О правовой природе и семантике недействительной и оспоримой сделок (Токсан Шиктыбаев, генеральный директор Исследовательского института права и профессионального обучения, д.ю.н.)

О правовой природе и семантике недействительной и оспоримой сделок

Токсан Шиктыбаев,

 генеральный директор Исследовательского института права и профессионального обучения, д.ю.н.

Постановка проблемы

В теории гражданского права проблема разделения недействительной сделки на ничтожную и оспоримую является одной из наиболее дискуссионных, имеет длительную историю. Не стала исключением и научно-практическая конференция: «Недействительные сделки в гражданском праве», прошедшая 19-20 мая 2016 г. в г. Алматы.

Содержание научных докладов (сообщений) и широта географии, представленной участниками конференции, высокая компетентность докладчиков, обнажили, на мой взгляд, с одной стороны, высокую теоретическую и практическую актуальность проблемы, с другой, - тот тупик, в который попала наука права и правоприменение на пути  ее преодоления.

Как обозначил в реплике профессор А.Г. Диденко, проблема недействительности сделки, разделения ее на ничтожную и оспоримую в рамках догмы права безрезультатно обсуждается уже тридцать лет и будет обсуждаться еще долго. По мнению профессора, нужен иной подход - подход, с учетом современного общественного развития и обращения к принципам.

Это натолкнуло меня на мысль, посмотреть на эту проблему несколько шире и с внешнего вектора, раскрыть сначала семантику сделки и недействительной сделки, затем показать значение языкового выражения ничтожная и оспоримая сделки. Исходя из этого, обозначить иной взгляд на правовую природу указанных правовых явлений. А главное предостеречь отечественного законодателя с тем, чтобы не допустить тех поучительных ошибок, которые в этом вопросе имеет законотворчество соседней России.

Чтобы читатели могли познакомиться с настоящей работой в контексте конференции, работа подготовлена за несколько вечеров. Приводимые извлечения из некоторых научных докладов (сообщений) выступающих приведены по памяти (кратким записям), поэтому заранее прошу простить за возможные неточности при использовании этих извлечений.

Не повторить ошибки…

Вниманию участников конференции выступающими были представлены интересные научные доклады (сообщения), касающиеся ничтожных и оспоримых сделок в юридической науке, проблемы законодательства и правоприменительной практики Германии, Греции, Грузии, Казахстана, Кыргызской Республики, Молдовы, России, Украины и некоторых других стран.

Содержание докладов (сообщений) позволило прийти к выводу, что проблему недействительности сделок, ее разделения на ничтожные и оспоримые, законодательство различных стран, правовая наука и практика пытаются разрешить по своему.

Гражданский кодекс Казахстана (далее ГК) не проводит такого разделения. Однако законопроект о внесении изменений и дополнений в ГК, касательно такого разделения, насколько мне известно, разработан. Поэтому концептуально важно не ошибиться, внесением изменений и дополнений в ГК не допустить ухудшения ситуации.

Эти опасения реальны, полагаю целесообразным вначале работы изложить некоторые видения участников конференции по рассматриваемой проблеме.

Так, В.С. Ем, доцент кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова,  к.ю.н. задается вопросом: «…была ли достигнута указанная в Концепции развития гражданского законодательства от 7 октября 2009 г. цель снижения количества судебных споров о признании сделок недействительными, служить которой были призваны новеллы Федерального закона от 7 мая 2013 г. №100-ФЗ»?

Приведя официальные статистические данные о деятельности арбитражных судов России за 2007-2015 г., данные о сокращении числа споров касательно недействительности сделок за 2011-2015 г., В.С. Ем на свой же вопрос отвечает: «Вполне вероятно, что снижению числа исков о признании сделок недействительными способствовали не только изменения оснований ничтожности и оспоримости сделок, но также и новеллы относительно круга лиц, имеющих право заявлять соответствующие требования». По его мнению, сокращение таких споров можно объяснить не только изменением ст. 168 ГК РФ, но отчасти и   общим снижением экономической активности в стране.

