценке оснований неосновательного обогащения суды иногда исходят из положений, которые отличаются, от установленных статьей 953 ГК РК, что при взыскании неосновательного обогащения вполне достаточно установления факта нахождения у лица имущества без достаточных оснований по закону, договору или обычаю. При этом не принимается во внимание, что недостаточно только перехода имущества просто в фактическое владение приобретателя, у последнего должно возникнуть право на имущество (право собственности, хозяйственного ведения, оперативного управления).

Затрагивая вопросы соотношения требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав, следует отметить, что действия неосновательного приобретателя зачастую являются правомерными, тогда как при деликтных обязательствах, возникающих вследствие причинения вреда, необходимо наличие следующих условий: наличие вреда; противоправность действия, которым причинен вред; причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и последствием (вредом); вина причинителя вреда.

Необходимо также отметить, что различен и объем возмещения вреда, так, при обязательствах вследствие неосновательного обогащения возвращается в натуре только то имущество, которое было неосновательно приобретено или сбережено, а при деликтных обязательствах полностью возмещается причиненный ущерб.

Следует также принять во внимание, что в деликтных обязательствах вина причинителя вреда предполагается. И только в случаях если ответчик представит доказательства отсутствия своей вины или наличия вины какого-либо другого лица, суд, установив данное обстоятельство, вправе отказать в удовлетворении иска. В то время как в действиях неосновательного приобретателя не должно быть умысла на неосновательное приобретение.

Рассматривая соотношения требований о возврате неосновательного обогащения с другими требованиями о защите гражданских прав, необходимо отметить об имеющихся на практике сложностях в отграничении данных правоотношений от других смежных правоотношений, таких как возврат исполненного по недействительной сделке; истребование собственником имущества из чужого незаконного владения; требование одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством; о возмещении вреда, в т.ч. причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица. В этой связи законодатель обоснованно указал на необходимость одновременного применения обязательств по неосновательному обогащению и указанных выше правоотношений.

Примером сложности для участников таких правоотношений отграничения по обязательствам о возврате неосновательного обогащения от других смежных правоотношений является следующее гражданское дело, рассмотренное судом апелляционной инстанции.

Истец обратился в суд с иском о возмещении стоимости неосновательного обогащения, мотивируя требования тем, что до смерти его отец состоял в гражданском браке и выдал ответчику доверенность на право продажи квартиры.

Квартира была продана ответчицей, которая приобрела на вырученные денежные средства другую квартиру и подарила ее дочери. Истец, являясь единственным наследником по закону, считал, что денежные средства, вырученные от продажи квартиры, должны были перейти к нему как наследнику по закону.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требованиях истца было отказано.

Оставляя без изменения решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции законно и обоснованно, по мнению автора статьи, в постановлении указал, что ответчица действовала при отчуждении квартиры как поверенная, и ее полномочия были основаны на доверенности. В связи с чем между сторонами возникли правоотношения, регулируемые главой 41 ГК РК и основанные на договоре поручения, где потерпевшая выступала поверенной, а умерший - лицо, выдавшее доверенность - доверителем.

В соответствии со ст. 846 ГК РК по договору поручения одна сторона (поверенный) обязуется совершить от имени и за счет другой стороны (доверителя) определенные юридические действия. По сделке, совершенной поверенным, права и обязанности возникают непосредственно у доверителя.

Принимая во внимание, что по смыслу закона предмет договора поручения выражается в совершении поверенным любых правомерных юридически значимых действий, которые приводят к возникновению, прекращению или изменению прав и обязанностей доверителя, то действия поверенной ответчика по сделке купли-продажи квартиры, совершенные по поручению доверителя, являлись правомерными.

Кроме того, согласно ст. 953 ГК РК лицо, которое без установленных законодательством или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество.

Учитывая, что ответчица приобрела имущество по сделке, признанной судом действительной, так как эти обстоятельства были установлены вступившим в законную силу решением суда, которое имело преюдициальное значение в соответствии с п. 2 ст. 71 ГПК РК, то полученные ответчиком по сделке денежные средства нельзя было признать неосновательным обогащением, как об этом утверждал истец, исходя из предмета и основания его исковых требований.

Коллегия посчитала, что судом первой инстанции правильно сделан вывод о том, что в соответствии с п. 3 и п. 4 ст. 848 ГК РК ответчица (поверенная) обязана была передать доверителю без промедления все полученное по совершенной сделке, а по исполнению поручения возвратить доверителю доверенность, срок действия которой не истек, и представить отчет с приложением оправдательных документов, если это требуется по характеру поручения.

Передача «всего полученного по сделке» означала, что поверенный был обязан передать доверителю денежные суммы, полученные в результате проведения юридических действий, во исполнение договора поручения. Одновременно ответчица (поверенная) должна была передать доверителю документы, удостоверяющие произведенные поверенной действия и возникшие в результате этого у доверителя права и обязанности в отношении третьих лиц.

Изложенное свидетельствовало, что в силу п. 1 ст. 344 ГК РК права кредитора по обязательству переходят к другому лицу на основании законодательных актов и наступления указанных в них обстоятельств в результате универсального правопреемства в правах кредитора.

