|
|
|
04.09.2006 Мамбетизм как один из неизбежных путей национального культурного развития
Канат КАБДРАХМАНОВ
В последние годы в казахском обиходе стали активными понятия “мамбетизм”, “мамбет”. Каждый “городской” казах чувствует, что эти понятия означают, каждый “городской” казах может сходу выделить “мамбета” в группе соотечественников. Но спроси, что значат эти слова, разъяснять будет долго и путано. Попробуем здесь разобраться. Когда меня спрашивают о каком-то человеке: “А он не “мамбет?” - я мысленно провожу некоторый анализ и скоро выдаю ответ - да или нет. Что я анализирую в эти мгновенья? Кажется, степень приверженности данного человека устарелым казахским ценностям. В наше время казахи разделились на две принципиально разные группы: тех, кто преимущественно предан традиционным казахским ценностям, и тех, кто преимущественно предан универсальным ценностям. Среди первых с краю находятся те, кто исповедует действительно устарелые ценности, среди вторых с краю те, кто исповедует изначально мертвые, космополитические ценности. И мамбетизм, и космополитизм есть крайности и извращения современной казахской культуры. При этом культурной середины не видно - в смысле культурно-организационном, в смысле доминантного культурного потока. Крайние “мамбеты” утверждают мировоззрение этноцентризма. “Казахстан для казахов! Казахи - для казахских ценностей!”. Крайние “мамбеты” однозначны и ортодоксальны. Именно ортодоксальность, националистическая акцентуированность раздражает в крайних “мамбетах” “городских” казахов. При этом мы, весь народ, внутренне не готовы к изобличению, критике этноцентризма. Думаем: как бы то ни было, а этноцентризм - все же движение в сторону национального духовного возрождения, оздоровления. Никто даже не заикается о том, что нужно вырвать из рук крайних “мамбетов” рупор этноцентризма! Между тем, этноцентризм кровно родствен всякому экстремизму, решительно, беспощадно отвергает идею многообразия, мультикультурности. Этноцентризм всякого рода (немецкого, еврейского, русского, албанского, народности тутси, арабо-суданского и пр.) несет в себе идею обязательности дискриминации всех тех, кто не входит в состав немецкого, еврейского, русского, албанского и пр. сообщества, поэтому политика этноцентризма непременно чревата конфликтами, резней, гражданской войной, непременно несет в себе ядовитые семена распада многонационального государства. Казахский этноцентризм - самое крайнее выражение мамбетизма. Но если всмотреться в явление мамбетизма широко, без предвзятости, то можно понять, что мамбетизм - это в последнюю очередь стиль поведения конкретных индивидуумов, а в первую очередь - болевая реакция народной души. Реакция, в которой боль доминирует над сознанием. Это vox populi, глас народа. Хор массы, в котором не различимы ни отдельные голоса, ни слова, ни лица, а есть только общее чувство, которое хочет себя четко и ясно выразить, но не может. Чувство, которое выражает присутствие жизни в этносе, стремление жить, стремление уважать себя, но не знает, как всего этого достигнуть. В мамбетизме причудливо переплетаются национальная гордость и рабское чванство, архаичность явственно устарелого и наше инстинктивное стремление стать современным народом, обладающим собственным культурным лицом. “Мамбеты” носят на себе стигму устарелости. За их спинами “городские” переглядываются. Но взгляд без предвзятости может заметить, что “мамбеты” - незаменимые и полноправные участники национального духовно-культурного диалога. Без “мамбетов” и диалога с ними “городские” казахи непременно заблудятся, а многие уже блуждают в пустоте цивилизационных форм. Если бы те казахские интеллигенты, кто исповедует традиционные и, на взгляд “городских”, устарелые ценности, могли бы укротить в себе нетерпимость и крикливость, могли бы разговаривать… На самом деле это счастье, что в духовном пространстве нации имеются две культурные позиции. Что в нашем развитии с самого начала независимого пути заложена диалоговость, интеллектуальная и духовная состязательность. Ни диалога, ни состязания сейчас не наблюдается, каждая сторона шепчется в своей сторонке, и в этом, конечно, выражается наша современная убогость. Но и без диалога интеллектуально-культурный обмен происходит: ни одна сторона не может игнорировать другую. Вот в такой пока форме - молчаливого признания и бессловесного стояния происходит наше современное культурное развитие. Малоосмысленное и “кажуще” недвижное. Здоровому культурному развитию, движению нации напрашивается образ лодки, энергично движимой двумя веслами. Веслом здорового традиционализма, который пока еще является мамбетизмом, и здорового универсализма, который пока еще хворает космополитизмом. Я не хочу быть в современном смысле “городским”, потому что современное “городское” сознание - это сознание действительно больное, не знающее отчетливых жизненных ориентиров. И в то же время твердо знаю: культурное наследие пращуров нуждается в честной ревизии. Нельзя просто взять старые обряды и ритуалы и приказать современным людям им следовать. Но в проведении этой ревизии ни одной стороне национального диалога невозможно быть действительно честными. Только взаимная критика, откровенный диалог могут запустить на полную мощь двигатель нашего здорового культурного движения.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |