Кодификация вещного права в Казахстане: некоторые теоретические аспекты /С. Скрябин, кандидат юридических наук, доцент/

Кодификация вещного права в Казахстане:
некоторые теоретические аспекты

С. Скрябин, кандидат юридических наук, доцент

Несколько слов о юбиляре

Мое знакомство с проф. Книпером началось в мае 2000 года, когда состоялись вторые цивилистические чтения в Казахстане. Они проходят до сих пор, и каждое из них всегда предваряет доклад нашего юбиляра по основным проблемным вопросам. Сложившийся тандем между двумя профессорами - германским Р. Книпером и казахстанским М.К. Сулейменовым - оказался долговечным и весьма плодотворным. За прошедшие годы Алматы стал действительно местом цивилистической тусовки, во время которой обсуждаются наиболее важные проблемы гражданского права. И без активного участия проф. Книпера это мероприятие едва ли продолжилось и приняло бы столь значительный масштаб.

Наверное, в Центральной Азии нет ни одной страны, где бы не побывал юбиляр. Он легко может считать себя счастливым человеком, ибо его участие в проекте ГТЦ по правовой реформе, влияние на законодательство, доктрину в этих странах трудно выразить словами. Это находит отражение не только в государственных наградах, но и просто в уважении к его личности (Указом Президента Казахстана от 7 декабря 2010 года проф. Книпер был награжден орденом «Достық» II степени).

Мне доводилось неоднократно принимать участие в различных мероприятиях и во многих странах совместно с проф. Книпером. Были разные поводы, разные аудитории, темы… Но всегда доклады и выступления юбиляра были заметными и содержательными. Меня часто просто поражала широта эрудиции проф. Книпера, который с кажущейся легкостью мог говорить о многом. Не только говорить, но и увлекать…

Приведу пример. В мае 2009 года ГТЦ совместно с Верховным Судом был проведен семинар о роли и значении судебной практики. Практически все выступающие с казахстанской стороны говорили о ее важном значении, как особом источнике права. Главная роль в этом отводилась нормативным постановлениям Верховного Суда. Были довольно убедительные ссылки на законодательство Казахстана, юридическую доктрину. До участия в этом мероприятии я также придерживался мнения о том, что эти акты имеют особое значение. Например, для целей единообразия судебной практики. Именно они, как я полагал, должны быть ориентиром для правильного применения норм гражданского законодательства нижестоящими судами. Считал… Однако, послушав выступления других участников, особенно немецких экспертов - профессоров Р. Книпера и А. Трунка, профессора Л. Чантурия тут же набросал несколько тезисов, которые впоследствии легли в основу довольно большой публикации по этой проблеме.

Особенно убедительным в недопустимости признания актов Верховного Суда источником права был именно профессор Р. Книпер, под влиянием выступления которого в последующем была сформирована и моя научная позиция по данному вопросу.

Другой пример - уже дискуссии. На одной из конференций я подготовил выступление по проблемам совершенствования законодательства о вещном праве в Республике Казахстан. Потом, во время перерыва, у нас состоялась довольно «жаркая» полемика по одному из положений доклада. Я, вслед за многими исследователями проблем вещного права, полагал, что право должно регулировать и регулирует отношение лица с вещью. Проф. Книпер возражал, доказывая обратное. Спасибо А. Котоянц, которой было очень непросто обеспечить точный перевод наших аргументов.

И другой случай. Во время завершающего банкета по итогам очередных цивилистических чтений мы втроем, уже с участием проф. В.В. Витрянского, на страшной смеси русского, немецкого и английского языков рассказывали друг другу юридические истории и анекдоты, при этом прекрасно понимая друг друга.

