|
|
|
Возникновение права на долю в хозяйственном товариществе у приобретателя доли
Сулейменов М.К. Директор НИИ частного права Каспийского университета академик НАН РК, д.ю.н, профессор
Различные подходы к определению момента возникновения прав на долю в хозяйственном товариществе
По вопросу о возникновении права на долю в хозяйственном товариществе в 2003-2004 г.г. состоялась дискуссия между А.Г. Диденко и Е.В. Нестеровой, с одной стороны, и С.И. Климкиным, с другой стороны. По мнению А.Г. Диденко и Е.В. Нестеровой, право приобретателя на долю возникает в момент заключения договора купли-продажи доли[1]. С.И. Климкин считает, что такое право возникает с момента перерегистрации хозяйственного товарищества[2]. Судя по тому, что авторы вновь опубликовали эти статьи в избранных трудах[3], каждый остался при своем мнении. Однако, на мой взгляд, между участниками дискуссии нет непреодолимых разногласий. С учетом того, что А.Г. Диденко и Е.В. Нестерова в своих статьях говорят о «несозревших правах»[4], а С.И. Климкин имеет в виду права уже состоявшиеся, созревшие, в какой-то мере правы обе стороны дискуссии. Постараюсь объяснить, на чем основано мое утверждение. В чем заключается концепция А. Диденко и Е. Нестеровой? Поскольку уступка доли всегда осуществляется посредством заключения договора, приобретение права на долю должно (по их мнению) определяться в соответствии с правилом о моменте возникновения прав и обязанностей из договора. Соответственно, в момент заключения договора приобретатель доли становится участником хозяйственного товарищества, а ее отчуждатель перестает быть таковым. По их мнению, заключение договора является правоустанавливающим юридическим фактом, а перерегистрация товарищества - правооформляющим юридическим фактом[5]. Положительным в этой концепции является то, что ее авторы признают наличие в данном случае двух юридических фактов: правоустанавливающие и правооформляющие. Однако из этого факта они не делают логического вывода, что это совокупность юридических фактов, то есть юридический состав. Как известно, при юридическом составе правоотношение возникает при наступлении последнего юридического факта. Поэтому в качестве отрицательного момента можно назвать преувеличенное значение, которое авторы придают первому юридическому факту, выводя из него весьма спорное утверждение, что при наступлении этого юридического факта приобретатель становится участником товарищества. В своей второй статье А. Диденко и Е. Нестерова пытаются решить закономерно встающий вопрос о правовом положении субъектов, приобретших долю, до момента перерегистрации юридического лица. Они считают, что такой субъект становится участником товарищества со всем объемом правомочий, но некоторые из этих правомочий он не сможет реализовать до перерегистрации товарищества, в частности продать свою долю. И далее они продолжают: «Наличие у лица правомочий и возможность их реализации, точно так же как и наличие у лица субъективных прав и возможности их осуществления, не всегда совпадают. Гражданскому праву известно немало случаев такого несовпадения. Наследник приобретает право на причитающееся ему наследство со времени его открытия, но отдельными видами имущества не вправе распорядиться без необходимого оформления; недееспособный собственник, не имея опекуна, оставаясь собственником, не сможет осуществить свои права. А как быть с правом государственной собственности при передаче государственного имущества в хозяйственное ведение? Государство остается собственником, но почти никаких вещных правомочий на переданное имущество у него не остается, и тем не менее оно не «чуть-чуть» собственник или несобственник, а полный юридический собственник. Такое утверждение справедливо и для других отраслей права. Так, без удостоверения личности не реализуешь свое право избирать, хотя остаешься гражданином со всеми конституционными правами, и не купишь авиабилет, имея право на его покупку, и т.д. Крупные ученые - цивилисты неоднократно говорили о так называемых «несозревших правах». И.Б. Новицкий писал: «Право требования, поставленное в зависимость от срока, условия и вообще не окончательно выяснившееся, передать можно: положение нового субъекта права в этих случаях будет такое же неопределенное, как было и у первоначального кредитора: право нового кредитора получит полную определенность только тогда, когда вопрос об условии и прочем разрешится[6]. Очевидно, о «несозревших правах» можно говорить и в иных случаях, в частности при их недооформлении, в том числе при недооформлении путем отсутствия факта перерегистрации хозяйственного товарищества при купле-продаже доли в его уставном капитале»[7]. Я специально привел такую длинную цитату, чтобы отразить во всех деталях понимания авторами теории «несозревших прав»; Правильное, между прочим, понимание! Однако авторы не поняли, что признанием этой теории они практически похоронили свою концепцию.
