Взаимосвязь между нормами гражданского законодательства и юридическими фактами: опыт и практика Узбекистана (Каньязов Е.С., к.ю.н., ректор Ташкентского государственного юридического университета (Узбекистан)

 Взаимосвязь между нормами
гражданского законодательства и юридическими фактами: опыт и практика Узбекистана

Каньязов Есемурат Султамуратович,

 к.ю.н., ректор Ташкентского

 государственного юридического

 университета

 (Узбекистан)

Выступление в Алматы 21 - 22 мая 2015 года на Международной научно-практической конференции в рамках ежегодных цивилистических чтений «Юридические факты как основания возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений», посвященная 20-летию НИИ частного права и 10-летию Казахстанского Международного Арбитража и организованной НИИ частного права Каспийского университета, Германским обществом по международному сотрудничеству (GIZ), Юридической фирмой «Зангер» и Казахстанским Международным Арбитражем

Исторические события конца XX века, связанные с распадом Советского Союза, поставили перед странами СНГ задачу по формированию собственного гражданского законодательства. В каждой стране возникла объективная необходимость разработки новой гражданско-правовой доктрины, опирающейся на систему рыночных отношений, развитие бизнеса, защиту прав и свобод гражданина. Решение данной задачи в определенной степени было облегчено тем, что в этот процесс были вовлечены не только национальные ученые-цивилисты, но и эксперты развитых стран. Итоговым результатом их деятельности стал модельный Гражданский кодекс для стран СНГ.

Успешная роль принятых на том этапе законов оправдала себя. Вместе с тем, проблемы сегодняшнего дня в корне отличаются от проблем тех дней, что обуславливает продолжающийся процесс совершенствования гражданского законодательства.

Изначально для формирования гражданского законодательства первостепенными были определенные концептуальные идеи. Вместе с тем, для нового гражданского законодательства важны и вопросы правоприменения и судебной практики. В этом смысле правильное определение конструкции норм гражданского законодательства, а вернее грамотное установление юридических фактов является базовой и в то же время решающей основой совершенствования национального законодательства. Бесспорно, что юридические факты, как универсальная категория, пронизывает весь спектр правовых отношений. Каждый ученый в области юриспруденции хоть один раз, но обращался к теме юридических фактов в своих научных исследованиях, а также при подготовке учебной литературы. Такой показатель заинтересованности связан, в первую очередь, со значимостью данного института.

Наука Узбекистана также обогащена подобными исследованиями. О юридических фактах фрагментарно писали такие ученые, как академик Х.Рахманкулов, профессоры З.Исламов, Ш.Шорахметов, Ф.Отахужаев, О.Окюлов и др.

Вместе с тем, изучение юридических фактов не является новой для зарубежной правовой науки. В.Исаковым отмечается, что общее понятие юридического факта, как и понятие правоотношения, римские юристы не сформулировали. Создание этой категории связано с последующей переработкой, осмыслением и систематическим изложением римского права его позднейшими исследователями[1]. Далее В.Исаков, ссылаясь на А.Манигк, приводит мнение немецкого ученого Ф.Савиньи из его труда «Система современного римского права». Так Ф.Савиньи писал: «Я называю события, вызывающие возникновение или окончание правоотношений, юридическими фактами»[2]. Основываясь на данном изречении, автор приходит к мнению, что именно Ф.Савиньи ввел в научный оборот термин «юридический факт».

Однако необходимо отметить, и об этом справедливо отмечает В.Исаков, что первоначальное развитие теории юридических фактов было связано именно с гражданским правом (Г. Дернбург, Р. Зом, Г. Пухта, А. Тон, Е. Цительман, Л. Эннекцерус и др.)[3].

Во французской научной литературе вопросы юридических фактов рассматриваются главным образом в курсах гражданского права в связи с проблемой возникновения обязательств. Оценивая положение дел в этой области, известный французский юрист

Л. Жюллио де ла Морандьер, в свое время писал: «Каждое из обстоятельств, за которым наше право признает силу фактора, порождающего право, производящего его переход или прекращение его, определяется особыми правилами, причем наше право не исходит из какой бы то ни было общей теории юридических фактов»[4].

Серьёзные исследования юридических фактов проводились также российскими учеными (С.Алексеев, Н.Александров, В.Исаков, С.Кечекьян).