Во всех ситуациях я постарался показать проф. Книпера с разных сторон: как грамотного специалиста, действительного знатока права, способного оказать влияние, увлечь своими идеями и взглядами, как оппонента и, наконец, как просто приятного в общении человека. Не сомневаюсь, что граней таланта у проф. Книпера значительно больше, но у меня в памяти четко запечатлелись именно три этих эпизода нашего многолетнего знакомства…

1. Вводные положения о кодификации гражданского права в постсоветских государствах

Конец ХХ века ознаменовал собой определенный ренессанс гражданского права. В большей степени он связан с реформами, проходившими в посткоммунистических странах, что было обусловлено необходимостью построения рыночной экономики и свободного общества. Данное утверждение связано с тем, что право советского периода отрицало деление права на публичное и частное. Помимо известного ленинского изречения о непризнании частного права, многие ученые указывали на отсутствие объективных предпосылок для подобного разграничения системы права. Например, О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородский отмечают, что «ликвидировав частную собственность на орудия и средства производства, социалистическое общество, опирающееся на социалистическую собственность, по самой своей природе исключает принципиальное разделение права на публичное и частное. Это положение отражает объективную закономерность, определяющую структуру системы права любого государства социалистического лагеря» /Иоффе О.С., Шаргородский М.Д. Вопросы теории права. М.: Юр. литература. 1961. С. 351/.

Казалось бы, проведенные политические, экономические и правовые реформы и изменения, которые как раз и ставили задачу воссоздания частной собственности, должны были создать все необходимые объективные предпосылки для подобного разграничения. Однако все не так просто. С одной стороны, частная собственность получила нормативное закрепление в законодательстве всех постсоветских государств. С другой - в правовом регулировании отношений собственности до сих пор сохраняются совмещенные частно-публичные подходы.

Нормативной основой проводимых реформ стали новые кодификации гражданского законодательства, которые с разным успехом прошли в бывших республиках Советского Союза, а ныне независимых государствах. Некоторые из стран, например, Латвия, ввели в действие гражданское законодательство, действовавшее в стране до ее включения в состав СССР. Большинство других стран разработали новые законы. Практически все страны СНГ при кодификации следовали положениям Модельного гражданского кодекса для государств - участников СНГ (Россия, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан и др.). Этот вариант условно можно именовать модельным. Второй вариант являет собой примеры кодификации гражданского законодательства в рамках континентально-правовой традиции. Он был реализован во всех прибалтийский государствах, а также в Грузии.

Непростая ситуация сложилась в Украине. С одной стороны, Гражданский кодекс Украины от 16 января 2003 года содержит значительно меньше элементов наследия советского прошлого. Например, в ГК Украины нет прав хозяйственного ведения и оперативного управления, что является непременным атрибутом вещного права в модельных кодификациях. С другой стороны, в Украине был принят практически одновременно с ГК и действует до сих пор Хозяйственный кодекс, в котором оказались благополучно восстановленными исключенные институты прав хозяйственного ведения и оперативного управления. Таким образом, можно говорить о том, что ГК Украины является в большей степени актом частного права, чем кодексы стран, опирающихся на модельный ГК стран СНГ. При этом Хозяйственный кодекс Украины вобрал в себя все остатки советской административно-командной системы, сохранив их в регулировании имущественных отношений, преимущественно отношений собственности.

Однако общей чертой всех постсоветских стран является осуществление кодификации гражданского права по пандектной системе /Кабрияк Р. Кодификации. Пер. с фр. Л.В. Головко. М.: Статут, 2007. 476 с. С. 367/. При этом законодательство стран СНГ, построенного на основе положений модельного ГК, сохранило определенную преемственность с законодательством Союза ССР. Это касается вопросов правового регулированию недвижимости, в особенности земельных участков, права собственности и иных вещных прав и других вопросов.

Принятие гражданских кодексов в постсоветских странах, несмотря на отмеченную выше преемственность с советским законодательством, в определенной степени свидетельствует о законодательном закреплении либерализма. В наибольшей мере это относится к договорным институтам, праву интеллектуальной собственности, нормам о субъектах гражданского права. Однако в области вещного права ситуация складывалась не столь однозначно. На определенном этапе практически все кодексы были подвержены изменениям и дополнениям, большинство из которых довольно существенно исказили суть произошедших преобразований.

Однако незавершенность правовых реформ, с одной стороны, а другой - их половинчатость, вызвали к жизни различные по своей сути и объему предложения об изменении и дополнении Гражданских кодексов некоторых стран СНГ.