К вопросу о теории «несозревших прав»
А. Диденко и Е. Нестерова правы в том, что ситуация с несозревшими правами не столь уж редко возникает при осуществлении гражданских прав. Мое положение облегчается тем, что я уже проанализировал эту теорию применительно, кстати, тоже к корпоративному праву: акционер имеет право на дивиденды, но реализовать это право он может только при распределении дивидендов[8]. Поскольку в нашем случае ситуация однотипная, я приведу основные положения этого анализа. Одним из самых спорных вопросов корпоративных отношений является их сложная структура или многоступенчатость. С момента создания корпорации или с момента вступления в корпорацию у акционера (участника) появляется право членства (участия). Из этого права вытекают права на участие в управлении, на получение дивидендов или части ликвидационного имущества и т.п. Но для того, чтобы возникло, например, непосредственное право на получение конкретных дивидендов, необходим еще один юридический факт, а именно, решение общего собрания корпорации о распределении дивидендов. А что же тогда возникает, какие права и обязанности, - из юридического факта приобретения членства (права участия)? По этому вопросу высказаны десятки точек зрения, зачастую пересекающихся, но в большей части взаимоисключающих друг друга: 1) концепции двух самостоятельных правоотношений; 2) концепции одного правоотношения, в соответствии с которыми корпоративные права возникают с момента приобретения права участия (членства), а дополнительные юридические факты есть условия реализации уже возникших корпоративных прав; 3) концепции единого сложного правоотношения; 4) концепции корпоративной правосубъектности; 5) другие многочисленные взгляды на корпоративные отношения, высказанные в литературе. Например, взгляд на корпоративные отношения как на секундарное право[9]. В общем-то, несмотря на существующие, иногда очень острые, разногласия между сторонниками различных концепций, между ними есть немало общего. Это общее вытекает из того очевидного факта, что реально существует два корпоративных права: право участия (членства) и право на получение дивидендов или части ликвидационного имущества. Различия заключаются в том, какое значение придается каждому из этих правоотношений. Одни называют право участия (членства) основным, а право на получение дивидендов или дополнительным, или реализацией первого, или конкретизацией прав на дивиденды, возникших в первом правоотношении. Другие признают только второе правоотношение, отказывая праву участия (членства) в этом и признавая за ним лишь право корпоративной правосубъектности. Необходимо иметь в виду, что право участия (членства) - не единственный правовой феномен, из которого не возникает конкретных прав и обязанностей. В гражданском праве таких случаев немало. Один из таких случаев был приведен Ю. Г. Басиным еще в 1963 г. в его монографии «Вопросы советского жилищного права»[10]. Анализируя права нанимателя в договоре найма жилого помещения в домах государственного жилищного фонда, Ю.Г. Басин разделил обязанности домоуправления по оказанию услуг нанимателям на три группы. К первой он отнес действия, совершаемые постоянно или по первому требованию жильца - снабжение газом, водой, текущая уборка и т.д. Вторая группа - действия, выполняемые в предустановленные сроки или в определенные время, зависящее от существа действий: отопление, подготовка к зиме, ремонт помещений в соответствии с описью, где обозначено время исполнения ремонтных работ, и пр. Третья группа - действия, совершаемые при наступлении обстоятельств, вызывающих их необходимость - исправлений аварий, устранение неожиданных повреждений помещений и оборудования. Характерной чертой правомочий, относящихся к первой группе, является их непрерывная постоянная действенность, им отвечают обязанности, также непрерывно находящиеся в активном состоянии. Несовершение обязанным лицом должного действия в любой момент существования правоотношения дает основание предъявить требование об исполнении и добиваться осуществления такого требования всеми средствами, которыми обеспечивается реализация правомочий в социалистическом обществе. Иной характер носят правомочия, относящиеся ко второй группе. До наступления срока или иного определенного обстоятельства правообладающий субъект не может требовать, и обязанное лицо не должно совершать обусловленных действий. И вообще поведение должника для управомоченного юридически безразлично. До наступления срока наниматель, например, не вправе претендовать на отопление квартиры, производство ремонта и т.