Не углубляясь в дискуссии о понятии юридических фактов, поддержим общепризнанное в научных кругах мнение, что юридические факты - это жизненные обстоятельства, условия и факты, закрепленные в нормах права (в их гипотезах), а также исходящие из сущности норм и влекущие за собой юридические последствия.

С юридическими фактами непосредственно связаны возникновение, существование, изменение или прекращение правовых отношений. Первая общая предпосылка наступления всяких юридических последствий, утверждает М.Рожкова, - это норма права. Она устанавливает правовую модель обстоятельства и предусматривает последствия его наступления (например, возникновение гражданского правоотношения или отдельных субъективных прав и обязанностей либо, напротив, прекращение всего гражданского правоотношения в целом или некоторых субъективных прав и обязанностей и т.д.)[5].

Норма права и юридические факты тесно взаимосвязаны и «не могут жить друг без друга». От разработанности и реальности юридических фактов зависит эффективность правовых норм в регулировании общественных отношений, в том числе и гражданско-правовых, что обуславливает обращение внимания на процесс нормотворчества со стороны государств. Так, Президент Республики Узбекистан И.Каримов на вопрос почему рамочные законы, которые «любит» принимать наш парламент, не «приземляются», не доводятся до конца, до правоприменения отвечает следующим образом «одна из главных причин здесь состоит в том, что, принимая закон, мы не задаемся вопросом, который должен ставиться уже в процессе его разработки. А именно: в какой мере, насколько эффективно этот закон будет работать в реальной жизни»[6].

Прослеживая законодательство о предпринимательстве, можно убедиться как узбекская законотворческая деятельность стала избавляться от недальновидного подхода, которому было присуще моделировать нормы права закрытыми перечнями типичных обстоятельств. Так, например, первое поколение закона о предпринимательстве указало, что предпринимательская деятельность - это инициативная, в рамках действующего законодательства, деятельность субъектов собственности, направленная на производство товаров и оказание услуг, и получение прибыли или дохода[7].

В дальнейшем законодатель отказался от такого ограничения и закрепил в законодательстве более ёмкое и широкое определение понятию предпринимательства. Предпринимательство (предпринимательская деятельность) - инициативная в соответствии с законодательством деятельность, направленная на получение дохода (прибыли), осуществляемая юридическими и физическими лицами на свой риск и под свою имущественную ответственность путем производства продукции (работ, услуг)[8]. В последующих поколениях законодательства о предпринимательстве было пересмотрено легальное определение данного понятия. В частности, в статье 3 Закона Республики Узбекистан «О гарантиях свободы предпринимательской деятельности» установлено, что предпринимательской деятельностью (предпринимательством) является инициативная деятельность, осуществляемая субъектами предпринимательской деятельности в соответствии с законодательством, направленная на получение дохода (прибыли) на свой риск и под свою имущественную ответственность[9].

Если старые дефиниции предпринимательской деятельности были ограничены в пределах производства товаров, выполнения работ, оказания услуг, то в дальнейшем, такие ограничения сняты. Действующая редакция позволяет субъектам предпринимательства путем совершения правомерных действий реализовать своё право на осуществление деятельности в различных сферах общественной жизни. Установлена более гибкая взаимосвязь между определением предпринимательства и его фактической реализацией в различных жизненных ситуациях.

Необходимо обратить внимание еще на тот факт, что в Узбекистане в середине 90-х годов прошлого века субъекты предпринимательства в тексте своих учредительных документов указывали многочисленные виды деятельности, в которых они якобы будут в дальнейшем заняты. Такая «предусмотрительность и многопрофильность» не была связана с их желанием и реальными возможностями. Действуя подобным образом, субъекты предпринимательской деятельности исходили из принципа «авось пригодится», так как контролирующие органы при проверке могли предъявить претензии, если осуществляемая деятельность не была предусмотрена учредительными документами. Для предупреждения таких негативных случаев субъекты предпринимательства вписывали в свои учредительные документы всевозможные виды деятельности.

Для предотвращения подобного и укрепления твердой позиции предпринимателей перед контролирующими органами Законом Республики Узбекистан «О гарантиях свободы предпринимательской деятельности» была введена новелла. В статье 19 закона предусмотрено, что субъекты предпринимательства вправе осуществлять любую деятельность, не запрещенную законодательством. Учредители субъектов предпринимательской деятельности - юридических лиц вправе в учредительных документах перечислять лишь основные виды деятельности. Субъекты предпринимательской деятельности - юридические лица могут заниматься и не указанным в учредительных документах видом деятельности.