Принципиально не согласен с законодательным разделением недействительной сделки на ничтожную и оспоримую академик НАН РК, профессор М.К. Сулейменов. Профессор отмечает: «…я плотно пообщался с российскими судьями и узнал, сколько в России проблем с ничтожными сделками. Честно говоря, я от них получил совет не связываться с ними, так как проблем от этого больше, чем пользы.

Недаром в ГК РФ недавно внести серьезные изменения. Если раньше была концепция, что все сделки, противоречащие закону, являются ничтожными, если иное не предусмотрено законами, то все наоборот».

По мнению  О.В. Гутникова, заместителя заведующего отделом гражданского законодательства и процесса ФГНИУ «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ», к.ю.н., члена научно-консультативного совета при Верховном Суде РФ, разделение недействительной сделки на ничтожную и оспоримую -  проблема надуманная.

О размытости разграничения ничтожной сделки и сделки оспоримой в законодательстве, нецелесообразности этого разграничения, а также серьезных противоречиях в нормах Гражданского кодекса, отметила Н.С. Кузнецова, профессор кафедры гражданского права Киевского национального университета им. Тараса Шевченко, д.ю.н.

Какую проблему для судебной практики создает такое разделение недействительной сделки в гражданском законодательстве, в свою очередь, обозначила и Л.В. Гутниченко, судья Верховного суда Кыргызской Республики в отставке.

Свои аргументы, но уже за законодательное разделение недействительной сделки на ничтожную и оспоримую приводят Д.А. Тумабеков, судья Верховного Суда Республики Казахстан, и некоторые ученые и юристы-практики Казахстана.

Так,  Д.А. Тумабеков заявляет:  «Необходимо отметить, что в ГК прямо не применяются термины «ничтожная» или «оспоримая» сделка. В то же время, статья 159 ГК озаглавлена «Основания недействительности сделок». Это указывает на то, что законодателем использованы понятия, которые включают в себя, как основания признания сделок недействительными, так, и основания недействительности сделок в силу закона, т.е. независимо от такого признания судом.

…Если суд установит, что сделка является оспоримой, то он разъясняет сторонам их право на обращение в суд с иском о признании данной сделки недействительной, поскольку до признания этой сделки судом недействительной она влечет определенные юридические последствия.

Однако, если судом будет установлено, что сделка является ничтожной, констатирует недействительность сделки и применяет последствия ее недействительности. В этом случае обращения в суд с иском о признании такой сделки недействительной не требуется»^[1].

Таким образом, относительно необходимости разделения недействительной сделки на ничтожную и оспоримую мнения казахстанских ученых и практиков, как и представителей других стран, разделились. Каждая из сторон отстаивает свою точку зрения.

Однако решение этой проблемы в границах устоявшейся догмы права, как уже говорилось, вряд ли будет найдено.

По нашему мнению, важно не деление недействительной сделки на ничтожную и оспоримую, каждое из этих категорий имеет право на существование. Для решения рассматриваемой проблемы необходимо выйти за рамки правовой системы, поскольку концептуальная проблема любой системы разрешима только вне ее пределов. В этой связи, мы и обращаемся к семантике рассматриваемых терминов с тем, чтобы затем вывести правовую природу категорий, которые именуются этими языковыми выражениями.

О значении семантики и этимологии для юриспруденции

В популяризированных научных и учебных источниках по теории права, философии права и социологии права не так часто можно найти материалы по проблеме семантики и этимологии права, не говоря уже о семантике таких частных категорий гражданского права как сделки или недействительные сделки.

Между тем, как нам представляется, это неотъемлемые инструменты познания, которые позволяют раскрыть значение всего сущего, в том числе правовую природу рассматриваемых категорий гражданского права.

Семантика как отношение состоит в том, что языковые выражения (слова, словосочетания, предложения, тексты) обозначают то, что есть в мире, - предметы, качества (или свойства), действия, способы совершения действий, отношения, ситуации и их последовательности.

Семантика в нашем исследовании  необходима для того, чтобы осмыслить, прежде всего, то, что же под словами (словосочетаниями) сделка, недействительная сделка, ничтожная сделка и оспоримая сделка понимается? Что эти слова (словосочетания) означают: действие, качество (свойство) либо способ действия?