п. Таким образом, право как обеспеченная возможность требовать определенного поведения не проявляет этого своего качества. Но достаточно наступления срока, как правомочие превращается в активный фактор, воздействующий на обязанного субъекта правоотношения. Третья группа правомочий также характеризуется тем, что должник не обязан совершить что-либо до наступления срока или определенного обстоятельства, но в отличие от правомочий второй группы правомочия, охватываемые третьей группой, до наступления преобразующего факта, определены лишь общим образом; в этой части нельзя сказать заранее, какие конкретные действия совершит обязанный субъект правоотношения. Например, в обязательственных связях между нанимателем и жилищным органом последний должен немедленно устранять дефекты помещения или домового оборудования, вызванные аварийными случаями. Значит, со дня появления жилищного обязательства стороны связаны правами и обязанностями по устранению дефектов. Но эти права и обязанности еще не наполнены определенным содержанием. Точный характер подлежащих совершению действий выясняется лишь при наступлении обусловленного обстоятельства[11]. Здесь мы тоже имеем классический пример «отложенного правоотношения»: правоотношение возникло из договора найма жилого помещения, но если одни права и обязанности возникают сразу, то другие - через определенное или неопределенное время. Ю.Г. Басин приводит еще ряд аналогичных случаев: срочный договор страхования от несчастных случаев. До наступления такого случая нельзя сказать ничего определенного об основной обязанности страховщика - выплате возмещения, - ибо она целиком зависит от характера несчастного случая (если таковой вообще будет иметь место) [12]. Как отмечает Ю.Г. Басин, правильное решение этого вопроса имеет значение, далеко выходящее за пределы жилищного правоотношения, ибо известно множество обязательств, содержание которых отличается отмеченными особенностями, например, срочный заем, купля-продажа с оплатой в рассрочку или вперед, многие разновидности поставки, сделки, заключенные под отлагательным условием, и т.п. Если признать, что в подобных обязательствах права и обязанности отсутствуют до наступления сроков исполнения (обусловленных обстоятельств), то нужно сделать вывод, что до этого времени нет и правоотношений, поскольку они не могут существовать без прав и обязанностей, без своего содержания[13]. Подобных случаев на самом деле немало в гражданском праве. И один из самых известных и самых спорных - это условные сделки, а конкретнее - сделки под отлагательным условием. В соответствии с п. 1 ст. 150 ГК «сделка считается совершенной под отлагательным условием, если стороны поставили возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит». Из этого определения совершенно четко вытекает, что права и обязанности возникают не с момента совершения сделки, а с момента наступления оговоренного в сделке условия. А что же тогда существует в промежутке между совершением сделки и наступлением условия? Еще одно правоотношение или опять «специальная правоспособность»? Данная проблема возникала еще в русской дореволюционной литературе. Так, Д.И. Мейер считал, что правоотношения изменяются лишь с наступлением условия, а потому до его наступления сделки нет[14]. Другие ученые, напротив, утверждали, что условная сделка как волевой акт существует и считается действительной с момента ее совершения, а в зависимость от наступления условия поставлены лишь ее правовые последствия[15]. В современной литературе этот вопрос также является спорным. Одни считают, что из сделки, совершенной под отлагательным условием, никаких прав и обязанностей не возникает, требуется сложный юридический состав (содержание сделки и наступление тех обстоятельств, которыми права и обязанности по сделке обусловлены)[16]. По мнению других, неполный юридический состав имеется уже при совершении сделки, поэтому нельзя сказать, что никакого обязательственного отношения нет[17]. Сделка не получает полного юридического эффекта, потому что последствия сделки пребывают in suspensio, в ожидании возможного наступления предусмотренного события. Однако началом действия условной сделки является все же момент ее совершения[18]. В литературе этот период между совершением сделки и наступлением условия называют «нерешительным состоянием». По мнению В.Б. Исакова, в момент совершения условной сделки возникает предварительное организационное отношение, содержанием которого является обязанность сторон не препятствовать и не содействовать наступлению условия[19]. С.А. Громов считает это правоотношение организационно-предпосылочным примерно с таким же содержанием[20]. Л.