В Российской Федерации совершенствование ГК стало частью государственной политики /Указ Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г. № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации»/. Более того, осенью 2010 года был опубликован для обсуждения проект ГК РФ с предполагаемыми изменениями.

Однако в Республике Казахстан проблема совершенствования ГК не получила своего логического завершения, как это произошло в России. Причин тому несколько, и прежде чем их обозначить, следует сделать необходимое отступление.

В Казахстане в начале 90-х годов прошлого века сложилась интересная ситуация. Во-первых, представители республики принимали активное участие в создании нового гражданского законодательства СССР, так и Модельного ГК. Кроме того, в течение 1994-1999 годов был принят как действующий поныне ГК, так и довольно большое количество нормативных правовых актов, разработанных в соответствии с ним. Эту способствовали, в свою очередь, два обстоятельства: а) наличие политической воли. Нелишним будет напомнить, что в этот период был распущен Верховный совет (Парламент) и Президент получил право принимать нормативные правовые акты, имеющие силу законов; б) практически все законодательство, которым регулировались экономические преобразования, были разработаны небольшой группой единомышленников, под руководством М.К. Сулейменова. Особо отметим, что большинство членов этой группы были учеными-юристами. Эти акты не проходили всех процедур, которые предусмотрены для принятия законов, что позволило, как это не парадоксально, создать достаточно целостную систему актов гражданского законодательства.

В последующем принятые нормативные правовые акты стали подвергаться изменениям и дополнениям, полной отмене некоторых из них. В этом процессе мнения первоначальных разработчиков-ученых уже учитывались в недостаточной степени или не учитывались вовсе. Вследствие этого для регулирования имущественных отношений все чаще стали использоваться публично-правовые механизмы. Поэтому современное гражданское законодательство Республики Казахстан представляет собой достаточно значительный массив нормативных правовых актов мало согласованных между собой, а иногда и противоречащих друг другу положений. Все это сделало актуальной задачу проведения систематизации действующего законодательства.

Здесь необходимо сделать еще одно отступление. Дело в том, что в начале 2006 года мне поступило предложение возглавить Институт законодательства Республики Казахстан. Я согласился с условием проведения необходимых изменений, которые были связаны как с формой, так и содержанием этого учреждения. Отмечу, что в тот период институт представлял собой практически недееспособную организацию, которая погрязла в рутине и в различных проблемах. В течение 2006 года мы провели достаточно большую работу, в результате которой одним из направлений деятельности института стала разработка проектов концепций развития законодательства Республики Казахстан вообще и гражданского права в частности. Тем более что сроки, предусмотренные в Концепции правовой политики Республики Казахстан, утвержденной Указом Президента Республики Казахстан от 20 сентября 2002 года № 949, истекали, а мероприятия, из нее вытекающие, были практически все исполнены или находились на стадии исполнения.

Но сразу возникли две проблемы: 1) какие направления из всего законодательства выбрать и 2) кто может подобную работу провести.

Первая проблема решилась достаточно просто. В качестве направлений мы определили развитие профилирующих отраслей права /По мнению С.С. Алексеева, таковыми являются государственное, или конституционное право, административное право, гражданское право, уголовное право, а также процессуальные отрасли. Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия. Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С. 252 и сл./, включив сюда отрасли материального и процессуального права.

Вторую проблему разрешить оказалось не так просто. Дело в том, что в Казахстане практически отсутствовал опыт разработки концепций. Во всяком случае, нам не был известен опыт разработки именно концепций развития отраслевого законодательства. Определенную помощь в этом нам оказало налаживание сотрудничества и взаимодействия с Институтом законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации. Ознакомившись с некоторыми результатами подобных исследований, мы предложили выбранным нами коллективам и отдельным ученым их в качестве примеров. Для меня было очевидно, что в Казахстане выполнить подобное исследование в сфере гражданского права, которое включало в себя не только анализ действующего законодательства, но и знакомство с практикой его применения, необходимых доктринальных положений, мог только институт частного права КазГЮУ под руководством проф. Сулейменова. Поэтому мы достаточно долго и упорно вели переговоры о выполнении этой работы, которые в конечном итоге завершились успешно.

В течение 2007 года мы провели несколько мероприятий, главным лейтмотивом которых как раз и было обсуждение концепций /Теоретические проблемы развития системы законодательства Республики Казахстан: тенденции и перспективы. Сборник материалов международной научно-практической конференции 12 апреля 2007 г. Астана: ТОО «Институт законодательства РК», 2007. 364 с./. Было много мнений и замечаний, но конструктивных предложений - абсолютное меньшинство. На основе разработанных отраслевых концепций сотрудниками Института законодательства был подготовлен проект новой Концепции правовой политики, которая была предоставлена Минюсту.

В январе 2008 года я ушел из Института законодательства и в последующем процесс обсуждения и принятия ныне действующей Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года, утвержденной Указом Президента Республики Казахстан от 24 августа 2009 года № 858, наблюдал только со стороны.

Упоминание об этих особенностях предыстории принятия Концепции правовой политики Республики Казахстан на период с 2010 до 2020 года проведено нами не случайно. Именно на этом этапе перед нами встал главный и принципиальный вопрос, какой подход должен быть положен в основу совершенствования гражданского законодательства. Были две позиции. Первая была обоснована М.К. Сулейменовым и заключалась в том, что действующий ГК РК вполне адекватен и нуждается лишь в незначительных изменениях и дополнениях. Нам же казалось, что регулирование вещно-правовых отношений осуществлено ГК РК недостаточно, т.к. в содержании соответствующего раздела отсутствуют важные и традиционные институты вещного права, а сложившаяся система иных вещных прав нуждается в кардинальном обновлении. Мы также считали и считаем, что реформа вещного права не может не отразиться на структуре и содержании всего ГК и других нормативных правовых актах гражданского законодательства. В свою очередь это приведет к разработке новой редакции кодекса, т.е. существенной реформе гражданского законодательства в целом. Наше предложение не прошло. Наиболее весомой причиной для его отклонения послужил довод о том, что кардинальная реформа ГК, при отсутствии четко выраженной политической воли высшего руководства страны, может привести к серьезному ухудшению правового регулирования, даже по сравнению с действующим вариантом. Это был серьезный аргумент. Ибо подобное развитие событий было реальным.

В качестве примера можно указать на очень сомнительную новеллу. Речь идет о ст. 193-1 ГК РК. Я, будучи членом межведомственной комиссии по вопросам законопроектной деятельности, активно возражал против внесения этой поправки. Для большего обоснования позиции заручился заключениями профессоров Р. Книпера и Л. Чантурии, М.К. Сулейменова. Но, несмотря ни на что, ст. 193-1 ГК РК стала реальностью, а второй раздел ГК получил еще один типичный публично-правовой институт в общих положениях о праве собственности, который стал частью ГК и гражданского законодательства.

Интересно то, что тенденция привнесения публично-правовых явлений и институтов в ГК или шире, гражданское законодательство, довольно устойчива. Частично это оправдывается кризисными явлениями, необходимостью большего контроля или даже участия государства и его институтов в имущественных отношениях. Однако опыт показывает, что государство, государственные юридические лица, являются плохими хозяевами…