В свою очередь, семантику слова или языкового выражения полноценно невозможно определить без обращения к этимологии (происхождению) слова. Как отмечает Олжас Сулейменов в публикации «О проекте Кода слова»: Не выяснив законы происхождения слова, не узнать правды о генезисе языка. И религии. И культуры.

Итоговое время (завершилось тысячелетие, начинается новое) понуждает мысль возвращаться к истокам. Становление вида Homo Sapiens связано с зарождением культурной (и культовой) деятельности человека. Другого средства, кроме логики, и другого материала, кроме языкового и первописьмян, чтобы приблизиться к столь отдаленным объектам мысли как Начала человеческого, попросту нет»^[2].

Таким образом, осмыслить правовую природу рассматриваемых категорий как-то: сделка, недействительная сделка, ничтожная сделка и оспоримая сделка, на наш взгляд, возможно:

- во-первых, на основе соотношения этих языковых выражений с миром сущего, предмета их отображения;

- во-вторых,  в свою очередь, о семантике рассматриваемых нами слов и словосочетаний необходимо говорить с позиции права, поскольку их значение описывается с помощью словарной дефиниции или толкования, которые представляет собой выражение по большей части языка юридического.

Причем права русского (включая его языковой аппарат), которое будучи имманентно вплетенным в романо-германскую систему права, одновременно отражает собственную специфику, древнюю традицию и историческую культуру русского этноса, русского языка, с одной стороны, и историю и культуру римского права и латинского языка, с другой.

Право Казахстана с момента присоединения его к Российской империи также вплетено в романо-германскую систему права, законотворчество, как известно, и, как правило, осуществляется на русском языке. Поэтому проблема семантики языковых выражений сделка, недействительная сделка, ничтожная сделка и оспоримая сделка может быть осмыслена только в единстве и сочетании русских и латинских корней права и закона, русского и латинского языков.

Исследование этих глубинных аспектов является предметом отдельной темы, не входит в сферу предмета настоящей статьи. Изложенное для нас в данном случае имеет важное методологическое значение. Поэтому с учетом этого мы и раскроем семантику этих правовых явлений, без исторического экскурса и ее привязки к этимологии.

Семантика и правовая природа сделки и недействительной сделки

Согласно ст. 147 ГК, сделками признаются:

а) действия;

б) со стороны  граждан и юридических лиц;

в) при условии, что эти действия направлены на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Четко и понятно. В данной и других нормах Закон достаточно ясно определяет понятие сделки, выделяет виды и формы сделок, раскрывает содержание каждой из них, т.е. обозначает как понятие, так и условия совершения всех этих действий.

Действие ГК в данном конкретном случае рассматривает как акт деятельности, во время (посредством) которого субъект удовлетворяет какие-либо свои потребности, как акт деятельности, регулируемый системой ценностей и управляемый мотивационными процессами.

Субъе́ктом сделки как действия, согласно Закону, является не каждый носитель деятельности, сознания и познания, а тот только тот, который обладает определенными свойствами, в том числе и юридическое лицо через должностных лиц.

Действие, направленное на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, требования к субъекту этого действия, способ совершения действия как языковые выражения отображают свойство и способы реального поведения, при наличии которых оно будет называться сделкой.

К примеру, для того, чтобы отдельные действия граждан или юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, приобрели по содержанию и форме статус сделки, закон требует письменного волеизъявления его участников (ст. 152 ГК).

Соответственно, если эти действия были совершены другим способом, то сделкой они не могут называться, поскольку как таковых их просто не существует. Таким же образом необходимо решать вопрос применительно ко всем другим видам и формам сделок.

Гражданский кодекс не раскрывает понятий таких свойств сделки как действительность (действительная), правомерность (правомерная) Эти понятия складываются из тех требований Закона, которые обязательны, чтобы действие получило статус сделки.

Слово «действительный», согласно толковому словарю русского языка означает: а) существующий или существовавший на самом деле, реальный, настоящий, подлинный; не подлежащий сомнению; б) имеющий законную силу, сохраняющий силу действия, действующий. Существительное действительность производно от указанного прилагательного действительный.

Действительный - это, на наш взгляд, материальный признак (свойство) сделки, правомерность - формальный признак (свойство). Действительная сделка всегда правомерна, правомерная (законная) сделка всегда действительна.

На наш взгляд, не корректно разделять недействительные сделки на те, содержание которых не соответствует требованиям законодательства (ст. 158 ГК), и другие, к примеру, совершенное лицом, не достигшим четырнадцати лет (малолетним), и т.п. (ст. 159 - 160 ГК).

Российский законодатель пошел еще дальше, разделив в редакции Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ  недействительные сделки на сделки, нарушающие требования закона (ст. 168 ГК РФ), и сделки, совершенные с целью, противной основам правопорядка или нравственности (ст. 169 ГК РФ). Для нас очевидно, что, если сделка противоречит основам правопорядка, то она и незаконна.

В правовом государстве не может быть общественных отношений, которые выпадают из правового поля. Поведение и общественное отношение всегда правомерны (законны) или противоправны (незаконны). Если закон непосредственно не регламентирует те или иные общественные отношения, то он отсылает к другим источникам права (обычаям делового оборота и т.д.). Но в любом случае всякое поведение и всякое общественное отношение находится в рамках формальной (правовой) социальной регуляции.

Весь спектр правовой регуляции состоит из дозволяющих, предписывающих или обязывающих норм.

Нормы ГК, определяющие понятие сделки, свойства и способы совершения этого действия для получения статуса сделки, императивны.

Нормы же,  касающиеся воли (субъективного права) гражданина или юридического лица относительно совершения (несовершения) сделки, права выбора субъекта правоотношения (договора), вида и формы сделки, диспозитивны. Однако и эти действия допустимы в пределах, установленных законом, норма и называется нормой, поскольку она предписывает (обязывает), запрещает либо дозволяет то или иное поведение.

Проблема усугубляется с введением в научный оборот и гражданское законодательство понятий недействительная сделка, ничтожная сделка и оспоримая сделка.  Согласно логике, если закон определяет материальные и формальные признаки (свойства) сделки, то любые действия, направленные на возникновение, изменение и прекращение прав и обязанностей, не соответствующие этим требованиям, не могут считаться сделкой.

При таком подходе лишь необходимо определить соответствие (несоответствие) указанных признаков требованиям закона.

При установлении несоответствия возможны два варианта событий: а) устранить эти несоответствия и считать совершенные действия сделкой; и б) отказаться считать эти действия сделкой, с вытекающими из этого правовыми последствиями.  Третьего не дано.

Вводя языковое выражение недействительная сделка, аналитическая юриспруденция и Закон, как было сказано, еще и определяют (называют), отсутствие каких именно материальных и формальных признаков (свойств) действия, направленного на возникновение, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей,  влечет эту недействительность.

На наш взгляд, здесь возникает прямой конфликт между сферой применения норм, определяющих (называющих) это действие сделкой (ст. 147-156 ГК), и сферой норм, определяющих (называющих) материальные и формальные признаки (свойства) недействительности сделки (ст. 153, 157-162 ГК).

Так, определяя в ст. 147-156 понятие и условия сделки, ГК по сути презюмирует недействительность и противоправность сделки. И, напротив, определяя в ст. 153, 157-162 условия (свойства) недействительной сделки, ГК презюмирует действительность (законность) сделки.

Положение усугубляется еще и тем, что Закон не дает общего понятия недействительной сделки, признание ее таковой или отказ в этом связывается с самыми различными обстоятельствами. Более того, последнее вводит правоприменителя в заблуждение, создается ложное впечатление, что недействительная сделка как бы существует автономно без привязки к понятию сделки (действительной, законной). Можно сказать, что недействительная сделка даже претендует на статус самостоятельного юридического факта.

Для наглядности, в качестве аргумента можно привести п. 3 ст. 167 ГК РФ, в котором сказано следующее: «Если из существа оспоримой сделки вытекает, что она может быть лишь прекращена на будущее время, суд, признавая сделку недействительной, прекращает ее действие на будущее время». Иначе говоря, сделка недействительна, но суд ее не признает таковой в части, касающейся ее прошлых (до момента вынесения решения) действий, распространяя свое решение только на будущие (возможные) ее действия.

Анализ норм ГК, регламентирующих недействительность сделки, позволяет нам смоделировать следующее:

Гражданский кодекс для обозначения действия, которое по обозначенным причинам не может считаться сделкой, использует языковое выражение «недействительная сделка»; слово «недействительность» использует как обозначение признака (свойства) этого действия (недействительной сделки).