В. Кузнецова, проанализировав все аспекты сделки с отлагательным условием, приходит к выводу, что правоотношение возникает при совершении сделки, а наступление отлагательного условия определяет не момент возникновения, как это установлено нормативными актами, а момент допустимого осуществления соответствующих прав и обязанностей[21]. В современной германской доктрине признается, что вещный договор может включать в себя отлагательные условия. Приобретатель в период между совершением сделки и наступлением отлагательного условия имеет ограниченное вещное право - «право ожидания», не названное в законе, но признаваемое германской доктриной. Оно определяется как разновидность секундарного права и одновременно как ограниченное вещное право, оно может быть передано как в порядке универсального правопреемства, так и в порядке сингулярного правопреемства. Для английской доктрины также характерен вывод о том, что право ожидания, существующее до наступления отлагательного условия, суть ограниченное вещное право по праву справедливости[22]. Исследователи условной сделки также пытаются найти сходные с условной сделкой юридические феномены. Л.В. Кузнецова называет в качестве таковых многочисленную по своему составу категорию преимущественных прав (преимущественное право покупки, аренды, найма, наследования и т.п.). Другим подобным феноменом, по ее мнению, является право участника общества с ограниченной ответственностью или акционера в АО принимать участие в распределении прибыли[23]. Таким образом, мы установили наличие многочисленных ситуаций в гражданском праве, когда возникают так называемые «отложенные правоотношения» или «нерешительное состояние». Все они одинаковы с правовой точки зрения, и поэтому выводы, скажем, по условной сделке или преимущественному праву вполне применимы к корпоративным отношениям. Для анализа структуры корпоративных отношений мы воспользуемся теми выводами, к которым пришел Ю.Г. Басин при исследовании жилищных правоотношений. Анализируя характер субъективных прав в предложенных им трех группах правоотношений по договору жилищного найма, он отмечает, что в первой группе права и обязанности возникают с момента заключения договора. Здесь состояние субъективных прав действенное. Во второй группе правоотношений состояние субъективных прав потенциально-определенное. До наступления срока наниматель не имеет права требовать ремонта. Но такой срок обязательно наступит. По мнению Ю.Г. Басина, правоотношение возникает в момент заключения договора, либо наступления иного правопорождающего юридического факта. В этот же момент появляется также право и корреспондирующая с ним обязанность. Срок исполнения (или другое обстоятельство, означающее переход к возможности требовать исполнения) не входит в юридический состав, необходимый для образования правоотношения. Однако до наступления срока (обстоятельства) права и обязанности еще не приведены в активное состояние и существуют в своем потенциальном качестве, как пружина, сжатая для будущего действия. Но уже в этот период мы можем точно сказать, в чем заключается и право и отвечающая ему обязанность, нам определенно известно содержание обязательства: какой именно ремонт будет произведен, какая сумма долга выплачена, какое имущество передано и т.п., поэтому состояние правомочия и обязанности может быть охарактеризовано как потенциально-определенное[24]. Далее Ю.Г. Басин анализирует высказывание А.Г. Певзнера, который, рассматривая сделки, заключенные под отлагательным условием, отмечает, что до наступления условия правоотношение вообще не включает прав и обязанностей[25]. Ю.Г. Басин пишет, что с этим мнением нельзя согласиться не только потому, что оно подводит нас к возможности существования бессодержательных правоотношений, но и потому, что, признав его правильным для условных сделок, мы должны были бы применить его ко всем срочным договорам, где срок имеет отлагательное значение, ибо разница между условием и сроком состоит в степени определенности наступления, а не в характере воздействия на содержание правоотношения[26]. Представление же о том, что в срочных сделках права и обязанности наступают лишь при наступлении срока, - очевидно неприемлемо. То, что право в рассматриваемом здесь состоянии остается правом, и отношения сторон уже приняли форму правоотношения, подтверждается возможностью применения к нарушителям правомочий средств государственной, в том числе судебной, защиты. Если у кредитора в этот период развития обязательства появится обоснованное сомнение в том, что обязательство будет исполнено, он может обратиться в суд за защитой права. Суд не обяжет должника немедленно совершить соответствующие действия, но подтвердит правомочия истца и примет нужные меры с тем, чтобы обеспечить исполнение при наступлении срока. Гражданскому