Возвращаясь к общим вопросам кодификации, необходимо отметить, что указанная выше преемственность с советским правом сыграла злую шутку с гражданским кодексами практически всех постсоветских государств, построенных на основе модельного ГК. Главными причинами подобного утверждения являются незавершенность, а еще лучше сказать - половинчатость проведенной кодификации именно в вопросах права собственности и иных вещных прав. Ведь в чем фокус: с одной стороны, провозглашение права собственности в качестве наиболее полного права (п. 3 ст. 188 ГК), с другой - проблема форм собственности, их равенства и соотношение друг с другом. Затем законодатель закрепил в ГК некоторые вещные права (ст. 195 ГК), но при этом два из трех могут быть реализованы только в отношениях государственной собственности (право хозяйственного ведения и право землепользование). Возможность использования права оперативного управления для частной собственности, что не исключается при создании собственником негосударственного учреждения, является больше юридическим недоразумением, чем реально работающей и практически востребованной конструкцией. Далее, введя земельные участки в гражданский оборот, предоставив возможность их использования на праве частной собственности, законодатель практически ничего не сделал в плане ограничительного регулирования, в результате чего стало возможным обладание земельными участками в местах, где таковое в развитых странах запрещено или осуществляется со значительными ограничительными условиями (например, побережье водоемов, русла рек, земли национальных парков и т.д., и т.п.). Подобные дихотомии можно продолжать, и все они будут свидетельствовать о необходимости совершенствования ГК именно по вопросам права собственности и иных вещных прав. Наверное, тут нет значительных теоретических разногласий. Проблема заключается только в глубине возможных изменений и дополнений. Мы полагаем, что существенная реформа гражданского законодательства в Казахстане просто необходима, т.к. действующая редакция второго раздела ГК РК не может ни создать базу для формирования статики определенной группы имущественных отношений, ни единообразно ее регулировать.

2. Закон-реформа, или вяло текущее изменение Гражданского кодекса?

Первоначально отметим, что ГК РК за время своего существования перманентно изменяется и дополняется. На февраль 2011 года в общую часть ГК РК было внесено законами более 70 изменений и дополнений. В Особенную часть ГК РК, действующую с июля 1999 года, более 40. Цифры говорят сами за себя. В некоторых случаях эти изменения оправданны, в других - нет. Но при любом развитии событий, будь то совершенствование действующего ГК, либо разработка его новой редакции, очевидно станет проблема выбора методологии изменений.

Известный французский исследователь Р. Кабрияк предлагает различать два метода кодификации: кодификация-компиляция, т.е. простое собирание действующих правовых норм и их приведение в определенную форму, и кодификация-реформа, в ходе которой в собранные правовые нормы вносятся более или менее значительные изменения /Кабрияк Р. Кодификации /Пер. с фр. Л.В. Головко. М.: Статут, 2007. С. 289/. По мнению Р. Кабрияка, различие между ними зависит «от тех целей, которые ставятся перед кодификацией. Когда единственная преследуемая цель состоит в упрощении и рационализации права, то для ее достижения вполне пригодна кодификация-компиляция. Она в меньшей степени нарушает давно укоренившиеся привычки как юристов, так и простых граждан, и более надежно обеспечивает определенность правовых отношений. С другой стороны, когда речь идет о достижении социальных и политических целей, то здесь предпочтительнее выглядит кодификация-реформа».

Л.В. Головко во вступительной статье к данной работе специально отмечает, что для французского правоведа кодификация представляет собой любую форму приведения в единое целое рассеянных по разным источникам правовых норм, независимо от того, отменяем ли мы эти нормы формально, создавая на их месте новый крупный закон-кодекс (наполеоновская концепция), или оставляем кодифицируемые нормы в силе, лишь по-новому их структурируя, т.е. придавая им новую правовую форму без изменения содержания (римская или новейшая французская концепция). Здесь важна не столько форма, сколько цель (борьба с правовой неопределенностью, порожденной раздробленностью источников права), к которой можно идти, используя разные средства. Единство цели позволяет говорить о едином институте (кодификация), а дифференциация средств - выделять различные типы кодификации: официальную и неофициальную, кодификацию-реформу и кодификацию-компиляцию и т.д. /Головко Л.В. Вступительная статья. В кн.: Кабрияк Р. Кодификации. С. 18/.

Вообще в вопросах кодификации есть множество вопросов, большую часть из которых мы оставим в стороне. Однако для целей настоящей статьи важен именно этот аспект многогранной проблемы кодификации: по какому пути должно пойти совершенствование ГК. Следует ли сделать реформу ГК, его некоторых разделов, либо только систематизировать (компилировать) другие акты гражданского законодательства, учесть правоприменение этих норм судами. В этом случае можно обойтись «малой кровью».