Закон выделяет следующие группы признаков (свойств) недействительной сделки, исходя из несоответствия требованиям:

- оформления (форме) сделки;

- содержания сделки;

- касающихся участников сделки;

-  законодательства.

В отдельную группу свойств  недействительной сделки, согласно Закону, следует отнести заведомо противную основам правопорядка или нравственности цель совершения сделки.

Отдельные виды этих признаков (свойств) недействительной сделки (как основания недействительности сделок) представлены в ст. 159, 160 ГК.

Гражданский кодекс одновременно использует такие языковые выражения (словосочетания) как «недействительные сделки» и «сделка может быть признана недействительной».  Причем в одной норме (например, ст. 157 ГК), первое языковое выражение используется в названии статьи (нормы), второе, - в ее содержании.

Очевидно, что правовая природа и юридическое значение этих различных языковых выражений различно. Однако приведенное в качестве примера языковое оформление конструкции ст. 157 ГК говорит об обратном, - о том, что закон использует эти языковые выражения как равнозначные. На наш взгляд, как игру слов, как внешнее оформление  содержания одного и того же действия - действия, которое не может считаться сделкой.

Поэтому нельзя согласиться в авторами, которые приводят указанное различие языковых выражений в качества аргумента того, что ГК предполагает разделение недействительной сделки на ничтожные и оспоримые.

Следует отметить, что в отличие от ГК Казахстана ст. 166 ГК РФ в редакции Федерального закона от 07.05.2013 № 100-ФЗ прямо выделяет оспоримую и ничтожную сделки. Критерием такого разделения данная норма называет необходимость определения  сделки недействительной в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Однако это не значит, что этим ГК РФ разрешил существующую проблему.

Используя языковое выражение «сделка может быть признана недействительной» Закон привязывает эту возможность:

- к наличию иска (волеизъявления) заинтересованных лиц, надлежащего государственного органа либо прокурора.

- воли (произвола, настроения и т.д.) судьи.  По сути, таким образом, законодатель самоустранился и переложил свои функции, хотя и не открыто, на суд.

В каждом правовом конфликте содержание языкового выражения «заинтересованные лица» различно. К примеру, в п. 4 ст. 159 ГК таковыми называет законных представителей несовершеннолетнего, достигшего четырнадцати лет.

В предыдущем пункте (п.3) данная статья в качестве таковых никого не называет. Это означает, что иск при совершении сделки лицом, не достигшим четырнадцати лет (малолетним), исходя из положений ст. 157 ГК, предъявляется прокурором либо законным представителем малолетнего.

При наличии в ГК языкового выражения «сделка может быть признана недействительной» и одновременно применение в пунктах 1, 2, 3 и первом предложении п. 5 ст. 159 ГК, а также в п. 1 ст. 160 ГК языкового выражения «недействительные сделки» создает иллюзию того, что последнее само собой разумеющееся и не требуется судебного следствия и судебного решения.

Гипотетически это допустить можно, но только в том случае, если это происходит по согласию сторон сделки или волеизъявления ее единственного участника.

Любое одностороннее действие, направленное на возникновение, изменение или прекращение прав и обязанностей, соглашение в рамках Закона или неформальных институтов (неформальных норм) или даже вне них является частных делом субъекта (участников). Это действие может быть в интересах единственного участника, одного или всех участников соглашения, третьих лиц, а также и во вред интересам кого-либо. Вне чьих-то интересов трудно представить какого-либо выше обозначенного действия.

Поэтому, если появляется регулятор, то он выводит обозначенное частное дело в сферу публичных (процессуальных) отношений. Признание сделки недействительной (действительной) затрагивает интересы кого-либо из обозначенных участников.

Соответственно, возникает правовой конфликт, для разрешения которого необходим независимый арбитр, каковым является суд (государственный, частный). Глубоко прав Ю.Г. Басин, когда отмечает: «Если участники ничтожной сделки (или хотя бы один из них) не согласен с ее оценкой недействительности, от кого бы она ни исходила, то без судебного решения по данному вопросу не обойтись. Дело поэтому не в том, требуется или не требуется судебное признание недействительности сделки, а в том, чьи интересы (частные или публичные) были нарушены при заключении сделки и, следовательно, кто вправе обратиться в суд с соответствующим требованием»^[3].

Статья 157 ГК не дает права суду самостоятельно (по своей инициативе) признавать (не признавать) сделку недействительной. Поэтому во всех случаях требуется иск. Как было доказано выше, использование разных словосочетаний «недействительные сделки» и «сделка может быть признана недействительной» всего лишь игра слов и разное внешнее языковое оформление одного правового явления.

Признание сделки недействительной это полномочие суда. Однако ГК скрыто возлагает на него и законодательные функции, что противоречит конституционному принципу разделения законодательной и судебной власти. Это вытекает из следующих формулировок ГК  «сделка может быть признана недействительной», которая использована в п. 1 ст. 157, п. 4 ст. 159   и др. нормах ГК.

Получается нонсенс. К примеру, п. 5 ст. 159 ГК, с одной стороны, устанавливает следующие обязательные условия признания сделки недействительной: а) если сделка совершена гражданином, впоследствии признанным недееспособным; б)  если есть соответствующий иск опекуна; и в) если доказано, что уже в момент совершения сделки этот гражданин находился в состоянии психического расстройства.

С другой стороны, согласно этой же норме Суд может признать эту сделку недействительной, а может и отказать в этом. И эта норма не единственная в ст. 159 ГК и данном Кодексе в целом, где право вынесения того или иного противоположного решения при одинаковых условиях правового конфликта остается за Судом.

Непонятным остается тот критерий, которым должен руководствоваться Суд,  вынося то или иное противоположное решение. На наш взгляд, компетенцией и обязанностью Суда является установление обстоятельств гражданского дела и, если доказано, что все обозначенные в Законе условия имеются то Суд обязан удовлетворить иск, без всяких «может».

Согласно ГПК Республики Казахстан, в случае отсутствия норм права, регулирующих спорное правоотношение, суд применяет нормы права, регулирующие сходные отношения, а при отсутствии таких норм разрешает спор исходя из общих начал и смысла законодательства Республики Казахстан, а также из критериев справедливости и разумности.

Все правильно, но, как показывает судебная практика, понимание  общих начал и смысла законодательства, тем более принципов справедливости и разумности у каждого судьи разное. При этом судья не свободен и от таких свойств человека как ограниченная рациональность и оппортунистическое поведение.

Для убедительности обратимся к мнению самих судей. Так, судья Верховного Суда Д.А. Тумабеков отмечает следующее:

«Вместе с тем, толкование и применение вышеперечисленных норм закона (ст. 157-160 ГК - курсив мой, Т. Шиктыбаев) на практике приобрели противоречивый характер, а в отдельных случаях у судей встречается некоторая субъективность в подходе, что вызывает увеличение потока жалоб на решение и постановления судов первой и второй инстанций»^[4].

Таким образом, языковое выражение «сделка может быть признана недействительной» для материального (гражданского) права, на наш взгляд, является неприемлемой.

Семантика и правовая природа оспоримой сделки

В аналитической юриспруденции так уж сложилось, что ничтожные и оспоримые сделки рассматриваются в одной плоскости, между тем это не однопорядковые категории. Поэтому отсылая читателю к работе профессора М.К. Сулейменова «Недействительные сделки в гражданском праве: проблемы теории и практики»[5], в которой дан анализ основных взглядов по этой проблематике, представляется целесообразным сразу перейти к семантике и, исходя из этого, сформировать правовую природу оспоримой сделки.

Как из концепции действительной сделки, так и концепции сделки недействительной, которые, как было показано, противоречат друг другу,  вытекает следующее.

Сделка существует (является действительной), если она  не противоречит требованиям норм, регламентирующих институт сделки, а также если она не подпадает под действия норм, регламентирующих недействительность сделки. В противном случае, сделки как юридического факта (факта, признаваемого правом) просто не существует. Сделка де-юре не является законной по различным основаниям и с позиции гражданского законодательства является недействительной.

Сделка либо есть, либо ее нет (является недействительной). Третьего не дано.