процессуальному праву хорошо известно разграничение между исками о присуждении и исками о признании; последние представляют собой обычный способ защиты права в его потенциальном состоянии. Необычно значение некоторых юридических фактов применительно к рассматриваемым случаям развития обязательства. Такие факты, как наступление срока исполнения или обусловленного обстоятельства не порождают, не прекращают и не изменяют правоотношений, их значение заключается в преобразовании состояния субъективного права и соответствующей ему обязанности, в переводе их из потенциально- определенного в действенное состояние[27]. Что касается третьей группы жилищных правоотношений, то здесь состояние субъективных прав потенциально-неопределенное. Точное содержание прав и обязанностей станет известно лишь с наступлением обстоятельств, относящихся к этой группе (аварии, например). И при рассматриваемых условиях правоотношение (права и обязанности) существует до наступления преобразующего обстоятельства. Однако право (правомочие) и обязанность находятся в потенциально-неопределенном состоянии. Значение срока или другого факта, выводящего право из такого состояния, заключается не только в изменении его качества, но и в конкретизации, уточнении содержания правоотношения[28]. И, наконец, конечный вывод, к которому приходит Ю.Г Басин: «Следовательно, рассматривая характер прав и обязанностей участников правоотношений, мы должны различать три возможных для них состояния: потенциально-неопределенное, потенциально-определенное и действенное. Оценивая значение юридических фактов, мы также должны среди их свойств учитывать способность изменять состояние прав (обязанностей), либо одновременно и изменять и конкретизировать их»[29]. Я специально привел концепцию Ю.Г. Басина так подробно, чтобы реанимировать ее, приспособив к современным реалиям, и чтобы показать теоретическую глубину исследований Ю.Г. Басина. Из вполне обыденных и приземленных вещей (обязанности домоуправления по ремонту) он создал красивую и стройную теорию по проблеме, вокруг которой ныне идут острые дискуссии. Причем, на мой взгляд, именно его концепция наиболее точно и четко решает возникшую в науке проблему. Ю.Г. Басин вычленил потенциальное и действенное состояние субъективных гражданских прав. Он также установил, что юридические факты могут не только порождать, прекращать и изменять правоотношения, но и преобразовывать состояние субъективных прав и переводить их из потенциально-определенного в действенное состояние. Если применить концепцию Ю.Г. Басина к корпоративным правоотношениям, то ситуация выглядит так: на основе юридического факта (приобретение статуса участника (члена) корпоративной организации) возникает корпоративное правоотношение участия (членства) в корпоративной организации, в котором субъективное право требовать дивидендов находится в потенциальном состоянии. С наступлением второго юридического факта (решение общего собрания о распределении дивидендов), который преобразует потенциальное субъективное право в действенное, возникает второе корпоративное правоотношение по получению дивидендов, содержанием которого является право участника (члена) на получение дивидендов и обязанность корпоративной организации выплатить эти дивиденды[30]. Если применить концепцию Ю.Г. Басина к нашему случаю, получается следующая картина: на основе юридического факта (заключение договора купли-продажи доли в товариществе) возникает договорное правоотношение между продавцом и покупателем доли, в котором право участия в товариществе и распоряжения долей в товариществе находится в потенциальном состоянии. С наступлением второго юридического факта (перерегистрация юридического лица), который преобразует потенциальное субъективное право в действенное, возникает второе правоотношение по распоряжению приобретателя своей долей, по приобретению приобретателем прав участника товарищества. Следовательно, А. Диденко и Е. Нестерова правы, заявляя, что первый юридический факт имеет правоустанавливающее значение. Однако это право несозревшее (по их выражению), оно находится в потенциальном состоянии. И распоряжаться этим правом невозможно. В полноценное право (действенное право) оно превращается только с наступлением второго юридического факта, который действительно является правоформирующим, но не в том смысле, в каком используют это понятие А. Диденко и Е. Нестерова. С наступлением второго юридического факта завершается формирование права, превращение потенциального (несозревшего) права в действенное (полноценное) право. Поэтому прав С. Климкин, утверждая, что право распоряжения своей долей возникает только с момента перерегистрации товарищества.