В Концепции правовой политики РК совершенствованию гражданского законодательства уделено немного внимания. Если дать краткую характеристику предполагаемых изменений, то они, по существу, сводятся лишь к «косметическому ремонту» ГК, который не затронет его концептуальные основы, а будет осуществляться путем внесений изменений и дополнений. Раздел ГК РК о праве собственности и иных вещных правах предполагается усовершенствовать по трем направлениям. Во-первых, будет обеспечен баланс интересов собственника имущества, утратившего права на недвижимость в результате неправомерных действий третьих лиц, и добросовестного приобретателя. Во-вторых, признается необходимость законодательного расширения видов вещных прав путем включения в их состав сервитута. В-третьих, предполагается расширить перечень оснований возникновения вещных прав, уточнить не только состав вещных прав, но и режим использования их отдельных видов. Таким образом, можно заключить, что нормативное регулирование о вещном праве останется практически неизменным. В ближайшие 10 лет гражданское законодательство Казахстана не ожидает кардинального обновления ни по вопросам права собственности, ни по каким-либо другим. Будет продолжена практика внесения изменений и дополнений в существующий кодекс, если только не будет принято иных, прежде всего политических решений. Следовательно, развитие ГК РК в лучшем случае может пойти по пути кодификации-компиляции.

Планируемые изменения ГК РФ выглядят более предпочтительными. Их оценка может быть проведена как с формальной, так и с содержательной стороны.

С формальной стороны ситуацию можно оценить с помощью следующих факторов.

Во-первых, во вводной части концепции ГК РФ специально отмечено, что «Гражданский кодекс России прошел проверку временем, обширной практикой применения (прежде всего судами) и объективной доктринальной оценкой. Интересы стабильности гражданско-правового регулирования и устойчивости экономических отношений и гражданского оборота в стране требуют поддержания основополагающей роли ГК в системе гражданского законодательства и бережного сохранения на будущее большинства его норм. Поэтому концепция не предполагает ни новую кодификацию отечественного гражданского законодательства, ни даже подготовку новой редакции ГК» (с. 22-23). Но далее указывается на необходимость двух принципиальных изменений системного характера: 1) в предмет гражданского права корпоративные отношения и 2) создание в ГК комплекса взаимосвязанных институтов вещного права, имеющих своей основой право собственности и объединенных развернутой системой общих норм вещного права (с. 25). Об этом же говорит и А.Л. Маковский: «Переходный характер нашей экономики в первой половине 90-х годов в особенности сказался на созданном тогда «регулировании отношений, образующих статику гражданского оборота, составляющих как бы «матрицу» для его динамичного развития, - на определении организационно-правовых форм и статуса юридических лиц, видов и содержания вещных прав на имущество» (разд. I, п. 3). По сути дела, эти причины определяют и две главные и самые трудные во всех отношениях задачи, решения которых требует модернизация ГК, - образование в отечественном гражданском законодательстве на основе пополненных и измененных норм ГК двух полноценных отраслей - корпоративного и вещного права» /Маковский А.Л. О Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации. В кн.: Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации. Вступ. ст. А.Л. Маковского. М.: Статут, 2009. С. 7/.

Во-вторых, методология, которые используется для совершенствования ГК РФ. Изменения предполагается осуществить на базе уже действующего законодательства (с. 24-24). При этом «центральное место в Концепции занимают положения, предусматривающие для развития и эффективного функционирования экономики дальнейшее детальное развитие гражданского законодательства путем восполнения обнаружившихся в нем пробелов, превращения в общие нормы (генерализации) ряда имеющихся частных правил, пополнения законодательства новыми институтами, уточнения норм, допускающих неоднозначное толкование» (с. 27). Состав рабочих групп указывает, что их основу составили известные ученые цивилисты и работники системы арбитражных судов Российской Федерации /Маковский А.Л. О Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации. С. 9-11/.

Важно отметить, что еще в 1998 году А.Л. Маковский для совершенствования ГК предлагал использовать метод «блочного ремонта»: на основе тщательного сравнительного анализа больших групп («блоков») взаимосвязанных норм (из ГК и других законов) следует готовить проекты одновременных изменений ГК и соответствующих законов. Эту работу должны возглавить высшие судебные инстанции России, обладающие правом законодательной инициативы и владеющие всей практикой применения ГК судами. В свою очередь нынешний Президент Российской Федерации Д.А. Медведев полагал, что «главная цель такого совершенствования состоит в том, чтобы учесть в Кодексе огромный опыт его толкования и применения судами» /Новый Гражданский кодекс Российской Федерации: вопросы кодификации. Кодификация российского частного права. Под ред. Д.А. Медведева; Исслед. центр частного права. М.: Статут; КонсультантПлюс, 2008. С. 32-3/. Сказанное позволяет методологию предполагаемого совершенствования ГК РФ определить как консолидацию действующего законодательства, проводимую с учетом практики его применения.

В-третьих, задачу совершенствования гражданского законодательства Российской Федерации предлагается разбить на несколько этапов. На первом - модернизация части первой ГК, совершенствование самых общих положений нашего гражданского права таким образом, чтобы они как можно дольше были современны регулируемым ими отношениям. На втором - изменение специальных норм кодекса. И на третьем - приведение в порядок всей системы базирующихся на нормах ГК специальных законов. Таким образом, совершенствование ГК РФ займет достаточно много времени.

Три отмеченных формальных момента указывают на кодификацию-компиляцию, по терминологии Р. Кабрияка. Однако есть несколько обстоятельств, которые свидетельствуют о невозможности удержаться только в рамках простой систематизации, которая в лучшем случае будет проведена с помощью консолидации правового материала.

Во-первых, планируемое принципиальное изменение двух крупнейших разделов ГК РФ, а также усиление принципа добросовестности, должно пройти «красной нитью» через весь кодекс. Насколько останется неизменной его содержание и логическая структура - большой вопрос. Далее мы это положение частично проиллюстрируем на примере предполагаемых к изменению норм второго раздела ГК РФ о вещном праве.

Во-вторых, предполагаемые ко внесению в ГК РФ изменения и дополнения количественно столь многочисленны, что ведет к значительному увеличению его статей. Так, например, проект ГК РФ дополнен рядом глав, в каждой из которых закреплена юридическая конструкция отдельных видов вещных прав. Глава 20 проекта ГК РФ начинается со статьи 299 и заканчивается 299-й. Ситуация повторяется в каждой последующей главе: глава 20, ст. ст. 300-300 и т.д. Иначе говоря, вводятся многочисленные префиксы как для глав, так и для статей. Мы полагаем, что применение подобной нумерации будет практически неудобным.

В-третьих, проект ГК РФ, как и концепции ГЗ, есть только предполагаемый, а не состоявшийся закон. Поэтому содержательно можно оценивать только основные идеи, лежащие в основе их разработки, т.к. в процессе разработки и принятия этого нормативного правового акта все может измениться, причем довольно кардинально.

3. Оценка некоторых положений проекта ГК РФ о вещном праве

Первоначально отметим в качестве положительного факта само появление проекта ГК РФ о вещном праве. Мы во многом согласны с предложенным вариантом и полагаем адекватными большинство норм будущего второго раздела. Очевидна его позитивная направленность и значение. Однако анализ концепций ГК РФ, так и опубликованного для обсуждения проекта, позволяет высказать несколько суждений о его недостаточно проработанных и/ или дискуссионных положениях. Это может стать предметом самостоятельного исследования. Мы в настоящей публикации не ставим такой задачи и предлагаем обратить внимание только на два аспекта: 1) преемственность в правовом регулировании права собственности и иных вещных прав с советским правом и 2) взаимосвязь вещных прав между собой и с другими институтами ГК РФ.

Первым таким положением, на которое следует обратить особое внимание, будет системность второго раздела проекта ГК РФ о вещном праве, которую нужно рассматривать с двух сторон: а) сама структура второго раздела проекта ГК РФ и б) перечень вещных прав, предполагаемых к закреплению в нем.

Нужно признать, что структура вещного права вполне обоснована. Второй раздел ГК РФ будет состоять из четырех подразделов: 1) владение; 2) общие положения о вещных правах; 3) право собственности; 4) отдельные виды вещных прав. Отметим, что ранее в Концепции ГЗ РФ этот раздел назывался иначе - ограниченные вещные права (с. 72). Это понятие не исчезло. Например, оно употребляется в ст. 224 проекта ГК РФ.