Переход имущества умершего гражданина (наследодателя) к другому лицу (наследнику) и есть переход прав кредитора в результате универсального правопреемства.

Из смысла п. 2 ст. 1038 ГК РК следует, что наследство умершего гражданина переходит к другим лицам на условиях универсального правопреемства как единое целое и в один и тот же момент, если из правил настоящего раздела не вытекает иное.

Согласно ст. 1040 ГК РК в состав наследства входит принадлежащее наследодателю имущество, а также права и обязанности, существование которых не прекращается с его смертью.

Таким образом, законодательство предусматривает универсальное правопреемство и в договоре поручения. В связи с чем предметом и основанием иска должны быть обязательства, возникшие между сторонами (доверителем и поручителем) по сделке.

Приведенный пример свидетельствует о том, что правильная квалификация правоотношения является обязательной для успешной защиты гражданских прав. В данном случае истец ошибочно в иске заявил о нарушении ответчиком нормы материального права (статьи 953 - 956 главы 48 ГК РК), которые не регулируют возникшие между сторонами правоотношения, и суд обоснованно отказал в удовлетворении такого требования.

В свою очередь для взыскания неосновательного обогащения в виде стоимости утраченного приобретателем индивидуально-определенного имущества потерпевший должен доказать факт неосновательного приобретения приобретателем имущества за счет потерпевшего, то есть факт поступления указанного имущества без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований в фактическое владение приобретателя и, что также обязательно, факт утраты данного имущества в натуре, что влечет невозможность истребования имущества из чужого незаконного владения.

Законодательное определение, что обязательство вследствие неосновательного обогащения относится к внедоговорным охранительным обязательствам, на практике вызывает сложность в определении соотношения внедоговорного и договорного обязательства.

Существует общепринятое мнение, что договор - это правовое средство индивидуального регулирования общественных отношений. Уже в момент заключения договора стороны могут установить те меры защиты, которые будут применены в случае нарушения одним из участников правоотношения своих обязанностей, исходя из возможностей, предоставленных им законом, что является реализацией принципа свободы договора. Диспозитивность норм, регулирующих договорные меры защиты, проявляется и в том, что стороны могут по своему усмотрению повысить или понизить размер ответственности по сравнению с причиненными убытками. Статья 359 ГК РК предусматривает в качестве общего правила ответственность лица, не исполнившего или ненадлежащим образом исполнившего обязательство, при наличии в его действиях вины, кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные условия. Таким образом, для договорной ответственности характерно наличие диспозитивных норм об условиях наступления и объеме ответственности.

В свою очередь содержание обязательства вследствие неосновательного обогащения определено законодателем императивно.

По делу истец требовал с ответчика взыскания оплаты за выполненные работы по договорам подряда. Ответчик возражал против иска, указывая, что сторонами второй договор был заключен без проведения конкурса по государственным закупкам, без регистрации договора в районном управлении казначейства. Соответственно, по мнению ответчика, в силу ст. 40 Закона «О государственных закупках» и Типовому договору, утвержденному Правилами осуществления государственных закупок, договор не вступил в законную силу.

Суд удовлетворил иск, указав, что ответчик, ссылаясь на нарушения норм законодательства, регулирующего порядок заключения сделки государственным учреждением, данную сделку не оспорил.

В силу статьи 104 Бюджетного кодекса, действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений, гражданско-правовые сделки государственных учреждений вступают в силу после их обязательной регистрации в центральном уполномоченном органе по исполнению бюджета.

Согласно Типовым договорам о государственных закупках обязанность по регистрации договора в территориальном подразделении казначейства возлагалась только на одну сторону договора - заказчика.

В связи с чем отказ заказчика от оплаты выполненных работ (оказанных услуг) по заключенному договору по мотивам отсутствия его регистрации суд признал неправомерным.

Анализ данной правовой ситуации дает основание сделать вывод, что у суда отсутствовали основания для применения норм о неосновательном обогащении в отношении сторон по договору, т.е. не могут быть применимы положения об обязательстве из неосновательного обогащения к требованиям, вытекающим из договорного обязательства.

Судебная практика показывает, что основные ошибки судами допускаются в определении предмета доказывания, который означает, что суд должен установить юридические факты, на которых основаны требования и возражения сторон. Истец, подавая иск, должен подтвердить факт принадлежности ему права требования, а также обязанность ответчика отвечать по иску.

В состав фактов, подлежащих доказыванию, входят также юридические факты основания возражения против иска. Ответчик вправе, защищаясь против предъявленного к нему иска, выбрать то или иное средство защиты, предоставленное ему законом.

Учитывая отсутствие единообразия в судебной практике по разрешению дел данной категории, назрела необходимость в разработке нормативного постановления Верховным Судом Республики Казахстан.

Как следует из монографии «Юридическая природа нормативных постановлений Верховного Суда Республики Казахстан», специфичностью нормативного постановления является то, что эти постановления принимаются только в связи с потребностями правоприменительной практики, а наличие такой потребности налицо, исходя из сложившейся судебной практики.

Кроме того, нормативное постановление имеет юридическую силу, равную юридической силе нормативного правового акта, нормы которого интерпретируются, и создаваемая этим постановлением норма имеет особую структуру, характеризуемую тесной связью с нормами законодательства, что также необходимо в правоприменительной практике.