Могут ли правомочия по доле в товариществе переходить по частям?
Я хочу подчеркнуть, что эти теоретические споры имеют важное практическое значение. Не так давно я был на процессе в Вашингтоне, в ICSID (инвестиционный арбитраж) по делу по иску одной канадской компании (недропользователь) к Республике Казахстан о взыскании убытков за якобы незаконное расторжение договора. Одним из центральных вопросов было определение момента приобретения прав на долю в товариществе с ограниченной ответственностью (ТОО), созданном иностранными участниками в Казахстане. Лицензия на недропользование была выдана на это ТОО и инвестиционный контракт был заключен с ним же. Договор купли-продажи доли одного из участников ТОО был заключен в 2002 г., перерегистрация ТОО состоялось в 2003 году, уже после отмены Закона об иностранных инвестициях от 27 декабря 1994 г. В зависимости от решения вопроса о моменте возникновения прав на долю стоял вопрос о применении к иностранным инвесторам гарантий, установленных Законом об иностранных инвестициях, в частности, ст. 6 Закона о неприменении нового законодательства. Второй раз этот вопрос возник в указанном процессе в связи с заключением этим новым участником договора об отчуждении доли третьему лицу в 2015 г. Стороны пытались произвести перерегистрацию Устава ТОО, однако ТОО в это время находилось в предбанкротном состоянии, и судебные исполнители запретили ТОО производить какие бы то ни было действия. Инвесторы пытались доказать, что права приобретателя на долю возникли в момент заключения договора, необходимости дожидаться перерегистрации устава не было. При этом они пытались использовать Нормативное постановление ВС РК от 10 июля 2008 г. № 2 «О некоторых вопросах применения законодательства о товариществах с ограниченной ответственностью». В п. 6 Нормативного постановления говорится, что «приобретение доли в порядке, установленном Законом, означает вступление приобретателя доли в число участников товарищества (пункт 2 статьи 28 Закона). Право распоряжения участника своей долей возникает с момента внесения изменений в учредительные документы и их регистрации в территориальном органе Министерства юстиции Республики Казахстан». Я не понимаю, как можно из этого пункта Нормативного постановления ВС РК вывести утверждение о том, что права участника ТОО возникают у покупателя в момент заключения договора на покупку? В п. 6 Постановлении приводится норма п.2 ст. 28 Закона РК от 22 апреля 1998 г. «О товариществах с ограниченной и дополнительной ответственностью (далее - Закон о ТОО) о том, что права приобретателя доли возникают с момента приобретения доли в порядке, установленном Законом о ТОО (первое предложение п. 6 Нормативного постановления). Правила п. 2 ст. 28 Закона о ТОО касаются только изменений доли в ТОО, но не касаются вопросов перерегистрации ТОО в связи с изменением его участников. Но ничего в Законе о ТОО не содержится такого, что бы отменяло или изменяло правило о том, что изменение состава участников требует перерегистрации юридического лица и что без перерегистрации изменения в уставе недействительны. Поэтому ВС РК в своем постановлении добавил фразу о моменте, когда наступает право распоряжения долей (второе предложение п. 6 Нормативного постановления). Инвесторы пытались доказать, что понятие «распоряжение долей» в Нормативном постановлении - это одно из правомочий права собственности на долю. То есть приобретатель может владеть и пользоваться, но распоряжаться сможет только после перерегистрации изменений в устав. Это ошибочное и противоречащее закону суждение. В той же ст. 28 Закона о ТОО, в п.4 закреплено принципиально важное положение: «Право на долю участника в имуществе товарищества с ограниченной ответственностью носит не вещный, а обязательственный характер». Поскольку основным вещным правом является право собственности, в данном случае неприменимы правомочия собственника: владение, пользование, распоряжение. Поэтому распоряжение долей означает не что иное, как распоряжение всеми правомочиями участника, и оно возникает после перерегистрации. Но даже если встать на позицию инвесторов, они сами себе роют яму. Как они сами подчеркивали, согласно казахстанскому законодательству право собственности состоит из трех прав: права владения, пользования и распоряжения имуществом (пункты 1 и 2 ст. 188 ГК РК). Но если, по их мнению, передаются права владения и пользования, а право распоряжения остается у продавца, то это не передача права собственности, ибо право собственности - это обязательное наличие всех трех правомочий. Если передаются только права пользования и владения, то это передача прав в аренду, собственником остается продавец. Нетрудно заметить сходство позиции иностранных инвесторов и тандема авторов. Как я уже отмечал ранее, А. Диденко и Е. Нестерова считают, что «такой субъект становится участником товарищества со всем объемом правомочий, но некоторые из этих правомочий он не сможет реализовать до перерегистрации товарищества, в частности, продать свою долю» [31]. Значит ли это, что какие-то другие правомочия приобретатель может реализовать? И какие же это правомочия? Участвовать в управлении? Получать дивиденды? Он то хотел бы, да только кто ему даст? Лично я целиком поддерживаю мнение С. Климкина о том, что «лишь факт обладания долей в уставном капитале делает лицо участником товарищества, что и обеспечивает наличие у него всех правомочий. Иначе говоря, если лицо приобрело долю в уставном капитале, то оно одновременно приобрело и «весь пакет» прав участника товарищества. Нельзя, например, продать отдельно право на участие в голосовании, на получение дивидендов, на получение информации и т.д. Эти права органично вытекают из самой сущности статуса участника товарищества»[32]. Впрочем, эта дискуссия потеряла всякий смысл, ибо 29 июня 2018 г. Верховный Суд внес изменения в Нормативное постановление от 10 июля 2008 г., в том числе и в п. 6 Нормативного постановления. В новой редакции он звучит так: прием нового участника и изменения в составе участников без внесения записи в реестр участника товарищества, ведение которого осуществляется регистратором, либо, соответственно, перерегистрации юридического лица, являются недействительными. В этой связи право приобретателя на долю переходит к нему с момента перерегистрации товарищества либо внесения записи в реестр участников товарищества.[33] Так что теперь и Верховный Суд ясно и недвусмысленно подтвердил, что право на долю целиком и полностью переходит к приобретателю доли в момент перерегистрации товарищества.
Каков порядок перерегистрации товарищества?
Участники дискуссии упускают из виду еще одно обстоятельство, усложняющее процесс приобретения прав на долю в результате ее покупки. Дело в том, что сам договор, хоть он и предоставляется на перерегистрацию как дополнительный документ[34], но сам не регистрируется[35]. Основным документом, который представляется в регистрирующий орган, является решение либо выписка из решения уполномоченного органа юридического лица о государственной (учетной) перерегистрации, предусматривающие внесение изменений и дополнений в учредительные документы юридического лица, скрепленные печатью юридического лица (при ее наличии) (ст. 14 Закона о государственной регистрации юридического лица). Решение уполномоченного органа по изменению устава - это решение общего собрания товарищества. Во всяком случае в отношении ТОО это прямо закреплено в ст. 18 Закона о ТОО. Таким образом, структура оснований возникновения права на долю является более сложной, чем та, которую мы рассматривали ранее. Совокупность юридических фактов или юридический состав представляет собой три связанных между собой юридических факта: 1) заключение договора купли-продажи доли; 2) решение общего собрания товарищества о замене участников; 3) перерегистрация устава товарищества. Из этого факта вытекают интересные теоретические проблемы. Во-первых, что регистрируется в регистрирующем органе: договор или решение собрания? Ясно, что не договор. Регистрируются изменения в устав или обновленный устав в соответствии с решением общего собрания. Во-вторых, совершенно ясно, что с включением в процесс приобретения права еще одного юридического факта - решения собрания - в концепции о потенциальных (несозревших) и действенных (полноценных) правах ничего не изменилось. И после решения общего собрания право приобретателя на долю все еще находится в потенциальном состоянии (по терминологии А. Диденко и Е. Нестеровой является «несозревшим правом»). В-третьих, встает вопрос о правовой природе решения общего собрания. Проблема связана с п. 6 ст. 42 ГК, в котором закреплено, что изменения, внесенные в учредительные документы по указанным в этом пункте основаниям (в частности, изменение состава участников) без перерегистрации юридического лица, являются недействительными. На основе этой формулы иностранные инвесторы на процессе в Вашингтоне выдвинули идею о том, что поскольку в то время, когда происходили основные события, в ГК РК не было деления сделок на ничтожные и оспоримые, то в соответствии с п. 1 ст. 157 ГК сделка является действительной до тех пор, пока она не признана недействительной судом. Из этого обстоятельства делался вывод, что изменения в устав являются действительными. Республика не заявила требование о признании этих изменений недействительными, а сейчас истек срок исковой давности. Вроде бы все логично. Но в этой концепции есть существенный изъян. Мы установили до этого, что изменения в устав должны регистрироваться. Если же (в соответствии с предположением, что изменения в устав являются сделкой) применять положения о сделках, то необходимо применить и ст. 155 ГК. В п. 1 ст. 155 ГК закрепляется, что сделки, подлежащие государственной регистрации, считаются совершенными с момента регистрации. Таким образом, если исходить из того, что изменения в устав - это сделка, то возникает противоречие между п. 6 ст. 42 ГК и ст. 155 ГК, в соответствии с которой незарегистрированная сделка признается несовершенной. То есть сделки нет, она совершится только после регистрации изменений в устав. Противоречие разрешается таким образом, что соглашение об изменении устава - это не сделка. Сделкой является договор купли-продажи доли. Изменения в устав товарищества - это решение общего собрания участников. В ГК РФ решения собраний уже выделены как особый юридический факт, отличный от сделки, в ГК РК - это «иные действия граждан и юридических лиц» (подпункт 7) ст. 7 ГК). Поэтому норма об основаниях признания сделки недействительной к ним не применяется. Поэтому к изменению устава по п. 6 ст. 42 ГК правило п. 1 ст. 157 неприменимо. Это значит, что изменения в устав без перерегистрации недействительны, незаконны, не действуют независимо от наличия решения суда. Но даже если по ст. 157 ГК решение общего собрания действительно, и что? Для кого действительно? Только для сторон договора купли-продажи. Больше ни для кого. Если они пойдут в суд с этой бумажкой за защитой своих прав, суд им откажет в защите безусловно, потому что прав они не приобрели, так как в Законе (п. 6 ст. 42 ГК) прямо сказано, что решение недействительно. Что это за права, которые не пользуются защитой?. Поэтому я и говорю, что это решение без перерегистрации - просто бумажка.
Выводы
Таким образом, заключение договора купли-продажи доли является правообразующим юридическим фактом: у приобретателя доли возникает право на долю. Однако это право находится в потенциальном состоянии, это несозревшее право. На его основе невозможно стать участником товарищества, необходимо, чтобы оно превратилось в действенное или полноценное право.
Доступ к документам и консультации
от ведущих специалистов |