Нас смущает как новое, так и предыдущее название последнего подраздела. Не лучше его именовать как «Вещные права на чужую вещь»? Это, как говорится, дело вкуса. Однако данное название, как мы полагаем, является более традиционным и адекватным существу охватываемых им явлений. Также из названия можно предположить, что вещными правами являются только те из них, которые прямо указаны в главах этого подраздела. Поэтому отсутствие упоминания права собственности в качестве вещного права позволяет рассматривать последнее как институт, отдельный от вещных прав. Подобная точка зрения присутствует в научной литературе и позволяет рассматривать право собственности в качестве некоего суперправа, права, имеющего фундаментальный характер, и т.д. В советский же период оно заменяло собой и само вещное право. Во всяком случае, подобные трактовки собственности и права собственности существуют в науке, и мы не ставим их под сомнение. Речь о другом. Гражданское право имеет дело только с правом собственности, которое нужно рассматривать и конструировать в качестве имущественного, но при этом только вещного субъективного гражданского права. Все прочие трактовки должны быть вынесены за скобки цивилистического понимания права собственности. Тем более что в п. 1 ст. 224 проекта ГК РФ право собственности прямо отнесено к вещным правам. Дело за малым - привести в соответствие названия структурных элементов проекта.

Не менее важным и абсолютно справедливым является рассмотрение владения, с одной стороны, в качестве элемента подотрасли вещного права, а с другой - непризнание за ним качеств особого субъективного права на вещь. Тем самым можно подвести некую черту под имевшей место в современной литературе дискуссии о юридической природе владения.

Ситуация же с перечнем субъективных вещных прав, их соотношением между собой и другими субъективными гражданскими правами, как второй стороной системности вещного права, не столь однозначна и определенна.

Следует отметить, что проблема субъективных вещных прав, их системы не имеет единообразного ни законодательного, ни доктринального разрешения. В каждой стране, которая придерживается традиций континентальной системы права, существует свой легально закрепленный перечень субъективных вещных прав с теми или иными особенностями. Перечень вещных прав объективно можно разделить на две большие группы: 1) право собственности; 2) вещные права лиц, не являющихся собственниками (права на чужую вещь, ограниченные вещные права, иные вещные права. Любое из указанных наименований вещных прав этой группы является синонимами. Мы в дальнейшем будем использовать только одно - вещные права на чужую вещь). Вся проблематика касается именно перечня и системы вещных прав на чужую вещь.

Очень важно то, что в проекте ГК РФ, как и предусматривалось в концепции ГЗ РФ, содержится исчерпывающий перечень субъективных вещных прав, которые планируется закрепить в кодексе. Но есть определенные различия. Так, в концепции ГЗ РФ были три группы прав, которые относились к земельному участку: 1) право пожизненного наследуемого владения земельным участком, относящимся к государственной или муниципальной собственности; 2) право постоянного (бессрочного) пользования земельным участком, относящимся к государственной или муниципальной собственности; 3) право постоянного владения и пользования земельным участком (эмфитевзис). В проекте же ГК РФ (глава 20) закреплено только право постоянного владения и пользования земельным участком. Объединение по сути идентичных прав в одно нами приветствуется, т.к. мы ранее выражали сомнение в оправданности подобного подхода /Скрябин С.В. Современное состояние и перспективы развития гражданского законодательства Республики Казахстан о вещном праве. Журнал «Закон» (Российская Федерация) № 10, 2010 г. С. 132/. Таким образом, предполагаемая к нормативному закреплению группа вещных прав на чужие вещи будет включать следующие субъективные права: 1) право постоянного владения и пользования земельным участком, 2) право застройки земельного участка (глава 20); 3) сервитут (глава 20); 4) право личного пользовладения (узуфрукт) (глава 20); 5) ипотека (глава 20); 6) право приобретения чужой недвижимой вещи (глава 20); 7) право вещных выдач (глава 20); 8) право оперативного управления (глава 20).