Если слово «действительный », согласно толковому словарю означает: а) существующий или существовавший на самом деле, реальный, настоящий, подлинный; не подлежащий сомнению; б) имеющий законную силу, сохраняющий силу действия, действующий, то слово недействительный несет противоположный смысл.

Языковое выражение ничтожная сделка - это продукт гражданского права. По смыслу это означает, что она противоречит требованиям норм права, соответственно, признаваться сделкой не может. По своей сущности она совпадает со словосочетанием недействительная сделка. Ничтожная сделка  как и недействительная сделка в дискурсе противопоставляется сделке действительной (законной).

Однако всего этого нельзя сказать в отношении оспоримой сделки. Оспоримый, согласно толковому словарю русского языка, означает, что все отражаемое тем или иным языковым выражением можно оспаривать, подвергать сомнению, является не безусловным. По этой причине никак нельзя противопоставлять оспоримую сделку сделке действительной законной. Она также не может быть разновидностью недействительной сделки, поскольку языковые выражения недействительность и оспоримость отображают совершенное разные свойства (признаки) действия субъекта, направленного на приобретение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Сделка и недействительная сделка это категории (языковые выражения) материального (гражданского) права. Используя эти правовые категории гражданское право, законотворчество и правоприменение априори исходят из того, что они таковыми являются, соответствуют требованиям законодательства, не подвергают их статус сомнению.  Оспоримая сделка имеем совершенно иную семантику, основанную на том, что она является продуктом сомнения со стороны какого-либо субъекта правоотношений. Оспоримая сделка это категория процессуального права, ее место между сделкой и недействительной сделкой.

Для наглядности можно привести следующую аналогию: законопослушный гражданин-подсудимый-преступник.

Так, есть подозрение (сомнение), что гражданин совершил преступление, однако до того момента пока судом не будет доказана его вина и вынесен приговор, он не может быть назван преступником. Так и оспоримая сделка появляется тогда, когда кто-либо заявил о своем сомнении в соответствии совершенной сделки требованиям законодательства и предъявил соответствующий иск. Она теряет таковой свой статус с момента вступления решения Суда в законную силу, трансформируясь в сделку недействительную, если иск удовлетворен.

Здесь следует четко обозначить, что возникновение по иску категории оспоримая сделка не влечет потерю действием, направленным на приобретение, изменение, прекращение гражданских прав, статуса сделки законной (действительной).  Сделка после подачи иска о признании ее недействительной одновременно имеет статус действительной (законной) и оспоримой, вплоть до вступления решения Суда в законную силу. В зависимости от решения Суда сделка теряет свой статус оспоримой, оставаясь действительной (законной) либо получает статус сделки недействительной.

Таким образом, можно вывести следующую конструкцию: сделка - оспоримая сделка - недействительная сделка. Оспоримость этой свойство не только любой сделки, но и любого правового акта.

Выводы:

Проблему теории недействительных сделок необходимо решать во взаимосвязи с теорией права, философии и социологии права, а также с использованием инструментов общей методологии познания.

Действительный - это материальный признак (свойство) сделки, правомерность - формальный признак (свойство). Действительная сделка всегда правомерна, правомерная (законная) сделка всегда действительна.

Гражданский кодекс скрыто возлагает на Суд законодательные функции, самому определять критерии, которыми должен руководствоваться Суд при вынесении решения о недействительности (действительности) сделки. Это противоречит конституционному принципу разделения законодательной и судебной власти.

Поэтому использование языкового выражения «сделка может быть признана недействительной» для материального (гражданского) права является неприемлемой.

Сделка либо есть, либо ее нет (является недействительной). Третьего не дано.

Языковое выражение «ничтожная сделка» означает, что она противоречит требованиям норм права, соответственно, признаваться сделкой не может. По своей сущности она совпадает со словосочетанием недействительная сделка. Ничтожная сделка   как и недействительная сделка в дискурсе противопоставляется сделке действительной (законной).

Оспоримость это свойство не только любой сделки, но и любого правового акта.  Оспоримая сделка имеем совершенно иную семантику, основанную на том, что она является продуктом сомнения со стороны какого-либо субъекта правоотношений. Оспоримая сделка это категория процессуального права, ее место и статус промежуточные, между сделкой и недействительной сделкой.