Система рыночных отношений опирается на частную собственность и свободу предпринимательства. Именно поэтому в статье 53 Конституции Республики Узбекистан было акцентировано внимание на особое место частной собственности и её защиты. Для развития частной собственности были осуществлены радикальные меры. Руководством страны был поставлен вопрос укрепления прав и защиты частной собственности, создания системы надежных гарантий, в которой любой частный собственник должен быть уверен, что приобретенная или созданная им законным путем частная собственность неприкосновенна. Каждый предприниматель, должен знать, что он может без боязни инвестировать в свой бизнес, расширять производственную деятельность, увеличивать объемы производства и получаемые доходы, владеть, использовать, распоряжаться своим имуществом, имея в виду, что государство стоит на страже законных прав частного собственника[10]. Поэтому была поставлена задача принять Закон «О защите частной собственности и гарантиях прав собственников», который в дальнейшем закрепил основные гарантии государства по отношению к частной собственности, являющейся основой рыночной экономики.

В указанном Законе[11] предусмотрен конкретный порядок и основания изъятия имущества у частного собственника. Статья 24 Закона предусматривает, что частная собственность, возникшая в процессе приватизации государственного имущества, неприкосновенна. Результаты приватизации пересмотру и отмене не подлежат. В целом Закон значительно сужает круг фактических обстоятельств по изъятию частной собственности со стороны государства.

Взаимосвязь между правовой нормой и юридическими фактами имеет не только теоретическое, но и важное практическое значение. Законодатель должен создать такую гипотезу нормы гражданского права, в которой нашли бы свое концентрированное выражение всевозможные виды реальных ситуаций, позволяющие субъектам гражданских правоотношений воспользоваться более широким спектром возможности. Короткие, ясные и лаконичные гипотезы, позволяющие субъектам права проявлять свою инициативу в различных жизненных ситуациях. Только в этом случае может быть разрешен извечный конфликт между правовой моделью обстоятельств и юридическим фактом.

Однако реализация данной задачи требует от законодателя ювелирной работы с учетом законодательной техники, что в определенной степени находит свое отражение в современном законотворчестве. Более того данный подход должен быть реализован также при разработке и подготовке проектов подзаконных актов.

При формировании гражданского законодательства все еще значительный удел принадлежит подзаконным актам. Здесь может иметь место не только ведомственный характер нормотворчества, но и их ограниченность при конструировании норм права. Ведомство порой исходят из своих узких интересов, в результате чего такая норма в будущем существенно сужает круг потенциальных юридических фактов, которые могли бы иметь место в реальности.

В конечном счете, требование знания и учета теории гражданского права при ведомственном нормотворчестве не в полной мере представляется возможным. Это, в свою очередь, не дает возможности создавать широкий простор для возникновения юридических фактов.

Правовые последствия ярко проявляются в учениях о сделках. В частности, там различаются признание недействительной сделки и признание последствий недействительности сделки. В части третьей статьи 113 Гражданского кодекса Республики Узбекистан закреплено, что требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлено любым заинтересованным лицом, а суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе. Следует иметь в виду, что недействительность сделки имеет место не только в случаях грубого нарушения прав и законных интересов граждан, но и при нарушениях норм нравственности и морали. При такой ситуации, очевидно, что суд обязан применить последствия недействительности сделки и выше обозначенная норма должна подвергнуться соответствующим изменениям, которые позволят установить четкую и ясную позицию законодателя в данном вопросе.

Гражданское законодательство создано по схеме «общий закон - специальный закон». К примеру, Гражданский кодекс устанавливает общие нормы, законы «О залоге» и «Об ипотеке» - специальные нормы. На сегодняшний день сложной и актуальной задачей является сохранение баланса между нормами общего и специального законов, они не должны сужать друг друга, а наоборот должны дополнять в целях предоставления более широких возможностей субъектам. Бесспорно, требования, предъявляемые к Гражданскому кодексу и иным актам гражданского законодательства, являются серьёзными, весомыми и значительными. Самое главное, нормы такого законодательства не должны быть направлены на краткосрочные локальные проблемы, разработанные нормы должны быть рассчитаны на долгосрочную перспективу.